АВДЕЕВКА
Меня все равно заберет война,
Останусь с ней до конца,
Хоть и зачтется весьма и сполна.
Прихожу – ухожу,
Ухожу – возвращаюсь.
После очередного возвращения в мирный мир.
Могу очень долго быть в трусости, нетипичности.
Неопределенное время.
Бегать от себя,
Забывать мысли.
Мазать со смехом, кремом пальцы,
Растекаться всепонимающим безразличием,
Знаками светскости и приличия.
Веселиться причудливо и закрывать свой страх,
Корчиться, лепетать, стонать.
Думать и говорить, что вернуться еще не время,
Страстно дышать кому-то слабому в унисон, в той же теме
Потребляя очередной нежный салат,
Внимая щенячье, тонкому звону бокалов,
объемля безупречному ресторанных наяд.
Еще запахом хорошего кофе расслабленный,
Раздерганный, нежной пиццей,
И в меру жесткого совиньон,
А также непредусмотренного женского обаяния,
Обрету на время вселенский “аттракцион”,
Для которого, нет расстояний.
Но потом неожиданно,
толкнусь из путаного, внутреннего,
Внезапно, почти наугад, опять на вечный авдеевский, холод огонь и ад
Место не самое симпатичное.
Там, где всегда, терриконы,
Грязные трубы,
Старый бетон, пучки арматуры.
И куча еще всего.
Где надо пролезть,
Несколько метров.
Невзирая ни на что.
И как обычно,
На запад.
Я пролезаю,
Проклиная себя дурака и радуясь.
Отбивая внешний страх о прошлый диван.
Мечтая о счастье,
И светло тоскуя об оставленных предпочтениях горожан.
Экзистенциально внимая себе, что все ерунда.
И как обычно сознавая, очередную командировку, как вероятное навсегда.
Воспитание странное дело,
иногда казалось,
такая, не от мира сего, ерунда.
Но, теперь, вернуться,
перестать стрелять до победы –
сильнее всего меня.
Где-то упокоит,
страстность невынужденных мучений.
Меня на грязных неудобьях,
чистейших авдеевских исключений.
© Владимир Ключников, участник СВО
#ZЛирика #ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова #ОкопнаяПравда
Меня все равно заберет война,
Останусь с ней до конца,
Хоть и зачтется весьма и сполна.
Прихожу – ухожу,
Ухожу – возвращаюсь.
После очередного возвращения в мирный мир.
Могу очень долго быть в трусости, нетипичности.
Неопределенное время.
Бегать от себя,
Забывать мысли.
Мазать со смехом, кремом пальцы,
Растекаться всепонимающим безразличием,
Знаками светскости и приличия.
Веселиться причудливо и закрывать свой страх,
Корчиться, лепетать, стонать.
Думать и говорить, что вернуться еще не время,
Страстно дышать кому-то слабому в унисон, в той же теме
Потребляя очередной нежный салат,
Внимая щенячье, тонкому звону бокалов,
объемля безупречному ресторанных наяд.
Еще запахом хорошего кофе расслабленный,
Раздерганный, нежной пиццей,
И в меру жесткого совиньон,
А также непредусмотренного женского обаяния,
Обрету на время вселенский “аттракцион”,
Для которого, нет расстояний.
Но потом неожиданно,
толкнусь из путаного, внутреннего,
Внезапно, почти наугад, опять на вечный авдеевский, холод огонь и ад
Место не самое симпатичное.
Там, где всегда, терриконы,
Грязные трубы,
Старый бетон, пучки арматуры.
И куча еще всего.
Где надо пролезть,
Несколько метров.
Невзирая ни на что.
И как обычно,
На запад.
Я пролезаю,
Проклиная себя дурака и радуясь.
Отбивая внешний страх о прошлый диван.
Мечтая о счастье,
И светло тоскуя об оставленных предпочтениях горожан.
Экзистенциально внимая себе, что все ерунда.
И как обычно сознавая, очередную командировку, как вероятное навсегда.
Воспитание странное дело,
иногда казалось,
такая, не от мира сего, ерунда.
Но, теперь, вернуться,
перестать стрелять до победы –
сильнее всего меня.
Где-то упокоит,
страстность невынужденных мучений.
Меня на грязных неудобьях,
чистейших авдеевских исключений.
© Владимир Ключников, участник СВО
#ZЛирика #ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова #ОкопнаяПравда
АТАКА
Все колючее, желтое, неровное, громкое.
Грустный пригорок, тропка под ним,
Разрыв трескучий, серый дым.
Мы штурмуем,
Мертвую степь
Перебежка смерть,
перебежка смерть.
На автомате выбираем путь,
из автомата выбираем в грудь.
Добежать, в ближайший окоп.
Спасшему нас солнцу в ответ кивнуть.
Счастье передышки,
Которая есть.
А дальше опять
50 метров жесть.
И хрипнет в рацию,
“вперед по пять”,
перебежка смерть,
перебежка опять.
Мы не знаем, что дальше,
Мы забыли, кто мы,
но нам дожать,
потому-что мы,
Взяли одно,
возьмем еще,
день за год жизни,
для нас ничто.
Нас поддержали артой,
И опять получилось,
Хотя кое-для кого из нас
Все завершилось.
Но там впереди, последний укреп,
Где камень, бетон и новейший чугун,
А еще, мутные устья смертных кривоватых отвратительных амбразур.
Пялятся, угрюмо-насмешливо в наш зрительный ажур.
Мы двинемся туда и наконец отдохнем,
Лязгаем железом, беззвучно орем.
Перебежки нет,
Ведь перебежка смерть.
Мы прекрасно идем,
на жизнь, на смерть.
Забывая мысли, обдирая мозги
Каким-то чудом ворвались к ним.
Они не понимали, как это так – сдаться.
Пытались то ли продолжать драться, то ли спасаться,
Славянская речь, к сожалению, различается.
Да и вообще мы редко, дружелюбно общаемся.
Алгоритма нет, или он не нашелся,
Но применялся универсальный русский.
Мы рассчитались не словом.
Рассеялся дым.
Только крик, польским, в слезах, сопрано,
из рации,
на пробитый мундир,
гибкой и последней октавой,
Долго был.
© Владимир Ключников, участник СВО
#ZЛирика #ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова
Все колючее, желтое, неровное, громкое.
Грустный пригорок, тропка под ним,
Разрыв трескучий, серый дым.
Мы штурмуем,
Мертвую степь
Перебежка смерть,
перебежка смерть.
На автомате выбираем путь,
из автомата выбираем в грудь.
Добежать, в ближайший окоп.
Спасшему нас солнцу в ответ кивнуть.
Счастье передышки,
Которая есть.
А дальше опять
50 метров жесть.
И хрипнет в рацию,
“вперед по пять”,
перебежка смерть,
перебежка опять.
Мы не знаем, что дальше,
Мы забыли, кто мы,
но нам дожать,
потому-что мы,
Взяли одно,
возьмем еще,
день за год жизни,
для нас ничто.
Нас поддержали артой,
И опять получилось,
Хотя кое-для кого из нас
Все завершилось.
Но там впереди, последний укреп,
Где камень, бетон и новейший чугун,
А еще, мутные устья смертных кривоватых отвратительных амбразур.
Пялятся, угрюмо-насмешливо в наш зрительный ажур.
Мы двинемся туда и наконец отдохнем,
Лязгаем железом, беззвучно орем.
Перебежки нет,
Ведь перебежка смерть.
Мы прекрасно идем,
на жизнь, на смерть.
Забывая мысли, обдирая мозги
Каким-то чудом ворвались к ним.
Они не понимали, как это так – сдаться.
Пытались то ли продолжать драться, то ли спасаться,
Славянская речь, к сожалению, различается.
Да и вообще мы редко, дружелюбно общаемся.
Алгоритма нет, или он не нашелся,
Но применялся универсальный русский.
Мы рассчитались не словом.
Рассеялся дым.
Только крик, польским, в слезах, сопрано,
из рации,
на пробитый мундир,
гибкой и последней октавой,
Долго был.
© Владимир Ключников, участник СВО
#ZЛирика #ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова
ТИШИНА
Нас перестали бояться птицы,
Неожиданно прилетели гнездиться,
Вертеть черными клювами и красными щечками,
Обновлять гнезда и веселиться.
Мы тщательно-незаметны,
Прямо сейчас неопасны,
Недружеский нам украинский коптер,
Птицы скорее приняли за своего собрата,
или какой-то знак внимания неизвестного птицебрата.
Лежим в окопах,
Это почти нейтралка,
нам запретили стрелять
Ждем, приказа на атаку.
Нам подтвердили ее вчера на завтра,
Потом “радиорелейная” тишина,
а сегодня вернулись птицы.
Уже штурмовали откуда-то сбоку,
наши соседи позапозавчера,
Потом долго кричал,
Кто-то из ушедших – “вытащите меня”.
Мы лежим, чтобы не накрыли,
Слушаем неласковое жужжание коптеров который день,
шелест весенней редкой листвы, нас уже прикрывающей,
А теперь, и настоящих птиц веселое ликование.
Тихо как навсегда,
Особенно в обещании штурма вчера.
Когда нам предстоит, -
Еще один дом впереди взять.
Который мы, конечно, возьмем,
Но потом, очевидно, укры сравняют его, вместе с нами, с землей.
И наступит, на некоторое время очередной покой.
В наши окопы придут другие, слушать коптеров, птиц и готовиться брать следующий дом.
Птицы щебечут, садятся на гнезда,
над нашими как бы пустыми окопами,
Надеюсь, только это и видит,
Оператор сверхчувствительного коптера.
Может он видит яйца, которые они откладывают,
Умиляется общей интимности,
И только поэтому не хочет бросать гранаты вниз.
А мы смотрим снизу и во всяком случае не видим птичьих яиц, что несправедливо.
У коптера кончилась батарейка и он улетел.
Разочарованно удаляясь жужжанием осы.
И я еще более ласково смотрю на птиц,
Они подвижные, яркие и такие интересные.
Мы хорошо стараемся делать вид, что нас нет,
Кажется, не только коптер, но даже птицы в это поверили, почему нет?
Или приняли нас за каких-то своих?
Лесных жителей,
земляных, неопасных, неуклюжих, больших.
О плохом, думать не хочется,
И я любуюсь птицами неизвестной породы,
на остатках веток уничтоженной природы.
И всего лишь редкие минометные выстрелы, метрах в двухстах,
никого не пугают, но создают некомфортный фон,
Тренькают небеса,
чуть-чуть мешает.
Пора возвращаться к войне.
Меня вызывают по рации, подтверждают завтра,
Обещают награды и зачем-то танк.
Который вчера оборвал наш тапик.
Впрочем, штурм обещают часто,
И я правда перестал бояться.
Я только, прошу мысленно, уберите птиц,
Я привык к ним, залюбовался.
Но надеюсь, они почувствуют и перелетят, сами куда-нибудь
и вот тогда уже точно будет.
Но пока,
Все прекрасно, яйца в гнезде, коптера нет,
Не стреляют ни наши, ни по нашим в ответ.
Счастлив, лежу, не стреляю.
Мирную военную жизнь наблюдаю.
© Владимир Ключников, участник СВО
#ZЛирика #ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова
Нас перестали бояться птицы,
Неожиданно прилетели гнездиться,
Вертеть черными клювами и красными щечками,
Обновлять гнезда и веселиться.
Мы тщательно-незаметны,
Прямо сейчас неопасны,
Недружеский нам украинский коптер,
Птицы скорее приняли за своего собрата,
или какой-то знак внимания неизвестного птицебрата.
Лежим в окопах,
Это почти нейтралка,
нам запретили стрелять
Ждем, приказа на атаку.
Нам подтвердили ее вчера на завтра,
Потом “радиорелейная” тишина,
а сегодня вернулись птицы.
Уже штурмовали откуда-то сбоку,
наши соседи позапозавчера,
Потом долго кричал,
Кто-то из ушедших – “вытащите меня”.
Мы лежим, чтобы не накрыли,
Слушаем неласковое жужжание коптеров который день,
шелест весенней редкой листвы, нас уже прикрывающей,
А теперь, и настоящих птиц веселое ликование.
Тихо как навсегда,
Особенно в обещании штурма вчера.
Когда нам предстоит, -
Еще один дом впереди взять.
Который мы, конечно, возьмем,
Но потом, очевидно, укры сравняют его, вместе с нами, с землей.
И наступит, на некоторое время очередной покой.
В наши окопы придут другие, слушать коптеров, птиц и готовиться брать следующий дом.
Птицы щебечут, садятся на гнезда,
над нашими как бы пустыми окопами,
Надеюсь, только это и видит,
Оператор сверхчувствительного коптера.
Может он видит яйца, которые они откладывают,
Умиляется общей интимности,
И только поэтому не хочет бросать гранаты вниз.
А мы смотрим снизу и во всяком случае не видим птичьих яиц, что несправедливо.
У коптера кончилась батарейка и он улетел.
Разочарованно удаляясь жужжанием осы.
И я еще более ласково смотрю на птиц,
Они подвижные, яркие и такие интересные.
Мы хорошо стараемся делать вид, что нас нет,
Кажется, не только коптер, но даже птицы в это поверили, почему нет?
Или приняли нас за каких-то своих?
Лесных жителей,
земляных, неопасных, неуклюжих, больших.
О плохом, думать не хочется,
И я любуюсь птицами неизвестной породы,
на остатках веток уничтоженной природы.
И всего лишь редкие минометные выстрелы, метрах в двухстах,
никого не пугают, но создают некомфортный фон,
Тренькают небеса,
чуть-чуть мешает.
Пора возвращаться к войне.
Меня вызывают по рации, подтверждают завтра,
Обещают награды и зачем-то танк.
Который вчера оборвал наш тапик.
Впрочем, штурм обещают часто,
И я правда перестал бояться.
Я только, прошу мысленно, уберите птиц,
Я привык к ним, залюбовался.
Но надеюсь, они почувствуют и перелетят, сами куда-нибудь
и вот тогда уже точно будет.
Но пока,
Все прекрасно, яйца в гнезде, коптера нет,
Не стреляют ни наши, ни по нашим в ответ.
Счастлив, лежу, не стреляю.
Мирную военную жизнь наблюдаю.
© Владимир Ключников, участник СВО
#ZЛирика #ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова