Честно говоря поражен реакцией на очень точную, очень красивую и совершенно бесконфликтную статью Суркова.

Ну ладно там володинские и примкнувший к ним Чадаев. Долг, я понимаю.

Но Минаев, Багиров, Потупчик, попрекающие Суркова поверхностностью (раза с четвертого написал слово) - это даже не то чтобы смешно выглядит. Это выглядит некрасиво.

Глеб Олегович может спорить с Сурковым. А мы не можем с ним спорить. Просто потому, что мы ему многим обязаны.

Ну да ладно, я тут не о вопросах нравственности. Я о том, что статья эта правильная и филигранная. Она четко резонирует с моим представлением о России - вот именно такой вот центр Помпиду, с вывороченными наружу институтами (которые вовсе и не институты) и с прячущимся глубоко внутри золотым писсуаром, в котором вся суть. Только в России это не писсуар никакой и не золотой, а дыра в земле, из которой смердит.

Я ничего более точного о России не читал вообще никогда со времен "Москва-Петушки". Какой там Пелевин, ну что вы. Виктор Олегович фиксирует мимолетное мгновение истории. Сурков же описал вам историю России как таковую.

А путинизм там или хуинизм - это вообще дело восьмидесятое. Не про это же всё.

"Попрекать" Суркова поверхностностью - это избивать детей. Детдомовских. Голых. На морозе. Веригами. Я просто в очередной (миллионный с 2010 года) раз заметил, что писать (тем более - литературу) Владиславу Юрьевичу не надо. Потому что пишет он - хуету. Хуету. Из-под ногтей. Хуету на рыбьем жире.

И это моё мнение известно Владиславу Юрьевичу довольно много лет, и не понаслышке, а от первого лица. А все эти завёрнутые фамилии всяких еборылых ебланов из его текстов я и вообще впервые слышу. Хотя бы просто потому, что мне на них глубоко поебать - было, есть и будет. Вот и весь хуй до копейки.

Первое Лицо, Эдуард Исмаилович, и у Вас, и у меня, и уж тем более у Владислава Юрича — другое.

Что это вы такое хотите сказать, Антон Вячеславович? Что Карл, Маркс и Энгельс это таки три разных человека?

А, сорри. Обчитался слегонца. Бывают в жизни огорченья: просишь хуй - дают печенье.

Верный признак: все, кто всерьез обсуждают очередное «творение» кокаиниста Суркова - биогумус старческой элиты в статусе «на выход». И Багиров тут прав. https://yangx.top/bagirov/6

Прошло пять лет, как я дал этот лютейший комментарий сайту доверенных лиц ВВП. И вот только сейчас этот законопроект рассматривается. Зато вовсю. И уже скоро все эти анонимные бляди уйдут в историю. Или в тюрьму.

"Приравнивание блогов к СМИ это полумеры. Топового блоггера всегда можно наказать за умышленную дезинформацию, потому что такие люди вполне себе развиртуализированы. Куда важнее исключить в Интернете анонимность. Чтобы под псевдонимом человек не имел возможности даже зарегистрироваться в какой-нибудь соцсети или блогосфере. Интернет давно уже превратился в помойку, куда противно заходить. Мне это известно на собственном примере - когда я набираю свою фамилию в поисковике, то порой хватаюсь за голову: в каких-то совершенно немыслимых местах обо мне пишут такую безумную дичь, что просто в голову не укладывается. Даже в Википедию может зайти любой анонимный болван и править там всё, что угодно, по своему усмотрению. Надо ли уточнять, что девяносто процентов этой "информации" - высосанная из пальца лажа? А ведь это читают люди, и за это никто никогда не ответит. Вот с этим беспределом и надо бороться в первую очередь, в том числе и самыми жесткими мерами. Вплоть до уголовной ответственности."

Телеграм-каналов это вряд ли коснётся, конечно. Но это не одно и то же, что какая-нибудь википедия.

Шинель, шапка и бляха ещё советские. Форма – уже турецкая. Самый разгар адского переходного периода, в одночасье лишившего Родины сотни миллионов человек. И все мы, прошедшие это всё самолично, больше не допустим такого никогда. Любой ценой. С праздником, друзья!

Прощай, старик. На марш этот сраный я не пошёл и не пойду, потому что с души воротит глядеть, как твои одноклеточные "соратники" торгуют твоим трупом. Но не забудут тебя - никому и никогда - не только они. Будь уверен.

Вчера самоубился не просто какой-то там очередной панк из суперзвёзд некогда планетарного масштаба. Умер чувак, который, натурально, сторчал как минимум пару-тройку поколений - в абсолютно всех уголках земного шара. Едва не свёл он в могилу и меня самого: фанатом «Продиджи» я был абсолютным, и в 97-м, когда мне было ещё и двадцати двух, впервые попробовал героин; бахнулся пару раз по вене, если проще выражаться. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, что меня на это сподвигло. Но ладно я: у меня достало разума и яиц остановиться вовремя, то есть сразу же (такого рода заигрываний героин не поддерживает и не прощает: третий-четвёртый раз подряд, и ты, как правило, всё). Но так повезло, как ныне уже давно понятно, отнюдь не всем. Далеко не всем. Далеко.

Вымерли тогда от героина, который в прекрасной ельцинской России и лужковской Москве не продавался разве что в книжных магазинах, практически все мои друзья. Натурально - до единого. Ясное дело, что в какой-то момент карма настигла и самого Флинта. Не могла не настичь. Всех настигает. Даже умер как-то пошловато: сыграл в малашенко из-за какого-то ебучего раздела каких-то ссаных тряпок с какой-то бессмысленной бабой, о существовании которой о вчерашнего дня даже не подозревал никто. Ну да и похуй. Кого это вообще волнует?

Давай, чувак. Спи спокойно, если получится. Выживших после тебя осталось не слишком-то много, но кто выжил, те не забудут. Потому что это было охуенно.
https://youtu.be/f0Olyr9zRto

Вы, конечно, извините, но одному мне лучше.

Позавчера, восьмого марта, погибла одна из ярчайших женщин моей жизни. Вышла из окна одиннадцатого этажа. Уже возникли всякие версии: мол, поссорилась с кем-то там; перепила, мол; прочая чушь. Не слушайте идиотов. Никакой случайностью это не было.

Не помню даже нашей первой встречи, настолько это было давно, мгновенно и без вариантов. До меня мгновенно дошло, насколько редкий и абсолютно бесценный передо мною бриллиант. Невероятного таланта поэт, обезоруживающей красоты женщина. Я очень быстро сделался одним из самых преданных и последовательных почитателей её таланта.

Любил я её до отстрела головы. Она была из тех, которым не то что романы - жизнь можно беззаветно посвящать. И я, разумеется, решительно начал это делать.

До начала наших отношений (омерзительное слово, ни к ней, ни ко мне отношения никогда не имевшее, но так понятнее) у неё периодически в полушутку проскальзывало: вот бы, мол, ничего не делать, не ходить на работу, просто валяться на диване и писать. Я тогда думал - господи, да это ведь вообще самое простое, что можно сделать. О чём вообще речь, мать твою? Я ж не просто какой-то там восторженный ромео, я - взрослый и более чем обеспеченный мужик, для которого это вообще само собой разумеющееся. Просто предоставь шанс.

Предоставила. Через какое-то время мы уже жили вместе, даже едва не дошло до загса; в моей жизни таких женщин почти нет. И это было самое первое, что я с удовольствием для неё сделал: валяйся! И не делай, пожалуйста, ни хрена! Пей по утрам шампанское, прогуливайся неспешно по Патрикам, ходи на все эти ваши маникюры хоть каждый день, а я встречу тебя в пять утра из твоего паршивого Омска, куплю твоему кривоногому коту корм и даже задам, и даже дышать рядом с тобой буду осторожно. Пиши только. Только, пожалуйста, пиши. Пожалуйста.

Дураки наивные оба. Нам ли, писателю и поэтессе, не знать доподлинно, что всё это фуфло никогда не работает.

Разумеется, ей не нужно всего этого было и даром. В этом разрезе мы были просто зеркальными отражениями друг друга: она вообще материальными категориями не мыслила, кроме, разве что, сапог, да и то, скорее, для порядка; единственное, что она утащила при расставании, это мой свитер, который очень любила. Всё, что было ей нужно по-настоящему, имелось у неё в избытке, но в этой безграничной вселенной материального не было ничего, конфигурация там была сильно иная, но именно эта-то конфигурация и не подходила, причём жёстко и обоим. Мы просто были почти одинаковыми. А таким людям вместе быть невозможно.

В итоге пара последних лет ушла у меня на то, чтобы попытаться её забыть. И у меня даже уже почти получилось. Ну или мне было удобнее так считать: довольно смешно всерьёз пытаться забыть женщину, которых не забывают. Вот вроде взрослый уже, а всё туда же… Третьего февраля ей исполнилось двадцать девять лет, а сегодня утром мне о ней напомнили уже в самый последний раз. Жила, как должно жить поэту, и умерла ровно так же.

Спасибо, что была, Александра. Этот город был наш с тобою абсолютно полностью, вообще всё время, но никакого города нам недостаточно, и никогда не будет достаточно, так что всё ты правильно сделала, и оглушительно вовремя; я тобой горжусь. Спи спокойно, Александра, Лола Льдова, самая красивая, самая талантливая, самая яркая, абсолютно великолепная женщина, блистательный русский поэт.
https://www.stihi.ru/avtor/lolalo03

Багиров с утра сообщил, что погибла Лола Льдова, большой русский поэт.

Если бы мы жили в Серебряном веке, Лолу Льдову почитали бы наравне с дореквиемной Ахматовой.

В чем-то они даже похожи - с поправкой на современность слога, рифмы и синтаксиса.

В Серебряном веке Лола Льдова, наверное, тоже бы, как Ахматова, требовала называть ее поэтом, а не поэтессой.

Но в той современности, чей рваный синтаксис так легко и умело стреножила Лола, у нее даже нет страницы в русскоязычной википедии.

Подумаешь - какая-то поэтесса.

Не какая-то. И не поэтесса. Тем более - не поэтка.

Давайте оплачем утрату большого поэта, которую понесла и так нежирующая современная русская литература, хотя бы здесь.

Страница в википедии, конечно, будет. Теперь уж точно.

Понадобилось умереть, чтобы завелась страница в википедии.

И не в википедии, конечно, дело, а в ценности личности для ротозявой публики, отражением кругозора которой и является википедия.

Поэту нельзя без публики. Даже затворница Эмили Дикинсон, позволявшая врачам осматривать себя только через полуоткрытую дверь, чтобы не нарушать свое отшельничество, все же парочку опубликовала.

Поэту нужно, чтобы о нем знали.

А кто знал Лолу Льдову?

Не бывшая жена футболиста, не татлеровская брюнетка в платье нового модельера, не этот самый модельер, не светская скандалистка, не дочка какого-нибудь государственного бизнесмена, не подруга какого-нибудь бизнесового государственника.

Просто большой русский поэт.

Кому это, в самом деле, интересно?

Вот что выпала с 11-го этажа - интересно. Теперь-то все почитают.

Да была у неё публика, Марго. Читали её в огромных количествах - везде по рунету. Но вживую читать она очень стеснялась: на ту единственную видеозапись на Литпромовских чтениях я вытащил её практически силком, предварительно несколько дней потратив на увещевания. Интроверт. Живая публика её пугала.

А что до того, что ею не интересовался глянец, то у ни там верх восприятия Хаски какой-нибудь. Да и то потому, что в каком-т говножурнале о нём написали.

Шиша Брянского почитают, блядь. И Баяна Ширянова.

Собратьям литераторам.

Пока вы сидите в теплых сортирах,
Ковыряясь пальцем в своем жидком дерьме,
Русский писатель Эдуард Багиров
Третий месяц томится в Кишиневской тюрьме.

В «литературном сообществе» тишина да покой,
На происходящее насрать им.
Есть мнение, что Багиров писатель плохой,
Мы тут все хорошие, блядь, писатели.

Русская литература не тонны поноса словесного,
Судьба писателя – вот его главное слово.
Русская литература - это каторга Достоевского,
Дуэль Пушкина и уход Толстого.

Он сидит в тюрьме № 13,
Где когда-то сидел Котовский Григорий.
Нам там никогда не оказаться,
Каких бы мы не насочиняли историй.

Не будем заниматься самообманом,
Изображать из себя героев.
Нас за все наши сраные стишки и романы
И на 15 суток никто не закроет.

За Эдуарда Багирова я спокоен,
Об него обломает зубы несчастная Сигуранца.
Он типа Гумилева поэт и воин.
Мне только горько за нас, засранцев.

Нам плюй в глаза – все как дождик с гуся,
До чего же все-таки зажрались мы.
Писатель в тюрьме – не дача в Тарусе,
Нет причин писать коллективные письма.

Хватит посылать бессмысленные проклятия
Окружающему равнодушному миру.
Требуйте свободу писателю
Эдуарду Багирову!

(с) Емелин 2011

Сегодня отмечается международный День поэта. Примечательно, что этот праздник, как и День писателя, отмечается в марте. Русский поэт - создание тонкое, звонкое и хрупкое, и доживают до весны, увы, не все. Вы уж доживайте, пожалуйста, товарисчи, будьте любезны, вот что.