Это уже стало традицией – писать о Беслане три сентябрьских дня каждого года. «Мы помним», «Навсегда», «Больно». Слова банальные настолько, что кажутся уже просто дежурными. Как свечка на аватарке после очередного теракта.

Спустя 13 лет после массового убийства детей в первой бесланской школе копаешь себя и понимаешь, что все, что можно было сказать – сказано уже давно. Душа выжата, слезы выплаканы, боль залезла внутрь. Вроде всё улеглось и дает знать о себе лишь редким обострением. Вот тогда хочется говорить. Что-то важное, весомое, царапающее душу. А вместо этого пустота. Сказать нечего. Только «помним» и «скорбим».

Мы не прошли испытание Бесланом. Не выдержали экзамен. Не стали лучше. Не поняли, что с нами произошло тогда и продолжает происходить сейчас. Потеряв самое дорогое, мы готовы терять его еще и еще раз. Мы должны были стать братьями вечером 3 сентября, но остались соседями, настороженно смотрящими друг на друга, воздвигающими заборы и не замечающие протянутой за помощью руки. Наши ценности не сменились. Они остались теми же, что были 31 августа 2004 года. Нас по-прежнему интересуют только шкурные интересы, своё брюхо и комфорт. Ровно до тех пор, пока этот хрупкий комфорт не начинают нарушать. Сначала у одного, потом у другого – но главное, не у нас. До поры.

Три дня в Беслане были ужасны своей кровью и ожиданием. И прекрасны – своим трепетом и участием к ближнему. Запомнилось только это. Все были готовы помочь одному и один был готов помочь всем. Причем, никто не думал о цене этой помощи. Было всё равно – готовы были отдать хоть жизнь. И это не пафос. Я выдел такое своими глазами. Видел все три дня. Именно тогда мне показалось, что так, как было 31 августа уже не будет никогда. Мы изменились, видя то, что произошло и представляя, что такое еще может произойти. Но пришли в себя уже 4-го сентября. Так что, да, Беслан сделал из нас людей – но ровно на эти три дня. После у каждого появились свои заботы, которые прерывались только детскими похоронами.

Мы так и не стали лучше. В нас просто поселилась постоянная боль, которая ищет выхода. Которая хочет сказать что-то великое, как вселенная, но получается только «помним» и «скорбим». Боль, должная стать силой, но так и оставшаяся болью.

Она могла стать силой, если бы мы встали плечом к плечу с матерями, бьющимися за правду. Могла стать силой, если бы мы всем миром помогли полностью излечиться покалеченным. Могла стать силой, если бы мы не превратили «Беслан» в бренд, который выгодно «продавать» заезжим чиновникам. Да мало ли еще у нас претензий к нам же самим.

Мы ничего этого сделать не смогли. И уже вряд ли сможем.

Пересдачи не будет.

За башни-близнецы Америка стёрла в пыль несколько стран.
За Беслан Россия стёрла в пыль сама себя.

Прислали

Читаю СО от 1 сентября.
О Беслане ни слова. Да вы, сука, должны были за полгода начать тематический, блять, номер делать!
На 16, сука, полос.
Нет, блять.
У них в номере от 1 сентября - зебры Замбии и их разновидности.
Дальше пошли.
1 сентября. Глубоко трагичный проект открывает Гала Тебиева.
Про Беслан. С убойной инсталляцией на тему тревоги и смерти. Просто убойной
Сусанна там, Марина Пак там, небольшие скорбные слова, больше и не надо.
Блять, кто-нибудь из ебаного минкульта там есть? Нет, нихуя никого. Минкульт сука шорты забыл в турции.
Далее.
После Тебиевой иду по проспекту.
Музыка, радио, банты, ебаные студенты и ебаные улыбки.
Есть хоть что-то напоминающее о том, что 14 лет назад 1127 человек были в аду?
Нет. Снова ничего.
Бухают, мороженое, музыка. Пироги в стейтоне, уаертае мын уыцы касаг даер сываер.
Я злой.

Чувство, что наш Беслан превратился в отсчет лет. 2. 4. 10. 14. Мы просто считаем годы и забываем, забываем, забываем. Постоянными пока остаются «линейка» в спортзале первой школы первого сентября, зачитывание имён в «Городе Ангелов» и взлетающие шары. Всё. Официальные траурные мероприятия можно считать завершенными.

Но Беслан для Осетии вовсе не траур. Траур – это когда вспомнить и потом забыть. Это временное. Когда приспущенные флаги и венки в цветах флага. Траур – это большое, мраморное и безжизненное. И если происходящее в Беслане в эти три дня называют привычным словом «траур», то это не более чем дань традиции. Во всяком случае, я в этом не сомневался.

Потому что Беслан для Осетии рана, из которой постоянно хлещет кровь. То сильнее, что почти затихая. Но хлещет всё время. Даже если мы стараемся ее не замечать. Беслан для Осетии нравственное мерило – всё происходящее мы должны мерить им. Плохое, хорошее, нейтральное, это совершенно не имеет никакого значения. 14 лет назад у нас появился ориентир, компас, по которому нам положено жить. Но это оказалось слишком тяжелой ношей.

Я помню, как на детских похоронах, тогдашний министр внутренних дел Северной Осетии (единственный из всех чиновников добровольно ушедший в отставку) Казбек Дзантиев сказал, что в бесланской школе будут принимать присягу милиционеры. Это было отличной идеей, потому что тогда всем казалось, что разрушенный бесланский спортзал – самое подходящее место для принесения клятвы. Любой клятвы. Что слова, произнесенные там, нарушить сможет только человек, начисто лишенный чести и совести. Тогда нам всем казалось, что это навсегда. Мы даже представить не могли, что «Беслан» станет для нас историей.

Никто не мог подумать, что «траурные мероприятия» станут «обязаловкой» для бюджетников. Никому не приходило в голову, что в эти дни люди будут веселиться и праздновать, несмотря на несмолкающий плач в паре десятков километрах от них. Ничего этого мы не знали и не могли об этом даже подумать. И, конечно, не могли себе представить даже в самом абсурдном сне, что «Беслан» для кого-то из нас станет обычной частью истории. Но это, всё-таки, случилось. И меньше всего мне хочется кого-то в этом винить.

Скорее всего, это произошло потому, что мы все 14 лет считали те события настолько своими, что не заметили, как выросли те, кто о них просто где-то когда-то слышал. Не более того. А рассказать мы не сумели. Слишком страшно об этом нам было рассказывать. Как и смотреть каждый год на лица детей, не вернувшихся из школы Первого сентября.

Поэтому остались лишь шаблонные слова. Самые щадящие. Которые не могут и не должны травмировать. Свечки на аватарках.

И продолжение счёта лет.

Отправлено из Яндекс Дзена
https://zen.yandex.ru/media/id/5b5d931ff8c46b00a93258c2/poschitat-i-zabyt-5b8c6e54424afa00ac72aae3?from=channel

Сегодня на "Ленте.ру" выйдет текст о Беслане. Без подписи. Это мой текст. Точнее, он был моим.
Я год проработала в "Ленте" и не могу сосчитать, сколько раз мне задавали вопрос – не стыжусь ли этого. Так было и после чудовищного заголовка к статье о еврейских погромах, и после поразительного в своей необъективности спецпректа об РПЦ. Я всегда говорила, что отвечаю за качество только своих материалов. Однако сейчас я столкнулась с ситуацией, когда написанный мной текст о Беслане был грубо искажен в редактуре, превратился в бессмыслицу. Снять свое имя под публикацией – единственный доступный автору вид протеста.
Есть истории, которые невозможно вписать в формат «журналистики мемов». В погоне за «просмотрами» нельзя забывать, что за текстом может стоять реальная людская боль и размежевание. Каждое слово в такой ситуации следует тщательно взвешивать, ведь оно может ранить. Выбросите из текста то, сократите это – и не только читатель не разберется с тем, что происходит сейчас в Беслане, но и участникам событий может быть нанесена тяжелая обида.
Я пробыла в Осетии неделю. И влюбилась в своих героев. Я чувствую ответственность за то, чтобы не только мнения, но и чувства, личности их были переданы полностью и четко. Они удивительные, цельные, живые, умные, чуткие. Мне было важным показать, что за всей историей с кладбищем стоят не местные склоки, а чудовищная боль, которую никто посторонний не может ни понять, ни прочувствовать. В тексте "Ленты" этого нет. Там есть типичные для "траурных" бесланских публикаций картонные образы "мать", "активистка", "подвижник", "чиновник". Все, что я писала, было о том, как люди медленно, постепенно пытаются снять эти маски и предстают такими, какие они на самом деле.
Сегодня я просила у своих героев прощение за то, что материал вышел таким. И делаю это еще раз публично. Я очень прошу вас всех не читать этот текст. Сейчас я ищу способ опубликовать авторскую версию.
Один из главных героев написанной мной истории, Касполат Рамонов, директор кладбища "Город Ангелов" за два дня до публикации прислал мне клип на песню ДДТ "Осенняя". На музыку были наложены кадры и звуки документальной хроники. "А по ящику врут о войне", -- пел Шевчук, и его голос заглушался звуками взрывов и перестрелки. Это именно та ситуация, когда врут. Когда цитаты, приведенные, правда, без искажений, монтируются так, что полностью меняет всю историю. Когда стертые детали коверкают образы людей до неузнаваемости получается вранье.
Это первый случай в моей жизни, когда я прошу людей, которые меня читают, что-то распространить. Но эта история очень важна для меня и поэтому, пожалуйста, опубликуйте ее у себя. Я, действительно, хочу, чтобы этот искаженный вариант прочитало как можно меньше людей. Если не из уважения ко мне, то хотя бы из почтения к боли моих героев.

https://www.facebook.com/100002639753830/posts/1788775991220375/

Небольшой репортаж о сегодняшнем Беслане.
Мое мнение, что эти три дня нужно говорить только о нём. Спорить, ругаться, соглашаться. Но только о нём.
Для всего остального еще будет время.
https://www.kommersant.ru/doc/3731581

Уже 14 лет в мемориальных мероприятиях в Беслане меня коробит одна вещь.
Во время зачитывания имен погибших, власть и народ стоят по разные стороны "Древа скорби". Друг против друга. А журналисты при этом почему-то выставляют свои камеры на представителей власти. Всё время, пока звучит метроном, они, находясь на возвышенности, стоят спиной к кладбищу и выглядит это просто отвратно.
Я понимаю, что нужна пара кадров главы и его присных во время возложения, но, друзья, это на самом деле очень некрасиво.
И очередной показатель оторванности власти от людей.
Как сегодня сказала девушка, впервые попавшая в этот день в "Город Ангелов", "линия между народом и властью проходит прямо по Древу скорби". Так и есть.
Я понимаю, что это уже сложившаяся традиция. Может быть, чисто технически трудно что-то изменить. Но менять надо.

Много фото из сегодняшнего Беслана
https://zen.yandex.ru/media/id/5b5d931ff8c46b00a93258c2/beslan-14-let-5b8d8a9aa2313f00ab0aa9d0?from=editor

Не то, чтобы неожиданнно, но всё равно странно, что руководитель соседней республики, говоря о дате 3 сентября НИ ЕДИНЫМ СЛОВОМ не обмолвился о том, почему, собственно, именно 3 сентября и что произошло в этот день.
Видимо, нежелание портить карму перед "выборами" сыграло свою роль.
А что мы? Мы не гордые. С нами так можно.

Прямой эфир из здания военного суда. Албегова и Сланова, даже вопреки требованиям гособвинения, приговорили к реальным срокам.

Те, кого завтра назовут провокаторами (а как пить дать, назовут) и которые сегодня пытаются противостоять судебному решению Военного суда во Владикавказе - реально, на деле отстаивают интересы Российской Федерации. Как бы странно это ни звучало.
Потому что интерес государства в том, чтобы ему верили. Чтобы его решения не ставились под сомнение ввиду их обоснованности. Государство должно вселять уверенность в своей правоте. И если отдельные представители этого государства забывают об этом, то им нужно напоминать.
Люди, которые сейчас стоят у Военного суда Владикавказа потому там и стоят, что продолжают верить своей стране. Если бы не верили, их бы там не было. Они, скорее всего, сейчас занимались другими делами. Но они там.
И несмотря ни на какие выкрики, угрозы и всё остальное, они ждут от своего государства законности. Ни больше, но и ни меньше.
Про республиканскую власть, которая, по идее, должна была как-то отреагировать на происходящее, но проигнориловала эту возможность, мне не хочется даже ничего говорить. О ней уже сказали в тг-канале "Осетия" : "Сегодня рейтинг всей власти в Осетии был помножен на ноль".

По факту, "Единая Россия" у власти в стране и региона уже 18 лет.
По факту, её представители занимают все ключевые должности в республике.
По факту, все проблемы, которые сейчас существуют - на совести людей из "Единой России".
Поэтому, когда видишь вот такой ролик, с разрухой, голодными детьми, нищими домами и всё это - в поддержку кандидата от "Единой России", то возникает только один вопрос: "Вы ёбнулись там все?".
Сначала развалить всё что можно и нельзя, а потом героически с этим бороться.

А тем временем Вячеслав Битаров совещается с министром обороны РФ Сергеем Шойгу.
Как и ожидалось, ни о каких Сланове и Албегове речи не зашло.
лишь сетования, что нет больше пионеров в стране. Ну и дети военных садиками обеспечены.
На ноль. На ноль. На ноль.
http://region15.ru/vyacheslav-bitarov-prinyal-uchastie-v-selektornom-soveshhanii-s-ministrom-oborony-rf-sergeem-shojgu/

В деле Албегова-Сланова, в истории с выселением "Виктории", да во всех резонансных событиях, случившихся в Осетии за последние три года стало понятна одна вещь: людям не стоит надеяться на местную власть.
Можно звонить Путину, можно писать письма в его администрацию, даже звать на помощь Кадырова. Можно. Но на людей во власти никто уже не рассчитывает.
Все, кто в это не верил, поверили сегодня.
И дело, по большому счету, вовсе не в Сланове и Албегове. Им просто было суждено стать маркером отношения власти к народу. Последним и самым ярким. Таким, по поводу которых не соберешь пресс-конференции и не заболтаешь проблему. Таким, по которому надо было работать или хотя бы поддержать морально.
Чтобы не они даже, а те, кто собирался все эти дни возле военного суда, понимали: про них знают, их мнение важно и их слышат.
Всего этого так и не случилось. Люди в республиканской власти сделали свой выбор. Они выбрали молчание, чтобы не прослыть в "центре" (как любят называть федеральную власть когда-то нормальные люди) "сепаратистами" и смутьянами и в очередной раз продемонстрировать, что в Осетии "стабильность".
Сегодня от этой стабильности могло ничего не остаться. Во многом, благодаря страусиной политике власти, которая два месяца делала вид, что её просто нет в республике. И сегодняшние события с кричащими женщинами и воющими от бессилия мужчинами показали: да, её нет.
Бизнес есть, а власти нет. Но политика (пусть даже республиканская) не бизнес. И сказать, что "ничего личного" уже не получится. Тем более, когда уже откровенно издеваясь, вечером после событий у военного суда, Вячеслав Битаров общается с министром обороны России и сетует на отсутствие пионеров, ни слова не говоря о действительно волнующих общество событиях.
Ни единого слова.
Ничего личного, только бизнес.

Отвлечемся немного от злободневного и поговорим о вечном.
О министре ЖКХ Северной Осетии, например. О его школьной дружбе и человеческих ценностях, в неравной борьбе с которыми уничтожаются конкуренты и появляются 60-миллионные контракты.
https://zen.yandex.ru/media/id/5b5d931ff8c46b00a93258c2/doma-po-staroi-drujbe-5b900de7c4ee7000a9459b6f?from=channel

Холодильник, детдом и Аланская гимназия