Особенности фехтования шашкой.
Вместе с тем, анализ частоты атак в разные части тела, которые выполняются при бое на длинноклинковом оружии, показывает, что рука является самой часто атакуемой и часто поражаемой целью. Действительно, зачем рисковать и сближаться с противником, когда можно гораздо более безопасно, но не менее эффективно атаковать самую ближнюю часть его тела - руку? Поэтому шашка с ее лишенной гарды рукоятью требует от фехтующего ею особого внимания к положению открытой руки. И это, безусловно, серьезный минус шашки. Но есть у нее и не менее серьезный плюс: вес оружия. Шашка кавказского типа, как правило, легче европейской сабли. Причем разница в весе могла быть весьма существенной - до 600 г. Так, например, британская кавалерийская сабля весила до 1200 г., тогда как шашка - в районе 700 г. Т.е., при прочих равных условиях шашка будет всегда быстрее. Именно быстрота шашки стала одной из основных причин того, что прибывшие на Кавказ казаки стали переделывать свои легкокавалерийские сабли в подобие шашек горцев. Однако, следует помнить, что казачьи шашки обр. 1838 и 1881 года весят около 1000 г. Более легкими были только шашки "кавказского образца". Легкость позволяла "разгонять" шашку до высокой скорости, что усиливало удар. Поэтому не удивительно, что, как отмечал Ф. Торнау, "часто бывал смертельным". Однако, замахиваясь даже легкой шашкой, следует помнить, что хороший замах хорош везде, кроме фехтования.
Вместе с тем, анализ частоты атак в разные части тела, которые выполняются при бое на длинноклинковом оружии, показывает, что рука является самой часто атакуемой и часто поражаемой целью. Действительно, зачем рисковать и сближаться с противником, когда можно гораздо более безопасно, но не менее эффективно атаковать самую ближнюю часть его тела - руку? Поэтому шашка с ее лишенной гарды рукоятью требует от фехтующего ею особого внимания к положению открытой руки. И это, безусловно, серьезный минус шашки. Но есть у нее и не менее серьезный плюс: вес оружия. Шашка кавказского типа, как правило, легче европейской сабли. Причем разница в весе могла быть весьма существенной - до 600 г. Так, например, британская кавалерийская сабля весила до 1200 г., тогда как шашка - в районе 700 г. Т.е., при прочих равных условиях шашка будет всегда быстрее. Именно быстрота шашки стала одной из основных причин того, что прибывшие на Кавказ казаки стали переделывать свои легкокавалерийские сабли в подобие шашек горцев. Однако, следует помнить, что казачьи шашки обр. 1838 и 1881 года весят около 1000 г. Более легкими были только шашки "кавказского образца". Легкость позволяла "разгонять" шашку до высокой скорости, что усиливало удар. Поэтому не удивительно, что, как отмечал Ф. Торнау, "часто бывал смертельным". Однако, замахиваясь даже легкой шашкой, следует помнить, что хороший замах хорош везде, кроме фехтования.
А как же "саблей рубятся, а шашкой рубят"?
Возможно, в основе этой "поговорки" неизвестного авторства лежит известная фраза все того же Ф. Торнау из "Воспоминаний кавказского офицера", относящихся к 1835 - 1838 годам: "Шашка черкеса остра, как бритва, и употребляется им только для удара, а не для защиты". Однако, помня об этой фразе, следует помнить еще и то, что она характеризовала не особенность шашки как оружия, а особенность применения шашки, т.е. архаичную систему владения клинковым оружием, унаследованную из времен доспеха и щита, которая "задержалась" на столь же архаичном Кавказе. Доспех и щит допускают парирование на клинок скорее как исключение, а не как правило. А пример фехтования шашкой (успешного, кстати) приводит Л. Саянский в "Дневнике казачьего офицера", относящегося к Первой Мировой войне: "Вчера в такой же атаке мне пришлось столкнуться с ихним офицером. У него был узкий, но длинный палаш. У меня казачья шашка без гарды. Я инстинктивным движением натренированной на "защитах" руки отвел удар и нанес свой. Минуты две мы дрались как в манеже на состязании, чутко и по звериному ловко и осторожно... На десятом ударе мне удалось ткнуть его концом шашки в правый висок и больше я его не видел...".
Возможно, в основе этой "поговорки" неизвестного авторства лежит известная фраза все того же Ф. Торнау из "Воспоминаний кавказского офицера", относящихся к 1835 - 1838 годам: "Шашка черкеса остра, как бритва, и употребляется им только для удара, а не для защиты". Однако, помня об этой фразе, следует помнить еще и то, что она характеризовала не особенность шашки как оружия, а особенность применения шашки, т.е. архаичную систему владения клинковым оружием, унаследованную из времен доспеха и щита, которая "задержалась" на столь же архаичном Кавказе. Доспех и щит допускают парирование на клинок скорее как исключение, а не как правило. А пример фехтования шашкой (успешного, кстати) приводит Л. Саянский в "Дневнике казачьего офицера", относящегося к Первой Мировой войне: "Вчера в такой же атаке мне пришлось столкнуться с ихним офицером. У него был узкий, но длинный палаш. У меня казачья шашка без гарды. Я инстинктивным движением натренированной на "защитах" руки отвел удар и нанес свой. Минуты две мы дрались как в манеже на состязании, чутко и по звериному ловко и осторожно... На десятом ударе мне удалось ткнуть его концом шашки в правый висок и больше я его не видел...".
Обучение казаков владению шашкой во второй половине XIX века.
К второй половине XIX века система военной подготовки казака, в том числе и в части владения шашкой, стала терять эффективность. Основной причиной был спад напряжения на границах Российской империи, которые охраняли казачьи полки: боевые навыки переставали требоваться и обучение малолеток стало вытесняться повседневными хозяйственными заботами. Как писал генерал-лейтенант И. Попко, "за небольшим исключением передовых станиц Кавказской линии, где военная тревога вносит еще военное развитие в домашнюю жизнь казачьего населения, надобно согласиться, что нынешний казак, хотя приходит на службу с конем и оружием, но без достаточного умения владеть и тем, и другим". Результат неприятно удивил Александра II, который, узнав, что донские полевые полки, срочно поднятые на подавление восстания в Польше в 1863 году, оказались небоеспособны, потребовал немедленно исправить положение. Нагоняй от Императора потряс казаков, и ситуацию начали срочно исправлять. Реформы коснулись и обучения казаков владению шашкой.
Устав для "конных полков казачьих войск", включавший в себя в том числе и приемы владения шашкой, был принят чуть раньше - в 1861 году. Он был разработан на базе армейского «Устава о строевой кавалерийской службе. Часть I. Школа рекрутская» 1843 года. Раздел, касающийся владения шашкой, хотя и назывался "рубка шашкой", но содержал стандартные приемы выполнения атак (ударом и уколом) и защит. В целом этот раздел был достаточно хорошо проработан, даже не смотря на отсутствие большой части приемов, рекомендуемых строевым уставом для регулярной кавалерии. При этом стремление упростить описание, чтобы облегчить обучаемым понимание упражнений, привело к созданию лаконичного, емкого и легко усваиваемого текста. Однако, как отмечал генерал-лейтенант И. Краснов, из-за крайней нехватки инструкторов (обучать малолеток "сабельным приемам" привлекали отставных унтер-офицеров и рядовых казаков Лейб-гвардии Казачьего полка) пользы от этого обучения было мало.
К второй половине XIX века система военной подготовки казака, в том числе и в части владения шашкой, стала терять эффективность. Основной причиной был спад напряжения на границах Российской империи, которые охраняли казачьи полки: боевые навыки переставали требоваться и обучение малолеток стало вытесняться повседневными хозяйственными заботами. Как писал генерал-лейтенант И. Попко, "за небольшим исключением передовых станиц Кавказской линии, где военная тревога вносит еще военное развитие в домашнюю жизнь казачьего населения, надобно согласиться, что нынешний казак, хотя приходит на службу с конем и оружием, но без достаточного умения владеть и тем, и другим". Результат неприятно удивил Александра II, который, узнав, что донские полевые полки, срочно поднятые на подавление восстания в Польше в 1863 году, оказались небоеспособны, потребовал немедленно исправить положение. Нагоняй от Императора потряс казаков, и ситуацию начали срочно исправлять. Реформы коснулись и обучения казаков владению шашкой.
Устав для "конных полков казачьих войск", включавший в себя в том числе и приемы владения шашкой, был принят чуть раньше - в 1861 году. Он был разработан на базе армейского «Устава о строевой кавалерийской службе. Часть I. Школа рекрутская» 1843 года. Раздел, касающийся владения шашкой, хотя и назывался "рубка шашкой", но содержал стандартные приемы выполнения атак (ударом и уколом) и защит. В целом этот раздел был достаточно хорошо проработан, даже не смотря на отсутствие большой части приемов, рекомендуемых строевым уставом для регулярной кавалерии. При этом стремление упростить описание, чтобы облегчить обучаемым понимание упражнений, привело к созданию лаконичного, емкого и легко усваиваемого текста. Однако, как отмечал генерал-лейтенант И. Краснов, из-за крайней нехватки инструкторов (обучать малолеток "сабельным приемам" привлекали отставных унтер-офицеров и рядовых казаков Лейб-гвардии Казачьего полка) пользы от этого обучения было мало.
После 1863 года устав дополняют специальными инструкциями, которые разрабатывались в каждом казачьем войске и детализировали порядок обучения владению шашкой, формулируя цели, задачи, порядок обучения и проверки и систему награждения отличников. Так, в Уральском войске была разработана «Инструкция для одиночного образования казаков», которая отмечала: «Точно также следует казаков обучать колоть пикою и рубить шашкою, сначала на рыси, а потом на скаку, такое же чучело, которое должно стоять на земле, не утвержденное в ней совершенно наглухо, потому что удар должен быть по возможности силен, чтобы свалить человека с ног… При рубке саблею надобно проскакивать мимо чучелы, с правой или с левой стороны, как можно ближе, и ловко разсчитать удар, чтобы не промахнуться. Точно также можно производить рубку по клубку, поставленному на вершину чучелы, в человеческий рост и по лежачей чучеле. По достаточному усовершенствованию казаков в вышеисчисленных упражнениях против чучел, нужно делать те же упражнения на нескольких чучелах, разставленных по ломаной линии, в различных расстояниях и положениях. Кроме того, между чучелами должны быть расположены вышепомянутые искусственные преграды с тем, чтобы казак пустившись джигитовать, поразил каждую из чучел каким-либо оружием по очереди".
В войске Донском для обучения обращению с холодным оружием молодых казаков, не бывших еще на службе, назначались в каждую станицу инструкторы из урядников и казаков, преимущественно из служивших в учебном полку, из расчета по инструктору в станицу, но не более 25 обучаемых на одного инструктора. За каждого хорошо обученного казака инструктору полагался рубль. Основная часть учебного времени при занятиях в станице выделялась на стрельбу, "смелую езду" и упражнения во владении холодным оружием пешком и на коне. На сборах - на стрельбу и владение оружием. Увеличивался и объем выделяемого на обучение времени.
В войске Донском для обучения обращению с холодным оружием молодых казаков, не бывших еще на службе, назначались в каждую станицу инструкторы из урядников и казаков, преимущественно из служивших в учебном полку, из расчета по инструктору в станицу, но не более 25 обучаемых на одного инструктора. За каждого хорошо обученного казака инструктору полагался рубль. Основная часть учебного времени при занятиях в станице выделялась на стрельбу, "смелую езду" и упражнения во владении холодным оружием пешком и на коне. На сборах - на стрельбу и владение оружием. Увеличивался и объем выделяемого на обучение времени.
Впрочем, если обучение рубке было более или менее налажено, с собственно фехтованием все было сложнее.
Несмотря на то, что нормативные документы требовали от казака уметь фехтовать (именно фехтовать!) "присвоенным оружием", по словам В. Гладкова "в казачьих частях урядников фехтованию не обучали до 1891 г., т.е. до утверждения г. Военным Министром Инструкции для ведения в кавалерии занятий с разведчиками, - которая обязывает обучать фехтованию разведчиков казачьих частей". Для исполнения требований Инструкции в «Уставе строевой казачьей службы» 1899 года появился отдел, включавший как пешее фехтование, так и фехтование конное вплоть до вольного боя. С этого момента процесс по обучению казака владению шашкой был организован в полной мере.
Несмотря на то, что нормативные документы требовали от казака уметь фехтовать (именно фехтовать!) "присвоенным оружием", по словам В. Гладкова "в казачьих частях урядников фехтованию не обучали до 1891 г., т.е. до утверждения г. Военным Министром Инструкции для ведения в кавалерии занятий с разведчиками, - которая обязывает обучать фехтованию разведчиков казачьих частей". Для исполнения требований Инструкции в «Уставе строевой казачьей службы» 1899 года появился отдел, включавший как пешее фехтование, так и фехтование конное вплоть до вольного боя. С этого момента процесс по обучению казака владению шашкой был организован в полной мере.
Как рубили саблей и шашкой в XIX веке.
Многочисленные войны конца XVIII - начала XIX веков дали богатый материал первым серьезным исследованиям по теории клинкового оружия. Эти исследования касались не только обоснования наиболее эффективных конструкций холодного оружия и профилей клинков, но и разных техник выполнения рубящих ударов или ударов лезвием клинка (в отличие от ударов острием клинка - уколов). Небольшой обзор теории рубящего удара на основе источников второй половины XIX века.
Виды ударов лезвием клинка.
К середине XIX века специалисты выделяли следующие основные виды удара лезвием клинка:
"Режущий". Представлял собой быстрый удар саблей, при котором запястье и локоть жестко фиксировались, а удар выполнялся всем телом. Эта техника характерна для удара восточной саблей и обеспечивала очень высокий результат. Усиливался не только тем, что клинок проникал в рану под острым углом, двигаясь по окружности, но и изгибом клинка восточной сабли.
"Рубящий". Выполнялся от плеча и предплечья. Считалось, что этот способ является инстинктивным, поскольку большинство людей, которые берут оружие в руки первый раз, используют его именно так. Характерен для европейцев, считался эффективным против против твердых веществ: металла, дерева и т.п.
"Хлещущий". Выполнялся с легкой саблей при неподвижной руке и локте только запястьем. Применялся обычно в поединках с шлегерами, легко рассекал мягкие ткани, мог рассечь даже кожаные нагрудники фехтующих. Однако рекомендовался в конце XVIII века как наиболее оптимально сочетающий атаку и защиту: удар на полностью выпрямленной руке тяжелой саблей мог быть довольно эффективен.
Отдельно следует сказать об ударе "с потягом", "оттягом" или "проносом" клинка. Изобретен в Европе и служил своего рода дополнением "рубящего" удара, до некоторой степени компенсируя недостаток его проникающей способности, связанной с прямолинейным движением прямого или слабоизогнутого клинка в ране. Как писал А.К. Греков, "чем кривее клинок, тем естественнее получается удар режущий, ибо часть его лезвия приходится под более острым углом к цели; наоборот, чем он прямее, тем лезвие его будет приходиться к цели под углом, более близким к прямому и, следовательно, тем необходимее искусство со стороны рубящего для сообщения удару таким клинком режущего свойства".
Многочисленные войны конца XVIII - начала XIX веков дали богатый материал первым серьезным исследованиям по теории клинкового оружия. Эти исследования касались не только обоснования наиболее эффективных конструкций холодного оружия и профилей клинков, но и разных техник выполнения рубящих ударов или ударов лезвием клинка (в отличие от ударов острием клинка - уколов). Небольшой обзор теории рубящего удара на основе источников второй половины XIX века.
Виды ударов лезвием клинка.
К середине XIX века специалисты выделяли следующие основные виды удара лезвием клинка:
"Режущий". Представлял собой быстрый удар саблей, при котором запястье и локоть жестко фиксировались, а удар выполнялся всем телом. Эта техника характерна для удара восточной саблей и обеспечивала очень высокий результат. Усиливался не только тем, что клинок проникал в рану под острым углом, двигаясь по окружности, но и изгибом клинка восточной сабли.
"Рубящий". Выполнялся от плеча и предплечья. Считалось, что этот способ является инстинктивным, поскольку большинство людей, которые берут оружие в руки первый раз, используют его именно так. Характерен для европейцев, считался эффективным против против твердых веществ: металла, дерева и т.п.
"Хлещущий". Выполнялся с легкой саблей при неподвижной руке и локте только запястьем. Применялся обычно в поединках с шлегерами, легко рассекал мягкие ткани, мог рассечь даже кожаные нагрудники фехтующих. Однако рекомендовался в конце XVIII века как наиболее оптимально сочетающий атаку и защиту: удар на полностью выпрямленной руке тяжелой саблей мог быть довольно эффективен.
Отдельно следует сказать об ударе "с потягом", "оттягом" или "проносом" клинка. Изобретен в Европе и служил своего рода дополнением "рубящего" удара, до некоторой степени компенсируя недостаток его проникающей способности, связанной с прямолинейным движением прямого или слабоизогнутого клинка в ране. Как писал А.К. Греков, "чем кривее клинок, тем естественнее получается удар режущий, ибо часть его лезвия приходится под более острым углом к цели; наоборот, чем он прямее, тем лезвие его будет приходиться к цели под углом, более близким к прямому и, следовательно, тем необходимее искусство со стороны рубящего для сообщения удару таким клинком режущего свойства".
Техника удара.
Чтобы удар достиг цели, он должен был быть одновременно правильным, сильным, метким и режущим (т.е. "с потягом"). Самой большой проблемой при ударе была его правильность или обеспечение удержания плоскости клинка, проходящей вдоль его обуха, в плоскости выполняемого удара, проходящей через точку цели, локоть и кисть вооруженной руки. Правильно выполненный удар должен был давать совершенно прямую, ровную поверхность отреза, без выемок, выпуклостей или загибов. Малейшая ошибка в сохранении положения плоскости клинка в плоскости удара вела к большему или меньшему повороту и даже опрокидыванию оружия вплоть до нанесения удара плашмя, "когда клинок оставляет на цели лишь след своей ширины".
Сила удара достигалась в первую очередь за счет большой скорости, которая, в свою очередь, могла быть получена размахом клинка. К концу XIX века в русской армии (как в казачьих, так и в кавалерийских частях), чтобы обеспечить силу удара, техника его выполнения была существенно изменена. От рекомендаций наносить удар запястьем и локтем при неподвижной руке с небольшим размахом (чтобы не открываться для удара в темп от противника) отказались в пользу удара с замахом, при котором сабля или шашка относились к противоположному плечу или за спину. В польской кавалерии, унаследовавшей традиции кавалерии русской, в 20-е годы ХХ века такой удар назывался "от уха".
Чтобы удар достиг цели, он должен был быть одновременно правильным, сильным, метким и режущим (т.е. "с потягом"). Самой большой проблемой при ударе была его правильность или обеспечение удержания плоскости клинка, проходящей вдоль его обуха, в плоскости выполняемого удара, проходящей через точку цели, локоть и кисть вооруженной руки. Правильно выполненный удар должен был давать совершенно прямую, ровную поверхность отреза, без выемок, выпуклостей или загибов. Малейшая ошибка в сохранении положения плоскости клинка в плоскости удара вела к большему или меньшему повороту и даже опрокидыванию оружия вплоть до нанесения удара плашмя, "когда клинок оставляет на цели лишь след своей ширины".
Сила удара достигалась в первую очередь за счет большой скорости, которая, в свою очередь, могла быть получена размахом клинка. К концу XIX века в русской армии (как в казачьих, так и в кавалерийских частях), чтобы обеспечить силу удара, техника его выполнения была существенно изменена. От рекомендаций наносить удар запястьем и локтем при неподвижной руке с небольшим размахом (чтобы не открываться для удара в темп от противника) отказались в пользу удара с замахом, при котором сабля или шашка относились к противоположному плечу или за спину. В польской кавалерии, унаследовавшей традиции кавалерии русской, в 20-е годы ХХ века такой удар назывался "от уха".
Эффективность удара: свидетельства очевидцев.
Безусловно, выполнить правильный удар довольно сложно, и примеров когда даже несколько наносимых подряд ударов не причиняли серьезных ранений, довольно много. Вместе с тем, эффективность правильного удара клинками разной геометрии (от сильно изогнутых до почти прямых) была почти одинакова. Так, Ш. Паркин, конный шассер (егерь) французской Императорской гвардии в начале XIX века писал об англичанах, их саблях P1796 Light cavalry sword и эффективности ударов ими: "мы всегда кололи острием наших сабель, тогда как они всегда рубили своими клинками шириной в 3 дюйма. Поэтому из каждых 20 ударов девятнадцать проходили мимо. Однако, если лезвие находило цель хотя бы один раз, то это был ужасный удар. Было непривычно видеть руку, чисто отрубленную от тела".
Но и сабли с слабоизогнутыми клинками вилкинсоновского типа, каковыми были, например, австрийские сабли обр. 1904 года, при правильном ударе были страшны. Так, казачий офицер Л. Саянский писал в 1914 году, что один венгерский гусар ударом "разбил у казака дульную накладку на винтовке и на ноготь вогнал свой длинный и тяжелый палаш в сталь дула винтовки".
Убийственно эффективен был и правильный удар шашкой.
Поручик Мамонтов так описывает один эпизод Гражданской войны: "Рядом со мной разговаривала группа казачьих офицеров. Молодой удивлялся: "Почему среди убитых нет обезглавленных? Можно ли одним ударом отсечь голову? Видишь иногда прекрасные удары: череп рассечен наискось, а вот отрубленных голов я не видел". Старший офицер объяснил: "Чтобы отрубить голову, вовсе не надо слишком сильного удара. Это вопрос положения, а не силы. Нужно находиться на том же уровне и рубить горизонтальным ударом. Если конный противник нагнется, а он всегда нагибается, то горизонтальный удар невозможен. Пехоту же мы рубим сверху вниз... Эх, жаль, если бы подвернулся случай, я бы показал, как рубят голову". В одном из предыдущих боев мы захватили комиссара. Комиссара любезно попросили слезть и подойти к разговаривавшим офицерам. "Вот случай, который сам собой напрашивается", сказал пожилой. С комиссаром были вежливы, предложили папиросу, стали разговаривать. Я все еще не верил в исполнение замысла. Но пожилой зашел за спину комиссара и сухим горизонтальным ударом отсек ему голову, которая покатилась на траву. Тело стояло долю секунды, потом рухнуло".
#рубка
Безусловно, выполнить правильный удар довольно сложно, и примеров когда даже несколько наносимых подряд ударов не причиняли серьезных ранений, довольно много. Вместе с тем, эффективность правильного удара клинками разной геометрии (от сильно изогнутых до почти прямых) была почти одинакова. Так, Ш. Паркин, конный шассер (егерь) французской Императорской гвардии в начале XIX века писал об англичанах, их саблях P1796 Light cavalry sword и эффективности ударов ими: "мы всегда кололи острием наших сабель, тогда как они всегда рубили своими клинками шириной в 3 дюйма. Поэтому из каждых 20 ударов девятнадцать проходили мимо. Однако, если лезвие находило цель хотя бы один раз, то это был ужасный удар. Было непривычно видеть руку, чисто отрубленную от тела".
Но и сабли с слабоизогнутыми клинками вилкинсоновского типа, каковыми были, например, австрийские сабли обр. 1904 года, при правильном ударе были страшны. Так, казачий офицер Л. Саянский писал в 1914 году, что один венгерский гусар ударом "разбил у казака дульную накладку на винтовке и на ноготь вогнал свой длинный и тяжелый палаш в сталь дула винтовки".
Убийственно эффективен был и правильный удар шашкой.
Поручик Мамонтов так описывает один эпизод Гражданской войны: "Рядом со мной разговаривала группа казачьих офицеров. Молодой удивлялся: "Почему среди убитых нет обезглавленных? Можно ли одним ударом отсечь голову? Видишь иногда прекрасные удары: череп рассечен наискось, а вот отрубленных голов я не видел". Старший офицер объяснил: "Чтобы отрубить голову, вовсе не надо слишком сильного удара. Это вопрос положения, а не силы. Нужно находиться на том же уровне и рубить горизонтальным ударом. Если конный противник нагнется, а он всегда нагибается, то горизонтальный удар невозможен. Пехоту же мы рубим сверху вниз... Эх, жаль, если бы подвернулся случай, я бы показал, как рубят голову". В одном из предыдущих боев мы захватили комиссара. Комиссара любезно попросили слезть и подойти к разговаривавшим офицерам. "Вот случай, который сам собой напрашивается", сказал пожилой. С комиссаром были вежливы, предложили папиросу, стали разговаривать. Я все еще не верил в исполнение замысла. Но пожилой зашел за спину комиссара и сухим горизонтальным ударом отсек ему голову, которая покатилась на траву. Тело стояло долю секунды, потом рухнуло".
#рубка
СОСТОЯНИЕ ДОМА РОМАНОВЫХ И РАСХОДЫ НА ЕГО СОДЕРЖАНИЕ ПРИ ПОСЛЕДНЕМ РУССКОМ ИМПЕРАТОРЕ НИКОЛАЕ II
«Хозяин земли Русской». Так во время Всероссийской переписи 1897 года охарактеризовал свой род занятий император Николай II. И это не было сильным преувеличением. По размерам национального дохода Российская Империя занимала четвертое место в мире. Хозяин такой земли должен был быть одним из богатейших людей в мире, если не самым богатым. Но почти все богатства фактически ему не принадлежали.
* * *
Текст из книги Роберта Масси «Николай и Александра».
Будучи российским императором, Николай II стал главой Дома Романовых, в распоряжении которого оказалось огромное состояние.
«Личные доходы императора Николая II слагались из следующих трёх источников:
1) Ежегодные ассигнования из средств Государственного казначейства на содержание императорской семьи. Эта сумма достигала 11 миллионов рублей;
2) доходы от удельных земель;
3) проценты с капиталов, хранившихся за границей в английских и германских банках.
В удельные имения входили сотни тысяч десятин земли, виноградников, охоты, промыслы, рудники, фруктовые сады и пр., приобретённые… прозорливой Екатериной II. В 1914 году стоимость романовских земель оценивалась в 50 миллионов долларов.
«Мёртвый капитал» императорской семьи оценивался в сумме 160 миллионов рублей (80 миллионов долларов), соответствующей стоимости драгоценностей Романовых, приобретённых за 300 лет их царствования… наряду со знаменитой Большой императорской короной, включавшей знаменитый бриллиант Орлова в 194,5 карата весом, а также вделанный в скипетр «Горную Луну» - нешлифованный бриллиант около 120 карат, и «Полярную Звезду» - превосходный бледно-красный рубин 40 карат весом.
Несмотря на эти богатства, личная казна царя оказывалась пустой… Как это не покажется маловероятным, самодержец всероссийский испытывал материальные затруднения… каждый год задолго до конца сметного периода… Государь говорил: «Мы должны жить очень скромно последние два месяца».
Надо было содержать семь дворцов: Зимний и Аничков, Александровский и Екатерининский в Царском Селе, Большой дворец в Петергофе. Содержание Гатчинского и Большого Кремлёвского дворца в Москве требовало также больших расходов.
Трём тысячам дворцовых служащих нужно было платить ежемесячно жалованье, давая стол, обмундирование, а вышедшим в отставку – пенсии. Гофмаршал, церемониймейстеры, егеря. скороходы, гоф- и камер-фурьеры, кучера, конюхи, метрдотели, шофёры, повара, камер-лакеи, камеристки и пр. – все они ожидали два раза в год подарков от царской семьи: на Рождество и в день тезоименитства государя. Таким образом, ежегодно тратилось целое состояние на золотые часы с императорским вензелем из бриллиантов, золотые портсигары, брошки, кольца и другие драгоценные подарки.
Затем шли императорские театры: три в Петербурге и два в Москве… Императорский балет, в котором были заняты 153 балерины и 73 танцовщика, не являлся доходным, и все пять императорских театров приносили убытки, покрываемые из средств министерства Двора и уделов. На искусство императорской семье надо было ежегодно расходовать 2 миллиона рублей. В 1905 году к ним прибавилась ещё и балетная труппа (Дягилева)… Такую же… поддержку требовала и императорская Академия художеств… Далее шла самая разнообразная благотворительность, ложившаяся на личные средства государя», - писал Великий князь Александр Михайлович.
Даже учащиеся балетной школы, которые носили синие костюмчики с серебряными лирами на воротниках и учились выполнять прыжки и антраша, находились на попечении царя.
Существовали царские поезда и яхты.
Ко всему, каждый член императорской фамилии получал от государя содержание. Каждому великому князю ежегодно выплачивалось 200 000 рублей, а каждая великая княжна получала в качестве приданого один миллион рублей. Кроме того, из царской казны выплачивались суммы на благотворительные цели: на содержание бесчисленного числа больниц, детских приютов и интернатов для слепых. Ежегодно в императорскую канцелярию приходили потоки прошений о вспомоществовании, многие из них удовлетворялись.
«Хозяин земли Русской». Так во время Всероссийской переписи 1897 года охарактеризовал свой род занятий император Николай II. И это не было сильным преувеличением. По размерам национального дохода Российская Империя занимала четвертое место в мире. Хозяин такой земли должен был быть одним из богатейших людей в мире, если не самым богатым. Но почти все богатства фактически ему не принадлежали.
* * *
Текст из книги Роберта Масси «Николай и Александра».
Будучи российским императором, Николай II стал главой Дома Романовых, в распоряжении которого оказалось огромное состояние.
«Личные доходы императора Николая II слагались из следующих трёх источников:
1) Ежегодные ассигнования из средств Государственного казначейства на содержание императорской семьи. Эта сумма достигала 11 миллионов рублей;
2) доходы от удельных земель;
3) проценты с капиталов, хранившихся за границей в английских и германских банках.
В удельные имения входили сотни тысяч десятин земли, виноградников, охоты, промыслы, рудники, фруктовые сады и пр., приобретённые… прозорливой Екатериной II. В 1914 году стоимость романовских земель оценивалась в 50 миллионов долларов.
«Мёртвый капитал» императорской семьи оценивался в сумме 160 миллионов рублей (80 миллионов долларов), соответствующей стоимости драгоценностей Романовых, приобретённых за 300 лет их царствования… наряду со знаменитой Большой императорской короной, включавшей знаменитый бриллиант Орлова в 194,5 карата весом, а также вделанный в скипетр «Горную Луну» - нешлифованный бриллиант около 120 карат, и «Полярную Звезду» - превосходный бледно-красный рубин 40 карат весом.
Несмотря на эти богатства, личная казна царя оказывалась пустой… Как это не покажется маловероятным, самодержец всероссийский испытывал материальные затруднения… каждый год задолго до конца сметного периода… Государь говорил: «Мы должны жить очень скромно последние два месяца».
Надо было содержать семь дворцов: Зимний и Аничков, Александровский и Екатерининский в Царском Селе, Большой дворец в Петергофе. Содержание Гатчинского и Большого Кремлёвского дворца в Москве требовало также больших расходов.
Трём тысячам дворцовых служащих нужно было платить ежемесячно жалованье, давая стол, обмундирование, а вышедшим в отставку – пенсии. Гофмаршал, церемониймейстеры, егеря. скороходы, гоф- и камер-фурьеры, кучера, конюхи, метрдотели, шофёры, повара, камер-лакеи, камеристки и пр. – все они ожидали два раза в год подарков от царской семьи: на Рождество и в день тезоименитства государя. Таким образом, ежегодно тратилось целое состояние на золотые часы с императорским вензелем из бриллиантов, золотые портсигары, брошки, кольца и другие драгоценные подарки.
Затем шли императорские театры: три в Петербурге и два в Москве… Императорский балет, в котором были заняты 153 балерины и 73 танцовщика, не являлся доходным, и все пять императорских театров приносили убытки, покрываемые из средств министерства Двора и уделов. На искусство императорской семье надо было ежегодно расходовать 2 миллиона рублей. В 1905 году к ним прибавилась ещё и балетная труппа (Дягилева)… Такую же… поддержку требовала и императорская Академия художеств… Далее шла самая разнообразная благотворительность, ложившаяся на личные средства государя», - писал Великий князь Александр Михайлович.
Даже учащиеся балетной школы, которые носили синие костюмчики с серебряными лирами на воротниках и учились выполнять прыжки и антраша, находились на попечении царя.
Существовали царские поезда и яхты.
Ко всему, каждый член императорской фамилии получал от государя содержание. Каждому великому князю ежегодно выплачивалось 200 000 рублей, а каждая великая княжна получала в качестве приданого один миллион рублей. Кроме того, из царской казны выплачивались суммы на благотворительные цели: на содержание бесчисленного числа больниц, детских приютов и интернатов для слепых. Ежегодно в императорскую канцелярию приходили потоки прошений о вспомоществовании, многие из них удовлетворялись.
Текст взят мною из книги Роберта Масси «Николай и Александра», стр. 89-90, издательство "Амфора", Санкт-Петербург, 2012 г.