ЛЕРМОНТОВ
Рассказ
История эта началась в конце 90-х, когда я работал учителем истории в сельской средней школе. Одному моему толковому ученику Ивану Дмитриеву тяжело давалась история России первой половины XIX века. Точнее – всё, что было после декабристов, ещё точнее – всё, что было после смерти Пушкина. А знать он хотел, потому как собирался поступать в Московский пограничный институт Федеральной службы безопасности, а там нужны были при поступлении история и обществознание. В общем – и поступить, и знать ученик хотел. Мотивация на генетическом уровне – отец офицер, старший брат служил в пограничных войсках, военная романтика в сознании ещё не развеяна сермяжным армейским бытом…
– Не заходит мне это время… – жаловался мне на вторую треть девятнадцатого века Ваня.
Я же, как человек родившийся в день пограничника, историк по образованию, посчитал делом чести поступление моего ученика в данный вуз. В какой-то момент вспомнил, что и у меня в университете это время, как говорит нынешняя молодёжь, «не заходило». Единственная четверка в дипломе, именно за этот период отечественной истории. И мне в своё время, и Ване спустя десять лет требовалась какая-то точка опоры. И я вдруг вспомнил, что такой точкой для меня стало прочтение лермонтовского «Героя нашего времени», романа, который я в школе «прочитал» по диагонали, потому как тогда лучше читались Рэй Брэдбери и Пьер Буль, Иван Ефремов и Алексей Казанцев…
– А прочитай-ка ты, Иван, «Героя нашего времени», – посоветовал я без особых надежд своему целеустремлённому ученику.
Он посмотрел на меня с сомнением и недоверием:
– Так нам его по программе, вроде, в следующем году…
– Мне помогло, – опередил я его дальнейшие вопросы. – Честно. Но это было уже после армии, на третьем курсе… Кстати, я потом вообще стал перечитывать русскую классику, особенно Достоевского. Но тебе рано. Достоевского – точно рано. До сих пор не могу понять, зачем вам дают «Преступление и наказание»? А надо бы «Идиота». Какой идиот в педагогике совершил это преступление перед Достоевским?.. – начал я иронично размышлять о школьном курсе русской литературы, но Иван поморщился:
– Сергей Сергеевич, а зачем это всё вообще будущему русскому офицеру?
Я вздохнул. На дворе были смутные 90-е, и русская литература вообще была не ко двору. Долгие философские сентенции, как говорила молодёжь, не прокатывали, и я ответил просто:
– «Герой нашего времени» – это про русских офицеров того времени…
И мотивация сработала.
– Понял, принял, – как военный связист ответил мне будущий курсант Дмитриев.
Он пришёл ко мне через неделю с томиком Лермонтова.
– Ну вот, Сергей Сергеевич, прочитал… Вот только не понял, Печорин вроде не мажор по родству, а ведёт себя как мажор. Эту люблю, эту не люблю, эту полюблю от нечего делать, тут постреляюсь… Лермонтов с себя что ли писал? Язык, кстати, так себе… Всё же мне больше стихи у Михаила Юрьевича нравятся.
– Мне тоже, – признался я в ответ.
– Но время почувствовал… Вот прямо почувствовал, а ещё понял, почему через сто лет всё рухнуло.
– Почему же?
– Элита так и разлагалась. В том числе военная. Подвиги от скуки совершать? Или покрасоваться? И этот, как его, фатализм… Вот точно, Лермонтов про себя писал. Тоже ведь на дуэли погиб…
– Все авторы отчасти пишут про себя, из своего опыта, – согласился я. – С фатализмом ты тоже отчасти прав. – Я глубоко вздохнул. – Выходит, ты пожалел о потраченном на чтение времени?
– Нет-нет, я уже понял, что жалеть потом придётся о том, что не успел прочитать…
И эпоху первой трети и середины XIX века Ваня действительно почувствовал. Эпоха Николая Первого стала ему понятна. Как и сам император, которого незаслуженно в историографии долгое время называли реакционером. А император может быть только императором. И умер он под солдатской шинелью.
Ваня позвонил мне ещё из Москвы, когда сдал вступительные экзамены, позвонил и хохотал, потому как достались ему именно кавказские войны.
– Фатализм! – крикнул он в трубку.
Рассказ
История эта началась в конце 90-х, когда я работал учителем истории в сельской средней школе. Одному моему толковому ученику Ивану Дмитриеву тяжело давалась история России первой половины XIX века. Точнее – всё, что было после декабристов, ещё точнее – всё, что было после смерти Пушкина. А знать он хотел, потому как собирался поступать в Московский пограничный институт Федеральной службы безопасности, а там нужны были при поступлении история и обществознание. В общем – и поступить, и знать ученик хотел. Мотивация на генетическом уровне – отец офицер, старший брат служил в пограничных войсках, военная романтика в сознании ещё не развеяна сермяжным армейским бытом…
– Не заходит мне это время… – жаловался мне на вторую треть девятнадцатого века Ваня.
Я же, как человек родившийся в день пограничника, историк по образованию, посчитал делом чести поступление моего ученика в данный вуз. В какой-то момент вспомнил, что и у меня в университете это время, как говорит нынешняя молодёжь, «не заходило». Единственная четверка в дипломе, именно за этот период отечественной истории. И мне в своё время, и Ване спустя десять лет требовалась какая-то точка опоры. И я вдруг вспомнил, что такой точкой для меня стало прочтение лермонтовского «Героя нашего времени», романа, который я в школе «прочитал» по диагонали, потому как тогда лучше читались Рэй Брэдбери и Пьер Буль, Иван Ефремов и Алексей Казанцев…
– А прочитай-ка ты, Иван, «Героя нашего времени», – посоветовал я без особых надежд своему целеустремлённому ученику.
Он посмотрел на меня с сомнением и недоверием:
– Так нам его по программе, вроде, в следующем году…
– Мне помогло, – опередил я его дальнейшие вопросы. – Честно. Но это было уже после армии, на третьем курсе… Кстати, я потом вообще стал перечитывать русскую классику, особенно Достоевского. Но тебе рано. Достоевского – точно рано. До сих пор не могу понять, зачем вам дают «Преступление и наказание»? А надо бы «Идиота». Какой идиот в педагогике совершил это преступление перед Достоевским?.. – начал я иронично размышлять о школьном курсе русской литературы, но Иван поморщился:
– Сергей Сергеевич, а зачем это всё вообще будущему русскому офицеру?
Я вздохнул. На дворе были смутные 90-е, и русская литература вообще была не ко двору. Долгие философские сентенции, как говорила молодёжь, не прокатывали, и я ответил просто:
– «Герой нашего времени» – это про русских офицеров того времени…
И мотивация сработала.
– Понял, принял, – как военный связист ответил мне будущий курсант Дмитриев.
Он пришёл ко мне через неделю с томиком Лермонтова.
– Ну вот, Сергей Сергеевич, прочитал… Вот только не понял, Печорин вроде не мажор по родству, а ведёт себя как мажор. Эту люблю, эту не люблю, эту полюблю от нечего делать, тут постреляюсь… Лермонтов с себя что ли писал? Язык, кстати, так себе… Всё же мне больше стихи у Михаила Юрьевича нравятся.
– Мне тоже, – признался я в ответ.
– Но время почувствовал… Вот прямо почувствовал, а ещё понял, почему через сто лет всё рухнуло.
– Почему же?
– Элита так и разлагалась. В том числе военная. Подвиги от скуки совершать? Или покрасоваться? И этот, как его, фатализм… Вот точно, Лермонтов про себя писал. Тоже ведь на дуэли погиб…
– Все авторы отчасти пишут про себя, из своего опыта, – согласился я. – С фатализмом ты тоже отчасти прав. – Я глубоко вздохнул. – Выходит, ты пожалел о потраченном на чтение времени?
– Нет-нет, я уже понял, что жалеть потом придётся о том, что не успел прочитать…
И эпоху первой трети и середины XIX века Ваня действительно почувствовал. Эпоха Николая Первого стала ему понятна. Как и сам император, которого незаслуженно в историографии долгое время называли реакционером. А император может быть только императором. И умер он под солдатской шинелью.
Ваня позвонил мне ещё из Москвы, когда сдал вступительные экзамены, позвонил и хохотал, потому как достались ему именно кавказские войны.
– Фатализм! – крикнул он в трубку.
ЕГЭ введут буквально через год, и потому абитуриенты ещё не тыкали в листы с квадратиками гелевыми ручками, а развёрнуто отвечали преподавателю-экзаменатору и должны были быть готовы отвечать на развёрнутые дополнительные вопросы. В общем, помог «Герой нашего времени» моему ученику. Иван ещё прислал пару фотографий в форме курсанта, а потом, как водится, ушёл в свою жизнь. Однажды лейтенант Дмитриев зашёл в школу, когда был в отпуске, но говорили мы уже о не об истории, не о Лермонтове, а о той самой жизни, потому что страна мало-помалу начинала подниматься с колен, на которые добровольно упала перед теми, кого завсегда побеждала. Я ещё пошутил, что он уже обошёл меня, сержанта советской армии, по званию, а он постучал себе в лоб указательным пальцем:
– Здесь бы догнать… Чтобы не поддерживать своим бравым видом поговорку «чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона».
Через какое-то время я ушёл из школы преподавать в вуз, Ивана бросало где-то по границам урезанной империи да по локальным конфликтам. То в Среднюю Азию, то на Кавказ – на современные кавказские войны, тоже, своего рода, фатализм… И, наверное, я бы никогда особо не вспомнил про героя уже нашего времени, уж тысячи учеников выпустил, если бы он сам не напомнил о себе сам летом 2023 года.
Пришла смс-ка: «лежу в госпитале, что посоветуете почитать?».
Ну да, где же ещё мог быть герой нашего времени, всю юность мечтавший стать офицером…
Я, к тому времени, знал, что многие мои ученики уже сражаются в зоне специальной военной операции как добровольцы, так и мобилизованные, а некоторые погибли… Многие из них писали мне в «телеграмм» или даже звонили. Рядовой и сержантский состав представляли собой те самые троечники, двоечников у меня не было. Принципиально не ставил двойки, потому что «двойка» – это не только оценка ученику, но и самому себе. Да, самую тяжелую лямку войны тянули «троечники».
«Интересно, он сейчас майор или уже подполковник?» – подумал я, чтобы понять, зачем взрослый состоявшийся мужчина спрашивает у престарелого учителя, что ему почитать…
Но тут случилась оказия, друг мой, который часто ездил в зону СВО с различными грузами и гуманитарной помощью, засобирался в очередной раз «к ленточке». Я спросил будет ли у него возможность и по пути ли подхватить пару коробок книг для госпиталя. Он глянул на номер госпиталя и кивнул:
– Сделаем, крюк небольшой. – Все места на карте у ленточки товарищ мой знал от и до, потому как мотался туда минимум раз в месяц. – Напиши – кому…
Книг он увёз не две, а несколько коробок, которые мы собрали с друзьями за какие-то пару дней. Причем не сказал ни слова против, наоборот, заботливо надув щёки, решил, что выгрузит пару коробок с таблетками от диареи, потому как даже в окопах с ними перебор. А вот книги давно надо начать возить. Так что досталось отправленной литературы не только госпиталю, но и некоторым библиотекам Луганщины. Я же написал Ивану, что отправил книжную посылку в госпиталь и просил сообщить о получении. «А ваши книги там есть?» – спросил он в ответ. Я ответил утвердительно, порадовавшись, что возможно дойдут глаза бойца и до моего скромного творчества, а сам снова погрузился в нашу тыловую суету, хотя порой с тоской вспоминаю окопное братство, потому как нигде более такого братства не встретишь. Как у Гоголя, в словах Тараса Бульбы о товариществе.
Прошла неделя, а вестей от Ивана не было. Впрочем, даже в самом глубоком тылу все уже давно поняли: оттуда звонят и пишут, когда могут, а не тогда, когда мы ждём. А потом вернулся мой друг и рассказал:
– Слушай, а нет уже твоего ученика в госпитале.
– Как нет? – удивился я.
– Такие, как он, там не засиживаются, не залёживаются, мне так главврач сказал: только подлатали, и обратно. А куда – обратно, сам знаешь – никто нам не скажет, хотя оно и правильно. Но книги я оставил. Ту, что ты с дарственной надписью отправил, передал главному, он найдёт способ доставить адресату.
– Спасибо…
– Здесь бы догнать… Чтобы не поддерживать своим бравым видом поговорку «чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона».
Через какое-то время я ушёл из школы преподавать в вуз, Ивана бросало где-то по границам урезанной империи да по локальным конфликтам. То в Среднюю Азию, то на Кавказ – на современные кавказские войны, тоже, своего рода, фатализм… И, наверное, я бы никогда особо не вспомнил про героя уже нашего времени, уж тысячи учеников выпустил, если бы он сам не напомнил о себе сам летом 2023 года.
Пришла смс-ка: «лежу в госпитале, что посоветуете почитать?».
Ну да, где же ещё мог быть герой нашего времени, всю юность мечтавший стать офицером…
Я, к тому времени, знал, что многие мои ученики уже сражаются в зоне специальной военной операции как добровольцы, так и мобилизованные, а некоторые погибли… Многие из них писали мне в «телеграмм» или даже звонили. Рядовой и сержантский состав представляли собой те самые троечники, двоечников у меня не было. Принципиально не ставил двойки, потому что «двойка» – это не только оценка ученику, но и самому себе. Да, самую тяжелую лямку войны тянули «троечники».
«Интересно, он сейчас майор или уже подполковник?» – подумал я, чтобы понять, зачем взрослый состоявшийся мужчина спрашивает у престарелого учителя, что ему почитать…
Но тут случилась оказия, друг мой, который часто ездил в зону СВО с различными грузами и гуманитарной помощью, засобирался в очередной раз «к ленточке». Я спросил будет ли у него возможность и по пути ли подхватить пару коробок книг для госпиталя. Он глянул на номер госпиталя и кивнул:
– Сделаем, крюк небольшой. – Все места на карте у ленточки товарищ мой знал от и до, потому как мотался туда минимум раз в месяц. – Напиши – кому…
Книг он увёз не две, а несколько коробок, которые мы собрали с друзьями за какие-то пару дней. Причем не сказал ни слова против, наоборот, заботливо надув щёки, решил, что выгрузит пару коробок с таблетками от диареи, потому как даже в окопах с ними перебор. А вот книги давно надо начать возить. Так что досталось отправленной литературы не только госпиталю, но и некоторым библиотекам Луганщины. Я же написал Ивану, что отправил книжную посылку в госпиталь и просил сообщить о получении. «А ваши книги там есть?» – спросил он в ответ. Я ответил утвердительно, порадовавшись, что возможно дойдут глаза бойца и до моего скромного творчества, а сам снова погрузился в нашу тыловую суету, хотя порой с тоской вспоминаю окопное братство, потому как нигде более такого братства не встретишь. Как у Гоголя, в словах Тараса Бульбы о товариществе.
Прошла неделя, а вестей от Ивана не было. Впрочем, даже в самом глубоком тылу все уже давно поняли: оттуда звонят и пишут, когда могут, а не тогда, когда мы ждём. А потом вернулся мой друг и рассказал:
– Слушай, а нет уже твоего ученика в госпитале.
– Как нет? – удивился я.
– Такие, как он, там не засиживаются, не залёживаются, мне так главврач сказал: только подлатали, и обратно. А куда – обратно, сам знаешь – никто нам не скажет, хотя оно и правильно. Но книги я оставил. Ту, что ты с дарственной надписью отправил, передал главному, он найдёт способ доставить адресату.
– Спасибо…
– Что-то мне подсказывает, – грустно улыбнулся мой товарищ, – что Иван твой ещё не раз в этом госпитале побывает. Если не сам, то бойцов своих привезёт… Ни дай Бог, конечно… Он же и там успел отличиться…
– В каком смысле? – нахмурил я лоб.
– В хорошем. Там один боец, когда у него друг от ранений умер, умудрился напиться… где только алкоголь взял?! Там сейчас с этим строго. И заперся с боевой гранатой в морге. Такой отдельный домик во дворе всего с двумя окнами… Гранату-то проще найти, чем бутылку, но вот у этого и то, и другое получилось.
– Зачем в морге-то?
– Ну, рядом с телом друга своего. Они же там как реальные братья становятся. Даже больше, чем родные.
– Знаю, – угрюмо подтвердил я. – Так зачем?
– Требовал, чтобы ему пленных «немцев» из той части, которую они штурмовали, привели на суд. Он одного такого из палаты пленных умудрился с собой прихватить…
– Отчего ж просто гранату в эту палату не швырнул? – спросил я.
Друг пожал плечами:
– Кто ж пьяную голову разберёт, да ещё контуженную? Ведите, говорит, судить буду… Его и главврач, и сёстры уговаривали, и сослуживцы… Ни в какую! А тут вышел во двор твой Иван, махом ситуацию просёк, велел всем отойти, потому как по званию он старший был. Короче принял командование на себя. Главный ему говорит, что сейчас военная полиция приедет, мол, что удумал, Иван Андреевич? А тот говорит: граната не бутылка, упадёт – не разобьётся, продолжайте говорить с ним через дверь, а мы сейчас опровергнем фатализм девятнадцатого века…
На этих словах рассказа я улыбнулся. Мелькнули в сознании образы Печорина, Казбича, есаула, и добрейшего Максима Максимовича… «жаль не Сергея Сергеевича», улыбнулся я своим мыслям. А товарищ мой продолжал:
– Доктор ему тихо, что, мол, всякое может случиться. А вояка ваш: хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь! Я, говорит, это с девятого класса знаю. «Откуда в девятом-то классе такое знать?», усомнился главный врач, а Иван ему: «От героя нашего времени, то бишь, от героев былых времён»… В общем, броник и каску надел, под окно подполз, пока доктор уговаривал бойца через дверь, один нырок – и он в морге. В морге – среди живых и мёртвых. Через полминуты уже вывел бойца разнюненного. И – граната в кулаке. Импортная оказалась… И пленный – трясущийся и бледный, весь в бинтах, за ними выполз… Герой твой Ваня.
– Герой нашего времени, – улыбнулся я.
– Что? – не расслышал или не совсем понял мой друг.
– Да ситуация почти как в романе Лермонтова…
Товарищ мой вдруг захохотал. Я смотрел на него с выжидательным изумлением, пока он не успокоился и не смог объяснить причину своего смеха.
– Позывной у твоего Ивана знаешь какой?
– Да откуда мне знать?
– Лермонтов…
История эта не кончится, пока есть герои нашего времени, пока есть Лермонтов.
© Сергей Козлов, русский писатель, член Союза писателей России c 1999 года, член Союза журналистов России. С февраля 2011 года — главный редактор журнала «Югра». Сергей Сергеевич — литературный редактор газеты «Тюменская область сегодня» и сопредседатель общества русской культуры Тюменской области.
Художник — Владимир Киреев
#ПрозаСергеяКозлова #ZпрозаСергеяКозлова #ZДуховная
– В каком смысле? – нахмурил я лоб.
– В хорошем. Там один боец, когда у него друг от ранений умер, умудрился напиться… где только алкоголь взял?! Там сейчас с этим строго. И заперся с боевой гранатой в морге. Такой отдельный домик во дворе всего с двумя окнами… Гранату-то проще найти, чем бутылку, но вот у этого и то, и другое получилось.
– Зачем в морге-то?
– Ну, рядом с телом друга своего. Они же там как реальные братья становятся. Даже больше, чем родные.
– Знаю, – угрюмо подтвердил я. – Так зачем?
– Требовал, чтобы ему пленных «немцев» из той части, которую они штурмовали, привели на суд. Он одного такого из палаты пленных умудрился с собой прихватить…
– Отчего ж просто гранату в эту палату не швырнул? – спросил я.
Друг пожал плечами:
– Кто ж пьяную голову разберёт, да ещё контуженную? Ведите, говорит, судить буду… Его и главврач, и сёстры уговаривали, и сослуживцы… Ни в какую! А тут вышел во двор твой Иван, махом ситуацию просёк, велел всем отойти, потому как по званию он старший был. Короче принял командование на себя. Главный ему говорит, что сейчас военная полиция приедет, мол, что удумал, Иван Андреевич? А тот говорит: граната не бутылка, упадёт – не разобьётся, продолжайте говорить с ним через дверь, а мы сейчас опровергнем фатализм девятнадцатого века…
На этих словах рассказа я улыбнулся. Мелькнули в сознании образы Печорина, Казбича, есаула, и добрейшего Максима Максимовича… «жаль не Сергея Сергеевича», улыбнулся я своим мыслям. А товарищ мой продолжал:
– Доктор ему тихо, что, мол, всякое может случиться. А вояка ваш: хуже смерти ничего не случится – а смерти не минуешь! Я, говорит, это с девятого класса знаю. «Откуда в девятом-то классе такое знать?», усомнился главный врач, а Иван ему: «От героя нашего времени, то бишь, от героев былых времён»… В общем, броник и каску надел, под окно подполз, пока доктор уговаривал бойца через дверь, один нырок – и он в морге. В морге – среди живых и мёртвых. Через полминуты уже вывел бойца разнюненного. И – граната в кулаке. Импортная оказалась… И пленный – трясущийся и бледный, весь в бинтах, за ними выполз… Герой твой Ваня.
– Герой нашего времени, – улыбнулся я.
– Что? – не расслышал или не совсем понял мой друг.
– Да ситуация почти как в романе Лермонтова…
Товарищ мой вдруг захохотал. Я смотрел на него с выжидательным изумлением, пока он не успокоился и не смог объяснить причину своего смеха.
– Позывной у твоего Ивана знаешь какой?
– Да откуда мне знать?
– Лермонтов…
История эта не кончится, пока есть герои нашего времени, пока есть Лермонтов.
© Сергей Козлов, русский писатель, член Союза писателей России c 1999 года, член Союза журналистов России. С февраля 2011 года — главный редактор журнала «Югра». Сергей Сергеевич — литературный редактор газеты «Тюменская область сегодня» и сопредседатель общества русской культуры Тюменской области.
Художник — Владимир Киреев
#ПрозаСергеяКозлова #ZпрозаСергеяКозлова #ZДуховная
***
Терзаясь тем, что многих отпугнул,
Намерившись прервать рыданье вдовье,
Ещё я здесь. Не собран мой баул.
Вещей немного. Список наготове -
Но чувствую, что, пламенем звуча,
Наперекор водительству иллюзий
Горит по мне окопная свеча,
Мерцает, ждёт она, когда явлюсь ей.
Мерцай же, полномочный атташе,
И разгорайся ярче к приближенью -
В ряду сертификатов о душе
Гражданство поверяется лишь ею.
© Сергей Арутюнов, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А. М. Горького
#ZСтихиСергеяАрутюнова #СтихиСергеяАрутюнова #ZЛирика #ПоэзияZ
Терзаясь тем, что многих отпугнул,
Намерившись прервать рыданье вдовье,
Ещё я здесь. Не собран мой баул.
Вещей немного. Список наготове -
Но чувствую, что, пламенем звуча,
Наперекор водительству иллюзий
Горит по мне окопная свеча,
Мерцает, ждёт она, когда явлюсь ей.
Мерцай же, полномочный атташе,
И разгорайся ярче к приближенью -
В ряду сертификатов о душе
Гражданство поверяется лишь ею.
© Сергей Арутюнов, член Союза писателей России, доцент Литературного института им. А. М. Горького
#ZСтихиСергеяАрутюнова #СтихиСергеяАрутюнова #ZЛирика #ПоэзияZ
Я опять возьму автомат,
И буду, конечно, вынужден.
Стрелять из его плоскостей
И таинственных полуокружностей.
Аккуратнейше воевать,
Убивать, и беречь патроны,
Земляную броню копать,
И сурка случайного из окопа – гнать.
Дырявить мундиры и все величия,
Целясь для удобства в знаки отличия,
Терпеливо сносить огонь
Получать конечный восторг.
А потом сброшу ствол
Когда смолкнет ор,
прекратится боль,
И победит наконец:
Царь, бог, или герой.
Покой на краю равнины,
С милой.
Косы у нее – в пояс,
как ковыль в степи – по пояс.
Она смотрит вбок,
думая,
что все вечно.
И бровь, и козелок у нее безупречны.
Начало начал,
Исходник ада,
дорога в рай.
Я обречен, на востоке,
Который меня не бросил.
Остаться пока.
И развести жизнь.
Камень на камень.
Камень на камень.
Бросив.
Не знаю откуда придет,
Беда последнего случая.
Но, так или иначе, мне милее не лес,
И не кустарник во всяком случае.
Не пущу никого в свою степь,
не стволом, так косой отмахаюсь,
Помогите мне кто-нибудь.
Это все, что у нас осталось.
© Владимир Ключников, участник СВО
#ZЛирика #ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова #ОкопнаяПравда
И буду, конечно, вынужден.
Стрелять из его плоскостей
И таинственных полуокружностей.
Аккуратнейше воевать,
Убивать, и беречь патроны,
Земляную броню копать,
И сурка случайного из окопа – гнать.
Дырявить мундиры и все величия,
Целясь для удобства в знаки отличия,
Терпеливо сносить огонь
Получать конечный восторг.
А потом сброшу ствол
Когда смолкнет ор,
прекратится боль,
И победит наконец:
Царь, бог, или герой.
Покой на краю равнины,
С милой.
Косы у нее – в пояс,
как ковыль в степи – по пояс.
Она смотрит вбок,
думая,
что все вечно.
И бровь, и козелок у нее безупречны.
Начало начал,
Исходник ада,
дорога в рай.
Я обречен, на востоке,
Который меня не бросил.
Остаться пока.
И развести жизнь.
Камень на камень.
Камень на камень.
Бросив.
Не знаю откуда придет,
Беда последнего случая.
Но, так или иначе, мне милее не лес,
И не кустарник во всяком случае.
Не пущу никого в свою степь,
не стволом, так косой отмахаюсь,
Помогите мне кто-нибудь.
Это все, что у нас осталось.
© Владимир Ключников, участник СВО
#ZЛирика #ZСтихиВладимираКлючникова #СтихиВладимираКлючникова #ОкопнаяПравда
ВОДА
Напомни мне, когда я все забуду:
Про дом над обмелевшею рекой,
Куда иду я и пришел откуда,
Напомни мне о том, кто я такой.
Напомни мне дождем и снегом мокрым.
Пускай колючий, хлесткий и косой
Стучит порой осенний ливень в окна,
А летом ноги холодит росой.
Я вспомню все, ведь ты, всего бездонней,
Напомнишь мне, забытое храня:
Я горсть воды у мира на ладонях
И целый мир в ладонях у меня.
© Егор Перцев
Напомни мне, когда я все забуду:
Про дом над обмелевшею рекой,
Куда иду я и пришел откуда,
Напомни мне о том, кто я такой.
Напомни мне дождем и снегом мокрым.
Пускай колючий, хлесткий и косой
Стучит порой осенний ливень в окна,
А летом ноги холодит росой.
Я вспомню все, ведь ты, всего бездонней,
Напомнишь мне, забытое храня:
Я горсть воды у мира на ладонях
И целый мир в ладонях у меня.
© Егор Перцев
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
***
Вы думали, мы тлен, мы пыль, мы грязь,
А мы из стали!
Вы верили, что победили нас,
А мы восстали!
Хотели нас согнуть, скрутить, сломить,
А мы не гнёмся!
Надеялись легко нас победить,
А мы дерёмся!
Тяжёлый бой идёт и смерть близка.
Но всем - по вере:
Мы в Рай уйдём и в память навсегда.
А вы – к Бандере.
На карту посмотрите, вороньё:
Куда вы прёте?
Не предадим Отечество своё!
Мы плоть от плоти!
Пытались нашу память растоптать,
Но деды – с нами!
И снова будет в небесах сиять
Победы знамя!
© Любовь Сердечная, член Союза писателей России
#ZСтихиЛюбовиСердечной #СтихиЛюбовиСердечной
Вы думали, мы тлен, мы пыль, мы грязь,
А мы из стали!
Вы верили, что победили нас,
А мы восстали!
Хотели нас согнуть, скрутить, сломить,
А мы не гнёмся!
Надеялись легко нас победить,
А мы дерёмся!
Тяжёлый бой идёт и смерть близка.
Но всем - по вере:
Мы в Рай уйдём и в память навсегда.
А вы – к Бандере.
На карту посмотрите, вороньё:
Куда вы прёте?
Не предадим Отечество своё!
Мы плоть от плоти!
Пытались нашу память растоптать,
Но деды – с нами!
И снова будет в небесах сиять
Победы знамя!
© Любовь Сердечная, член Союза писателей России
#ZСтихиЛюбовиСердечной #СтихиЛюбовиСердечной
Стихи Игоря Витюка сегодня в рубрике «Поэтические плакаты СВО»:
Врагу запомнить пора бы
Пословицу эту простую:
«Не злите русский корабль,
А то ведь откалибрует!»
© Игорь Витюк, Секретарь Союза писателей России, заслуженный работник культуры Российской Федерации, ветеран боевых действий, полковник запаса
#ZСтихиИгоряВитюка
#СтихиИгоряВитюка
#ПоэтическиеПлакатыСВО
#поэзияZ #ZаРоссию #ZДухоподъëмная
Врагу запомнить пора бы
Пословицу эту простую:
«Не злите русский корабль,
А то ведь откалибрует!»
© Игорь Витюк, Секретарь Союза писателей России, заслуженный работник культуры Российской Федерации, ветеран боевых действий, полковник запаса
#ZСтихиИгоряВитюка
#СтихиИгоряВитюка
#ПоэтическиеПлакатыСВО
#поэзияZ #ZаРоссию #ZДухоподъëмная
— Православная идентичность русского народа особенно ярко проявляется во время военных конфликтов. Еще святой праведный Иоанн Кронштадтский писал о том, что земное Отечество — преддверие Отечества небесного. А готовность положить за Родину свою душу есть проявление горячей любви к ней. Русский воин перед боем непременно получал небесную защиту — благословение на ратное дело, на защиту своего Отечества.
© Игорь Витюк, военный эксперт, полковник запаса, участник боевых действий
Этот комментарий главного редактора интернет-журнала Z-Поэзия, Заслуженного работника культуры, Секретаря Союза писателей России Игоря Витюка опубликован в свежем выпуске ежедневного издания "Вечерняя Москва" № 126 (29770) от 11.07.2024 года (статья Андрея Объедкова "Волонтёры везут крестики и лампадное масло").
#ZСтатьиИгоряВитюка #СтатьиИгоряВитюка #ВечерняяМосква
© Игорь Витюк, военный эксперт, полковник запаса, участник боевых действий
Этот комментарий главного редактора интернет-журнала Z-Поэзия, Заслуженного работника культуры, Секретаря Союза писателей России Игоря Витюка опубликован в свежем выпуске ежедневного издания "Вечерняя Москва" № 126 (29770) от 11.07.2024 года (статья Андрея Объедкова "Волонтёры везут крестики и лампадное масло").
#ZСтатьиИгоряВитюка #СтатьиИгоряВитюка #ВечерняяМосква
ДЕВОЧКА ИЗ ДНР
Ветром к земле пригибало осины
Возле дороги, ведущей в село.
Выбора не было – мама с Полиной
Шли в никуда от бомбёжек. Назло
Всем террористам, нацистам и прочим
Будут они замечательно жить!
Только снаряды безумно пророчат:
«Каждой секундой успей дорожить!»
«Дальше в Россию?» – дочурка спросила,
Как-то особенно сделав глаза
Слишком по-взрослому. Ранняя сила
Тронула детство. Осталась слеза
В чистой душе безобразным осколком.
Выплакать горе нельзя до конца.
Быть перестала Полина ребёнком
В прошлом году, как убили отца…
© Анатолий Арестов
#СтихиАнатолияАрестова #ZСтихиАнатолияАрестова #ZЛирика #ПоэзияZ
Ветром к земле пригибало осины
Возле дороги, ведущей в село.
Выбора не было – мама с Полиной
Шли в никуда от бомбёжек. Назло
Всем террористам, нацистам и прочим
Будут они замечательно жить!
Только снаряды безумно пророчат:
«Каждой секундой успей дорожить!»
«Дальше в Россию?» – дочурка спросила,
Как-то особенно сделав глаза
Слишком по-взрослому. Ранняя сила
Тронула детство. Осталась слеза
В чистой душе безобразным осколком.
Выплакать горе нельзя до конца.
Быть перестала Полина ребёнком
В прошлом году, как убили отца…
© Анатолий Арестов
#СтихиАнатолияАрестова #ZСтихиАнатолияАрестова #ZЛирика #ПоэзияZ
***
Уже неделю целятся в село
Оттуда, где их наши не дожали.
Там не у нас ли крышу посекло,
Покуда мясо вертим на мангале?
Пустился дождь в беседку молотить,
Свистит снаряд, спускаясь стороною.
Что попусту гадать? – гляди и видь,
Грызи шашлык и запивай судьбою.
Нет, что вы, нет, – какой тут фатализм...
Едва шепнут: "Откушай, человече", –
Из всех цилиндров, тубусов и призм
Металл летальный лупит, – чёт ли, нечет?
Такая жизнь, наверное, острей, –
Возможно, коль со стороны виднее.
Но смерть дурнее вражьих батарей,
И не до тонуса, он просто лишь идея...
© Юрий Савченко
#СтихиЮрияСавченко #ZСтихиЮрияСавченко #ZЛирика #ПоэзияZ
Уже неделю целятся в село
Оттуда, где их наши не дожали.
Там не у нас ли крышу посекло,
Покуда мясо вертим на мангале?
Пустился дождь в беседку молотить,
Свистит снаряд, спускаясь стороною.
Что попусту гадать? – гляди и видь,
Грызи шашлык и запивай судьбою.
Нет, что вы, нет, – какой тут фатализм...
Едва шепнут: "Откушай, человече", –
Из всех цилиндров, тубусов и призм
Металл летальный лупит, – чёт ли, нечет?
Такая жизнь, наверное, острей, –
Возможно, коль со стороны виднее.
Но смерть дурнее вражьих батарей,
И не до тонуса, он просто лишь идея...
© Юрий Савченко
#СтихиЮрияСавченко #ZСтихиЮрияСавченко #ZЛирика #ПоэзияZ
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Стихотворение «Сыночек» заместителя главного редактора интернет-журнала Z-Поэзия Оксаны Москаленко, посвящённое всем матерям, проводившим своих сыновей на фронт, прочла актриса Узловского Молодёжного Театра Ольга Фатуева в рамках проекта «НоVая поэZия фронта».
СЫНОЧЕК
Всем матерям, проводившим на войну своих сыновей
Провожаю тебя на войну,
Я не знала, что это случится.
И тебе на прощанье шепну,
Что я буду отныне молиться –
Не как раньше, – слова на бегу, –
А молитвой с душой обнажëнной.
По-другому я жить не смогу –
В полночь снова встаю на поклоны.
Я боюсь, мой сыночек, боюсь,
Опасаюсь я даже бояться.
Но тебе говорю: «Я горжусь!»
И ты, знаю, не сможешь остаться.
Потому что растила тебя
Я, как воина и как мужчину.
И поэтому плачу, любя,
Материнское горе отринув.
© Оксана Москаленко, член Союза писателей России
#ZСтихиОксаныМоскаленко #СтихиОксаныМоскаленко #ZЛирика
СЫНОЧЕК
Всем матерям, проводившим на войну своих сыновей
Провожаю тебя на войну,
Я не знала, что это случится.
И тебе на прощанье шепну,
Что я буду отныне молиться –
Не как раньше, – слова на бегу, –
А молитвой с душой обнажëнной.
По-другому я жить не смогу –
В полночь снова встаю на поклоны.
Я боюсь, мой сыночек, боюсь,
Опасаюсь я даже бояться.
Но тебе говорю: «Я горжусь!»
И ты, знаю, не сможешь остаться.
Потому что растила тебя
Я, как воина и как мужчину.
И поэтому плачу, любя,
Материнское горе отринув.
© Оксана Москаленко, член Союза писателей России
#ZСтихиОксаныМоскаленко #СтихиОксаныМоскаленко #ZЛирика
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Песня "Рукопашная"
Автор слов — член Союза писателей России Дмитрий Дарин
Автор музыки и исполнитель — воин-казак с позывным "Походный" казачьей бригады "Сибирь" Добровольческого штурмового корпуса Константин Шлямов
Автор слов — член Союза писателей России Дмитрий Дарин
Автор музыки и исполнитель — воин-казак с позывным "Походный" казачьей бригады "Сибирь" Добровольческого штурмового корпуса Константин Шлямов
Стихи Татьяны Катиной сегодня в рубрике "Поэтические плакаты СВО":
Белые голуби ввысь поднялись,
Небо украсив своей белизною.
Верю, вернется к нам мирная жизнь,
Солнце Победы взойдёт над землёю!
© Татьяна Катина
#ZПлакаты #ZПоэтическиеПлакатыСВО #ZСтихиТатьяныКатиной #СтихиТатьяныКатиной
Белые голуби ввысь поднялись,
Небо украсив своей белизною.
Верю, вернется к нам мирная жизнь,
Солнце Победы взойдёт над землёю!
© Татьяна Катина
#ZПлакаты #ZПоэтическиеПлакатыСВО #ZСтихиТатьяныКатиной #СтихиТатьяныКатиной
Сегодня мы поздравляем с днем рождения нашего друга, поэта, писателя, патриота Софью Самокиш!
От всего сердца желаем Софье счастья, здоровья, успехов, удачи, радостей, вдохновения, новых творческих успехов и, конечно, нашей общей скорейшей Победы!
***
Автор — Софья Самокиш
Я помню из детства:
почтительный трепет
От слов «день победы», «девятое мая».
Суровится ветер и волосы треплет,
Мне шесть или семь, я уже понимаю:
Пять стелл –
потому что пять лет до победы –
Стоят среди танков на мемориале.
И строгие сосны,
И хмурое небо
Из давнего мая шагнули в реальный.
И грустно, и гордо, и шёпот
«спасибо
бесстрашию предков»,
И чувство покоя.
И вера, что небо останется синим –
Никто повторять не захочет такое!..
Прошло столько лет,
А в душе, как и раньше,
К отчизне любви – не один многотомник…
И бьётся набатом – без фарса, без фальши –
За мир! За Россию!
Я помню,
Я помню!
© Софья Самокиш, поэт, писатель, г. Москва
Смотреть видео: https://youtu.be/-dr8iXBLmt4
#СтихиСофьиСамокиш #ZСтихиСофьиСамокиш#ZЛирика
#Москва
От всего сердца желаем Софье счастья, здоровья, успехов, удачи, радостей, вдохновения, новых творческих успехов и, конечно, нашей общей скорейшей Победы!
***
Автор — Софья Самокиш
Я помню из детства:
почтительный трепет
От слов «день победы», «девятое мая».
Суровится ветер и волосы треплет,
Мне шесть или семь, я уже понимаю:
Пять стелл –
потому что пять лет до победы –
Стоят среди танков на мемориале.
И строгие сосны,
И хмурое небо
Из давнего мая шагнули в реальный.
И грустно, и гордо, и шёпот
«спасибо
бесстрашию предков»,
И чувство покоя.
И вера, что небо останется синим –
Никто повторять не захочет такое!..
Прошло столько лет,
А в душе, как и раньше,
К отчизне любви – не один многотомник…
И бьётся набатом – без фарса, без фальши –
За мир! За Россию!
Я помню,
Я помню!
© Софья Самокиш, поэт, писатель, г. Москва
Смотреть видео: https://youtu.be/-dr8iXBLmt4
#СтихиСофьиСамокиш #ZСтихиСофьиСамокиш#ZЛирика
#Москва
YouTube
Девятое мая
Стихи и монтаж видео: Софья Самокиш
https://vk.com/flutissimo — страница моих стихов Вконтакте
https://yangx.top/samokish_sofya_writer — телеграм-канал
Я помню из детства:
почтительный трепет
От слов «день победы», «девятое мая».
Суровится ветер и волосы треплет…
https://vk.com/flutissimo — страница моих стихов Вконтакте
https://yangx.top/samokish_sofya_writer — телеграм-канал
Я помню из детства:
почтительный трепет
От слов «день победы», «девятое мая».
Суровится ветер и волосы треплет…
***
У последней черты
вороньё и кресты,
и сгорают мосты
к чёрту...
Осиянная Русь,
не блажи и не трусь,
я, конечно, вернусь —
твёрдо.
Заучи навсегда:
и беда — не беда,
коль вскипает вода
кровью.
Уж свезло, так свезло.
Ищет ветер крыло,
тянет вниз бремя зло-
словья.
Не иссякнет земля,
не сгорят векселя,
но не дать шенкеля —
поздно.
Нынче, присно и впредь
будут ярко гореть
через стылую мреть
звёзды.
© Владислав Русанов, член Союза писателей России
#ZСтихиВладиславаРусанова #СтихиВладиславаРусанова
#ZПрифронтоваяПравда #ZДухоподъëмная #ZЛирика
У последней черты
вороньё и кресты,
и сгорают мосты
к чёрту...
Осиянная Русь,
не блажи и не трусь,
я, конечно, вернусь —
твёрдо.
Заучи навсегда:
и беда — не беда,
коль вскипает вода
кровью.
Уж свезло, так свезло.
Ищет ветер крыло,
тянет вниз бремя зло-
словья.
Не иссякнет земля,
не сгорят векселя,
но не дать шенкеля —
поздно.
Нынче, присно и впредь
будут ярко гореть
через стылую мреть
звёзды.
© Владислав Русанов, член Союза писателей России
#ZСтихиВладиславаРусанова #СтихиВладиславаРусанова
#ZПрифронтоваяПравда #ZДухоподъëмная #ZЛирика
ПРОВОДНИК
Он бежал по обрывкам из снов и пустых разговоров,
Собирал по крупицам, как золото, правду во лжи.
Он хватал свой рюкзак, уходя в лес от подлости споров,
И по картам искал, кто погиб, и всегда этим жил.
Доставал чьих-то дедов, отцов из истлевших окопов,
Ночевал в почерневших, заросших, пустых блиндажах,
Протянув тонкой нитью меж прошлым и нынешним тропы,
Возвращал людям Память лопаткою в сильных руках.
Но случилось, и новые карты, бои и потери,
Как тогда, он прикинул спокойно, чего там и как,
И как в поиск, в молчаньи ушёл, затворив тихо двери,
На войну, прихватив свой видавший все виды рюкзак.
Он сражался достойно, с судьбой в поддавки не игрался,
Выживал под огнём, лез в окопы, входил в города,
Год войне миновал, и второй, мир в песчиночку сжался,
Но однажды его, как и многих, настигла беда.
Под Авдеевкой ад, бой со всех направлений, споло'хи,
Гибнут парни, и небо на землю стекает огнём,
Он бежал, сверху тень, взрыв и боль, захлебнулся на вдохе,
Лишь успел сделать шаг в чёрный многоэтажки проём.
Сколько был без сознанья-не помнил, очнулся от боли,
Весь в крови, за окном так на нашу похожая речь.
Приготовил гранату, себя чтоб, хватило бы воли
Смочь вот так, если что, добровольно в сыру землю лечь.
Голоса ближе, ближе, идут от подъезда к подъезду,
Добивают живых одиночными, очень спешат,
По щеке, всей в цементе, слезинка скатилась, не к месту,
Вдруг чечётка из очередей, странный звук, ППШ*?
Стук сапог, каски, лица, винтовки и скатки, шинели,
Те, с прошедшей войны. «Парень, что головою поник?
Нет, ну это ты брось, зря мы, что ли, сейчас тут шумели,
Всё, выносим, робяты. Не смей помирать, Проводник!»
Потащили к своим, через разные дальние дали,
Через коптеров свист, через смерть, через ад, через бой,
И осколки, и пули в тех странных бойцах исчезали,
А они каждый раз закрывали носилки собой.
Парень выжил, но как, говорить никому не решался.
Поражался начмед: «Как до наших дополз ты, такой?»
И навеки впечаталось в память, как с ними прощался:
«Будь живой, Проводник, и спасибо, что дал нам Покой…»
Он бежал по обрывкам из снов и пустых разговоров.
Он старался жить строчками в детстве прочитанных книг.
Прикрывают в бою (скрыта тайна надёжно от взоров)
Чьи то деды, отцы, пацана с позывным «Проводник»…
© Юрий Никитенко
*ППШ-7,62-мм пистолет-пулемёт образца 1941 года системы Шпагина — советский пистолет-пулемёт, разработанный в 1940 году конструктором Г. С. Шпагиным под патрон 7,62×25 мм ТТ и принятый на вооружение Красной Армии 21 декабря 1940 года. ППШ являлся основным пистолетом-пулемётом Красной (Советской) армии в Великой Отечественной войне.
#ZСтихиЮрияНикитенко #СтихиЮрияНикитенко
#ПоэзияZ #ZЛирика
Он бежал по обрывкам из снов и пустых разговоров,
Собирал по крупицам, как золото, правду во лжи.
Он хватал свой рюкзак, уходя в лес от подлости споров,
И по картам искал, кто погиб, и всегда этим жил.
Доставал чьих-то дедов, отцов из истлевших окопов,
Ночевал в почерневших, заросших, пустых блиндажах,
Протянув тонкой нитью меж прошлым и нынешним тропы,
Возвращал людям Память лопаткою в сильных руках.
Но случилось, и новые карты, бои и потери,
Как тогда, он прикинул спокойно, чего там и как,
И как в поиск, в молчаньи ушёл, затворив тихо двери,
На войну, прихватив свой видавший все виды рюкзак.
Он сражался достойно, с судьбой в поддавки не игрался,
Выживал под огнём, лез в окопы, входил в города,
Год войне миновал, и второй, мир в песчиночку сжался,
Но однажды его, как и многих, настигла беда.
Под Авдеевкой ад, бой со всех направлений, споло'хи,
Гибнут парни, и небо на землю стекает огнём,
Он бежал, сверху тень, взрыв и боль, захлебнулся на вдохе,
Лишь успел сделать шаг в чёрный многоэтажки проём.
Сколько был без сознанья-не помнил, очнулся от боли,
Весь в крови, за окном так на нашу похожая речь.
Приготовил гранату, себя чтоб, хватило бы воли
Смочь вот так, если что, добровольно в сыру землю лечь.
Голоса ближе, ближе, идут от подъезда к подъезду,
Добивают живых одиночными, очень спешат,
По щеке, всей в цементе, слезинка скатилась, не к месту,
Вдруг чечётка из очередей, странный звук, ППШ*?
Стук сапог, каски, лица, винтовки и скатки, шинели,
Те, с прошедшей войны. «Парень, что головою поник?
Нет, ну это ты брось, зря мы, что ли, сейчас тут шумели,
Всё, выносим, робяты. Не смей помирать, Проводник!»
Потащили к своим, через разные дальние дали,
Через коптеров свист, через смерть, через ад, через бой,
И осколки, и пули в тех странных бойцах исчезали,
А они каждый раз закрывали носилки собой.
Парень выжил, но как, говорить никому не решался.
Поражался начмед: «Как до наших дополз ты, такой?»
И навеки впечаталось в память, как с ними прощался:
«Будь живой, Проводник, и спасибо, что дал нам Покой…»
Он бежал по обрывкам из снов и пустых разговоров.
Он старался жить строчками в детстве прочитанных книг.
Прикрывают в бою (скрыта тайна надёжно от взоров)
Чьи то деды, отцы, пацана с позывным «Проводник»…
© Юрий Никитенко
*ППШ-7,62-мм пистолет-пулемёт образца 1941 года системы Шпагина — советский пистолет-пулемёт, разработанный в 1940 году конструктором Г. С. Шпагиным под патрон 7,62×25 мм ТТ и принятый на вооружение Красной Армии 21 декабря 1940 года. ППШ являлся основным пистолетом-пулемётом Красной (Советской) армии в Великой Отечественной войне.
#ZСтихиЮрияНикитенко #СтихиЮрияНикитенко
#ПоэзияZ #ZЛирика
Forwarded from Игорь Витюк
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Композитор Павел Лунный написал музыку на моё легендарное стихотворение «Победу одержит российский солдат!» (это уже пятый (!!!) вариант песни на данное стихотворение!). Песню исполняет молодая певица Ксения Лунная. Слушаем, наслаждаемся и наполняемся гордостью за нашу Армию!
Слова – Игорь Витюк
Музыка – Павел Лунный
Исполнение – Ксения Лунная
ПОБЕДУ ОДЕРЖИТ РОССИЙСКИЙ СОЛДАТ!
Гордимся мы нашей великой страною
И Русского мира столицей столиц,
Но тёмные силы грозят нам войною,
И вновь неспокойно у наших границ.
Познали Берлин, и Париж, и Варшава,
Что русский солдат справедлив и силен.
Но если война, – мы вернёмся за славой –
В сиянье российских победных знамён.
Сильны наши воины духом народным,
Никто никогда не сломил наш народ!
И будет врагам наказаньем Господним
Всегда – Авиация, Армия, Флот.
С надеждой глядит Русский мир на Россию.
И знает и враг, и спасённый собрат,
Что огненной мощью и вежливой силой
Победу одержит российский солдат!
#ZСтихиИгоряВитюка #СтихиИгоряВитюка #ПесниИгоряВитюка
Слова – Игорь Витюк
Музыка – Павел Лунный
Исполнение – Ксения Лунная
ПОБЕДУ ОДЕРЖИТ РОССИЙСКИЙ СОЛДАТ!
Гордимся мы нашей великой страною
И Русского мира столицей столиц,
Но тёмные силы грозят нам войною,
И вновь неспокойно у наших границ.
Познали Берлин, и Париж, и Варшава,
Что русский солдат справедлив и силен.
Но если война, – мы вернёмся за славой –
В сиянье российских победных знамён.
Сильны наши воины духом народным,
Никто никогда не сломил наш народ!
И будет врагам наказаньем Господним
Всегда – Авиация, Армия, Флот.
С надеждой глядит Русский мир на Россию.
И знает и враг, и спасённый собрат,
Что огненной мощью и вежливой силой
Победу одержит российский солдат!
#ZСтихиИгоряВитюка #СтихиИгоряВитюка #ПесниИгоряВитюка
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Сегодня мы поздравляем с днём рождения талантливого исполнителя, патриота Яна Осина!
От всего сердца желаем Яну радостей, здоровья, счастья, успехов, достижения целей и исполнения желаний, вдохновения и, конечно, нашей общей Победы!
Слушаем песню "Вставай, Страна!" в исполнении Яна Осина!
#ZПесниЯнаОсина #ПесниЯнаОсина
От всего сердца желаем Яну радостей, здоровья, счастья, успехов, достижения целей и исполнения желаний, вдохновения и, конечно, нашей общей Победы!
Слушаем песню "Вставай, Страна!" в исполнении Яна Осина!
#ZПесниЯнаОсина #ПесниЯнаОсина