Продолжаем разбор ремонта МХАТ, результаты которого стали видны в ноябре 2022 года.

Первый этаж, фойе. Между внешней стеной и пространством гардероба появился стеклянный объем, который можно условно назвать «накопителем». Он отвечает современной необходимости осмотра каждого посетителя на рамках. Театралам холодно ждать на улице, им нужен теплый «предбанник». Он занял примерно треть фойе 1 яруса. С практической точки зрения это понятно.

С эстетической точки зрения – просторное и светлое фойе поделено продольно стеклянной стеной на две половины. Стало темновато и тесно, как будто мы под землей, хотя на самом деле – нет. Вдоль среднего ряда колонн прошла стеклянная стена, половина фойе с одной стороны, половина – с другой. Стало узко и длинно.

Из старого фойе исчезли квадратные «табуретки», которые выстраивали раньше ось пространства. Так же как и свет, в том числе добавленный в колонны при реставрации 2019-2020 (можно спорить, но он был мил). И еще: стойка гардероба была из мрамора и деревянных консолей (смотрите хорошенько, о волки!), а теперь стала какой-то очень простой, композитной и какой-то серой. А потолок гардероба вместо белого стал грязно-зеленым, но это – уже другая история… coming soon.

#модернизм #вандализм

В Нью-Йорке завершилось строительство греческой православной церкви Святого Николая по проекту Сантьяго Калатравы. Она сменила храм такого же посвящения рядом с Центром мировой торговли, разрушенный в результате теракта 11 сентября 2001 года.

Образцами для церкви стали константинопольские храмы – Святая София и храм монастыря Хора (Карие-Джами).

Главную роль снаружи и в интерьере играет облицовка серым и белым мрамором. Сквозь ламинированные стеклянные и тонкие каменные панели в темное время суток церковь светится изнутри.

Фото: Alan Karchmer.

Вечерний МХАТ—3.

Полы и потолки.
Сложно сказать, что больше пострадало. Интерьер МХАТа был очень насыщенным эмоционально – к примеру, в потолки фойе первого этажа светильники были встроены как некие скульптуры, объемы со впадинами и «кожухами» выступов. То есть это не был скучный потолок. Он был покрыт, как и некоторые стены, штукатурной «шубой». Однако уже до 2018 года потолок фойе сочли нужным сгладить – что-то слишком был шершав – и оживить рельефными «волнами»: да-да, эти скобочки совсем недавнего времени. Потолок был белым. Но теперь (2022) его еще и позолотили. Он сияет.

Что-то подобное случилось и на третьем этаже. Стереометрические «сталактиты», абстрактные скульптуры, которые свешиваются с потолка в кафе – их тоже позолотили. Они были светлыми, белыми, «пробивали» зигзаги потолка. Казалось бы детали, – как сказал классик. И между тем, как много золота. И тут, и там. Но отмыть – будем честны – можно. Поскольку никакое золото не характерно для модернизма 1970-х.

И потолки потемнели, на 1 и 2 этаже точно. Были белыми, отражали свет, а теперь какие-то темно-бурые с яркими росчерками света. Режет глаз, давит сверху вниз, утяжеляет всё. И вот что интересно: судя по интервью Владимира Кехмана, задачей ремонта было сделать интерьер светлее, и между тем – темнее как-то получилось.

Признаем между тем, что простые латунные меандры на потолках 3 этажа – интересный, теперь уже ушедший в историю способ отчасти прятать коммуникации потолка – предтеча модных кафе современности, – сохранен. Можно идти и смотреть. Очень живая, вибрирующая поверхность.

И полы. Исторически на них был ковролин, но далеко не везде, только перед входами в театральный зал. Теперь же он повсеместно, даже в фойе 1 этажа, где изначально полы был и каменными, гранитными, в авторским рисунком. Теперь посетители вытирают ноги сразу – о ковер, что созвучно удобным креслам в обновленном театральном зале.

Еще о полах: в театральном зале тоже был ковролин. Теперь дерево, каблуки стучат по нему, надо идти на цыпочках.

#модернизм #вандализм