Туман ночной курился у земли,
Пытаясь залечить окопы-раны,
И звёзды яркой россыпью цвели,
Как незабудки под окном у мамы...

МОЯ ЖЕНА

Моя жена сильнее многих женщин,
Она - жена военного, и ей
Обычный мир судьбою не обещан
С его привычным ходом дел и дней.

Смиренно наблюдая за часами,
Но втайне их медлительность кляня,
Неделями, нередко - месяцами
Она, не уставая, ждёт меня.

Моя жена сильнее многих женщин.
Когда в командировке я, она
Замажет на стене узор из трещин,
По комнатам пройдёт, как старшина.

Подвинет шкаф, сама починит дверцу,
Которую сломал проказник-сын.
А по ночам она рисует сердце
Из наших двух сердечных половин.

Даст Бог, меня любить не станет меньше,
Насытившись разлуками сполна.
Моя жена сильнее многих женщин,
Но в этой силе есть моя вина.

ПТИЦЫ

Угрюмо небо. Тучи крутолобы.
Луна, как пулевой забытый шрам.
Осунул март квадратные сугробы
Вдоль строя обесточенных казарм.

На плац спустились облаком синицы,
Оставив полковой фруктовый сад.
...Быть может, эти маленькие птицы -
Есть души невернувшихся солдат?..

© Сергей Лобанов, гвардии лейтенант, член Союза писателей России, участник СВО

Беседовал Максим Васюнов

#ZСтихиСергеяЛобанова #СтихиСергеяЛобанова #ZИнтервью

У меня было невыразимое, но стойкое ощущение пустоты и тотального предательства. Я редко прихожу в бешенство, но это был тот самый случай. Войну, многие подобные персонажи как бы обходят стороной, стараются не замечать. И это ещё не худший вариант. Собственно, вряд ли подобное является предательством. Предать может тот, кто во что-то верил.

- Многие, кстати, в первые месяцы СВО верили, что мы накануне великого преображения. Я бы сказал, что мы вечно накануне чего-то, только кануны и горизонты отодвигаются. Пластичен человек и упруг, и если преображается, то внутренним трудом. Надо ли его, по вашему ощущению, сужать, как витийствовал Федор Михайлович, или расширение не помешало бы?

- Да, действительно, я слышал подобное не раз. Казалось, что СВО многие представляют некой панацеей от всех наших внутренних болезней. Но я изначально к этому относился довольно скептически, может быть потому, что историк. Война – это страшная рулетка, в которой можно и проиграть, тем более в такой войне, которая для меня имеет все признаки войны Отечественной.
Конечно, происходящее реально сплачивает всех нас неравнодушных – условно «красных» и конкретно «белых», левых и правых, демократов и монархистов. Я встречал бойцов с самыми разными шевронами и взглядами, и я восхищён ясностью сознания нашего народа. Мудростью именно тех, кто не замечен в занятиях изящными искусствами. Люди самых разных убеждений понимают природу происходящего. Понимают, что ставки предельно высоки, и что коротко говоря – мы не можем проиграть эту войну.

- Есть ли у вас ощущение перспективы, то самое «как погоним фашиста, а там и заживем»? Что значит «жить» - свободно, не утопая в мелочах, именно для вас?

- Хороший и непростой вопрос... В моем понимании это вполне банальное, но и нелегко выполнимое – жить в соответствии со своими принципами, не бояться менять жизнь. Ну, или бояться, но все равно менять. Поэтому, чувство свободы у меня, как-то неуловимо связано с пониманием или предчувствием социального дискомфорта. Как ни странно. Но есть в награду ощущение полнейшего счастья, когда выбор сделан. В этом смысле, мое решение уйти на фронт есть трудный выбор свободы. Жить свободно для меня – это труд, счастье и воля к счастью.

- Когда вы понимаете, что стихотворение вам удалось? Что есть поэтическая удача - когда удалось «провести удар», и кисть пробивает болью до самого плеча, или выложиться иначе, в ином, тихом, сокровенном, но точном определении чувства?

- Почти каждое моё стихотворение начинается с пары строчек, которые, что называется, «цепляют» тему. Затем всё происходит долго и сложно. Довольно часто понимаю, что ничего с этим не получится, «ракета не летит», и оставляю в покое недописанное. Это как в строительстве, когда проще построить новое, чем перестроить старое. Но вообще удачные строчки у меня ассоциируются с чем-то вроде внезапного блеска, как вспыхивает игрой оркестр.
Лучше пишется, когда я на ротации, или между «командировками». Собственно, на «передке» бывает, что имеется время, но ничего внятного и завершенного, как правило, не получается. Впечатление, что мозг как-то иссушается, хотя и впитывает все новое. Повторюсь, что стихи для меня – это не ремесло, а некое чудо, с которым я не знаю, как обращаться и которое может покинуть в любой момент…

- На войне самое никчемное, наверно, строить планы, но человек не может их не строить. Он так устроен. Окончится битва, придёт Победа, вернётесь - какое понимание будет держать в седле, какая надежда и какая, может быть, своя, пришедшая внезапно строка?

- Сейчас главное – победить. А после войны нас, конечно, ожидает и хмурое утро тоже, но я надеюсь, что не только оно.
Я считаю после войны, мы - и власть, и общество - обречены построить новую страну. Обречены, в данном случае, в хорошем смысле. И это будет интересно.

Беседовал Сергей Арутюнов

#ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова #ZСтатьиСергеяАрутюнова #ZИнтервью