Нашел собратьев по профессиональной депрессии своим американским знакомым среди капитанов европейского бизнеса.

«Мы перед Рождеством собрались с департаментом стратегии, почти день разбирали плюсы и минусы возможной войны с точки зрения интересов России,— говорит глава крупной финансовой группы.— Плюсов в итоге почти не насчитали, одни сплошные минусы. Потому решили, что все эти заявления в СМИ — просто очередное нагнетание со стороны политиков, пожелали друг другу хороших праздников и разъехались на каникулы». А уже в начале марта та же команда проводила бессонные ночи за планом ухода из России.

https://www.kommersant.ru/doc/5460139

🎙🇷🇺🇨🇳🇺🇸

Повидались на днях в Хельсинки с Гидеоном Рахманом, колумнистом Financial Times по внешней политике, записали короткий подкаст (если больше нравится читать — есть транскрипт).

Обсудили, как складываются отношения Москвы и Пекина после начала войны, почему Китай занял позицию благожелательного нейтралитета в отношении РФ и как он будет прагматично (и даже цинично) использовать все большую асимметрию в этих отношениях. Заодно поговорили, как Россия постепенно превращается в "евразийский Иран на стероидах" — игрока, который будет все более изолирован от внешнего мира, где люди будут жить беднее и в условиях большего технологического отставания от глобальных лидеров, чем жили бы без этой войны, но при этом с устойчивым и жестким режимом , а также огромными возможностями создавать проблемы своим противникам на Западе. Описывая, как санкции США и ЕС не привели к расколу элиты, я оговорился и почему-то назвал Анатолия Чубайса Алексеем Кудриным, мне очень неудобно 🤦🏻‍♂️

Под конец Гидеон вспомнил, как в 2018 году мы с ним, его тремя сыновьями и нашим товарищем Джамилем Андерлини (блестящий китаист, который тогда был редактором FT по Азии, а сейчас работает главредом Politico Europe) ездили в Питер во время ЧМ. И в каком восторге они были от атмосферы города (Джамиль попал в Россию впервые, когда наша команда выиграла у испанцев, и мы праздновали это всю долгую белую ночь с 1 на 2 июля на улицах ошалевшего от счастья города). А дальше были Эрмитаж, "Царская невеста" в Мариинке, Дегтярные бани, "Банщики", Birch (и даже от Новый год в "Пурге" 🍾🙈) и много долгих разговоров о сложной истории города и страны. Рахманы-младшие и Джамиль, попавшие в Россию впервые, уехали русофилами, а Гидеон, который в России бывал довольно часто, проникся еще большей симпатией к нашей стране, культуре и людям, сохранив при этом критичность в отношении Путина.

Не так давно МИД РФ внес Рахмана в санкционные списки за распространение "лживой и однобокой" информации о России. Из чего Гидеон под конец нашего разговора справедливо заключил, что раз этот новый гигантский Иран от Калининграда до Курил и правда выглядит весьма устойчивым, в следующий раз в Россию он попадет еще нескоро. Я не возражал, хотя кто ж знает.

Завтра в 19:00 по Москве будем обсуждать реакцию Пекина на войну и вообще Китай-Китай.

https://yangx.top/stranaimir/1155

Некоторое количество текстов, которые эксперты и авторы Карнеги опубликовали в последние дни-недели в специальном разделе на сайте у коллег

Зеленский и люди в погонах. Константин Скоркин об отставках и чистках в украинских силовых структурах https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87549

Обмен поддержкой Андрей Ланьков о признании ДНР и ЛНР Северной Кореей https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87522

Назад в 70-е. Сергей Вакуленко о газовой войне России против Европы https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87498

И он же о попытке установить потолок цен на нефть для России https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/?lang=ru

Нукус. Памир и Алматы. Кирилл Кривошеев о трех горячих внутренних конфликтах этих месяцев в странах Центральной Азии https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87459

Опять дефолт. Антон Табах о техническом санкционном дефолте России, у которой есть деньги, но нет возможности заплатить https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87431

Экономика повышенной секретности. Юлия Старостина о том, какую и зачем Россия скрывает экономическую статистику https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/?lang=ru

Предрассудок мира в дни войны Глеб Павловский о том, как трудно сейчас говорить о мире, а ведь все равно надо https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87357

Искусственная кома. Александра Прокопенко о том, что происходит в российской экономике https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87259

Часть из этого есть по-английски (надо жать кнопку English). Из того, чего нет на русском — Is Bulgaria Drifting Back Into Russia’s Orbit? Максим Саморуков о том, как в Болгарии вроде как пророссийские силы сместили правительство https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87405 и он же о том, как и почему Лавров не долетел до Белграда (собственно даже и не вылетал) https://carnegieendowment.org/eurasiainsight/87303

🇨🇳🇺🇸🇷🇺
Долгий разговор с Борисом Грозовским и Сегеем Лукашевским о Китае и войне.

https://youtu.be/RLIr5L3pBcQ

Александр Габуев, старший исследователь Фонда Карнеги, старший советник Albright Stonebridge Group, на организованной нашим тг-каналом дискуссии рассказал о том, какие взаимоотношения связывают Китай и Россию и ожидал ли Китай полномасштабное российское вторжение в Украину.

В декабре 2021 и в январе 2022 года я общался с китайскими экспертами и чиновниками, многие из которых пишут записки на самый верх. Все они считали, что полномасштабное российское вторжение на территорию Украины не отвечает российским долгосрочным интересам. Потому что будут введены санкции против России, произойдет консолидация украинской нации и стран участниц НАТО, возникнет запрос на более долгосрочное американское военное присутствие в Восточной Европе, произойдет раскачка американского ВПК. Я в свою очередь им говорил, что российское руководство - это группа лиц у которой другие представления о том, что отвечает национальным интересам России. Китайцы продолжали считать, что российское руководство всё-таки советуется с экспертами. 

4 февраля Путин совершил визит в Китай. Разговор с Си Цзиньпином не имел никакой конкретики. Китайцы предполагали, что может быть какое-то локальное обострение на Донбассе и им очень не хотелось, чтобы это происходило во время Олимпиады. Путин тогда в завуалированной форме сказал, что Россия противостоит ужасному злу, но оно не настолько беспардонно, чтобы начать провокации во время олимпийского перемирия. 

У Китая очень важные прагматичные отношения с Россией. Во-первых у стран есть длинная континентальная граница. Эта граница во времена советско-китайского раскола и дальше, до нормализации отношений в 1980-х годах, была источником тревог, огромных расходов и рисков для Китая. Для него важно, чтобы с Россией не было территориальных споров и чтобы эту границу охраняло минимальное количество людей. Китай хочет сфокусировать ресурсы на гражданском строительстве и военном строительстве, но в более приоритетных местах, таких как Южно-Китайское море, граница с Индией, острова Сенкаку, Тайваньский пролив. Если отношения с Россией портятся или она становится прозападной страной, то это проблема и Китаю хотелось бы ее избежать. 

Во-вторых у Китая с Россией взаимодополняемая структура экономики. С точки зрения Китая Россия - это большая бензоколонка, у которой еще есть газ, металлы, продукты сельского хозяйства, машиностроение, особенно в сфере ВПК, не самые передовые гражданские технологии и которой не хватает инвестиций и нужна инфраструктура. 

В-третьих Россия и Китай это две большие недемократии, в том числе среди постоянных членов Совета безопасности ООН. Поэтому они часто выступают с  похожих позиций и поддерживают друг друга. Например, американцы считают, что во всем мире должен быть доступ к любым интернет ресурсам и свобода слова. А Китай и Россия считают, что у киберпространства должен быть такой же суверенитет и национальные границы, как у государства. 

В тоже самое время доступ к западным рынкам, технологиям и капиталу это то, что дает китайской экономике расти и то, что Китай двигает вверх по цепочке добавленной стоимости. Даже в самой импортозамещенной китайской продукции по прежнему много западных компонентов, а станки используют американское программное обеспечение. Поэтому Китай не хочет попасть под первичные американские санкции.  

После начала войны в Украине у Китая довольно предсказуемая линия поведения, предпосылки к которой мы видели уже в прошлом. Я не могу сказать, что Китаю некомфортно в той позиции, которую он занимает. Хотя публично Китай может изображать гримасу и показывать как он всем идет на встречу. Отношения с Украиной, Россией и Западом рассматриваются Китаем только через призму его интересов. Нет ничего, чтобы он делал из симпатии к кому-то.                

О том, как в публичном поле Китай балансирует между Западом и Россией, смотрите в полной версии нашей дискуссии.

"Удивительная вообще во время лазаретной работы вырабатывалась притуплённость, при величайшем самопожертвовании притуплённость ко всякому страданию, <…> отсутствие сентиментальности как в мелочах, так и в главном — в операциях. Все отступало на второй план, овладевала человеком какая-то закалённость. И даже так приходится сказать, что кто к такой закалённости не оказывался способен, тот оказывался неспособен и к санитарной деятельности. В доме, заваленном ранеными и покойниками, <…> пили чай на столе, залитом кровью, и только газетой была прикрыта кровь, и газетой отделялась кровь от чашки чая. И пили чай, и разговаривали, и балагурили, в то время как ноги утопали в окровавленном и гнойном перевязочном материале. <…> А если бы содрогались, разве были бы годны куда-нибудь?" (С.М. Волконский Последний день. Роман-хроника. — Берлин: Медный всадник, 1925. — С. 373, 378–379, 396).

В заблокированном журнале "Новой газеты" вышло эссе моей мамы, Елены Дьяковой, о работе госпиталей Красного Креста во время Первой мировой войны и потом о тех же врачах уже в гражданскую. Мой прапрадед Владимир Аносов (1883-1920), блестящий хирург, как раз руководил одним из таких госпиталей, и погиб от тифа в марте 1920-го. Было ему 37, как мне сейчас.

Зерновая сделка: зачем она России и что дальше?

Дорогая коллега Александра Прокопенко (экс-ЦБ РФ и вообще умница-марафонец, за интеллектуальным творчеством которой рекомендую следить) написала отличный текст о зерновой сделке. Вот её ключевые находки и некоторые мои мысли по этому поводу.

— Изначально блокада украинских портов, скорее всего, была частью плана именно в узком контексте боевых действий. Но по ходу событий стало понятно, что блокада экспорта украинской сельхозпродукции имеет полезные для России эффекты: 1) серьезно снижает доходы Киева; 2) создает огромное давление на страны Ближнего Востока и Африки, которые зависимы от импорта российского и украинского зерна. Понятно, что рост цен на зерно — результат действия нескольких факторов, но блокада черноморских портов Украины этот кризис усугубляла. Помня о том, что схожий кризис стал одной из причин "арабской весны", в результате могли возникнуть различные нужные Кремлю следствия — волны мигрантов в Европу, дестабилизирующие ЕС, давление развивающихся стран на Запад с целью смягчить санкции против РФ и т.д.

— С начала войны я слышал от информированных людей в Стамбуле, в Тель-Авиве, в Нью-Йорке (ООН) и в европейских столицах, что важные державы Ближнего Востока и Африки еще с марта доводили до Москвы по разным каналам свои опасения по поводу продовольственного кризиса. Такие разные игроки, как Турция, Иран, Израиль, Египет и Саудовская Аравия говорили российским собеседникам в разных форматах, включая на уровне первых лиц, что политическое землетрясение в регионе, которое может стать результатом блокады, неизбежно дестабилизирует южные рубежи РФ — и поэтому в интересах Москвы отнестись к решению проблемы более конструктивно. Когда собралась критическая масса таких голосов, Кремль решил проявить гибкость и прагматизм, поработав над деталями сделки всерьез, а не в жанре высказываний вида "Мы ничего не блокируем, пусть украинцы порты разминируют, а потом все будет хорошо, обещаем".

— Огромную роль в переговорах сыграла Турция, которая вообще пока что выглядит как образец прагматичного/циничного извлечения выгоды из этого конфликта (и свое согласие пустить Швецию и Финляндию в НАТО американцам продали, и на попытках российского бизнеса использовать страну как канал для работы с внешним миром зарабатывают, да и "Байрактарам" превосходная реклама). Анкара много сделала для посредничества, работая по отдельности с россиянами и украинцами, а заодно и с Западом — для облегчения санкций, которые препятствовали экспорту российских сельхозпродукции и удобрений (OFAC и Госдеп, насколько я знаю, и так были намерены это делать, но переговоры по сделке придали импульс). Наконец, Турция может заработать на переработке российского и украинского зерна — в последние годы страна построила хорошие мощности, которые позволяют перерабатывать зерно под разные национальные стандарты и техрегламенты, существующие на Ближнем Востоке и в Африке.

— Для России экспорт зерна и удобрений — важный источник пополнения бюджета в условиях санкций. Самые большие барыши при этом получат люди из ближнего круга высшего руководства РФ, но это вряд ли удивляет. Очень важная из подмеченных коллегой Прокопенко деталей — согласованные в рамках сделки изъятия из западных санкций (этот процесс не входит в периметр Стамбульского соглашения, а развивался по параллельному треку) важны и для продовольственной безопасности России. Почитайте текст: цифры, демонстрирующие зависимость сельского хозяйства РФ, от импортных семян, племенного скота, техники и т.д. говорят сами за себя.

— Сделка выгодна всем участникам, поэтому шансы на ее реализацию велики, несмотря на неясную историю с обстрелом ВС РФ Одесского порта. Но если обстрелы продолжатся, сделка сорвется — если где-то рядом с маршрутами следования зерновозов будут постоянные прилеты, ходить там никакие суда, конечно, не будут. К сожалению, сделка по отдельному (пусть и крайне важному) элементу этого кризиса не означает, что война скоро закончится переговорами и мирным соглашением. Шансы на то, что в ближайшие недели нас ждет эскалация, куда выше, да и после сентября возможностей для дипломатии будет немного, увы. Хочется, конечно, ошибиться в этом прогнозе.

Еще один отрывок из выступления Александра Габуева, старшего исследователя Фонда Карнеги за международный мир и старшего советника Albright Stonebridge Group. На организованном нашим тг-каналом разговоре он рассказал о том, как в публичном поле Китай балансирует между Западом и Россией и как китайское общество относится к войне в Украине.

После начала войны в Украине Китай для себя выработал прагматичную линию поведения, такую же, как  и после аннексии Крыма и начала войны на Донбассе в 2014 году или в 2017 году, когда американский Конгресс принял закон CAATSA «О противодействии противникам Америки посредством санкций», который ввел дополнительные санкции против России. 

С одной стороны, Китай в публичном поле выступает за мир, уважение территориальной целостности и суверенитет стран. Для Китая Тайвань - это часть его территории, а Крым, ДНР и ЛНР - это часть Украины. С другой стороны, Китай поддерживает Россию в борьбе с расширением НАТО, считает, что наличие американо-центричных военных альянсов - это плохо. Например, у Китая под боком есть AUKUS - альянс, образованный Австралией, Великобританией и США. И Китаю это очень не нравится. Также Китай выступает против односторонних санкций, так как, по его мнению, они разрушают здоровье глобальной экономики.  

Есть несколько военных китайских компаний, внесенных сейчас в санкционные списки за якобы нарушение первичных санкций. Китайцы оспаривают эти обвинения. Мне сложно представить, что они поставляют военные материалы в Россию по новым контрактам. Возможно, поставки есть, но по контрактам предыдущих лет. Тем не менее, это первый демонстративный выстрел со стороны США в сторону Китая. США таким образом показывают, что они за всем следят. Китайцы это воспринимают очень всерьез и ничего явно нарушать не будут.  

Однако есть большой пласт экономических отношений, который санкциями не покрывается. Например, Китай может покупать у России нефть и газ и требовать большую скидку, так как против России скоро начнет действовать европейское эмбарго. Также Китай может экспортировать в Россию товары, которые не попадают под санкции. Мы видим, что российский экспорт в Китае остается стабильным в физических величинах и даже растет в денежных выражениях, потому что растут цены на углеводороды. Импорт из Китая в Россию падает гораздо меньше, чем импорт из Евросоюза. Россия не публикует свою торговую статистику, но к концу года мы сможем посмотреть торговую статистику российских экономических партнеров. Если в 2021 году доля Китая во внешней торговле России была примерно 18 процентов, то к концу 2022 года за счет схлопывания отношений импорта и экспорта с Западом мы увидим картину, где Китай будет иметь под 40 процентов.

Для Китая война России с Украиной не очень интересна. Большинство китайцев не понимают историю этого конфликта. Китайские государственные СМИ описывают его также как и российская пропаганда, как противостояние России и Западного мира. Отчасти это так. Российских военных убивают оружием, которое поставляют страны НАТО, благодаря их разведывательным данным и их целеуказаниям. Естественно, не надо ставить под сомнение мотивацию украинцев, защищающих свою страну от агрессора. 

Для китайцев во многом это прокси война. Они также как и Россия, считают, что Запад накачивал Украину оружием для того, чтобы сдерживать развитие России, и будет воевать до последнего украинца. Для Китая в долгосрочной перспективе главный противник - это США. Для китайского населения эта война во многом иллюстрация того, насколько ужасна американская военная машина. Китай считает, что США находится в терминальном закате своей мощи, что больше нет американской гегемонии. И из-за этого американцы цепляются за тот миропорядок, который им выгоден. Они берут под свой контроль маленькие страны, которые живут под боком у новых центров силы, и начинают их настраивать против этого центра силы. 

       

О том, совпадают ли внешнеполитические цели у Китая и России, смотрите в полной версии нашей дискуссии.

Визит Нэнси Пелоси на Тайвань — тот самый случай, когда отчетливо слышишь, как крутятся колесики в механизме Истории. То, как пройдет визит, что будет говорить на острове спикер Конгресса, конечно, важно. Но еще важнее долгосрочные последствия. Сегодняшний день заметно повышает риск военного конфликта с участием Китая и США в ближайшие 5-10 лет.

Исторические события часто бывают не результатом каких-то объективных закономерностей, а итогом стечения обстоятельств. Все как в обычной жизни, где действуют люди со своими характерами, взаимоотношениями, в условиях неполной информации, и очень часто — на эмоциях. Идея посетить Тайвань — личное желание 82-летней Пелоси, которая после ноябрьских промежуточных выборов в Конгресс почти наверняка лишится своего поста (формально — в январе), а потому хочет успеть сделать исторический жест. Ее аргументация, которую я слышал в пересказе информированных американцев, примерно такова: "На фоне войны в Украине очень важно поддержать демократию по всему миру, особенно перед лицом главного соперника США, коммунистического Китая. Си Цзиньпин должен знать, что мы своих друзей поддержим и один на один с более сильной страной не оставим. В 1997 году спикер Палаты представителей Ньют Гингрич уже летал на Тайвань, так что этот визит — даже не прецедент, и нечего слишком чувствительно относиться к реакции кровавого диктатора". А потому берет — и летит, кто ж ей запретит?

Команда Байдена и сам президент пытались Пелоси отговорить, рассказывали об этом СМИ. Знакомые китаисты в администрации в крайнем напряжении, потому что прекрасно понимают возможные последствия. Но... это США, и там есть правда независимый парламент, и он место для дискуссий, а субординация внутри партии далеко не такая, как в Компартии Китая. И президент не может приказать Пелоси не лететь, раз она так решила, а Пентагон не может не обеспечивать ее безопасность — все же третий человек в государстве.

Беспокойство всех вменяемых людей в администрации и за ее пределами вполне понятно: они хорошо понимают ту призму, через которую этот визит будет рассматривать Си Цзиньпин. Даже если генсек поверил Байдену после двухчасового разговора 28 июля и понимает, что визит Пелоси — безответственная выходка ее самой, а не спланированная Вашингтоном провокация, он не может не реагировать жестко. С 2017 года, когда к власти в США пришел Дональд Трамп, Пекин видит постепенное размывание политики "одного Китая", которой Вашингтон придерживался c 1979 года и которая являлась залогом стабильности в Тайваньском проливе. На словах США придерживаются этой политики, а своими действиями выстраивают отношения с Тайванем как с реальным государством: укрепляют его обороноспособность, нормализуют дипломатические контакты, поощряют общественную дипломатию и убеждают союзников следовать своему примеру. Визит Пелоси — важная веха. И если сейчас никак не отреагировать, то после президентских выборов 2024 года станет только хуже. Поэтому надо действовать сейчас и крайне решительно.

Си довлеет и политический календарь КНР. В августе руководство партии соберется на курорте в Бэйдайхэ для обсуждения кадровых решений ХХ съезда КПК, который пройдет в середине осени. На съезде Си, в нарушение возникших после Дэна неформальных традиций, пойдет на третий срок — с возможностью остаться у руля столько, сколько позволит здоровье. В такой чувствительный момент не реагировать на американскую провокацию невозможно. Особенно учитывая, что Си все десять лет своего правление убеждал элиту и сограждан, что Китай — великая держава, интересами которой никто не смеет помыкать. И, конечно, КНР — совсем не та страна, какой она была в 1997-м.

Можно предположить, что самые важные последствия мы увидим не сейчас. В ближайшие недели нас может ждать военно-политический кризис, чреватый рисками непреднамеренных ошибок и инцидентов. При этом и Пекин, и Вашингтон будут стараться сдержать эскалацию и не допустить войны. Тяжесть возмездия КНР обрушится на сам Тайвань. Экономические санкции, перекупка стран, признающих независимость Тайбэя, кибератаки, агрессивные учения с вторжениями в территориальные воды и воздушное пространство — далеко не полный арсенал инструментов КНР. Главное же заключается в другом: именно в ближайшие недели Си может решить, что тайваньский вопрос нужно решать окончательно, пока есть окно возможностей и пока он находится у власти, и если единственный способ присоединить остров — это война, то так тому и быть. Американцы будут пытаться это предотвратить, но не уступками, а накачивая Тайвань оружием и демонстрацией решимости — и в нынешнем состоянии политической системы США это откроет простор для близорукого поведения политиков, лоббистов ВПК, журналистов и правозащитников.

Итогом станет только дальнейшее раскручивание спирали эскалации, которое вполне может привести к операции по захвату Тайваня в горизонте 5-10 лет. Подготовка к войне будет означать дальнейшую перестройку приоритетов КНР: форсирование военного строительства, еще больший курс на импортозамещение и снижение финансово-технологической зависимости от Запада. Сближение с Россией — тоже в этом списке. Но, учитывая контекст, это совсем не радует. Пристегните ремни безопасности.

Обсудили визит Нэнси Пелоси на Тайвань с "Медузой" — для тех, кто больше любит с голоса, чем буквами.

https://meduza.io/episodes/2022/08/02/net-kitay-ne-sobiraetsya-vtorgatsya-na-tayvan-po-krayney-mere-pryamo-seychas-a-kogda-pekin-mozhet-poyti-na-eto-ob-yasnyaet-kitaist-aleksandr-gabuev

Короткие заметки о влиянии тайваньского кризиса на российский бизнес для "Коммерсанта". Пока в спешке редактировали, смысл последней фразы поменялся на прямо противоположный: я хотел сказать, что из-за форсированного импортозамещения в ближайшие 5-10 лет Китай, вероятно, будет еще больше заинтересован в экспорте своих технологических решений за рубеж, а для России это в новой парадигме после 24 февраля хорошая новость. Правда, реальность, где нам как стране становится выгоден конфликт между двумя сверхдержавами, который вполне может закончиться большой войной, меня лично не сильно радует.

https://www.kommersant.ru/doc/5493138

Вышла моя статья в Foreign Affairs, в которой разбирается влияние войны в Украине на российско-китайские отношения. Заголовок не мой и, прямо скажем, не очень отражающий суть текста, но годы работы в газете "Коммерсантъ" научили радоваться удачным заголовкам, которые придумал редактор, и не сильно обращать внимание на неудачные. Если читать текст дальше заголовка, то тезисы у меня такие:

✔️Китай является одним из главных бенефициаров этой войны. Пекин не верил, что Кремль решит начать полномасштабную операцию по завоеванию Украины, но быстро адаптировался и занял комфортную для себя позицию сидения даже не на заборе, а на Великой китайской стене: "Россия нам друг, но и Украина тоже. Международное право мы уважаем, Крым — украинский, ДНР и ЛНР не признаем. Мы за мир, но посредниками не будем — ну в Кремль можем позвонить иногда и пообсуждать, как во всех мировых кризисах виноваты агрессивные США. При этом санкции Запада нелегитимны и разрушительны, но мы их соблюдаем. Все, что санкциями напрямую не запрещено, то будем делать — если цена подходящая и риски приемлемы".

✔️К соблюдению санкций китайцы подходят очень аккуратно, поэтому никакой "помощи" в коротком горизонте России ожидать не стоит. Но при этом Пекин наращивает закупки сырья в РФ, радуясь скидкам, и готовится постепенно занять ниши, освобождающиеся на российском рынке — импорт из КНР за первые 7 месяцев вырос (+5,2%), тогда как импорт из ЕС резко сокращается (хотя часть потоков, очевидно, просто идет через Турцию и другие страны). Инвестировать в РФ напрямую КНР пока не будет, по крайней мере крупных знаковых сделок я бы не ждал — зато будет много именно торговых сделок, нередко с помощью разных прокладок.Все большую роль в торговле будет играть юань, что уже видно по объемам торгов на ММВБ и многим другим признакам. В итоге юань может стать резервной валютой в северной Евразии даже без полной конвертируемости.

✔️На горизонте 5-10 лет можно представить сценарий, в котором на Китай будет приходиться свыше половины российской внешней торговли. КНР будет как крупнейшим рынком сбыта сырья, так и главным внешним источником некоторых промышленных продуктов и технологий (а в результате, возможно, и техстандартов). Учитывая, что после прекращения торговли энергоносителями с ЕС долгосрочных альтернатив у России практически не будет (торговля с Индией ей не станет, хотя рост с низкой базы в этом году впечатляет), переговорная позиция Китая заметно усилится. В итоге Пекин сможет продавливать свои условия по многим проектам, например, по "Силе Сибири-2" (сторонникам взгляда, что китайцы будут платить больше, чем считают необходимым в безвыходной для РФ ситуации, предлагаю вспомнить спор 2011 года по поводу цены на нефть в трубе Сковородино-Мохэ, и чем дело кончилось, а также убедиться, что по "Силе Сибири-1" Китай импортирует самый дешевый газ, туркменский и то дороже).

✔️Переговорный рычаг, возникший у Китая на основе экономики, будет перенесен и в другие сферы: продажа Китаю самых современных систем вооружения и, возможно, доступ к чертежам и технологиям; согласие Москвы на наращивание силового присутствия КНР в Центральной Азии; более активное участие Китая в освоении Арктики, а возможно — и появление там кораблей НОАК совместно с ВМФ РФ; большая готовность Москвы ориентироваться на мнение Пекина при развитии ВТС с недружественными КНР странами, например, с Индией или Вьетнамом.

✔️Разумеется, Россия не будет "вассалом" Китая и сохранит большую долю самостоятельности — ведь даже внешнюю и внутреннюю политику куда более слабой КНДР Пекин не контролирует полностью. Но стратегическая самостоятельность РФ в результате войны с Украиной сократится в пользу Пекина, причем Кремль не будет против — ведь укрепление Китая российскими ресурсами, пусть и на более выгодных КНР условиях, будет рассматриваться в контексте противостояния с США. Вопрос только в том, отвечает ли такая логика стратегическим интересам России и какие могли бы быть альтернативы.

Дорога к войне: версия WaPost

В Washington Post начали публиковать очень информативный цикл статей о войне в Украине. Первый текст — о том, как администрация США узнала о подготовке Владимира Путина к войне, как Белый дом пытался вести диалог с Кремлем, и как одновременно готовил союзников и самих украинцев (статья за пэйволлом, но вот ссылка на бесплатную версию). Текст построен на десятках интервью, проведенных лучшими репортерами WaPost. Свою версию событий рассказывают госсекретарь США Энтони Блинкен, директор ЦРУ Уильям Бернс, глава СНБ Джейк Салливан, президент Украины Владимир Зеленский и многие-многие другие. Статья для медленного и вдумчивого чтения, но не могу удержаться от пары заметок на полях, к тому же многих героев текста знаю лично (и со стороны Запада, и со стороны России), а работа в Фонде Карнеги и ASG позволяла и позволяет смотреть на развитие этой трагедии под разными углами.

1. Изложенные WaPo факты, на мой взгляд, заслуживают доверия — с поправкой на то, что говорят только разные чиновники в разных странах Запада и Украины (Кремлю вопросы журналисты задали, но ответов не получили). Это видно хотя бы по тем противоречиям между членами НАТО, а также между Вашингтоном и Киевом, которые были вскрыты журналистами. Газета пишет об этих противоречиях аккуратно и чуть сглаживая углы: в частных разговорах в США от участников событий можно услышать куда более резкие оценки компетентности команды Зеленского перед началом войны. Тем не менее, в тексте впервые публично описаны многие деликатные моменты предвоенной дипломатической кухни, нелестные для Берлина, Парижа и особенно Киева. Высокопоставленным спикерам с американской стороны, которые контролировали нарратив, очень хорошо удалось сформировать общую оптику текста WaPo, особенно в отношении лидерской роли президента Байдена, вспоминая события избирательно.

2. Среди важных, на мой взгляд, фигур умолчания в тексте — подробное объяснение, почему Белый дом так опасался этой войны. Беспокойство по поводу "исходящих от РФ угроз НАТО" или послевоенной архитектуры безопасности в Европе, которое высказывает один из собеседников издания, маскирует дискуссию о политике в отношении России, которая шла в команде Байдена в 2020-2021. Еще до инаугурации президент хотел положить "проблему Путина" на полку и особо не заниматься ей, сконцентрировавшись на внутренних проблемах США , а в международных делах — на изменении климата и соперничестве с Китаем. Этот подход полностью разделяли Блинкен и Салливан, и именно он объясняет попытку установить пределы конфронтации и очертить взаимные красные линии, которую Байден предпринял на саммите с Путиным в Женеве. Согласны были далеко не все: критика звучала и в процессе транзита, и задолго до осени 2021-го, и исходила она от самых высокопоставленных специалистов по России внутри администрации. Но до октября президент и его ближайшие советники убеждали себя, что отсутствие более глубокого кризиса в отношениях отвечает интересам и США, и России. Сейчас "женевский дух" не совсем удобно вспоминать, потому что он может быть интерпретирован как wishful thinking Байдена и его команды, поэтому эта глава истории подретуширована.

3. В тексте WaPo много внимания уделяется тому, как в США оценивали мотивацию Путина начать войну — вопреки объективным национальным интересам России (в понимании самих американцев, разумеется) вроде безопасности за минимально достаточные деньги или экономического роста. Лучшая работа на этот счет — пророческий текст моих вашингтонских коллег по Фонду Карнеги Юджина Румера и Эндрю Вайса, вышедший еще 12 ноября. Эту работу, которая осенью всерьез поменяла мнение многих западных политиков и чиновников по вопросу "хотят ли русские войны", до сих пор весьма интересно читать. Рекомендую.

4. Текст впервые относительно подробно обсуждает источники знания США о подготовке к войне, упоминая и средства технической разведки, и агентурные данные из Москвы. И впервые WaPo объясняет одну из коллизий американской кампании по раскрытию намерений Кремля: источники были настолько чувствительны, что полностью карты ЦРУ не могло раскрыть даже большинству союзников по НАТО, а также самим украинцам (поскольку американцы были уверены, что силовые структуры Украины все еще полны российских агентов — и недавние чистки в СБУ это косвенно подтверждают). Тесный обмен, судя по тексту, шел между ЦРУ и Ми-6, и, возможно, какие-то кусочки мозаики американские и британские разведчики сложили вместе. Будем ждать открытия архивов.

5. В тексте лишь пунктиром обсуждаются просчеты аналитиков правительства США относительно того, насколько успешным окажется российская попытка блицкрига против Украины, хотя и эти фрагментарные данные показывают большую палитру мнений. Подробное обсуждение того, почему многие неправительственные военные аналитики на Западе переоценивали возможности России, можно послушать в одном из подкастов War on The Rocks. Очень хочется прочесть в изложении WaPost и историю санкционной дискуссии на Западе до и после начала войны — будем надеяться, что этот сюжет войдет в другие статьи цикла.

6. Наконец, было бы невероятно важно прочитать текст о подготовке к войне, написанный российскими журналистами на российских источниках с такой же степенью дотошности, как проделана журналистская работа WaPo. Есть некоторые хорошие попытки вроде работы Романа Анина из "Важных историй" (разумеется, власти РФ считают это СМИ нежелательной организацией), но написать что-то близкое по уровню детальности и доступа к источникам к работе WaPost в России, увы, сейчас невозможно. Мы не понимаем, например, знали ли российские дипломаты, требовавшие зимой от США и НАТО гарантий безопасности, что они участвуют в операции прикрытия для войны против соседа? И что чувствовали профессионалы в МИДе, когда выкидывали в мусорную корзину американские предложения в январе, на основе которых люди уровня Сергея Рябкова и его коллег при наличии политической воли в Кремле могли бы построить сделку, отвечавшую интересам безопасности и процветания России? Удобно, конечно, говорить сейчас "воюем, чего уж теперь рассуждать, надо оно было России или нет, и были ли альтернативы". Только вот если запретить даже ставить такие вопросы угрозой тюрьмы, то правильных ответов Россия точно не найдет.

Washington Post продолжает свой сериал о войне России с Украиной, вторая часть — о катастрофических провалах российских спецслужб, работавших на украинском направлении. Текст написан на основе данных украинской контрразведки и западных разведок, так что пристрастность источников очевидна (авторы обсуждают, как они пытались проверить данные). Но описанные детали не противоречат другим свидетельствам, которые собрали российские журналисты-расследователи (Роман Анин из объявленных нежелательными "Важных историй") и профильные эксперты (например, Андрей Солдатов и Ирина Бороган).

Главный вывод статьи — подготовка к войне велась, основываясь на абсолютно ложных представлениях высшего руководства РФ о якобы неизбежной капитуляции украинцев и непонимании того, сколько людей готовы драться насмерть за свою страну. При этом закрытые опросы, которые, по данным WaPo, близкие к ФСБ структуры проводили на территории Украины перед вторжением, показывали, что даже в восточной части страны свыше 70% населения считали бы появление российских войск оккупацией (по всей Украине — 84%). Защищать Украину в случае нападения готовы были свыше 48% населения (не готовы — чуть меньше 40%). И все равно, несмотря на доступность этих цифр (если верить WaPo, что они у Кремля были), Москва приняла фатальное решение начать войну.

Не вдаваясь в детальное обсуждение работы разведки и контрразведки (данных в любой журналистской статье недостаточно, да и я не эксперт по этим сюжетам), отмечу главное. Описываемые в тексте реалии, как и весь доступный внешнему наблюдателю ход войны, подтверждает грустный парадокс российской внешней политики: Москва понимает регионы вроде Ближнего Востока или Китая гораздо лучше, чем она понимает ближайших соседей, особенно — Украину и Беларусь. В России почти нет экспертов по этим странам, а дипломаты и разведчики, работающие на этих направлениях, например, почти поголовно не говорят на украинском и белорусском, отсекая себя от понимания огромного пласта местной реальности. (Вообще трудно вспомнить хоть одного посла РФ, который бы говорил на местном языке в странах бывшего СССР спустя более 30 лет после распада союза — вот для сравнения, как говорит посол США в Молдове).
Ситуация с пониманием Украины в РФ была столь же плачевной накануне Майдана, как описывали мы с дорогой коллегой Лизой Сурначевой в "Ъ-Власти" в далеком марте 2014. Лиза, которую Минюст теперь считает иноагентом, тогда же написала очень детальную статью о том, как в России выглядит украинистика — читать очень горько, но решительно необходимо, поскольку дела изменились не слишком сильно.

Почему так происходит? Дело в том, что люди в Кремле так и не начали воспринимать постсоветские страны, но особенно Украину и Беларусь, как отдельные страны, а украинцев и беларусов — как самостоятельные народы. Приезжая, например, в Пекин, Владимиру Путину нужен не просто переводчик, но и эксперт-китаист, который и переведет слова, и объяснит контекст, и позволит понять, что же происходит и чего эти китайцы хотят от нас добиться — и в этом ему помогают блестящие китаисты, которые есть в МИДе и некоторых других частях правительства. Каждый разговор, каждая картинка, вызывает массу вопросов, желание разобраться, потому что Китай (Иран, Куба, Ангола...) — точно Другие и Непонятные. А Украина и Беларусь — это недостраны, в которых любой русский (особенно начальник!) хорошо разбирается, потому что собеседники с той стороны — такие же советские люди, росшие на тех же фильмах, с тем же культом Великой Отечественной, с теми же шутками. Зачем здесь какие-то еще эксперты, что может быть непонятного?! Именно поэтому, например, Украиной в России занималась АП, причем долгое время именно внутриполитический блок.

В результате такого отношения, а также фокуса Москвы на работе с якобы пророссийскими элитами (или теми, кто свою кажущуюся пророссийскость умело Кремлю продавал) вместо общения с разными игроками и группами украинского общества, представление об Украине в головах кремлевских начальников все дальше отходили от усложняющейся реальности. И даже если внутри российской системы были носители знаний о реальной ситуации, эти знания не доходили до руководителей и уж точно не принимались ими в расчет. За это пренебрежительное отношение (среди прочих причин войны) придется заплатить огромную цену.

Конец плана Б? (Начало)

Не берусь судить, насколько с военной точки зрения важны недавние успехи ВСУ и что будет дальше происходить на разных участках фронта. Как человек сугубо гражданский, смыслю я в этом крайне мало, а полагаюсь на анализ куда более сведущих людей (замечу, что большинство военных экспертов в РФ и Украине находятся на информационной войне, а примеры объективных разборов на русском крайне редки в силу цензуры военного времени, так что сам нахожу крайне полезными работы западных коллег, среди которых немало трезвых и информированных наблюдателей, предсказавших эту войну и толково разбирающих её ход). События на фронте развиваются и пока окутаны туманом войны. Но одно следствие украинских успехов имеет большое значение. Судя по всему, "референдумы" о присоединении к России ДНР, ЛНР и занятых ВС РФ территорий на юге Украины провести в ближайшее время не удастся, хотя изначально Кремль планировал их на 11 сентября в единый день голосования.

Почему эти референдумы так важны? После того, как потерпел провал "план А" ("возьмем Киев за пару дней"), российское руководство поменяло тактику. "План Б", родившийся из катастрофы марта-апреля, предусматривал захват территорий ЛНР и ДНР к осени, а затем их присоединение через референдумы. Этот шаг распространил бы на присоединенные территории ядерный зонтик РФ, а попытка ВСУ их освободить могла бы привести к использованию Россией против Украины ядерного оружия (язык путинского указа от 2 июня 2020 г. это допускает). Учитывая, что западные друзья Украины во главе с президентом США Джо Байденом не хотят увидеть ничего подобного (они говорят об этом публично, и лично слышал много раз и от американцев, и от европейцев, и от украинцев), Запад стал бы давить на Киев, чтобы умерить желание президента Зеленского и генерала Залужного освободить захваченное. НАТО бы сосредоточило свою поддержку на тех видах вооружений, которые позволили бы защитить территорию Украины под контролем Киева.

Такая ситуация в теории работала бы на Кремль. Без мирного договора, который ещё в апреле был иллюзорен, а сейчас и подавно (многие проблемы переговоров хорошо описаны в тексте Елизаветы Фохт и Святослава Хоменко), ВС РФ могут и дальше обстреливать территорию Украины. И если бы раз в неделю в разных частях страны фиксировались бы "прилеты", план восстановления Украины остался бы на бумаге — ни один финансовый институт не будет вкладываться в реконструкцию страны, где идет война. Можно построить новенький аэропорт или ТЭЦ, но достаточно пары ракет, чтобы разбомбить эти объекты снова и снова. Создание системы ПВО вроде израильского "Железного купола", да еще и способного перехватывать "Калибры", занятие долгое и дорогое. При таком раскладе Украину ждала бы бесконечная рецессия, депопуляция, а западные партнеры могли бы через какое-то время потерять интерес к масштабной поддержке страны — особенно на фоне применения Москвой геоэкономических рычагов вроде газового вентиля.

События последних дней привели к тому, что реализовать подобный сценарий Москве будет крайне тяжело — если не невозможно (картина будет яснее к ноябрю). Если это так, то время начнет работать на Украину: в стране мобилизована армия военного времени, желающих защищать свою землю от агрессора по-прежнему очень много, все более совершенное западное оружие уже в пути, а с мая постепенно раскочегаривается и американский ВПК (дело это небыстрое, но процесс уже запущен). Кроме того, этим летом НАТО было крайне активно вовлечено в подготовку украинского контрнаступления — и вряд ли после успехов желание содействовать планированию или делиться разведданными сократится. Проблемы же российской армии быстро никуда не исчезнут.

Но горькая правда в том, что вероятный провал "плана Б" вовсе не означает скорого конца этой войны. Начинается крайне опасный период, в котором риски эскалации и ошибок возрастают.