​​Похороны великого князя Сергея Александровича, убитого эсером Иваном Каляевым. Москва. Кремль. 1905 год.

Великая княгиня Елизавета навестила в тюрьме убийцу своего мужа, террориста Каляева, и простила его от имени мужа. Много лет сотрудничавший с князем Владимир Джунковский писал по этому поводу: «Она, по своему характеру всепрощающая, чувствовала потребность сказать слово утешения и Каляеву, столь бесчеловечно отнявшему у неё мужа и друга». Узнав, что Каляев — человек верующий, она подарила ему Евангелие и маленькую иконку, призвав его к покаянию.

ПЕТЕРБУРГСКИЙ ДОГОВОР 1881 ГОДА - соглашение между Россией и Китаем об Илийском крае, перешедшем под российское управление в ходе подавления уйгуро-дунганского восстания 1864-1877 годов.
В основном завершил российско-китайское размежевание в Центральной Азии.

Петербургский договор (1881) — между Россией и Китаем, подписан 12 (24) февраля 1881 года.

Сегодня 140 лет Петербургскому договору, по которому большая часть Илийского края была передана империи Цин.

Вот любят у нас ругать дипломатов, боящихся любого шороха, а ведь так было не всегда, хотя по первым строкам можно подумать, что дипломаты снова слили кусок России. Нет, не так.

Илийский край, восставший против власти маньчжурской династии, в 1860-е был под властью уйгурских феодалов, не желавших ни под Китай, ни под Россию, а на фоне этого искавших дружбы с Британией.

До 1871 года Россия, как и положено по завету Горчакова, "сосредотачивалась", а затем ударила по мятежному краю, не дожидаясь, пока туда заявятся эмиссары в красных мундирах. Но даже не столько британская угроза, сколько набеги таранчей (илийских уйгуров) на сопредельные районы выводили из себя генерал-губернатора фон #Кауфман а, "полуцаря", как его называли туземцы.
Из Семиречья со своей ордой бежал старшежузовский родовой управитель Тазабек с говорящей "фамилией" Бусурманов, пограбив по пути несколько кочевых стойбищ и аулов, укрылся Бусурманов на территории Илийского султаната.
Сначала его потребовали вернуть миром, на что илийский султан ответил отказом, мол, мусульмане своих не выдают, а затем из Семиречья за ним послали отряд казаков, который был атакован илийскими же силами.
Учитывая напряжённое положение дел на границе и видя неспособность Цинской империи навести порядок в своих землях, губернатор Семиреченской области Герасим #Колпаковский предложил устроить военную экспедицию в мятежный край, навести порядок и поставить в известность китайцев, а по возможности закрепить край за Россией.

Успех похода на Кульджу, столицу Илийского султаната, был полным: чуть менее, чем двухтысячный отряд Колпаковского разметал встреченные по пути отряды киргиз и таранчей, занял Кульджу и дождался прибытия султана Аляхана, поклонившегося Колпаковскому и просившему помиловать его самого и царство его тоже.

Войско султана разоружили, столицу взяли под контроль, самого Аляхана отправили доживать свой век в #Верный (ныне Алма-Ата), а султанату приговорили долго жить.

Край присоединили к Семиреченской области, так что #Колпаковский увеличил "свои" владения.

На территории быстро навели порядок, кочевники поклялись в верности императору, а китайцам сообщили, что готовы вернуть край под контроль богдыхана (маньчжурского - читай, китайского - императора) только тогда, когда богдыхан будет способен этот контроль удерживать (спойлер: никто бы не расстроился, если китайцы в край не вернулись вообще).
Ах, да, Бусурманова-таки выдали и никакие отговорки про свой-своего тут не сработали.

Илийская земля пробыла в составе Туркестанского края десять лет и была возвращена Китаю после споров в русских высших кругах: одни хотели вернуть Кульджинский край (другое название Илийского края), а другие - оставить в составе Туркестана.

В 1879 году в Ливадии Россия и Цин договорились о том, что часть территории края останется под русским флагом, чтобы дать возможность таранчам и прочим мусульманским народам, не желающим жить под властью Китая, переселиться на российскую территорию, но богдыхан договор не ратифицировал и стал угрожать России военными действиями в спорном регионе, если царь не пойдёт на уступки.
Царь не шёл и военный министр Дмитрий Милютин вполне спокойно обрисовал план войны фон Кауфману, в котором призвал его к активной обороне.
По итогу нашли компромисс - спорная долина Текеса и Музартский перевал всё же возвращались Китаю, но часть территории Илийской долины Россия за собой удерживала.
Кроме того, китайцы обязаны были возместить финансовые затраты России на усмирение края (9 млн рублей), предоставить возможность всем желающим переселиться на территорию этой долины, а также дать российской торговле дополнительные льготы.

Итога тут два.

С одной стороны, Россия потеряла возможность продвинуться дальше в сторону Китая (но зато была точно определена новая граница и укрепилось влияние России на сопредельные китайские территории), с другой стороны, англичане же не успели закрепиться в этом регионе, поскольку лишились поддержки (мятежные феодалы были либо перебиты, либо выставлены на мороз).

В будущем это приведёт к продвижению на Юг, битве на Кушке, Памирским экспедициям Ионова и договору о разделе сфер влияния между Россией и Британией.

Однако это будет уже другая история.

Великий художник Василий #Верещагин был свидетелем и участником экспедиции, что он и записал в своём рассказе "Китайская граница. Набег":

"Только что успел я послать одного из казаков к начальнику отряда с известием об опасности и для нас, и для баранов наших, как все кругом дрогнуло, застонало и, потрясая шашками и копьями, понеслось на нас! Признаюсь, минута была жуткая; Эман опять с шашкою, я с револьвером, но уже не гарцуя, а прижавшись один к другому, кричим «ура!» и ожидаем нападения.

Без сомнения, из нас были бы сделаны отбивные котлеты, как то случилось с одним из бывших около нас двух казаков (другой успел удрать), но мы спаслись тем, что, во-первых, неприятель больше зарился на наш скот, чем на нас самих; во-вторых, Эман, а за ним и я свалились с лошадей: сослепа мой товарищ заехал в ров и, полетев через голову, так крепко ударился лбом о землю, что остался распростертым. Моя лошадь споткнулась на него: я тоже слетел, но успел удержать узду и, встав над лежавшим, не подававшим признака жизни приятелем, левою рукою держал повод лошади, а правою отстреливался от мигом налетевших и со всех сторон окруживших нас степняков: так и норовили, подлецы, рубнуть шашкою или уколоть пикою, но или выстрел, или взвод курка удерживали их, не подпускали слишком близко. Едва успеваю отогнать одного-другого от себя, как заносят пику над спиною Эмана, третий тычет сбоку, четвертый, пятый сзади – как только я не поседел тут! Признаюсь, я думал, что товарищ мой ловко притворился мертвым, но он мне рассказывал после, что страшно ударился при падении и только как сквозь сон слышал, что ходили и скакали по нем. Счастье наше было то, что эти господа, видимо, считали револьвер мой неистощимым; я выпустил только четыре заряда, понимая, что пропаду, если буду еще стрелять, и больше стращал: уже пики приближались со всех сторон, и исковерканные злостью физиономии скалились и ругались на самом близком расстоянии...

Затрудняюсь сказать, сколько времени продолжалось мое неловкое положение, – мне-то казалось, долго, но, в сущности, вероятно, не более одной минуты, – как вдруг все отхлынуло и понеслось прочь так же быстро, как и принеслось: это подбежали к нам на выручку солдаты. Лошадь Эмана промчалась мимо них, унтер крикнул: «Выручай, братцы, ротного убили!» – и они все бросились сломя голову вперед. Затем прискакало орудие, лихо снялось с передков, и после первого выстрела не осталось никого около нас, а после второго и около баранов, отогнанных было, но снова теперь нами захваченных. Надобно сказать, что все это случилось очень быстро, быстрее, чем я рассказываю, и сопровождалось сильнейшим шумом: с бранью налетали киргизы, с бранью я отстреливался, с бранью стреляли солдаты, с бранью же, наконец, взмахнул шашкою и Эман, когда, очнувшись и вскочив на ноги, успел еще рубнуть одного из всадников, конечно, ускакавшего умирать.

Очевидно, шум и крики входили в систему устрашения у нашего неприятеля, да отчасти и у нас самих. Впрочем, и в наиболее дисциплинированных войсках во время действия потребность пугать неприятеля и подбодрять себя шумом сказывается еще в наше время.

С удовольствием вспоминаю я, как Эман бросился мне на шею благодарить и как славно мы с ним расцеловались. В немногих словах он рассказал, как, будто в кошмаре, слышал, что его топчут, но подняться не мог. Он понял, что подвергался опасности получить несколько дырочек на свой новый полушубок и что я отвел эту опасность."

Нападают врасплох. 1871
#живопись Василий #Верещагин.

Атаманская Сотня || @atamana100

И ещё #Верещагин:

"Надобно сказать здесь, что именно эта атака послужила мне образцом при исполнении потом картин «Нападают врасплох» и «Окружили – преследуют». Офицер, с саблею наголо, ожидающий нападения, в первой из этих картин, передает в некоторой степени мое положение, когда, поняв серьезность минуты, я решился, коли можно, отстреляться, а коли нельзя, так хоть не даться легко в руки налетевшей на нас орды. Конечно, многое в этих картинах и изменено, кое-что, например, взято из свежего в то время рассказа о нечаянном нападении известного Садыка на небольшой русский отряд, посланный на розыск его, – нападении, случившемся перед самым приездом моим в Туркестан, на местах, по которым я проезжал. Так как и этот факт я взял не в целом составе, а заимствовал из него только нужное, наиболее характерное, то немало пришлось потом слышать нареканий за то, что картины мои – небывальщина, ложь, клевета на храброе туркестанское воинство и т.п. Даже разумный, добрый и хорошо ко мне расположенный генерал К.П. #Кауфман публично укорял меня в том, «что я слишком дал волю своему воображению, слишком насочинял»."
#живопись

И ещё #карта, если у вас вдруг возникла небольшая географическая путаница. Кульджа на самом севере в центре. Тогда ещё в составе Российской империи. На карте отчётливо видны и владения хана Якуб-бека, властелина государства Йеттишаар (Семиградье), как раз и искавшего дружбы с Британией. Государство разгромлено китайцами, после чего они и стали продавливать вопрос возвращения Кульджи под свой контроль. Сам Якуб-бек был убит придворными, а труп его был сожжён пришедшими китайцами. Восток-с.

#Верещагин, картина написанная, вероятно по мотивам Иканского дела.

"Парламентеры. "Сдавайся!" - "Убирайся к черту!"". 1873 год, Третьяковская галерея.

#живопись

Прославленный русский художник-баталист Василий Верещагин.

Будучи баталистом (хотя и далеко не только), #Верещагин ненавидел войну и основная идея его творчества - это именно ужас войны, образы, в которых мало героического и славного, но много страшного и бесчестного.

Верещагинское творчество тесно связано с эпохой покорения Туркестана, более того, в 1867 он в чине прапорщика состоял главным художником при генерал-губернаторе Туркестана Константине Петровиче фон Кауфмане, когда тот совершал свой Зеравшанский поход. Он прибыл в недавно взятый русскими Самарканд и остался в нём вместе с малым гарнизонов, когда основные силы #Кауфман а ушли преследовать отступающих бухарцев.
Оставленный на небольшое войско Самарканд быстро вспыхнул восстанием, русские (числом в 660 человек на весь город, включая больных, раненых и гражданских) были вынуждены отступить перед многотысячным скопищем туземцев в Самаркандскую цитадель и в течение почти недели отбивать приступы восставших.
Верещагин лично принял участие в боях и ходил в вылазки, о чём он пишет в своей книге "На войне в Азии и Европе":

"...Мы схватились в рукопашную. Я не нашёл ничего лучшего, как колотить его по голове, а в кулаке-то у меня была коробочка со спичками для зажигания домов - спички-то воспламенились и обожгли мне руку. Видя такой неумелый приём борьбы, противник мой, крепкий с проседью мужчина, ободрился, опустил своё оружие и стал отнимать у меня моё. На беду другой сарт, спасшийся было в ворота, тоже показал снова свой нос. Я понял, что меня сейчас убьют - кругом не было ни души - и что есть силы закричал "братцы, выручай", закричал почти безнадёжно, но солдаты услышали: один прибежал, ружьё на руку, размахнулся, - но тот с отчаянием уцепился и за этот штык; тогда солдат снова размахнулся - на этот раз штык глубоко вошёл - и мой противник склонился."

В боях Верещагин застрелил нескольких восставших, лично поднимал солдат в контратаки, ободрял защитников цитадели; в схватках он заполучил трофейного туркменского рысака, пулей раздробило его ружьё, сам художник получил ранение.

За отвагу прапорщика Верещагина наградили орденом Святого Георгия 4-я степени, который он носил с гордостью, несмотря на свой скептицизм в отношении наград.

Свой боевой опыт он отразил в работах "Туркестанской серии", а бои за цитадель - в картинах "Смертельно раненый", "Пусть войдут", "У городской стены: Вошли!".

Атаманская Сотня || @atamana100

Портрет художника в зрелости. Тот самый "егорий" грозно поблескивает в свете сепия.

#верещагин

Михаил Дмитриевич #Скобелев
Коканд. 1876 год

#ФотоАрхив

Атаманская Сотня || @atamana100

Священник Андрей Евграфович Малов - герой штурма Ташкента в 1865 году.

Будучи настоятелем церкви в форте Перовский (с 1862 - Перовск, а сейчас Кызыл-орда, Казахстан) принял участие в походе генерала Черняева на Ташкент. В ходе штурма был одним из первых, кто взобрался на городские стены и во время боя у входа в цитадель возглавил русскую атаку: под обстрелом русские солдаты залегли и не решались выйти на открытое пространство, тогда поднялся Малов, высоко подняв крест над головой, и увлек за собой группу стрелков, которые быстро пересекли место и перебили засевших сарбазов ("сарбаз" - солдат местных армий, кокандской, хивинской и бухарской) штыками, очистив сады, откуда вёлся огонь. Священник получил за этот подвиг наперсный Георгиевский крест, а после присоединения Ташкента стал настоятелем ташкентского Спасо-Преображенского собора (снесён большевиками) и был похоронен у одной из его стен.

Шевченко и Аральская экспедиция 1848-49 гг.

Сосланный служить в гарнизон Орской крепости за слишком вольные взгляды, Тарас #Шевченко маялся от невозможности проявлять свои недюжинные творческие способности.

Дело в том, что писать поэту разрешалось разве что письма, о литературе и живописи дело не шло, а запрет на право рисовать угнетал больше прочих. Шевченко писал письма Гоголю и Жуковскому с просьбой помочь, за него хлопотали разные высокие чиновники и коллеги по перу, но всё было тщетно и запрет на творчество не снимался.

Как вы уже догадались, запрет был связан во многом с околосепаратистскими взглядами Тараса Григорьевича, в докладе по поводу дела Шевченко сообщалось о том, что в своих стихах он славит сомнительные годы гетманщины и казацкой вольницы, а это может зародить в малороссах вопрос о легитимности русской власти на Украине.

Как бы там ни было, в 1848 году Шевченко был направлен в составе Аральской экспедиции на одноименное "море". Один из его тогдашних начальников, лейтенант Бутаков (в будущем контр-адмирал и выдающийся исследователь Аральского моря, а так же один из героев походов против кокандцев) всячески покровительствовал Шевченко и тому разрешили быть художником при экспедиции. Он оставил ряд зарисовок аральских берегов и портретов туземцев, в 1849 году экспедиция закончилась. Но об этом стало известно в столице. Шевченко был сослан в ещё более отдалённый гарнизон с новым запретом рисовать, а Бутаков и генерал Обручев (ещё один покровитель) получили по шапке...

Тарас #Шевченко на солдатской службе.
1847 год, автопортрет.

Одна из работ #Шевченко в экспедиции была посвящена своему заступнику: "А. Бутаков и фельдшер А. Истомин во время зимовки на Кос-Арале."
Бутаков изображён спиной к зрителю, над постелью виден череп тигра. В письме к родным от 24 ноября 1848 Бутаков писал: «Мы с триумфом притащили его в укрепление; шкура, разумеется, моя. Я отдал ее выделать одному приятелю киргизу, а голова джулбарса (т. е. одни кости) висит у меня над постелью».

Т. Г. #Шевченко
"Джангис-агач" 1848 год

Участник экспедиции Алексей Макшеев:
"26-го мая, не доходя несколько верст до Карабутака, мы увидали влево от транспортной дороги Джангыс-агач, «одно дерево», и поскакали к нему. Это единственное на всем пути от Орска до Раима дерево было осокор, толщиною у корня сажени в две в обхвате и вышиною сажен в пять. На нем было гнездо тальги, птицы из породы орлов. Киргизы считали это дерево священным, аулие, и украшали его разными тряпками. Не менее священно было оно и для русских странствователей в летние жары по степи, ярко освещенной палящими лучами солнца и не имеющей нигде вершка тени, где бы зрение могло отдохнуть. Мало кто из верховых проезжал по дороге, не завернув к Джангыс-агачу и не отдохнув под его тенью. Но теперь и киргизы и русские лишены этой ограды, потому что какому-то пьяному казачьему офицеру вздумалось, для своей потехи, срубить и сжечь дерево. И этот варварский поступок остался безнаказанным, как будто это не уголовное и не самое гнусное преступление."