В #Венеции началась архитектурная #биеннале. Ее куратор, афробританка Лесли Локко, задала тему «Лаборатория будущего».
В этот раз осмотр совершенно точно надо начинать с Арсенала. Его экспозиция выглядит цельной, особенно по контрасту с дробностью прошлогодней биеннале искусства: единый цветовой код «черного континента», плавность и непредсказуемость переходов, бережная подсветка – театр взаимоподдержки и открытости.
При входе попадаешь в своего рода нартекс глубокого синего тона, цвета «меланхолии, остающейся внутри нас, когда мы что-то оставляем, чтобы начать новое» (эпиграф к экспозиции — из Анатоля Франса). Видео-работы погружают в ту или иную тему. Пространства маркированы завесами-нитями и тканями, узорами падающих теней.
Попытки осмысления места Африки в истории, а также ее колониальной и местной архитектуры, представлены в основном гравюрами, картинками в духе народных аппликаций, фотографиями знаковых для Африки рукотворных зданий. А также богатыми «африканскими» фактурами: стены-ширмы с мерцающей призматической поверхностью (Chaord), колонны (Studio Barnes), ткани.
В особом проекте «Опасные связи» из 38 бюро один блок про болевые точки. Журнал-архив Funambulist о «политике пространства и тела» сфокусирован на политической эксплуатации архитектуры и ее роли в насилии. Здесь же остроактуальное расследование китайских лагерей по «перевоспитанию» уйгуров, проведенное писательницей Элисон Киллинг, соседствует с щемяще-красивым проектом археологической рощи, в которой Вильям Бале видит аналог архитектурных руин.
Часть Арсенала трактована как огромная архитектурная мастерская. Flores & Prats привезла рабочие материалы, рисунки и незавершенные модели, документы, содержащие сомнения и поиски, разложенные на столах для поощрения обмена. Картонные макеты зданий и целых кварталов собраны из образцов старых дверей, полов и прочего. Эта застывшая лаборатория мыслится как место размышления на темы «Незавершенное состояние руин», «Право на наследство», «Эмоциональное наследие».
ОА
В этот раз осмотр совершенно точно надо начинать с Арсенала. Его экспозиция выглядит цельной, особенно по контрасту с дробностью прошлогодней биеннале искусства: единый цветовой код «черного континента», плавность и непредсказуемость переходов, бережная подсветка – театр взаимоподдержки и открытости.
При входе попадаешь в своего рода нартекс глубокого синего тона, цвета «меланхолии, остающейся внутри нас, когда мы что-то оставляем, чтобы начать новое» (эпиграф к экспозиции — из Анатоля Франса). Видео-работы погружают в ту или иную тему. Пространства маркированы завесами-нитями и тканями, узорами падающих теней.
Попытки осмысления места Африки в истории, а также ее колониальной и местной архитектуры, представлены в основном гравюрами, картинками в духе народных аппликаций, фотографиями знаковых для Африки рукотворных зданий. А также богатыми «африканскими» фактурами: стены-ширмы с мерцающей призматической поверхностью (Chaord), колонны (Studio Barnes), ткани.
В особом проекте «Опасные связи» из 38 бюро один блок про болевые точки. Журнал-архив Funambulist о «политике пространства и тела» сфокусирован на политической эксплуатации архитектуры и ее роли в насилии. Здесь же остроактуальное расследование китайских лагерей по «перевоспитанию» уйгуров, проведенное писательницей Элисон Киллинг, соседствует с щемяще-красивым проектом археологической рощи, в которой Вильям Бале видит аналог архитектурных руин.
Часть Арсенала трактована как огромная архитектурная мастерская. Flores & Prats привезла рабочие материалы, рисунки и незавершенные модели, документы, содержащие сомнения и поиски, разложенные на столах для поощрения обмена. Картонные макеты зданий и целых кварталов собраны из образцов старых дверей, полов и прочего. Эта застывшая лаборатория мыслится как место размышления на темы «Незавершенное состояние руин», «Право на наследство», «Эмоциональное наследие».
ОА
А вот и немного добавочных картинок к нашему утреннему посту про экспозицию Арсенала на биеннале архитектуры.
#Венеция #биеннале
#Венеция #биеннале
Переоценка прошлого для выстраивания будущего – одна из ключевых тем биеннале’2023, так что несколько площадок посвящены столпу контекстуального венецианского модернизма Карло Скарпе.
Кураторы швейцарского павильона, здание которого построено по проекту Бруно Джакометти, сломали одну из его стен со стороны павильона Венесуэлы, спроектированного Скарпа – открыв таким образом еще один ракурс на произведение мастера. Сравнив это действие с уничтожением берлинской стены, девизом своей экспозиции они сделали слова «Мы соседи», единственным экспонатом – ковер с чертежом Скарпы на полу, а главным сюжетом – архитектуру обоих павильонов.
В павильоне Японии, спроектированном Такамасой Йошизакой, – истории его создания с учетом опыта работы Скарпы в старом городе.
Более глубокий диалог с предшественником ведет Алекс Хартли на крошечной площадке недалеко от Сан Марко. Он превратил пространство галереи Виктории Миро в инсталляцию: за полуразрушенной – как будто от наводнения – гипсокартонной стеной взгляду открываются фрагменты бетонных «колец» стены кладбища Tomba Brion с характерными следами досок опалубки (кладбище спроектировано Скарпой в Тревизо для семейства Брион и было его любимым проектом; он похоронен там вместе с женой).
На стенах зала – плиты каррарского мрамора с необработанными краями, отсылающими к приемам Скарпы, несут на себе фотографии его построек, прикрытые тонкими листами с множеством точек – имитацией пыли времени. При входе – фотография мраморных каменоломен, совмещенная с рисунком самого Хартли.
Итак, на визуальном уровне перед нами своего рода реверс: если Скарпа во всех своих работах тактично встраивается в древний город, одновременно обособляясь от него эстетически, – то Хартли теперь и его архитектуру уже расценивает как древность, подобную римским и ренессансным постройкам, которые подчас открываются в итальянских городах из-под обрушившихся поздних стен.
ОА
#Венеция #биеннале #Скарпа
Кураторы швейцарского павильона, здание которого построено по проекту Бруно Джакометти, сломали одну из его стен со стороны павильона Венесуэлы, спроектированного Скарпа – открыв таким образом еще один ракурс на произведение мастера. Сравнив это действие с уничтожением берлинской стены, девизом своей экспозиции они сделали слова «Мы соседи», единственным экспонатом – ковер с чертежом Скарпы на полу, а главным сюжетом – архитектуру обоих павильонов.
В павильоне Японии, спроектированном Такамасой Йошизакой, – истории его создания с учетом опыта работы Скарпы в старом городе.
Более глубокий диалог с предшественником ведет Алекс Хартли на крошечной площадке недалеко от Сан Марко. Он превратил пространство галереи Виктории Миро в инсталляцию: за полуразрушенной – как будто от наводнения – гипсокартонной стеной взгляду открываются фрагменты бетонных «колец» стены кладбища Tomba Brion с характерными следами досок опалубки (кладбище спроектировано Скарпой в Тревизо для семейства Брион и было его любимым проектом; он похоронен там вместе с женой).
На стенах зала – плиты каррарского мрамора с необработанными краями, отсылающими к приемам Скарпы, несут на себе фотографии его построек, прикрытые тонкими листами с множеством точек – имитацией пыли времени. При входе – фотография мраморных каменоломен, совмещенная с рисунком самого Хартли.
Итак, на визуальном уровне перед нами своего рода реверс: если Скарпа во всех своих работах тактично встраивается в древний город, одновременно обособляясь от него эстетически, – то Хартли теперь и его архитектуру уже расценивает как древность, подобную римским и ренессансным постройкам, которые подчас открываются в итальянских городах из-под обрушившихся поздних стен.
ОА
#Венеция #биеннале #Скарпа
«Ономатопея архитектуры» – главная выставка, сопровождающая венецианскую биеннале’23. Большой смотр смелого японского классика Кенго Кумы носит название, не произносимое ни на одном языке, кроме греческого. Между тем его концепция и реализация – предельно внятные. Ономатопея переводится как звукоподражание, даже подражание крику животного. Во вступлении Кума говорит о простоте непосредственных отношений между человеком и материей, призывает поставить архитектора и «пользователя» на одну плоскость: пусть постигают архитектуру вместе, на физическом уровне.
Все начинается с введения в авторский лексикон, с базовых концептов, в противоположность названию – очень простых: para – tsun – zara… пустота – спираль – легкость… Их сопровождает эскизная иероглифическая каллиграфия и знаки: спираль, зигзаг, точки... И пусть дальше архитектор немного умствует по части учения дзэн, знаки, и правда, всем понятны.
Затем зритель движется по залам, где наблюдает превращение знаков – в здания. Например, городской стадион в макете – гнездо, сплетенное из тонких игровых прутьев, – «спираль». Все работает созвучиями, камертонами, которые Кенго Кума принимает за начало любой работы: понятие, подбор материала, поиск композиции, создание концептуального или финального макета, постройка.
Два объекта выполнены специально для палаццо Кавалли-Франкетти, в котором проходит выставка: волнообразная фигура в саду и деревянная конструкция, похожая на хвост фазана. Последняя проектировалась и создавалась для пристани, но в последний момент венецианские бюрократы ее запретили – вроде бы могла помешать движению кораблей. Но и на исторической лестнице она эффектна. Праздник архитектуры оплачен фондом Катара, который устроил этажом ниже свой национальный павильон. Так во время биеннале венецианцы заставляют раскошелиться на коллаборации арабские и китайские фонды. Правда, соседство выставки Кенго Кумы павильон Катара не спасло, в нем скучно.
И еще раз: оно-ма-то-пея. Звукоподражание.
АП
#Венеция #биеннале #КенгоКума
Все начинается с введения в авторский лексикон, с базовых концептов, в противоположность названию – очень простых: para – tsun – zara… пустота – спираль – легкость… Их сопровождает эскизная иероглифическая каллиграфия и знаки: спираль, зигзаг, точки... И пусть дальше архитектор немного умствует по части учения дзэн, знаки, и правда, всем понятны.
Затем зритель движется по залам, где наблюдает превращение знаков – в здания. Например, городской стадион в макете – гнездо, сплетенное из тонких игровых прутьев, – «спираль». Все работает созвучиями, камертонами, которые Кенго Кума принимает за начало любой работы: понятие, подбор материала, поиск композиции, создание концептуального или финального макета, постройка.
Два объекта выполнены специально для палаццо Кавалли-Франкетти, в котором проходит выставка: волнообразная фигура в саду и деревянная конструкция, похожая на хвост фазана. Последняя проектировалась и создавалась для пристани, но в последний момент венецианские бюрократы ее запретили – вроде бы могла помешать движению кораблей. Но и на исторической лестнице она эффектна. Праздник архитектуры оплачен фондом Катара, который устроил этажом ниже свой национальный павильон. Так во время биеннале венецианцы заставляют раскошелиться на коллаборации арабские и китайские фонды. Правда, соседство выставки Кенго Кумы павильон Катара не спасло, в нем скучно.
И еще раз: оно-ма-то-пея. Звукоподражание.
АП
#Венеция #биеннале #КенгоКума
Продолжаем рассказывать о венецианской биеннале, на которую в этот раз попадут, увы, не все желающие. Сегодня – Узбекистан. Россия на венецианской биеннале 23’ не представлена, так что особенно интересно не без грусти заглянуть к соседям.
Самое эффектное решение мы находим в павильоне Узбекистана “Unbuild Together”. Сначала зрителя проводят по лабиринту, где очень сконцентрированно дают образ местного архитектурного наследия. Направленный свет выхватывает куски стен с вставками глазурованных кирпичей. Бирюза Бухары становится драгоценной, содержательно глубокой, все это не пафосно, а по-театральному эффектно.
После лабиринта ты видишь, как процеженные в творческой лаборатории впечатления перерабатываются в образы современной архитектуры: открытые скетчбуки, узбекские сухоцветы, отдельные археологические артефакты и их современные производные. А раскрытый советский научный фолиант дает редкую возможность русскоязычного присутствия.
Проект экспозиции павильона Узбекситана на венецианской биеннале создали архитекторы французско-марокканского Studio KO, у которого уже есть опыт работы с наследием Востока: эти же авторы построили Музей Ива Сен-Лорана в Марракеше.
АП
#биеннале #Венеция #Узбекистан
Самое эффектное решение мы находим в павильоне Узбекистана “Unbuild Together”. Сначала зрителя проводят по лабиринту, где очень сконцентрированно дают образ местного архитектурного наследия. Направленный свет выхватывает куски стен с вставками глазурованных кирпичей. Бирюза Бухары становится драгоценной, содержательно глубокой, все это не пафосно, а по-театральному эффектно.
После лабиринта ты видишь, как процеженные в творческой лаборатории впечатления перерабатываются в образы современной архитектуры: открытые скетчбуки, узбекские сухоцветы, отдельные археологические артефакты и их современные производные. А раскрытый советский научный фолиант дает редкую возможность русскоязычного присутствия.
Проект экспозиции павильона Узбекситана на венецианской биеннале создали архитекторы французско-марокканского Studio KO, у которого уже есть опыт работы с наследием Востока: эти же авторы построили Музей Ива Сен-Лорана в Марракеше.
АП
#биеннале #Венеция #Узбекистан
Это сообщение можно было бы назвать так: «В Венеции выставлен новый особняк от Нормана Фостера».
Удивительно, но именитый мастер современной архитектуры башен, куполов, колец и шатров, оказался единственным, кто откликнулся на африканскую тему биеннале самым практичным предложением. В коллаборации с компанией Holcim он разработал домик беженца. Количество беженцев в современном мире только увеличивается, и последний год напомнил всем, что «от сумы не зарекайся». При этом помощь переселенцам как правило повсеместно ограничена удовлетворением базовых животных потребностей.
Элементарный уют, комфорт, ощущение «дома» – то, что из-за чего люди до последнего держатся, прежде чем уйти из нажитого места – обычно никем не восполняется как некое излишество, блажь. Фостер же попробовал создать не только энергоэффективный, рациональный, низкоуглеродный проект, – но, главное, достойное место для пребывания семьи. Он исходит из того, что часто временное жилье на деле оказывается очень долгим или даже постоянным. Мягкие формы, продуманность и полнота всех необходимых составляющих и надежда, что многие обретут свой кров.
#биеннале #Венеция #архитектураУбежища #Фостер
Удивительно, но именитый мастер современной архитектуры башен, куполов, колец и шатров, оказался единственным, кто откликнулся на африканскую тему биеннале самым практичным предложением. В коллаборации с компанией Holcim он разработал домик беженца. Количество беженцев в современном мире только увеличивается, и последний год напомнил всем, что «от сумы не зарекайся». При этом помощь переселенцам как правило повсеместно ограничена удовлетворением базовых животных потребностей.
Элементарный уют, комфорт, ощущение «дома» – то, что из-за чего люди до последнего держатся, прежде чем уйти из нажитого места – обычно никем не восполняется как некое излишество, блажь. Фостер же попробовал создать не только энергоэффективный, рациональный, низкоуглеродный проект, – но, главное, достойное место для пребывания семьи. Он исходит из того, что часто временное жилье на деле оказывается очень долгим или даже постоянным. Мягкие формы, продуманность и полнота всех необходимых составляющих и надежда, что многие обретут свой кров.
#биеннале #Венеция #архитектураУбежища #Фостер
Вот казалось раньше, что развивать на венецианской биеннале левый дискурс – дальше просто некуда.
А поди ж ты, нашлось: биеннале от Лесли Локко вся про Африку, деколонизацию и декарбонизацию. Немного мы о ней уже рассказывали, а теперь предлагаем вашему вниманию большой обзор двух кураторских программ, в Арсенале и в бывшем Итальянском павильоне, от Ольги Альтер и Арсения Петрова.
Обнаруживается, что, пока одни мечтают о прекрасной Африке будущего и раскладывают на полу деконструированные фасады колониальных зданий (серебряный и золотой лев соответственно) – другие проектируют дома для беженцев и придумывают эко-технологии, то есть приносят, ну или хотя бы демонстрируют, практическую пользу для дела. Этим, последним, ничего не дали от жюри.
С другой стороны, когда одни исследуют, не без риска как минимум для финансирования биеннале, концлагеря для уйгуров – другие проектируют в Африке мега-здания: Национальный собор и Президентскую библиотеку. Если говорить о присутствии на биеннале «собственно архитектуры», ну есть образцово-показательных проектов, то вероятно, вот она где.
И на закуску – музей рабства в Барбадосе от Дэвида Аджайе.
Читайте обзор венецианской архитектурной биеннале.
Самым практичным и полезным остается Фостер, самым лиричным Кенго Кума, а лучшим воспоминанием, как ни крути — Скарпа.
Поэтому вот – подборка всех других наших материалов о биеннале 2023, тех же авторов:
👁 Арсенал. Начало
👁 Два проекта, посвященных Карло Скарпе
👁 Ремесленные мастерские «Лаборатории будущего»: Германия, Япония, Голландия
👁 «Ономатопея архитектуры»: выставка Кенго Кумы в палаццо Кавалли-Франкетти
👁 Контекстуальная материальность: Узбекистан от Studio KO
👁 Дом для беженцев от бюро Фостера
#биеннале #Венеция #Африка #Аджайе #Фостер #Кума #Скарпа
А поди ж ты, нашлось: биеннале от Лесли Локко вся про Африку, деколонизацию и декарбонизацию. Немного мы о ней уже рассказывали, а теперь предлагаем вашему вниманию большой обзор двух кураторских программ, в Арсенале и в бывшем Итальянском павильоне, от Ольги Альтер и Арсения Петрова.
Обнаруживается, что, пока одни мечтают о прекрасной Африке будущего и раскладывают на полу деконструированные фасады колониальных зданий (серебряный и золотой лев соответственно) – другие проектируют дома для беженцев и придумывают эко-технологии, то есть приносят, ну или хотя бы демонстрируют, практическую пользу для дела. Этим, последним, ничего не дали от жюри.
С другой стороны, когда одни исследуют, не без риска как минимум для финансирования биеннале, концлагеря для уйгуров – другие проектируют в Африке мега-здания: Национальный собор и Президентскую библиотеку. Если говорить о присутствии на биеннале «собственно архитектуры», ну есть образцово-показательных проектов, то вероятно, вот она где.
И на закуску – музей рабства в Барбадосе от Дэвида Аджайе.
Читайте обзор венецианской архитектурной биеннале.
Самым практичным и полезным остается Фостер, самым лиричным Кенго Кума, а лучшим воспоминанием, как ни крути — Скарпа.
Поэтому вот – подборка всех других наших материалов о биеннале 2023, тех же авторов:
👁 Арсенал. Начало
👁 Два проекта, посвященных Карло Скарпе
👁 Ремесленные мастерские «Лаборатории будущего»: Германия, Япония, Голландия
👁 «Ономатопея архитектуры»: выставка Кенго Кумы в палаццо Кавалли-Франкетти
👁 Контекстуальная материальность: Узбекистан от Studio KO
👁 Дом для беженцев от бюро Фостера
#биеннале #Венеция #Африка #Аджайе #Фостер #Кума #Скарпа
SA lab и Gonzo:Research&Art создали для Первой архитектурной биеннале в метавселенной Fragile Pavilion. Объект демонстрирует возможности архитектуры в цифровом мире и представляет коллекцию звуков и историй, которые необходимо взять с собой из прошлого в будущее. Больше о биеннале и павильоне читайте на Архи.ру. Расписание деловой программы опубликовано на канале Dearch.space.
#Метаверс #биеннале #павильон #salab
#Метаверс #биеннале #павильон #salab
На прошлой неделе начала работу Первая архитектурная Биеннале в Метавселенной. Мероприятие демонстрирует, что технологии иммерсивного интернета доступны уже сегодня, и пришло время архитекторам обустраивать "новые земли". В нашей подборке – восемь объектов биеннале, показавшихся наиболее интригующими.
#Метаверс #биеннале #выставка
#Метаверс #биеннале #выставка