«Он признается, что все забывает. Не помнит дней рождений близких, забывает о различных событиях, связанных с семьей <…>. Ничего удивительного, он пережил такое горе — смерть супруги, с которой они были как одно целое. Это жуть просто. Но мой сын пережил, выстоял. Дети это пережили. На их долю вообще очень много выпало горя. Поэтому мы им не даем слушать новости», — говорит Вера Петровна, мать Александра.

«В своих нападках на США Зеленский позволяет себе много лишнего. Из-за этого многие считают его неадекватным или невероятно смелым. Но нападки можно объяснить тем, что крыша-то у него всё-таки британская. Зеленский понимает, что его время на исходе во всех смыслах. И ему надо будет куда-то деваться. А кто примет Зеленского? Он никому не нужен. И в надежде, что Лондон даст ему приют, он проводит такую откровенно пробританскую политику», — объяснил АиФ политолог Александр Дудчак.

«… Но я не поверю никогда, что Сырский стал каким-то патриотом Украины. Все дело в его карьеризме. Я знаю, как он старался продвигаться по службе, как сильно он дорожит званиями и должностями. Он пробивался не благодаря связям, а своим трудом, знаниями — этого не отнять. Он постоянно критиковал власть по поводу коррупции, ругался на взяточников в армии. И то, что сейчас он стал украинским националистом, — просто смешно. Для него карьера — это все в жизни», — рассказал Иван Сырский.

«Она стремится выйти замуж за богатого Антонио Бандераса. Такого же мужа хочет и её мама, которая служит в бухгалтерии и в кредит купила посудомоечную и стиральную машины. Причём с точки зрения, вымотанных девяностыми женщин, счастье — это ничегонеделание. А ничегонеделания не бывает!» — говорит Татьяна Устинова.

«Мне до сих пор приходится приспосабливаться к тому, что он человек глубоко не светский, с ним невозможно пойти, например, в какие-нибудь официальные гости. Он начнёт там зевать, скучать, считать в уме, возведя глаза к потолку. А нужно же поддерживать застольную беседу».

Олег Царев: «Абсолютно безопасна. Ничем не отличается от полёта в Сочи. Но люди боятся. Мои друзья едут отдыхать в Крым и говорят: мы стараемся переехать Крымский мост как можно быстрее, чтобы минимизировать риски. Дескать, не дай бог прилетит. Но за 11 лет был только один удар по Крымскому мосту, когда пострадали люди. Больше такого не было…»

«На меня была попытка покушения, многих пытались убить. Если подвести итог, то за год в среднем за последние 3 года около 300 диверсантов задерживает ФСБ, то есть, фактически, силовики каждый день ловят по диверсанту, а количество успешных терактов можно посчитать по пальцам. О чём это говорит? О высокой эффективности работы ФСБ. Крым — это особое место, которое занимает особое место и в украинской, и в российской политике, поэтому агенты нацелены на полуостров, а эффекта нет».

«Надо понимать, что никто в отношении нас не строит других планов, кроме тех, что были у Гитлера, вроде „Барбаросса“. У нас нет особых союзников, только ситуативные. Это цивилизационная война между западным взглядом на вещи и российским видением, которое не отказывает другим народам в праве жить на своей земле так, как они хотят», — говорит депутат.