Неподложная причина увольнения Исаева из Гаража известна только мне.
После визита ВВП в ГЭС-2 подольский куратор АП вернул себе рукопожатность.
«Оценил патриотический жест с Сантой-Барбарой?» с этим вопросом ко мне подошёл один из кураторов фонда на вечеринке-открытии ГЭС-2. Безусловно я оценил этот жест. Но в чем его ценность? И в какой «валюте» стоит этот жест оценивать?
Что нам говорит феномен «Санты-Барбары» о российском обществе 90-х? Во-первых СБ — это объект культурной аддикции. СБ смотрели во многом, чтобы не смотреть в окно, либо чтобы замылить образ искалеченного общественного тела. Подсадить население на СБ и прочие телевизионные наркотики было выгодно правящему классу, активно распродававшему суверенитет, госимущество, заводы, недра и лес. В этом смысле СБ — это многофункциональная ширма, установленная прямо перед глазами российского народа, переживающего эффекты геополитической казни.
Я понимаю, что тезис этот крайне тенденциозен. В конце-концов смотрели СБ «домохозяйки». То есть класс не особо политически активных граждан, для которых спокойствие и комфорт важнее общественной справедливости. Но что мы на самом деле знаем о революционных возможностях этого класса? Не является ли воля к комфорту настоящей революционной силой?
Что же значит реконструкция Санты-Барбары в ГЭС-2? Зачем она нужна сегодня? И в чем же патриотичность и этой затеи?
— да, мы конечно можем порассуждать о молодом российском обществе. О том ребёнке, выползшем из утробы ссср в начале 90-х. СБ — это такая детская бирюлька, которой трясли над люлькой. «Оно улыбается! Как мило!». Эта бирюлька — талисман, напоминает нам о беззаботном детстве, когда внешний мир был полностью подчинён игре и фантазии.
— да, мы можем отнестись к этому как сатире, ведь вместе с СБ реконструируется травматический опыт телевизионной наркомании 90-х в музеологической, холодной рамке.
— сама идея реконструкции СБ очень похожа на фантазии чудаков-олигархов, строящих Московский Кремль у себя на даче, покупающих советских актеров, чтобы те разыгрывали любимые сцены из кино для друзей в вологодской бане. Узнается стиль того же Полонского, купившего всех учёных, занимающихся проблемой бессмертия. Таким образом, то, что раньше происходило за высоченными заборами рублево-успенского шоссе, сегодня становится доступно каждому. Это по меньшей мере забавно.
Что нам говорит феномен «Санты-Барбары» о российском обществе 90-х? Во-первых СБ — это объект культурной аддикции. СБ смотрели во многом, чтобы не смотреть в окно, либо чтобы замылить образ искалеченного общественного тела. Подсадить население на СБ и прочие телевизионные наркотики было выгодно правящему классу, активно распродававшему суверенитет, госимущество, заводы, недра и лес. В этом смысле СБ — это многофункциональная ширма, установленная прямо перед глазами российского народа, переживающего эффекты геополитической казни.
Я понимаю, что тезис этот крайне тенденциозен. В конце-концов смотрели СБ «домохозяйки». То есть класс не особо политически активных граждан, для которых спокойствие и комфорт важнее общественной справедливости. Но что мы на самом деле знаем о революционных возможностях этого класса? Не является ли воля к комфорту настоящей революционной силой?
Что же значит реконструкция Санты-Барбары в ГЭС-2? Зачем она нужна сегодня? И в чем же патриотичность и этой затеи?
— да, мы конечно можем порассуждать о молодом российском обществе. О том ребёнке, выползшем из утробы ссср в начале 90-х. СБ — это такая детская бирюлька, которой трясли над люлькой. «Оно улыбается! Как мило!». Эта бирюлька — талисман, напоминает нам о беззаботном детстве, когда внешний мир был полностью подчинён игре и фантазии.
— да, мы можем отнестись к этому как сатире, ведь вместе с СБ реконструируется травматический опыт телевизионной наркомании 90-х в музеологической, холодной рамке.
— сама идея реконструкции СБ очень похожа на фантазии чудаков-олигархов, строящих Московский Кремль у себя на даче, покупающих советских актеров, чтобы те разыгрывали любимые сцены из кино для друзей в вологодской бане. Узнается стиль того же Полонского, купившего всех учёных, занимающихся проблемой бессмертия. Таким образом, то, что раньше происходило за высоченными заборами рублево-успенского шоссе, сегодня становится доступно каждому. Это по меньшей мере забавно.
«Традиционализм — это советская власть минус электрификация» Алексей Бевза.