ТРИ ДНЯ
Ты выжил там, где властвовала смерть.
Она тебя, мой брат, три дня пытала.
Ты мог бы сдаться, мог бы не терпеть,
Но для тебя погибнуть – было мало.
Израненный, средь дыма и огня,
Три дня лежал ты в поле у дороги,
Когда твои погибшие друзья
Уже в раю беседовали с Богом.
Ночами, в ожидании зари,
Боролся ты с чужой февральской стужей.
И чтобы жажду как-то усмирить,
Ты ел кровавый снег и пил из лужи.
Бои гремели где-то в стороне:
Рвались снаряды, голосили мины.
Едва дыша, ты думал о жене
И некрещёном годовалом сыне.
На третью ночь тебя нашли свои.
Играло небо звёздною картечью.
И даже громогласные бои
Не заглушали звуков русской речи.
...Живи, мой братец, всем смертям назло.
Со временем затянутся все раны.
И знай, тебе не просто повезло –
У Бога на тебя другие планы.
© Сергей Лобанов, член Союза писателей России, участник СВО
#ZСтихиСергеяЛобанова #24февраля #СВО
Ты выжил там, где властвовала смерть.
Она тебя, мой брат, три дня пытала.
Ты мог бы сдаться, мог бы не терпеть,
Но для тебя погибнуть – было мало.
Израненный, средь дыма и огня,
Три дня лежал ты в поле у дороги,
Когда твои погибшие друзья
Уже в раю беседовали с Богом.
Ночами, в ожидании зари,
Боролся ты с чужой февральской стужей.
И чтобы жажду как-то усмирить,
Ты ел кровавый снег и пил из лужи.
Бои гремели где-то в стороне:
Рвались снаряды, голосили мины.
Едва дыша, ты думал о жене
И некрещёном годовалом сыне.
На третью ночь тебя нашли свои.
Играло небо звёздною картечью.
И даже громогласные бои
Не заглушали звуков русской речи.
...Живи, мой братец, всем смертям назло.
Со временем затянутся все раны.
И знай, тебе не просто повезло –
У Бога на тебя другие планы.
© Сергей Лобанов, член Союза писателей России, участник СВО
#ZСтихиСергеяЛобанова #24февраля #СВО
***
Приблизятся сроки, и даже убитых спасут,
И как же сольются они в благодарственном кличе -
Не вечно ничто посреди окровавленных смут,
Изменится ветер, и мир поменяет обличье.
Изменится ветер, и стихнут удары кувалд
В авиационных и танкоремонтных ангарах,
Саперные роты пройдут за квадратом квадрат,
И в общем и целом война догорит, как огарок,
И можно поспорить, какое увечье больней -
Любым умозрениям обоснования слабы -
Вовек не сравнятся со стонами госпиталей
Ни крики победные и ни салютные залпы.
© Сергей Арутюнов, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А. М. Горького
#ZСтихиСергеяАрутюнова #24февраля #СВО
Приблизятся сроки, и даже убитых спасут,
И как же сольются они в благодарственном кличе -
Не вечно ничто посреди окровавленных смут,
Изменится ветер, и мир поменяет обличье.
Изменится ветер, и стихнут удары кувалд
В авиационных и танкоремонтных ангарах,
Саперные роты пройдут за квадратом квадрат,
И в общем и целом война догорит, как огарок,
И можно поспорить, какое увечье больней -
Любым умозрениям обоснования слабы -
Вовек не сравнятся со стонами госпиталей
Ни крики победные и ни салютные залпы.
© Сергей Арутюнов, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А. М. Горького
#ZСтихиСергеяАрутюнова #24февраля #СВО
МОЛИТВА О ПУЛЕ
Пуля, отлитая на заводе «Zaklady Metalove MESKO SA» в славянской Польше, весело и с пронзительной песней летела над замороженным январским полем славянской Луганщины. Ей было всё равно – прицельная она или шальная, 7,62 или 5,45, потому как лететь ей было целых пятьсот метров, а это долго как быстро. Налитая гордостью своего калибра, закручиваясь вокруг смещённого центра тяжести, описывая конус вокруг касательной к траектории, она не только пела, но и была подобна балерине, крутящей фуэте. Она чувствовала себя то родоначальницей громоздких ракет, то краеугольным атомом сложного механизма войны, то самым ярким мазком импрессиониста-баталиста, а то и кометой или даже звездой. Убийцей себя пуля не осознавала, потому что, по сути, была адиафорой. Пуля могла лететь почти четыре километра, а первые два - со скоростью восемьсот тридцать метров в секунду. Пуля именно в полёте была безупречно прекрасна. Пуля полагала, что она быстрее света и мысли, и нет ничего быстрее и прекраснее её…
Выпустивший пулю из снайперской винтовки «Бор» перший сержант Чорник сопроводил её мысленно скверным словом.
Молитва, рождённая в сердце матери из посёлка Ярково в российской Сибири, со скоростью божественной мысли летела навстречу пуле. Ей нужно было пролететь две тысячи шестьсот пятьдесят три километра, а это быстро как долго. Сорвавшись с потрескавшихся от мороза и слёз губ, она взмыла в небеса, и на крыле Архангела Михаила, что смахнуло с низких облаков большой снегопад на города и веси, устремилась на запад. Молитва была простая и не каноническая, о себе она знала только то, что родилась в больном сердце пожилой женщины, смотревшей в этот миг на образ Богородицы, прошла сквозь маленькое пламя свечи в руках этой женщины, и даже не все слова стояли в ней ровно и правильно. Молитва не знала, спасёт ли она кого-то от неминуемой гибели, она просто верила и летела со скоростью божественной мысли, которая несравнима ни с чем, потому что летит вне времени и пространства.
Прошептавшая молитву женщина проводила её в долгий путь крестным знамением и упала на колени…
Сержант Чистосердов поднялся с колен навстречу летящей пуле, но в эту частицу, в эту корпускулу земного мига со стороны Востока, где только-только вставало низкое зимнее Солнце, его догнала молитва на крыле Архангела Михаила. Маленькая, слабенькая, даже косноязычная, она лишь слегка подтолкнула его, и он чуть качнулся в сторону, а гордая и красивая, поющая песню смерти пуля полетела дальше, чтобы окончить свой путь в стволе дерева, о котором ничего не знала. Дерево хранило в себе уже две таких песни и несколько осколков. И ещё адиафора-пуля не знала, сколько её сестёр и братьев-осколков засели в сердце упавшей на колени перед образом Пресвятой Богородицы матери.
А молитва полетела дальше, потому что единожды сказанная молитва не имеет своего окончания, и, может быть, спасёт ещё нескольких сыновей, за которых молиться некому. Одному Богу известно…
© Сергей Козлов, российский писатель, член Союза писателей России c 1999 года, член Союза журналистов России. С февраля 2011 года — главный редактор журнала «Югра». Сергей Сергеевич — литературный редактор газеты «Тюменская область сегодня» и сопредседатель общества русской культуры Тюменской области.
#ZПрозаСергеяКозлова #24февраля #СВО
Пуля, отлитая на заводе «Zaklady Metalove MESKO SA» в славянской Польше, весело и с пронзительной песней летела над замороженным январским полем славянской Луганщины. Ей было всё равно – прицельная она или шальная, 7,62 или 5,45, потому как лететь ей было целых пятьсот метров, а это долго как быстро. Налитая гордостью своего калибра, закручиваясь вокруг смещённого центра тяжести, описывая конус вокруг касательной к траектории, она не только пела, но и была подобна балерине, крутящей фуэте. Она чувствовала себя то родоначальницей громоздких ракет, то краеугольным атомом сложного механизма войны, то самым ярким мазком импрессиониста-баталиста, а то и кометой или даже звездой. Убийцей себя пуля не осознавала, потому что, по сути, была адиафорой. Пуля могла лететь почти четыре километра, а первые два - со скоростью восемьсот тридцать метров в секунду. Пуля именно в полёте была безупречно прекрасна. Пуля полагала, что она быстрее света и мысли, и нет ничего быстрее и прекраснее её…
Выпустивший пулю из снайперской винтовки «Бор» перший сержант Чорник сопроводил её мысленно скверным словом.
Молитва, рождённая в сердце матери из посёлка Ярково в российской Сибири, со скоростью божественной мысли летела навстречу пуле. Ей нужно было пролететь две тысячи шестьсот пятьдесят три километра, а это быстро как долго. Сорвавшись с потрескавшихся от мороза и слёз губ, она взмыла в небеса, и на крыле Архангела Михаила, что смахнуло с низких облаков большой снегопад на города и веси, устремилась на запад. Молитва была простая и не каноническая, о себе она знала только то, что родилась в больном сердце пожилой женщины, смотревшей в этот миг на образ Богородицы, прошла сквозь маленькое пламя свечи в руках этой женщины, и даже не все слова стояли в ней ровно и правильно. Молитва не знала, спасёт ли она кого-то от неминуемой гибели, она просто верила и летела со скоростью божественной мысли, которая несравнима ни с чем, потому что летит вне времени и пространства.
Прошептавшая молитву женщина проводила её в долгий путь крестным знамением и упала на колени…
Сержант Чистосердов поднялся с колен навстречу летящей пуле, но в эту частицу, в эту корпускулу земного мига со стороны Востока, где только-только вставало низкое зимнее Солнце, его догнала молитва на крыле Архангела Михаила. Маленькая, слабенькая, даже косноязычная, она лишь слегка подтолкнула его, и он чуть качнулся в сторону, а гордая и красивая, поющая песню смерти пуля полетела дальше, чтобы окончить свой путь в стволе дерева, о котором ничего не знала. Дерево хранило в себе уже две таких песни и несколько осколков. И ещё адиафора-пуля не знала, сколько её сестёр и братьев-осколков засели в сердце упавшей на колени перед образом Пресвятой Богородицы матери.
А молитва полетела дальше, потому что единожды сказанная молитва не имеет своего окончания, и, может быть, спасёт ещё нескольких сыновей, за которых молиться некому. Одному Богу известно…
© Сергей Козлов, российский писатель, член Союза писателей России c 1999 года, член Союза журналистов России. С февраля 2011 года — главный редактор журнала «Югра». Сергей Сергеевич — литературный редактор газеты «Тюменская область сегодня» и сопредседатель общества русской культуры Тюменской области.
#ZПрозаСергеяКозлова #24февраля #СВО
Вдруг на мгновение от боли обессилев,
Поддашься слабости всё бросить и забыть,
Но тень раскрытых над тобою крыльев
Поможет выстоять под натиском судьбы.
Закрой глаза и «Отче наш» чуть слышно
Сам для себя губами повтори,
Ворота в рай чтоб для солдат-мальчишек
Гостеприимно Пётр отворил.
Нет на войне святых и атеистов,
Есть наши души в шрамах и рубцах.
Брат, перед боем надевай всё чистое
И верен будь до самого конца.
Не мы хотели ран или ожогов,
Пьянила кровь, густея на глазах,
И потому к тем, кто забыл про Бога,
По вечерам подкрадывался страх.
Пусть говорят про боевое братство,
Но мы уйдём - что будет после нас?
Как на духу, давно пора признаться,
Что раньше было легче, чем сейчас.
Когда с избытком Веры и Надежды,
Легко смотреть с Любовью в этот мир,
А подстрахует крестик под одеждой
И девять/девятнадцать, мой калибр.
© Сергей Ефимов, полковник полиции в отставке, ветеран специального отряда быстрого реагирования «РЫСЬ» МВД России, член Союза писателей России
#ZСтихиСергеяЕфимова
#24февраля #СВО
Поддашься слабости всё бросить и забыть,
Но тень раскрытых над тобою крыльев
Поможет выстоять под натиском судьбы.
Закрой глаза и «Отче наш» чуть слышно
Сам для себя губами повтори,
Ворота в рай чтоб для солдат-мальчишек
Гостеприимно Пётр отворил.
Нет на войне святых и атеистов,
Есть наши души в шрамах и рубцах.
Брат, перед боем надевай всё чистое
И верен будь до самого конца.
Не мы хотели ран или ожогов,
Пьянила кровь, густея на глазах,
И потому к тем, кто забыл про Бога,
По вечерам подкрадывался страх.
Пусть говорят про боевое братство,
Но мы уйдём - что будет после нас?
Как на духу, давно пора признаться,
Что раньше было легче, чем сейчас.
Когда с избытком Веры и Надежды,
Легко смотреть с Любовью в этот мир,
А подстрахует крестик под одеждой
И девять/девятнадцать, мой калибр.
© Сергей Ефимов, полковник полиции в отставке, ветеран специального отряда быстрого реагирования «РЫСЬ» МВД России, член Союза писателей России
#ZСтихиСергеяЕфимова
#24февраля #СВО
Февраль в Донбассе.. Снега уже нет.
На солнце днём, порою, даже жарко..
Сегодня к нам пришла "гуманитарка".
Стоит туман и нет чужих ракет..
За год войны почти забытый дом.
Привычно всё, о чем читал лишь в книжках.
Даст технике тяжелой передышку
Глубоко-вязкий, жирный чернозём..
Картина мира, где раскрывши рот,
Гружу мешки, как благостное бремя..
Природа вновь отсчитывает время
Подснежников. И птах зовёт в полёт.
Вкушая виды запахов весны
Среди своих- я счастлив, тих, спокоен,
Где нынче первый раз над ратным полем
Повисло счастье редкой тишины...
© Александр Марфунин, член Союза писателей России, участник СВО
#ZСтихиАлександраМарфунина #24февраля #СВО
На солнце днём, порою, даже жарко..
Сегодня к нам пришла "гуманитарка".
Стоит туман и нет чужих ракет..
За год войны почти забытый дом.
Привычно всё, о чем читал лишь в книжках.
Даст технике тяжелой передышку
Глубоко-вязкий, жирный чернозём..
Картина мира, где раскрывши рот,
Гружу мешки, как благостное бремя..
Природа вновь отсчитывает время
Подснежников. И птах зовёт в полёт.
Вкушая виды запахов весны
Среди своих- я счастлив, тих, спокоен,
Где нынче первый раз над ратным полем
Повисло счастье редкой тишины...
© Александр Марфунин, член Союза писателей России, участник СВО
#ZСтихиАлександраМарфунина #24февраля #СВО
МОЛИТВА О ПУЛЕ
Пуля, отлитая на заводе «Zaklady Metalove MESKO SA» в славянской Польше, весело и с пронзительной песней летела над замороженным январским полем славянской Луганщины. Ей было всё равно – прицельная она или шальная, 7,62 или 5,45, потому как лететь ей было целых пятьсот метров, а это долго как быстро. Налитая гордостью своего калибра, закручиваясь вокруг смещённого центра тяжести, описывая конус вокруг касательной к траектории, она не только пела, но и была подобна балерине, крутящей фуэте. Она чувствовала себя то родоначальницей громоздких ракет, то краеугольным атомом сложного механизма войны, то самым ярким мазком импрессиониста-баталиста, а то и кометой или даже звездой. Убийцей себя пуля не осознавала, потому что, по сути, была адиафорой. Пуля могла лететь почти четыре километра, а первые два - со скоростью восемьсот тридцать метров в секунду. Пуля именно в полёте была безупречно прекрасна. Пуля полагала, что она быстрее света и мысли, и нет ничего быстрее и прекраснее её…
Выпустивший пулю из снайперской винтовки «Бор» перший сержант Чорник сопроводил её мысленно скверным словом.
Молитва, рождённая в сердце матери из посёлка Ярково в российской Сибири, со скоростью божественной мысли летела навстречу пуле. Ей нужно было пролететь две тысячи шестьсот пятьдесят три километра, а это быстро как долго. Сорвавшись с потрескавшихся от мороза и слёз губ, она взмыла в небеса, и на крыле Архангела Михаила, что смахнуло с низких облаков большой снегопад на города и веси, устремилась на запад. Молитва была простая и не каноническая, о себе она знала только то, что родилась в больном сердце пожилой женщины, смотревшей в этот миг на образ Богородицы, прошла сквозь маленькое пламя свечи в руках этой женщины, и даже не все слова стояли в ней ровно и правильно. Молитва не знала, спасёт ли она кого-то от неминуемой гибели, она просто верила и летела со скоростью божественной мысли, которая несравнима ни с чем, потому что летит вне времени и пространства.
Прошептавшая молитву женщина проводила её в долгий путь крестным знамением и упала на колени…
Сержант Чистосердов поднялся с колен навстречу летящей пуле, но в эту частицу, в эту корпускулу земного мига со стороны Востока, где только-только вставало низкое зимнее Солнце, его догнала молитва на крыле Архангела Михаила. Маленькая, слабенькая, даже косноязычная, она лишь слегка подтолкнула его, и он чуть качнулся в сторону, а гордая и красивая, поющая песню смерти пуля полетела дальше, чтобы окончить свой путь в стволе дерева, о котором ничего не знала. Дерево хранило в себе уже две таких песни и несколько осколков. И ещё адиафора-пуля не знала, сколько её сестёр и братьев-осколков засели в сердце упавшей на колени перед образом Пресвятой Богородицы матери.
А молитва полетела дальше, потому что единожды сказанная молитва не имеет своего окончания, и, может быть, спасёт ещё нескольких сыновей, за которых молиться некому. Одному Богу известно…
© Сергей Козлов, российский писатель, председатель Тюменской писательской организации, член Союза писателей России c 1999 года, член Союза журналистов России. С февраля 2011 года — главный редактор журнала «Югра». Сергей Сергеевич — литературный редактор газеты «Тюменская область сегодня» и сопредседатель общества русской культуры Тюменской области.
#ZПрозаСергеяКозлова #24февраля #СВО
Пуля, отлитая на заводе «Zaklady Metalove MESKO SA» в славянской Польше, весело и с пронзительной песней летела над замороженным январским полем славянской Луганщины. Ей было всё равно – прицельная она или шальная, 7,62 или 5,45, потому как лететь ей было целых пятьсот метров, а это долго как быстро. Налитая гордостью своего калибра, закручиваясь вокруг смещённого центра тяжести, описывая конус вокруг касательной к траектории, она не только пела, но и была подобна балерине, крутящей фуэте. Она чувствовала себя то родоначальницей громоздких ракет, то краеугольным атомом сложного механизма войны, то самым ярким мазком импрессиониста-баталиста, а то и кометой или даже звездой. Убийцей себя пуля не осознавала, потому что, по сути, была адиафорой. Пуля могла лететь почти четыре километра, а первые два - со скоростью восемьсот тридцать метров в секунду. Пуля именно в полёте была безупречно прекрасна. Пуля полагала, что она быстрее света и мысли, и нет ничего быстрее и прекраснее её…
Выпустивший пулю из снайперской винтовки «Бор» перший сержант Чорник сопроводил её мысленно скверным словом.
Молитва, рождённая в сердце матери из посёлка Ярково в российской Сибири, со скоростью божественной мысли летела навстречу пуле. Ей нужно было пролететь две тысячи шестьсот пятьдесят три километра, а это быстро как долго. Сорвавшись с потрескавшихся от мороза и слёз губ, она взмыла в небеса, и на крыле Архангела Михаила, что смахнуло с низких облаков большой снегопад на города и веси, устремилась на запад. Молитва была простая и не каноническая, о себе она знала только то, что родилась в больном сердце пожилой женщины, смотревшей в этот миг на образ Богородицы, прошла сквозь маленькое пламя свечи в руках этой женщины, и даже не все слова стояли в ней ровно и правильно. Молитва не знала, спасёт ли она кого-то от неминуемой гибели, она просто верила и летела со скоростью божественной мысли, которая несравнима ни с чем, потому что летит вне времени и пространства.
Прошептавшая молитву женщина проводила её в долгий путь крестным знамением и упала на колени…
Сержант Чистосердов поднялся с колен навстречу летящей пуле, но в эту частицу, в эту корпускулу земного мига со стороны Востока, где только-только вставало низкое зимнее Солнце, его догнала молитва на крыле Архангела Михаила. Маленькая, слабенькая, даже косноязычная, она лишь слегка подтолкнула его, и он чуть качнулся в сторону, а гордая и красивая, поющая песню смерти пуля полетела дальше, чтобы окончить свой путь в стволе дерева, о котором ничего не знала. Дерево хранило в себе уже две таких песни и несколько осколков. И ещё адиафора-пуля не знала, сколько её сестёр и братьев-осколков засели в сердце упавшей на колени перед образом Пресвятой Богородицы матери.
А молитва полетела дальше, потому что единожды сказанная молитва не имеет своего окончания, и, может быть, спасёт ещё нескольких сыновей, за которых молиться некому. Одному Богу известно…
© Сергей Козлов, российский писатель, председатель Тюменской писательской организации, член Союза писателей России c 1999 года, член Союза журналистов России. С февраля 2011 года — главный редактор журнала «Югра». Сергей Сергеевич — литературный редактор газеты «Тюменская область сегодня» и сопредседатель общества русской культуры Тюменской области.
#ZПрозаСергеяКозлова #24февраля #СВО