«Вчера Гедеон играл мне какую-то потрясающую мелодию. Я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить. Он играл так, будто музыка делала ему больно. Я вспомнила как ноты заполняли каждую клеточку моего тела, и окаменевшее лицо Гедеона, по которому катилась одинокая слеза, пока его пальцы порхали над клавишами. У него был невероятный талант. Но он не использовал его».

«Я была больше, чем фанатка. Фанатки видят лишь одну его сторону, сценический образ, яркий, вызывающе-дерзкий, талантливый, а я видела не только его.
Я влюбилась в того, кого видела почти каждый день в рабочей и творческой атмосфере.
В того, кто отвёз меня однажды домой темной ночью и нёс мою подругу на руках.
В того, кто умел смеяться как мальчишка.
В того, кто с таким удовольствием уплетал мой борщ.
В того, кто бежал со мной пол дождем и укрыл меня своей курткой.
В того, кто умел играть невероятную музыку на фортепиано, выражая то, что чувствовал.
В того, кто мог одним прикосновением кончиков пальцев вызвать во мне целую бурю эмоций.
Ну да, и в эту его фирменную улыбку я тоже влюбилась. До дрожи».