Когда упал шпиль Нотр-Дама,
Когда пруды стали чисты,
Когда стояла в Мекке стража,
Мы были только влюблены.

Когда склонил старик колени
Пред мучеником Иудеи,
Когда сияло солнце ярче,
Опять влюблялись, не иначе.

Когда ты вспомнила природу
Далёких южных городов,
Когда я проклинал свободу
От этих пламенных даров,
Когда скрижали рассказали,
Что это первый был лишь день.
Влюбились мы опять сначала,
Влюбились и пропала тень.

#моистроки

И взлетели осенние листья, 
Унесли за собою Москву, 
Полетела столица на крыльях, 
Вся в огнях и в привычном дыму. 

Полетела Москва над толпою, 
И смотрел миллион этих глаз, 
Как столица летит по конвою, 
На себя глядя в последний раз.

...

А подаренный Кремль Италией, 
Прямиком полетел смотреть Рим,
А не-титульных всех отправили
В бесконечный Иеру-салим.

#моистроки

Когда в августе ехал из Петербурга в Новгород написал поэтическую зарисовку. В этот момент моё “частное” было более чем хорошим: я проводил последние летние дни в любимом городе с прекрасными друзьями, а ещё и поехал в мифический Новгород, о чём давно мечтал. Однако ощущение колоссальной трагедии, катастрофы недавно (или теперь уже “давно”?) обрушившейся на нас, никак не могло ни жить, ни биться волком где-то в самых важных уголках сердца. Быть чеховским человеком в футляре просто невозможно в сегодняшнем сметающем здравый смысл хаосе. По крайней мере, мне невозможно. И это небольшое стихотворение - да наверное зарисовка - странное. Хотя написано оно в более чем странной стране, в которой с “невозможностями” всё теперь (не впервые) в порядке. К сожалению. К тому же, я отчего-то писал в женском роде. Ну и ладно. Помните, как говорила великая Попова, художница-авангардистка, у творчества нет гендера. Пусть так и будет. Доброй ночи.


Я не слышала даже,
какой бывает рёв над землёй.
И до сего не замечала,
какое пламя стоит над весной.
Я не знала, как птицы
кричат в плачевной агонии.
И не приметила, как деревья
уходят в зловещей иронии.

#моистроки #фотовпечатления

И сумасшедшей красоты закат над этим городом искрился.
И стая птиц, не опускаясь вниз, ему выносит приговор.
Шопен играл,
Молчал тот старый двор.
Летела музыка по крышам,
И одинокие слова,
То ль пропевая, то ли плача,
Закат мне снова доносил.
А мир весь лишь в глазах тех был.
И пёстрый крик во тьме святился.


Октябрь`20

#моистроки

Задумал фото-серию, частью которой должна была стать фотография “Чёрный квадрат”, а в итоге задумка оказалась такой сильной, что сам квадрат прекратился в серию. Ещё бы! Надо было сразу об этом подумать, взяв такой мощный образ в основу собственного высказывания.

Отсутствие цвета, света и формы. Ноль формы и её начало. Мой черный квадрат завершает свое путешествие, порабощенный московским снегом. Хотя можно сказать, что это квадрат вбирает в себя “белый” снег, а вслед за ним и всю остальную “реальность”. В конце концов, это образ бесконечного искусства (другого не бывает), постоянного перерождения, поэтому по определению и финала быть не может. Здесь просто гегелевское осознание конечности через бесконечность. Ничего нового.

Полоса зеленая
Розанова.
Прорывается
Черный квадрат.
Пустота Гончаровой
возвысится.
Я пройду в этот ласковый
мрак.
Уходите теперь,
вы - неверные.
Оставайся искусство
в нигде.
Я приду, пропитаюсь
бытийностью.
Так умру, растворюсь
не-в-тебе.

#малевич #розанова #моистроки #мойарт #гегель #теория

Это был первый день моей осени. Петербург. Бесконечное количество шагов позади. Впереди - ещё больше. Петроградка. Слишком питерский дом. Цвет, деревья, "звук", сочетание осенней вечной вялости и ещё не забытой летней свежести. Дождь. Сочинил строки про зонт, любовь и кино. И брел в этом направлении. Навстречу. Суета. Истинная суета.

В Петербурге сегодня дождливо,
И дождливо уж очень давно.
Я под зонт уходил не красиво,
Но зато я любил как в кино.

#моистроки

Написал это стихотворение давно. Тогда оно отображало ощущение от Москвы, нового дома. И в описании этом было много тревожности (а это не просто моя черта, но, кажется, черта эпохи). Отношения с Москвой сильно изменились с того времени. Назвать нашу историю с Москвой любовью не рискну, но это точно роман. Сегодня эти строки звучат по-другому, и фокус как будто бы не на Москвы, а на чем-то совсем другом, более широком. На чем-то всеобъемлющем, что ли. 

Но после написания текст живет своей жизнь. И как писал Лотман, текст знает больше автора. Записал это стихотворение, делюсь. А о чем оно говорит, и что знает - подумайте сами, читатель - соавтор (а это уже Цветаева).

Обезличено величье.

#моистроки #мойарт