Наши подразделения постепенно подходят к Павловке, сопротивление отчаянное, противник даже рискнул применить авиацию. Выход к населённому пункту сам по себе ещё не взятие - предстоит закрепляться. Павловка находилась под нашим контролем, но ещё летом была в силу ряда ошибок утеряна. Само по себе это село площадью примерно в три раза больше Угледара - если противник не решит отойти, выравнивая фронт, - то сил и времени взятие Павловки может отнять немало...

Фронт оживился до предела, вчера только по нашему подразделению шесть невозвратных... Наступление - всегда затратная штука. Но Павловка частично наша - бои продолжаются.

По всем признакам - сопротивление противника в Павловке ослабевает. Наши части, зашедшие в село с разных сторон, постепенно сближаются, преодолевая неизбежную неразбериху и нащупывая друг друга, чтобы "на встречных курсах" не нанести поражение самим себе.

Ночь приостановила боевые действия, ни мы, ни противник толком не понимаем, кто где находится - артиллерией работать опасно. По логике, удерживать Павловку противнику теперь уже нет большого смысла - она для него не ключевая позиция. Но переправы через наполненную дождями речку - под нашим контролем, - что ставит противникв в затруднительное положение: отойти ему будет непросто, а значит - или драться, или сдаваться.

Почему сдали Павловку тогда и приходится брать её теперь? Проблема организации линии обороны в сёлах в том, что под укрытия приходится использовать подвалы, в которых пробиваются бойницы в направлении фронта. Сидя в подвале при таком подходе боец не видит ничего вокруг - только то, что впереди. В Павловке противник залетел на обычных машинах с фланга и оказался вне поля зрения. А когда ты сидишь в подвале во время зачистки, подвал становится твоей ловушкой - поэтому тогда попало в плен немало морпехов, включая командиров рот. Не потому, что они были слабы духом, а потому, что оказались заложниками организации обороны.

При этом сам Угледар, нависающий над местностью, - та ещё проблема. От Павловки до первых многоэтажек Угледара всего тысяча восемьсот метров, при этом водная преграда, как нельзя более полноводная при такой погоде. Угледар все эти месяцы видел всё на десятки километров вокруг, наводя артиллерию даже без БПЛА - Павловка для него вообще, как на ладони. На шахтных копрах рядом с Угледаром стоит мощная оптика, которую так и не смогли по какой-то причине уничтожить вместе с копрами ни авиацией, ни артиллерией. Пока она стоит - противник, и так имеющий преимущество по высоте, может не бояться наших РЭБ и корректировать огонь в любом направлении.

Поэтому я сказал, что считаю наше наступление преждевременным. На этом участке фронта, взяв Павловку, просто необходимо двигаться дальше на Угледар - иначе защитники Павловки снова попадут в заложники. Подвоз необходимого и ротации будут затруднены, перемещаться по Павловке будет невозможно: тысяча восемьсот метров до преобладающих высот делают наших парней мишенью даже для пулеметов - а брать укрепленный Угледар при такой погоде будет очень непросто. Если командование удовлетворится наградами за Павловку и перейдёт к ожиданию, ставя перед собой цель сначала подавить наблюдение с Угледара и дождаться погоды - мы окажемся в сложном положении, контролируя Павловку. Но если командование решит пойти на Угледар сейчас.....

На конец дня ситуация по Павловке существенно не изменилась, но противник активизировался: подтянул со стороны Пречистовки и Угледара несколько единиц бронетехники и отработал РСЗО по участкам, которые считает подконтрольными нам. Наши темпы в силу активного сопротивления были незначительными, при этом противник сумел все-таки воспользоваться переправой и затянул в село со стороны Угледара три единицы бронетехники. Что же, село - не лучшее место для манёвра, - больше всего техники сжигается именно на узких улицах. Впрочем, наступает ночь, "город засыпает", даже мафия - рассвет возобновит баталии.

Вы помните, недавно мы пошли на эксперимент и приняли в свой состав добровольцев из России из очень своеобразной среды - футбольных ультрас. Чтобы выделить свою идентичность, парни назвали себя "Эспаньолой", часть из них уже прошла курс подготовки и начала адаптироваться к передовой.

Можно сказать, что на войне случайностей не бывает, а можно сказать, что война - это сплошная случайность, - зависит от философского подхода. Так случилось, что только ребята начали заступать на позиции, как развернулось наступление и они понесли первые потери. Вчера состоялось прощание с одним из добровольцев, тело отправили в Москву, но показательно, что никто не засобирался домой - мотивация остаться и воевать только усилилась.

Первые два десятка влившихся в состав Востока парней должны были пройти обкатку, а потом распределиться по специализациям, а когда вчера разбирали по составу ситуацию, чтобы выявить ее объективные и субъективные стороны, трое из тех, кому предстояло после обкатки уйти в другое подразделение, уверенно заявили: мы хотим остаться в этой стрелковой роте - здесь погиб наш товарищ, и теперь это наше место....

Как мало мы знаем о людях и как поспешно часто судим... Покажи пальцем на любого из них в мирной обстановке, на его мелкие шрамы от чужих зубов на костяшках пальцев и сколотые от чужих ударов собственные зубы, - как сразу же сложится мнение...В принципе, это будет правильное мнение - это очень специфический способ украсить жизнь.... Но это когда речь идёт о мирной жизни. Возможно, это прирождённые воины, которым тесно в мирной оболочке, и они ломают устои своим поведением, - возможно... Здесь, видимо, они нашли больше, чем просто средство выплеснуть дурную энергию - здесь они нашли свой смысл и своё место.

Подмосковье. Товарищи провожают в последний путь воина Света. Впечатляет.

Наверное, из моего молчания понятно, что про наступление в направлении Угледара пока писать особо нечего. В Павловке продвинулись, насколько смогли, и оказались а заложниках у распутицы и высоты над уровнем моря... Собственно, не сама Павловка непроходима, а пути подхода к ней. Это километры пересеченки, наблюдаемые противником, по которым подвоз всего жизненно необходимого ползёт, а не проскакивает, как это положено относительно открытой местности. А противник не наблюдает, как вы понимаете, молча, а работает артиллерией. В итоге всё стопорится, и нужно отдать должное противнику, который не торопится нырнуть в грязь с головой на тех направлениях, где мы ожидаем его масштабного наступления, а ждёт нормальных условий. Если кто-то хотел звезду за Павловку - придётся немного подождать. Но в целом мы продолжаем грызть оборону противника, продвигаясь от опорника к опорнику - это положительно.

Судя по тому, что погода налаживается, в ближайшее время Сергея Суровикина будут ждать серьёзные испытания, особенно на Херсонском направлении. Что бы ни случилось - это навсегда останется в его биографии и будет в дальнейшем определять его судьбу. Не думаю, что когда-либо он попадал в подобную ситуацию, когда на его плечи ложилась ответственность такого уровня. Будет подвиг - его зачтут ему и его солдатам и офицерам, ну и ещё кому-нибудь для полноты композиции. Будет поражение - оно будет его персональным, как это всегда бывает с детдомовскими поражениями. А заодно припомнят и Лапина, в борьбе вокруг которого он не участвовал, - но нужно же будет на ком-то отыграться? Держись, Главком.

Кто-то этот год назовёт годом несбывшихся надежд, я же назову его годом нереализованных возможностей. Самое значимое последствие этого года - вскрытие такого тотального явления, как вранье, и пока ещё робкие попытки борьбы с ним.

Одна стадия - не хотеть говорить правду. Но более тяжёлая стадия - не хотеть правду слышать... И то, что этот год стал таким непростым и результативным меньше, чем нам хотелось бы, - вина вранья, которое стало неизменным атрибутом любого массива информации, и которое приводит не просто к искажению картины, а к утрате доверия.

После мариупольской операции мы посчитали, что большую часть потерь мы понесли от дружественного огня. Кто-то даже называл цифру - шестьдесят процентов. Это рядовое явление, но распространение его зависит, конечно, от компетенции командиров - особенно артиллеристов.

Выполняем задачу, как вдруг из тыла на головы начали сыпаться мины. Кто? Откуда? Поднимаем коптер, находим миномётную батарею, мчимся туда...
- Кто такие, парни!?
- Минбат такого-то полка из России.
- Почему по нам лупите?
- Мы не по вам - по точке на карте. Нам задачу нарисовали - мы её выполняем.
- Так вас же никто не корректирует, стреляете по карте по старинке...
- Ну, вот так...

Мы потом от них не отходили - сами корректировали, загрузили им в смартфоны программы, научили пользоваться... И такого столько было... Движемся по промзоне, занимаем здания, ночью держим - утром ротируем другими группами, чтобы парни могли отдохнуть. Начинаем ротировать - а на маршруте мины... Откуда? Какой-то армейский генерал дал команду своим инженерам обминировать фронт, который за сутки ушёл вперёд, но генерал не удосужился даже поинтересоваться. В результате несколько человек погибло, включая танковый экипаж с командиром танковой роты, который шёл пешком на получение задачи.

Думали, что уже научились не делать хотя бы таких глупостей, как сегодня ночью ротация, которая возвращалась на базу с выключенными фарами на ночнике, влетела в ров, который за их спинами вырыли поперёк дороги армейские смежники из энного корпуса. Там вообще дикий командир инженерной службы, угробил все подъездные пути, по маршруту из-за его художеств лежат перевёрнутые уралы... В общем, с такими гениями нам и врагов не нужно. Господа армейские начальники, контролируйте ситуацию - пора расти.

Все-таки восемь лет на войне и рядом с войной обостряют интуицию и улучшают понимание военного пространства - мои опасения по Павловке оказались не напрасными. Вношу предложение: сохранить дизайн звезды героя ДНР и для российского наградного ряда, и вручать её в случаях, когда конъюнктура этого требует, но когда военачальник совершил "подвиг", "овчинка" из которого "выделки" не стоит. За Павловку именно такую звезду - с чёрной полосой - следует вручать генератору этой операции, - как знак особого отличия.

Мы очень часто пытаемся понять, что же не так. Мы - это те, кто обоснованно, или нет, - считает себя состоящими в связи с адекватностью. По результату сложных мозговых атак приходим к выводу, что где-то потерялось целое поколение военных специалистов, которые по "сроку службы" должны составлять самую важную управленческую прослойку.
Это какое-то межвременье, когда советское ушло, а русское не пришло, - а осталась карьера, доходы, самолюбие, самомнение...Много пафосных тостов за Родину... и пустота.

Александр Сладков разместил публикацию о состоянии дел в Павловке - печально. Все-таки, надежда во мне на лучший исход проиграла трезвому пониманию перспектив, которое я выразил скупой формулировкой: считаю наступление преждевременным. И дело здесь не в Павловке, где мы оказались в огневом мешке и несем потери, а в подходе, который является типичным для большинства представителей этого "потерянного поколения".

Не повсеместно, но практика применения заградотрядов в ВФУ имеет распространение. Истории с заваренными люками в бронетехнике, рассказы пленных о том, что поляки в штабах командуют украинцами, и они же прибегают к использованию заградотрядов - это не пропагандистские страшилки. Может, больше в этом причина более высокой эффективности противника, чем в его большей мотивированности? Впрочем, заградотряд - это, конечно, тоже способ мотивировать, - но я имел ввиду мотивированность более высокого порядка.

О чем нам это говорит? Во-первых, очевидно, что не всё в порядке с желанием противника воевать, раз польские паны вынуждены плетьми гнать своих украинских холопов в бой. Повторюсь - не все нуждаются в порке, - но всё же. Во-вторых, даже испробовав все способы стимуляции, противник нашёл метод кнута наиболее действенным, - не говорит ли это о том, что когда речь идёт о жизни и смерти, полагаться только на добрую волю приговорённых к риску наивно?

Недавно у меня состоялся разговор с одним "ватажком" народного типа. Он рассказывал, как "пацаны" относятся к условиям жизни в строевом подразделении, что им комфортно, а что нет. Пришлось напомнить ему разницу между командиром, и "комиссаром": от командира и его команд зависит выполнение задачи, и в конечном итоге - победа, - и быть балаболом-задушевником командиру нельзя. Он обязан применять свою власть во всех случаях, и отдельно - в вопросах понуждения.

Я считаю заградотряды извращением, но меры принимать мы должны уметь, иначе воинская часть под номером "пятьсот" разрастется у нас до половины армии. Как-минимум, каждый, самовольно оставивший часть, должен быть призван к ответу, а пьяные поезда должны приравниваться к дезертирству. Как театр начинается с вешалки, так и мобилизованное пополнение должно приучаться к дисциплине ещё до прибытия на фронт. Можно корить генералов, но без наведения порядка в солдатской среде победа над врагом невозможна.

В ближайшее время Сергею Суровикину придётся сделать по Херсону трудное заявление. Мы услышим, какое будет решение по этому направлению. Подозреваю, что оно нам не понравится.

Я не просто догадывался - я минимум две недели знал, каким будет окончательное решение по Херсону. Знал я, знал узкий круг людей вокруг меня - людей военных. Скажу вам честно - непросто было с этим знанием: воспринималось все так, как будто это лично мы завтра будем оставлять русский город и это непосредственно на нас ляжет тяжесть этого решения,.. Усугубляло ситуацию ещё и то, что на нашем собственном направлении действия военного командования оценивались нами как очень не оптимальные и вызванные не соображениями целесообразности с учётом реальной оценки нашего потенциала, ,а какими-то непонятными нам мотивами.

Всё это не могло не воздействовать морально, но мы не оставляли упадничеству места - мы считали и считаем, что только движение вперёд способно переломить ситуацию. Каждый на своём месте должен мобилизоваться и приложить все усилия, чтобы не просто остановить противника, но вернуть всё, что мы по праву считаем своим.

Тяжело, горько, хочется много говорить резкого, - но вспоминаю неплохой фильм "Шпионский мост", в котором нашего разведчика перед приговором на суде адвокат спрашивает: а вы совсем не волнуетесь? - И получает ответ: а это поможет?
Поможет только работа. Мы стоим на передке, но в тылу в том числе и нами производится серьёзная работа: тестируются новые системы связи, разрабатываются новые типы БПЛА как для тактического, так и для стратегического горизонтов, рождается тактика действий.... Это всё то, что не нужно спящей армии, но нужно воюющей. Противник воевал и обогнал нас с внедрением передовых военных технологий, где одна "Крапива" дорогого стоит. В отдельных вопросах он показал нам уровень, к которому нужно стремиться, и мы стремимся. А когда мы раскачаем свои возможности - разговор будет вестись на нашем языке.

Если абстрагироваться от эмоций и поговорить рационально, - то что мне понятно? Понятно, что из-под Херсона высвободится крупная группировка противника. Для удержания нас за Днепром при условии, что мы обратно пока не собираемся, достаточно ограниченных сил, а ресурс на этом направлении был сосредоточен внушительный. На "взятие" Херсона противник потратил гораздо меньше сил и средств, чем мы на взятие несчастной Павловки, а это значит, что сохранившие свою боеспособность войска всплывут в ближайшее время на каком-нибудь другом направлении и создадут нам угрозу там, а у нас сейчас на любом "там" довольно тонко. Конечно, мы тоже не ждём от них форсирования Днепра и тоже снимем часть своего ресурса - главное, грамотно им распорядиться.

Чтобы объяснить, почему "сейчас" не так, как "тогда", и что Родина больше не переживёт вселенских потопов в виде революций, нужно написать целый ворох соображений и аргументаций, большая половина из которых будет некомпетентными размышлизмами. Я уверен, что старая формула " до основанья, а затем... " возможна - заграница нам поможет, - но в современных условиях "затем" уже не будет.

Мир изменился. Моя бабка родила шестнадцать детей, компенсируя высокую смертность - сейчас рожать не хотят, а следовательно - некем компенсировать смертность. Даже нынешняя война уже нанесла по нам удар в виде прямых потерь, - но и не прямых тоже: мой друг обратил моё внимание на то, что в период лихолетья люди меняют свои планы и отказываются от рождения детей, потому что ими движет неуверенность в завтрашнем дне. А если по стране прокатится что-то подобное гражданской войне прошлого столетия - у страны не будет шансов выжить.

Не будет шансов и набрать потенциал, потому что мир стал слишком технологичным. Мы не оправились после утечки мозгов и дикой приватизации девяностых, почти утратив инженерную школу - очередной катаклизм добьет последнее. Мы станем просто колонией, поделенной между китайцами и всеми остальными, и если мне возразят, - а сейчас, дескать, мы сильно самостоятельные, когда в Крыму нет МТСа и Сбера, например? - то отвечу, что сейчас и потом будут отличаться катастрофически.

Недавно, как вы помните, я писал про наведение дисциплины ещё на дофронтовом этапе - добавить нечего. Государство объективно оказалось не готово к таким вызовам и пока собирается с мыслями. А пока оно собирается - функции осуществления насилия переходят в частные руки, чего я, как правоохранитель и в принципе - охранитель, - одобрять не могу. Если нужно кого-нибудь показательно лишить жизни - отмените на время запрет на смертную казнь и выполните свою функцию. Но когда мы не справляемся с бунтами на сборовых пунктах или переуступаем право на насилие частным лицам - это не свидетельствует о нашей силе и форматирует мозги населения не самым правильным образом.

Конечно, своей публикацией я точно не призывал к расстрелам мобилизованных, устраивающих саботаж, и кто усмотрел в тексте этот призыв - невнимательно читал. Про смертную казнь я имел ввиду те случаи, когда наши военнослужащие сознательно переходят на сторону врага и выступают против нас. В таких ситуациях нужен не самосуд, а показательная казнь руками государства. А что касается призывников, совершающих саботаж, то для них нужны штрафбаты - об этом я говорю ещё с марта. Зачем их расстреливать и лишать возможности искупить кровью свою вину?

По Павловке противник применил авиацию - есть погибшие. Если мы не движемся дальше, то Павловка становится ловушкой.