Дудь в критический момент не смог выбрать лучше собеседника для совей многомиллионной аудитории, чем Борис Акунин. Через минуту я упала со стула, а через пять минут у меня началась моральная тахикардия. Упала я со стула после первой фразы Дудя, что в такой период хочется поговорить с вами как с «историком и русским мыслителем». Но отдадим должное Акунину, сам он подверг сомнению такие статусы. И всё же зритель просто сочтёт это за правило хорошего тона, ведь главное то, как интервьюер позиционирует гостя. А потом на вставке его представили как «суперзвезду русской литературы». Бадам-тссс. На наших глазах много чего меняется прямо сейчас, но Юра и его команда стабильны в своём плоском понимании мира как никогда.

Тахикардия у меня началась от того, как Чхартишвили очень абстрактно стал описывать причины происходящего. Как литератор, самонадеянно залезший в историю, он решил, что пойдёт с козыря, проведя Историческую Параллель с Николаем II и русско-японской войной. Тут средний зритель делает Интеллектуальное Усилие, совершив сальто назад в историю. Ну, умный же человек говорит, книжек вон сколько написал. По Чхартишвили, русско-японская началась потому, что нужна была «маленькая победоносная» (кстати, нет достоверных подтверждений, что К. Плеве реально произносил эту фразу), чтобы успокоить бурлящие от революционных настроений массы. Вернуть стабильность. Гениально. Да, обычно у всех правителей именно такая причина устроить кровавое месиво - отвлечь внимание. В такой логике мыслит государственный ум.

Но Чхарташвили не знает, что русско-японская война была лишь вопросом времени, а перед Россией стояла задача выхода к Жёлтому морю и незамерзающим портам Тихого океана. В перспективе это обеспечило бы критически важные рынки сбыта для российской экономики. Плюс это было частью "Большой игры", и поражение России укрепило позции Великобритании в огромном регионе. В целом, этот проект выхода к наземерзающим портам Тихого океана был настолько же важным и смелым как выход Петра к Балтике. Но тихоокеанский проект провалился.

Я бы не сказала, что каждый обязан знать о таком. Но человек, который на протяжении многих лет в топе продаж со своими "историями России", в статусе публичного интеллектуала на полном серьёзе объясняет русско-японскую войну желанием империи отвлечь население от внутренних проблем. А в момент критического осмысления настоящего и будущего от такого лишний раз на дню у меня волосы встают дыбом.

Господи, за что нам в такие времена "мыслители" и "публичные интеллектуалы", которые рассуждают об истории после пары учебников и позволяют себе налегке проводить Исторические Параллели. Люди садятся у экранов, выпрашивая у Дудя гостя, который по полочкам разложит мир. Но получают они ЭТО. Видимо, какие "мыслители", такие и времена.

Читайте настоящих русских мыслителей и стратегов, которых нам не хватает в публичном пространстве. Читайте первого русского геополитика А. Вандама «Наше положение», который в 1913 году разложил по полочкам всё внешнее положение Империи (там и про русско-японскую, и предсказание губительного будущего в случае войны против Германии, с которой нужен был союз, и про всё на свете). Изд-во "Чёрная сотня" явило нам этот государственный ум спустя столетие. Я прочитала Вандама в очень важные для себя 19, пять лет назад. И я до сих пор ощущаю от этой книги шлейф одной из самых важных для моего становления.

Ну, а Чхарташвили можно пожелать только в его 65 лет перестать читать по утрам советские газеты. И советские учебники тоже.

Друзья, снова напомню о важном. Наш гуманитарный проект «ТЫЛ» очень мощно выстрелил. Мы собрали уже почти 3 миллиона и 19 числа повезём всё закупленное в самые труднодоступные места.

На данный момент нам удалось стать самым мощным частным гуманитарным проектом. Мы действительно поедем в самые сложные места: под обстрелы и туда, где людям нечего есть (большинство гуманитарных организаций остаются в лагерях для беженцев и не едут дальше). В нашей команде люди опытные, занимавшиеся гуманитаркой ещё в 2014-15 годах. Мы также заполучили контакты военных, чтобы не было проблем в передвижении. Плюс у нас есть друзья в аптеках и лабораториях, которые делают кровоостанавливающие, и поэтому проблем с поставками нет.

Предварительно колонна будет состоять из двух газелей и двух пикапов.

Чем больше мы соберём, тем масштабнее будет наша помощь.

Сборы денег проводятся на нашем сайте тыл-22.рф

Just to be noted. Я решила проверить, написало ли студенческое издание Докса про страшную трагедию в центре Донецка, которая произошла вчера. От кассетной ракеты погибло более 20 человек и более 30 ранены. Центр города, люди стояли в очереди в банкомат, никаких объектов военной инфраструктуры поблизости. Это самое большое количество гражданских жертв в моменте в Донецке с 2014 года. Если бы на ракету не среагировала система ПВО, трагедия была бы куда масштабнее.

Вместо этого новость: «Министерство обороны России анонсировало ракетные удары по заводам военной отрасли в Украине «в ответ на обстрелы Донецка» <…>. Ракетные удары в министерстве обосновали ответом на якобы применённую ВСУ ракету «Точка У» в Донецке».

В ответ на обстрелы Донецка - в кавычках. Ответ на ЯКОБЫ применённую. Кстати, дальше они пишут, что «Минобороны не уточнило, когда и по каким заводами будут нанесены удары». Это, конечно, умиляет.

«Мы продолжаем рассказывать вам правду о войне» - так себя сейчас позиционирует журнал о проблемах современной университетской жизни. Конечно же, никакой правды о войне на войне быть не может. Это лишь очередная пропагандисткая удавка. Узнавая «правду о войне» у Доксы, человек примерно на уровне зрителя Первого канала, который «правду» узнаёт там. Просто каждый исходит из своих ценностей, поэтому что-то заслуживает внимания, а что-то нет. Заслуживает внимания ВСЁ и любая жизнь, прерванная в этом кровавом хаосе. Но эти сентиментальные рассуждения в такой ситуации, видимо, уже не работают.

Впрочем, это просто наивная заметка к наивному вопросу о том, есть ли хоть какие-то «независимые СМИ», тем более сейчас. А то у меня у знакомых в инсте через каждого второго были репосты записей Доксы с их наглядными карточками. Но я поняла, что это просто очередной симптом массово у всех уехавшей кукухи. В такой ситуации лозунг «мы рассказываем правду о войне» особо цепляет, ведь всем нужна «правда», а её же наверняка расскажут такие же молодые, как и ты, ребята. Ты же самому себе-то веришь? А мы такие как ты. Но так и работает пропагандистская удавка.

Но я уверена, что до войны в философской парадигме авторов Доксы понятия «правда» и «истина» подвергались жёсткому сомнению, ведь уже давно опытным путём доказано, что их можно деконструировать. Но от старого-(не)доброго постмодернистского наследия у авторов сейчас остались только рудименты в виде слов «украин_ок», «россиян_ок», «житель_ницы». У меня в голове сразу возникают калейдоскопы смыслов (оставлю вам простор для своих фантазий и не буду писать о своих). Хотя смысл сейчас один - насилие и смерть. Но постмодернистская ирония где-то затихарилась даже в этом ужасе. Она вырыла себе окоп в виде знака __ и машет ручкой, злобно улыбаясь.

***
Вчера я смотрела кадры из Донецка, где кровь, расчленения, умирающие в муках люди и сходящие с ума от горя жители. Ещё три недели назад я бы не рискнула посмотреть такое, меня подобное пугало. Теперь это не инфернальный испуг, а ступор и онемение, но сморишь. За три недели уже слишком много просмотрено видов смерти через экран. И в этом иммунитете нет ничего хорошего. Когда-то я читала про феномен брутализации и насилия после Первой мировой, которые сделали возможными жестокость Гражданских войн. Ценность жизни человека свелась к нулю. Сейчас я примерно поняла, как это может работать. Только теперь брутализация ещё и в цифре: какие-то прерванные жизни не достойны освещения.

После дудевского эфира всплыл очередной раз покойный Умберто Эко с его признаками фашизма. Такое уже было восемь лет назад, когда их натягивали на постмайданную Украину или Россию. Но и тогда, и сейчас получается с трудом. Эко передал свои впечатления от итальянского фашизма, с его эстетикой и творческим подъемом. Ни на Украину, ни на Россию не налазит. Какой культ героев? Где культ традиции? Когда вы это видели? В сирийской войне только мертвым ты имел шанс попасть в герои. Единственная древняя традиция это Алла Пугачева. А культ мужественности только в кавказском Инстаграме. Да практически любой пункт мимо. Зато пафоса полно. Знаете, чего мне не нравится российская оппозиция? Потому что она ещё тупее чиновничества!

Что есть публичные интеллектуалы гуманитарной сферы? По сути, это люди, у которых было достаточно социальной верткости и знаний по любимой теме, чтобы сойти за пророка среди нишевой аудитории. Стать публичным интеллектуалом в конвенциональном понимании этого слова вообще достаточно легко. Откройте список «сто политических трактатов/фильмов/музыкальных групп по версии хипстерского журнала Х» и осильте хотя бы треть, дело пары месяцев. Для совсем уж вау-эффекта залакируйте все парой книжек о методологии и структурном анализе. Готово, вы великолепны. Умение говорить, социальные навыки и легкость в создании текстовых блоков отшлифуются потом. Сегодня публичный интеллектуал — вполне себе массово воспроизводимая социальная модель.

А вот с настоящими мастерами любого из гуманитарных локусов все куда интереснее. Я бы назвал их скорее трагическими аутистами. Они пожирают такой огромный объем информации по своим интересам, что в какой-то момент им становится просто скучно объяснять что-либо публике. Там, где публичный интеллектуал и рад что-то разжевывать, придавая своей персоне вес и значимость, аутист набирает критическую массу и превращается в черную дыру, которая принимает, но не отдает. Аутисты блистательны, они могут воспроизводить бесконечные цепочки аналогий, увязывать одни произведения искусства с другими, применять с десяток сквозных методов анализа, препарировать, раскладывать, проводить реминисценции, играючи подменять сухие факты будоражащими теориями.

И их мастерство остается совершенно невостребованным. Аутист значим только для другого такого же аутиста, а публике нужен более понятный и удобный ментор. В итоге, к сожалению, настоящее знание лежит далеко от публичных лекториев, фастфудных вебзинов и прочего социально одобряемого интеллектуализма. Да и путь его добычи темен, труден и больше похож на отшельническое отречение, нежели на красивые и приятные платоновские полилоги о сущем.

Докса, перестань уже писать на русском языке, избавь себя от этого тяжкого колониального бремени 🤦🏼‍♀️

Передовое студенческое издание, говорили они. Нас прессуют по беспределу, жаловались они. Мы просто за свободу слова, обещали они.

"Докса", иди нахуй!

Всё чаще встречаю статьи и попытки провести исследования о снах в нынешнее время. Даже не хочется лишний раз распинаться на тему о видящейся мне однобокости подачи этих проектов. В описании одного из них была даже отсылка к изучению снов в Третьем Рейхе. Но такие аналогии наверняка многих уже удушают своей поверхностностью, поэтому я даже не буду это комментировать.

Мне уже снились разные сны, но зачастую они не вписываются в парадигму того, что пытаются изучать нынешние активисты. Один из них настолько сильный и личный, что я даже не готова о нём писать сейчас публично, потому что не время. Потому что слишком сильное, прости Боже, политическое высказывание.

Но расскажу о другом сне, лиричном. Сегодня мне под утро снилось одно стихотворение (или, вернее, проигрывалось в сознании?). Я на него впервые наткнулась, когда мне было 14 лет, и записала в личный дневник, поэтому многие строчки помнятся до сих пор. Это стихотворение польского поэта Адама Мицкевича в переводе Афанасия Фета - "Аккерманские степи" (1826 г., перевод Фета - 1854 г.). Мне тогда срезонировали образы какого-то глобального одиночества человека, которое обрамляется большим географическим пространством, потому что там есть отсылки к конкретным местам. И это пространство больше, чем человек может его физически увидеть, но зато может помыслить и вообразить.

И мне будто приснилось, что я перенеслась в это стихотворение и стою в этом огромном туманном пространстве (почему-то и в 14 лет при прочтении тоже были образы тумана), ощущая одиночество и непонимание того, что будет дальше. В этом пространстве теперь ещё больше слоёв времени, смыслов и судеб.

***
Всплываю на простор сухого океана,
И в зелени мой воз ныряет, как ладья,
Среди зелёных трав и меж цветов скользя,
Минуя острова кораллов из бурьяна.

Уж сумрак — ни тропы не видно, ни кургана;
Не озарит ли путь звезда, мне свет лия?
Вдали там облако, зарницу ль вижу я?
То светит Днестр: взошла лампада Аккермана*.

Как тихо! — Постоим. — Я слышу, стадо мчится:
То журавли; зрачком их сокол не найдёт.
Я слышу, мотылёк на травке шевелится

И грудью скользкой уж по зелени ползёт.
Такая тишь, что мог бы в слухе отразиться
И зов с Литвы… Но нет, — никто не позовёт.

____
*Аккерман (осман.-тур – Белая крепость) – османское название нынешнего города Белгород-Днестровский в Одесской области (86 км до Одессы). Это историческая область Бессарабия. В период Древнерусского государства город называли Белгородом. С XIV в. область в Молдавском княжестве, город называли Четатя-Албэ (тоже в значении Белая крепость). С 1484 г. постепенно переходит к османам, которые называли его Аккерманом. С 1818 г. Бессарабия и Аккерман вошли в состав Российской империи. С 1918 г. в составе Румынии, с 1940 г. – в СССР, в 1944 г. получает нынешнее название Белгород-Днестровский.

🌸Всех причастных с праздником светлой Пасхи! Христос воскресе из мёртвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех Живот даровав🌸
__

На прошлую Пасху я писала пост о дореволюционных пасхальных открытках: о явных намёках о любви в них и любовных заигрываниях. Пасха в них кажется органичной частью жизни имперских подданных, поводом любить друг друга и заигрывать, угощая пасхальным яйцом.
__

Сегодня же мне вспомнились множественные свидетельства, которые сохранились о Пасхе на войне, как русские солдаты вспоминали о празднике. Я смотрю на эти фото, читаю воспоминания и в очередной раз думаю о том, сколько света он может привнести в жизнь людей, несмотря ни на что.

Русско-турецкая война 1877-78 гг.

«Разбитая наголову армия Сулеймана-паши рассыпалась по разным направлениям — к Адрианополю, Константинополю и Босфору. … Благодатная теплынь вызывала радостное настроение в предчувствии Великого праздника. Был Страстной четверг… В то время мы отдыхали после тяжелой войны и ничего не делали. И офицеры, и солдаты были совершенно свободны от боевых трудов. Мы (офицеры) решили пойти в греческую церковь и помолиться. Но греческое богослужение, сходное с нашим по обрядности, все-таки для нас было малопонятным. Душа и сердце болезненно сжимались от скорби и жалости, что мы не в России и обречены встретить Светлое Христово Воскресение во время начавшейся оккупации!..».

«В два часа дня началось в церкви торжественное богослужение. Церковь не вместила всех молящихся, и их много стояло на дворе, в церковной ограде. Болгары плакали, плакали от радости… Молились и наши солдатики о благополучно проведенной ночи под Светлый праздник!».

Русско-японская война 1904-1905 гг.

«Наступила уже темнота. Меня немного лихорадило. В мыслях невольно проносились картина за картиной из прошлой, мирной жизни; ведь, бывало, в это время я читал уже в родном своем храме страстные Евангелия…». «Ветер все усиливается — надежда на церковное празднество окончательно уходит. Да и не на одно церковное: кажется, и разговляться придется сухарями. Давно уже послали в Харбин купить куличей, но вот до сих пор посланные не вернулись, а сегодня с чаем мы доели последний кусок черного хлеба. Все-таки наварили кур и даже накрасили яиц: солдаты умудрились. Краски, конечно, нет, но они набрали красной китайской бумаги, положили ее в котел, вскипятили, и получилась красная масса, в нее опустили яйца, и вот во всем отряде появилось утешение — красные яйца!».

Первая мировая война

«Галицийская весна давно вступила в свои права, покрыла землю сочной травой. Солнце жгло, в полдень стояла духота. Людей мучила жажда, воды нигде не было.
— Братцы, да ведь сегодня-Пасха. Христос Воскресе! — раздался чей-то хриплый голос.
— Воистину воскрес! — вяло раздалось в ответ.
Удивительное дело: с каким нетерпением ожидался Светлый Праздник, как внимательно считали недели, дни, и вдруг… равнодушие. Вот они — лишения-то! Чего с людьми не сделают… Гляжу в бинокль: венгерцы лежат, ружья у них на прицел, не сводят глаз с колодца, но не стреляют. Ждут, видно, что будет дальше… Но нет — тихо. Наконец-то! Молитвенно поднимаю глаза к небу, уста невольно шепчут благодарственные слова: все кончилось благополучно. Люди на своих местах, никто не пострадал, ничто не изменилось».
___

Миръ.

Не знаю, насколько такие «простые» объяснения провала свойственны другим странам, но советскому управленческому наследию так точно (а мы всё ещё в нём пребываем).

Зайду с не совсем очевидного примера. Как-то я читала про ранний советский Таджикистан. Исследовательница пыталась понять, как можно продраться сквозь язык официальных писем между центром и окраиной, если в самом центре понимали, что часть написанного — официозные штампы, которым не особо следует доверять. Для объяснения общих провалов «социалистического строительства» на окраинах всегда существовала удобная формула — «отсталость региона». И не важно, что «отсталость» сохранялась даже после нескольких десятков лет советской власти. За этим было легко скрыть общую некомпетентность руководства, просчёты на местах и т.д. Под этим можно было даже маскировать ошибки, приведшие к страшным трагедиям, как голод в Казахстане и в других местах (просто голод в Казахстане как раз тоже объясняли отсталостью).

Недавно на семинаре обсуждали очень неординарную книгу про советскую материальность. Там была интересная зарисовка про то, насколько нетипично было описание поломок какой-нибудь техники в колхозах. Но я предполагаю, что даже в этом случае показательно, как вторжение непредсказуемых событий очень тяжело помещается в привычный официозный и пафосный нарратив успеха. Ну невозможно представить, что советский трактор сломался где-нибудь в колхозе, потому что нельзя помыслить, что что-то затормозило «социалистическое строительство», которое может идти только вперёд.

Конечно, в этом феномене ещё заложен стиль авторитарного руководства, который ведёт к тому, что руководящим кадрам разных уровней тяжело признавать свою ответственность за ошибки, невозможно заявить, что у нас тут вообще-то проблема, которая требует времени и оперативных решений. Это разорвёт стройный образ того, что у нас всегда всё хорошо и «только вперёд». Однако в своей сущности этот пафос несёт в себе трагичный управленческий инфантилизм. «Оно» идёт хорошо для начальника как-то само по себе, без чьей-либо управленческой отвественности по итогу. Впрочем, это банальные мысли, но, кажется, очень актуальные сейчас.

https://yangx.top/istrkalkglk/3239

Просто интересный факт. На днях на общем аспирантском семинаре по философии науки я узнала интересное откровение от историков искусств: у них в профессиональном сообществе стыдно ссылаться на Антона Долина и даже говорить о нём. У студентов буквально скривились лица, когда зашла речь о нём. Причём он всплыл в контексте разговора о фигуре Понасенкова для сообщества профессиональных историков. Параллель меня как-то совсем ошарашила. Такие дела.

(Темой семинара была проблема политизации науки)

Котики, потом не говорите, что я вас не предупреждала 😜

Ощущение, что в АП или где-то там ещё озаботились новым назначенцем на должность голоса коллективного бессознательного глубинной нации (deep nation, или что у нас называют глубинным народом (любопытная, кстати, даже здесь старинная русская дихотомия нация-народ, но это тема другая)). Вместо Жириновского, весёлого балагура с компроматом на него в КГБ, этим голосом пытаются сделать Маргариту Симоньян.

Ощутить это амплуа можно было и раньше, когда ей (=Ид) доверили смелое дело – вступить в спор с Кадыровым на тему указания национальности преступников в СМИ. Тогда голосок сказал за коллективное бессознательное: «Все эти «приезжие» и «лица кавказской национальности» допрыгаются, что в стране опять введут строгач с пропиской, с регистрацией, с проверками этой регистрации на каждой станции метро (как проверяли меня, когда я понаехала из Краснодара в Москву 20 лет назад). И правильно сделают»

В русском человеке глубоко сидит свой ориентализм: романтическое и мистическое приходит с внутреннего Востока, там засасывающая бездна – очень привлекательное состояние. Так что ничего удивительно, что голосом русского бессознательного назначили армянскую женщину. Но, как известно из русской литературы, даже кавказская красавица Бэла с чёрными глазами не принесла никакого счастья Печорину, который в конечном счёте отправился в Персию, где наверняка и помер при странных обстоятельствах.

Но это лишь лирика. Факты на стол выложили позавчера. Симоньян на одном известном ток-шоу, о котором неприлично говорить, сказала нечто невероятное про некогда всенародного рассказчика анекдотов Максима Галкина.

«Я не знаю, можно ли говорить об этом в эфире или нет, но я скажу, потому что человек себе такие вещи позволяет... Вот и я позволю себе сказать то, что думала о нем всегда. Когда достоверно всем известно, что он гей для отвода глаз, для личного обогащения, для пути в карьере женится на пожилой женщине и убеждает всю свою не очень доверчивую аудиторию якобы у них настоящая любовь... Ну вы же понимаете уровень внутреннего лицемерия, вранья... Но, зараза, они там как на подбор такие!».

Если подойти к этому примеру примитивно и поверхностно, то можно кричать про гомофобию и насильственный аутинг. С точки зрения моей внутренней этики, подобные пассажи в эфире федерального канала, конечно, полное кощунство и мрак. Но кого интересует моё мнение, когда важен механизм.

Поразительно, но примерно любой человек наверняка интуитивно догадывался о том, что сказала вслух Симоньян. Но бессознательное на то и есть бессознательное, что о нём не принято говорить вслух. Есть некий статус-кво, который делает наше существование комфортным. Но вдруг барьер вытеснения разрушается цунами государственной опасности – слова прорываются на «всю страну». Вдруг вслух произнесли то, о чём вроде все знали, но говорить об этом не решались. Ба!

Симптом, на самом деле, тревожный. Когда-то меня уверяли, что даже в спецслужбах есть негласное правило – интимную жизнь не трогать. Я приняла этот принцип на веру, дабы жилось спокойнее. Когда же этот принцип нарушается, значит, ситуация патовая, напряжение достигает критической фазы.

Неудивительно, что уста Симоньян буквально через день после слов об ориентации Галкина и положении Пугачёвой (в народе это называют бородой) уже заговорили про возможность ядерного удара. Всё логично! После такого только ядерный удар обсуждать. Дальше этот пепел разжижает очередной барьер вытеснения - темы ядерной войны. Голосок кавказской женщины уже ласково про тактическую бомбочку поясняет, её чёрные глазки сверкают, а солнце садится за Кавказский хребет.

Дальше только в знойную Персию.

Пару недель назад на моем районе случилась совсем жопа с водой. Не просто из-под крана нет, к этому полтора месяца как привыкли, а и в стоящих в каждом магазине бочках на 800 литров нет ни капли на пару километров в округе. Так что одним вечером я вместе со всем районом шарахалась по окрестностям, сжимая в одной руке держалки двух пустых баклажек. Так же ходили множество людей, которых я на пути встречала. 10 кг воды можно спокойно пронести километр, даже если ты небольшая женщина без физической подготовки. Поэтому сжатые в ладони две пяти-шестилитровки – это классический аксессуар.

Я шла по бульвару в сторону центра. На дверях всех магазинов, где стоят те самые бочки на 800 литров, висели бумажки: “ВОДЫ НЕТ”. У магазина под названием “На Районе” у входа вообще висела меловая доска, где то же оповещение “ВОДЫ НЕТ” было написано мелом. Как будто какая-нибудь кофейня рекламирует капучино два по цене одного. Где-то западнее того магазина я увидела пожилого мужчину с тем же аксессуаром из пустых баклажек, уверенно двигавшегося в сторону окраины и моего дома. Тут внутри меня сработал какой-то племенной рефлекс: я сразу же сказала этому незнакомому мужчине, мол, вплоть до храма воды нигде нет, не идите в ту сторону. Он сказал, что поглубже на север во дворах есть врезка, где вода еще есть, и что сегодня они там уже набирали, но там огромная очередь. Я, не задумываясь, немедленно развернулась и двинулась туда.

Так вот, я о чем: стоит произойти реальному, физическому кризису, так люди моментально теряют урбанистическую атомизацию, привычку к яндекс-картам, зависимость от гугла – и вместо этого группируются по территориальным признакам и по живому, реальному общению. Во многих репортажах из Мариуполя рассказывается, как люди объединились по подъездам, и выживают именно так. Они, может, и не знали даже своих соседей до всего этого. В итоге в каждом подъезде – свое; где анархия, где демократия, где тоталитаризм.

Отсюда второй момент: к реальным физическим проблемам люди адаптируются тоже практически моментально. В мирных местах и в мирном времени, множество людей страдают от дезадаптации. Ну не можешь никак жить по непривычным правилам, хоть убей. Плачешь, плюешься, ложишься на диван в клиническую депрессию, выпадаешь из социума.

Боль в стиле “я не знаю, как мне жить в новой реальности”, и следующие за этим порожденные тревожной фантазией панические атаки – это возникает в моментах, когда базовые потребности либо закрыты, либо закрыты у всех, кроме тебя. А вот когда в город приходит война, или когда на район приходит гуманитарный кризис – тогда у людей просыпается трибализм и какое-то совершенно другое состояние сознания, чем обычное современное городское. И на самом деле в этом состоянии сознания, в котором ты доверяешь соседу по подъезду, а он доверяет тебе, есть что-то куда более человеческое, чем в том, что мы привыкли считать “нормальной жизнью”.

Жаль, что мы это можем увидеть только в условиях войны и связанных с ней ужасами.

Много месяцев я планировала, как поеду на конференцию в Хорватию в город Пула, что на по-ве Истрия и на берегу Адриатического моря. Мою заявку отобрали, что было для меня большим счастьем. Казалось, что вот пора на первую большую конференцию за границей выступать на английском. А тем более пора побывать в таком месте, где Европа постоянно трещала и где я ещё не бывала.

Но потом твой паспорт с визой доставляют через полтора дня после вылета. Больше не улететь, в том числе из-за дороговизны билетов. Никакого тебе нетворкинга, практиса и места разломов Европы.

Но я выступила онлайн. Первый раз на английском, кстати. Ощутила себя настоящим субалтерном, тем более когда после меня вышел говорить аспирант из Кембриджа с британским произношением. Но главное, что я даже не видела, сколько людей в зале слушали мой эксент. Когда чувствуешь себя не уверено, рассказывай смешные и глупые истории, особенно, про секс. Что я и решила сделать.

Современный формат конференций предполагает то, что вначале люди выступают с докладами, а потом дискутант/комментатор подводит некий общий итог по всем докладам, комментирует их и выделяет общие проблемы, которые эти доклады затрагивают.

Мне было важно, что дискутант обратил внимание на мою идею отказаться от понятия «коммунистическая мораль» как аналитического (если кто не знал, я изучаю в том числе проблемы советской морали) и способного что-то объяснить. Если совсем упрощать, то аналитическое описание с помощью термина «коммунистическая мораль» предполагает ряд внутренне присущих и неизменных (имманентных) черт в морали советского человека.

Важнее говорить о морали и характере моральных конфликтов в контексте социальных изменений, которые следовали примерно схожим паттернам, что и на условном Западе. Социальный контекст и более глубинные культурные установки в этом смысле важнее идеологии, к которой как раз и отсылает «коммунистическая мораль». Я изучаю только (пока что) случай позднесоветского Петербурга, который можно рассматривать как глобальный город, то есть подверженный общим мировым социально-культурным динамикам.

Примерно об этом я сказала в ответном комментарии и ещё привела в пример одну из своих любимых архивных находок - стенограмму конференции советских социологов в 1964 году в Ленинграде. Они провели опрос среди студентов ЛГУ об их отношении к добрачному сексу. оказалось, что у большинства студентов было к этому нормальное отношение. Из этого социологи сделали вывод: "мы должны признать, хотя и неофициально, что у нас в обществе есть добрачная половая жизнь". Один из выводов как раз был связан с тем, что именно контекст большого города влияет на мораль молодёжи и на её изменения. Например, там упоминалось, что студенты после переезда в Ленинград на учёбу из сельской местности или маленького города примерно в течение двух лет меняли свои моральные установки, которые потом могли ничем не отличаться от тех, которые наблюдались в среде городских жителей.

Кстати, такой подход также важен для того, чтобы создавать пространство для сравнения развития СССР с западными странами. Окажется, что было не так уж и много отличий в каких-то вопросах. Это я тоже не забыла упомянуть, тем более что конференция посвящена повседневной жизни в странах государственного социализма во второй половине 20 века.

В общем, интересненько. А ещё я хочу поехать в одно интересное место в архив, но пока не скажу куда. Мало ли сорвётся или я там ничего не найду. Но есть идея сравнивать центр и периферию, возможно даже немного через оптику империи. Кстати, потом, может быть, расскажу о книге с интересной имперской оптикой в изучении социальных процессов повседневности, которая меня вдохновила на это ✨✨✨

В последнее время я встречаю всякие мемчики и злобно-ироничные посты про Кристину Потупчик. Всё это, конечно, наверняка справедливо. А фраза «бесконечный Потупчик» звучит и смешно, и пугающе. Особенно, если задуматься над тем, как примерно в конце нулевых (?) были странные аллюзии на то, что у президента, дескать, фамилия от слова «путь». Но ситуация так накалилась, что на этом пути горизонт завалило и затянуло туманом. А ты уже не идёшь по пути, а просто вращаешься в «бесконечном Потупчике». Впрочем, ладно, слишком много чести.

Летом с Потупчик вышло редкое интервью, которое я тогда даже посмотрела. Конечно же, как это обычно и бывает, исключительно из антропологического интереса. Оказалось, что она не знает смысла слова "куколд" и использует его не совсем по назначению. Но, кажется, в её представлении куколды - это все мы ("кто мы-то, блять? я тут один", - как справедливо говорил герой одного ныне уже запрещённого классического фильма). Зато пассивно-иронично и без стеснения выложила все медиастратегии для тех самых "куколдов".

У меня тогда было странное впечатление, что человек настолько влился в систему, что охерел от увиденного, но предпочитает беззаботно плыть в ней дальше. И всё это под вывеской «будет хуже». Если чо, это у неё на футболке была надпись. Не буду лукавить, я даже начала фантазировать, а как оно может быть хуже. Но о том, что мы в скором времени совсем уж увязнем в горниле «бесконечного Потупчика», я даже не догадывалась.

Недавно Кристину направили на курорт в Мариуполь "побыть с народом". Даже немного жаль её, потому что я искренне уверена, что она всего лишь хотела из уютной Москвы отписывать заказы про селебритис Оксан Лавреньтевых и прочих неизвестных мне лиц.

Возможно, мы отдаём слишком много чести персоне, которая как-то была вовлечена в инфополитику. Но если РФ в её прошлом виде суждено агонизировать, то только через такой образ и только под характерной вывеской "бесконечного Попупчика", который заранее знал, что "будет хуже", но был спокоен на этот счёт.

Закончить тут можно только строчками из песни народного ансамбля «Кровосток»:

«Согласен, русская мистика местами выглядит как ёбана-жуть
Но это оболочка только
Про оболочку ты как-то забудь
Русская мистика в своей сердцевинке — это милый экстаз
Дитя со слезинкой в жопке
Колобок с его homies, яблочный спас».

Если нам суждено перерождение из жути в яблочный спас, то только через пассионарность
без пассивно-агрессивного взгляда в глазах. И где каждый был бы на своём месте. Где Кристина Потупчик сидит спокойно в Москве с винчиком и администрирует гламурные телеграм-каналы, а не разъезжает по разнарядке по мариупольским "курортам". Соловьев сидит на озере Комо подальше от студии, а российские бабушки лечат тахикардию после его эфиров. Вместо этого и Соловьева послали в Мариуполь. Наверное, вести шоу по "бесконтактному бою". В общем, в руинах Мариуполя эти лица как-то уж совсем зловеще смотрятся, как ёбана-жуть. Оставь надежду, всяк сюда входящий.

Когда я услышала предположение, что оспа обезьян получила распространение из гомосексуальной среды, то мои культурные триггеры включили сирену и команду SOS. У меня сработала мощнейшая историческая аналогия - распространение ВИЧ в 1970-е гг. в Европе. Тогда это очень сильно повлияло на культуру и закончило сексуальную революцию 1960-х. Закончило на очень мрачной и нервной ноте. ВИЧ настолько невротизировал общество, что овеял секс опасными и рискованными образами неизвестной болезни, в то время как несколькими годами ранее он казался полностью освобождённым. Нет, оказывается, стоит умерить пыл.

Тогда же ВИЧ значительно сразил гомосексуальное сообщество. По сей день сохранился стереотип, что это болезнь «геев и наркоманов», в то время как это давно не так и болезнь перешла эти социальные границы.

И всё же меня зацепило, что появление давно побеждённой болезни в новой форме объяснили сексуальной активностью как таковой. Оспа обезьян передаётся через более тесный контакт, нежели ковид. А ковидная эпидемия и локдаун показали, что вся ваша демократия - симулякр, а для тоталитаризма не нужен «товарищ Сталин», достаточна лишь развитость цифровых технологий и введение тоталитарной организации социальных отношений. Последняя же атомизировала все наши отношения - благодатная почва для социального распада -> «тоталитаризма».

И вот мы вроде вылезли из зарослей цифровой ковидной пандемии. Но вдруг в европейское общество попадает странная идея, что свободный секс может быть чреват теперь какой-то странной болезнью. У меня уже в голове картины из апокалипсиса современного времени: в целом, эмансипированному в плане секса обществу намекают, что «ни-ни». То есть не просто ходить в масках, не собирать дома вечеринки и обрабатывать руки санитайзером. Но даже просто секс - всё. Любой контакт опасен.

На самом деле не столь важно: вброс это или реальная догадка о путях распространения оспы обезьян. Так или иначе, этот факт цепляет важные триггеры и способен довести общество до нервного срыва со всеми его фантазиями «моё тело - моё дело», «моя жизнь - что хочу, и то делаю» и т.д.

Впрочем, надеюсь, что у меня просто остаточные апокалиптические впечатления от социального эффекта и социальных последствий пандемии ковида.