И все таки, как можно возлюбить врага? И даже, ладно, врага, а злодея, маньяка тоже надо? Но это же, вообще немыслимо. Но попробуем помыслить. И в помощь нам советский фильм, как ни странно, - "Иди и смотри".
Его герой подросток, попавший в жернова Второй Мировой, прошедший через ад карательных антипартизанских акций, в конце оказывается лицом к лицу с виновником всего ужаса, им пережитого, - Гитлером. Его портретом, валяющимся в придорожной грязи. И он стреляет. И начинает мистически отматываться назад время - он видит Гитлера на разных этапах его карьеры. И каждый раз убивает его. Но вот перед ним - Гитлер младенец на руках у матери. И он опускает винтовку.
Можно видеть сквозь наличного человека Бога, а можно ничто. Но большинство видит только то, что на поверхности. И из этого исходит. Исходит из соприкосновений/столкновений своей поверхности с чужой.
Младенец - Христос научил видеть в младенце Бога. А до Него во многих культурах в нём видели как раз жертву, которую очень уместно было бы принести во избежание дурных последствий.
И вот это и называется возлюбить - увидеть Образ Бога, увидеть того младенца, которым был каждый, пока сам себя не изуродовал. И конечно, степень этого уродства может быть очень разной. И иногда только оно и остаётся. И тогда - ад. Но на пути к нему были этапы, когда кто-то должен был увидеть в нем Образ Божий. И открыть его ему самому.
Его герой подросток, попавший в жернова Второй Мировой, прошедший через ад карательных антипартизанских акций, в конце оказывается лицом к лицу с виновником всего ужаса, им пережитого, - Гитлером. Его портретом, валяющимся в придорожной грязи. И он стреляет. И начинает мистически отматываться назад время - он видит Гитлера на разных этапах его карьеры. И каждый раз убивает его. Но вот перед ним - Гитлер младенец на руках у матери. И он опускает винтовку.
Можно видеть сквозь наличного человека Бога, а можно ничто. Но большинство видит только то, что на поверхности. И из этого исходит. Исходит из соприкосновений/столкновений своей поверхности с чужой.
Младенец - Христос научил видеть в младенце Бога. А до Него во многих культурах в нём видели как раз жертву, которую очень уместно было бы принести во избежание дурных последствий.
И вот это и называется возлюбить - увидеть Образ Бога, увидеть того младенца, которым был каждый, пока сам себя не изуродовал. И конечно, степень этого уродства может быть очень разной. И иногда только оно и остаётся. И тогда - ад. Но на пути к нему были этапы, когда кто-то должен был увидеть в нем Образ Божий. И открыть его ему самому.
Если человек живёт прошлым, он уже умер. Если будущим, то он не живёт вообще. Подлинная жизнь - здесь и сейчас. Но с постоянной фиксацией на вечности.
Светская этика, которую преподают в школе, с христианской точки зрения - это же просто концентрированный грех. Ведь в её основе утверждение способности человека без Бога познавать добро и зло. Это просто
дисциплина, целиком основанная на послевкусии от плода, съеденного Адамом.
"И сказал змей жене: нет, не умрете,
но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза
ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло".
И вот преподаватели светской этики и ее апологеты, так буквально и говорят: мол, мы боги, мы знаем, что есть добро, а что зло.
Конечно, сегодняшняя светская этика основана главным образом на секуляризованных христианских заповедях, да. Но посыл то именно люцеферический в основе - самим различать...общечеловеческие ценности
...общественный договор...разумный эгоизм...результат эволюции.
Что угодно, только не непреложный норматив, спущенный вертикально от
Того, кто Единственный обладает полнотой информации.
дисциплина, целиком основанная на послевкусии от плода, съеденного Адамом.
"И сказал змей жене: нет, не умрете,
но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза
ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло".
И вот преподаватели светской этики и ее апологеты, так буквально и говорят: мол, мы боги, мы знаем, что есть добро, а что зло.
Конечно, сегодняшняя светская этика основана главным образом на секуляризованных христианских заповедях, да. Но посыл то именно люцеферический в основе - самим различать...общечеловеческие ценности
...общественный договор...разумный эгоизм...результат эволюции.
Что угодно, только не непреложный норматив, спущенный вертикально от
Того, кто Единственный обладает полнотой информации.
Канал BRIEFLY пишет, цитируя статью о Московском патриархате обозревателя The Atlantic Роберта Уорта: "Один из парадоксов современного православия заключается в том, что его жесткость стала привлекательной чертой на Западе. Многие консерваторы жалуются, что основные церкви — как католические, так и протестантские — стали мягкими и бесхребетными. Число обращенных в православие растет, и большинство из них не ищут толерантного послания, подобного посланию патриарха Варфоломея".
Совершено верно, консерваторы Запада к православию приходят именно, как к жёсткости, как к бесчеловечности и тотальной ориентации на Бога. Но христианство это вера в Богочеловека. И да, если мы сваливаемся в "человеческое слишком человеческое" мы получаем бесплодный и бессмысленный светский гуманизм. Но, если мы, напротив, практически забыв о Распятом, поклоняемся чисто Вседержителю, то мы превращаемся в митраистов, вместо христиан.
Совершено верно, консерваторы Запада к православию приходят именно, как к жёсткости, как к бесчеловечности и тотальной ориентации на Бога. Но христианство это вера в Богочеловека. И да, если мы сваливаемся в "человеческое слишком человеческое" мы получаем бесплодный и бессмысленный светский гуманизм. Но, если мы, напротив, практически забыв о Распятом, поклоняемся чисто Вседержителю, то мы превращаемся в митраистов, вместо христиан.
Посетила тут мысль: а что б я делал, как бы жил, если бы мне неоспоримо доказали/показали, что Бога нет, вечности нет, моё Я исчезнет? И меня пробило, что одно из двух тогда - или валялся бы в безысходной депрессии и деградации или, как предлагал Бретон - простейший сюрреалистический акт - выйти на улицу и наугад стрелять из двух револьверов по толпе.
Говорят, у меня уникальный экзистенциальный опыт, и соответственно, я не должен его экстраполировать на всех. Но это я прекрасно понимаю. Не понимаю, почему он уникальный. Как большинство живёт себе без Бога, смысла и вечности и совершенно не парится...
Говорят, у меня уникальный экзистенциальный опыт, и соответственно, я не должен его экстраполировать на всех. Но это я прекрасно понимаю. Не понимаю, почему он уникальный. Как большинство живёт себе без Бога, смысла и вечности и совершенно не парится...
И так бывает..., у святой Екатерины Сиенской нахожу о том же, о чем выше:
"Если откроешь глаза своего духа и своего тела, узришь людей-преступников, погруженных в этом страшном несчастии. Лишенные света, с гнилью смерти в душе, темные и слепые, поют и смеются, проводят время в тщеславии, в удовольствиях, низменной распущенности. Развратники, пьяницы, обжоры, чрево свое делают своим богом. Кроме того есть в них только ненависть, недовольство и гордыня,и тысячи других пороков, о которых Я тебе говорил. И они не осознают свое состояние! Если не изменят свою жизнь, они на пути, который ведет их прямо к вечной смерти, а они идут по нему, распевая песни! Разве не считалось бы огромной глупостью и безумием то, что человек,приговоренный к смерти, шел к помосту, распевая песни, танцуя и веселясь? Несомненно. Это – безумие этих несчастных, безумие тем большее, что они несут несравнимо больший урон в смерти души, чем те в смерти тела. Теряют жизнь благодати, те же – жизнь тела; в вечном осуждении они получают муки бесконечные, те же – муки временные. А они бегут и поют! О, слепцы, среди слепцов! О, глупцы и безумцы, превыше всякой глупости!"
"Если откроешь глаза своего духа и своего тела, узришь людей-преступников, погруженных в этом страшном несчастии. Лишенные света, с гнилью смерти в душе, темные и слепые, поют и смеются, проводят время в тщеславии, в удовольствиях, низменной распущенности. Развратники, пьяницы, обжоры, чрево свое делают своим богом. Кроме того есть в них только ненависть, недовольство и гордыня,и тысячи других пороков, о которых Я тебе говорил. И они не осознают свое состояние! Если не изменят свою жизнь, они на пути, который ведет их прямо к вечной смерти, а они идут по нему, распевая песни! Разве не считалось бы огромной глупостью и безумием то, что человек,приговоренный к смерти, шел к помосту, распевая песни, танцуя и веселясь? Несомненно. Это – безумие этих несчастных, безумие тем большее, что они несут несравнимо больший урон в смерти души, чем те в смерти тела. Теряют жизнь благодати, те же – жизнь тела; в вечном осуждении они получают муки бесконечные, те же – муки временные. А они бегут и поют! О, слепцы, среди слепцов! О, глупцы и безумцы, превыше всякой глупости!"
Многие русские интеллигенты - ярчайший пример Солженицын - заражались идеей спасительности для Руси старообрядчества. Но всегда наша исконность ведёт либо в тупик, либо куда похуже. Вспомним Клюева:
Есть в Ленине Керженский дух,
Игуменский окрик в декретах,
Как будто истоки разрух
Он ищет в "Поморских ответах".
(...)
Есть в Смольном потемки трущоб
И привкус хвои с костяникой,
Там нищий колодовый гроб
С останками Руси великой.
И да, всё это было... Именно это... На самом деле корень русской проблемы не в Расколе XVII века, нет, Русь стала жертвой церковного раскола между Римом и Константинополем ещё 1054 года, как никакая другая страна. Дело в том, что дальнейшая цепь событий - взятие крестоносцами Константинополя, включение Руси в состав Орды создавало здесь самоощущение избранного царства, которое одно только на Земле хранит истинную веру.
Между тем, раскол между католичеством и православием был вполне преодолим. И он был преодолён на Ферраро-Флорентийском соборе - 1438–1445. Но взятие Константинополя османами в 1453 не дало единству укрепиться, поскольку султан, конечно, не был в этом заинтересован.
На Руси решения собора сходу отвергли, потому что они лишали наших предков ощущения избранности. А потом они ещё и истолковали падение Царьграда, как кару за отступничество. И эта трактовка в РПЦ жива и по сей день. Хотя история то показала обратное. Османы захватили все, кроме Руси, православные страны, но не смогли одолеть католический мир. Дальше Венгрии, при всей своей мощи не продвинулись.
И Русский Раскол стал следствием этой горделивой и ложной убеждённости в собственной единственно-истинности. При этом истинность полностью сводилась к особенностям обряда. Отказ от которых - покушение на избранность. То есть, важно понять, не империя породила комплекс избранности. А строго наоборот. Те, кто боролись со старообрядчеством, просто понимали избранность иначе - не в изоляционистском, а в экспансионистском ключе. Но корень один.
В 19 веке вырастить из этого корня Русскую идею возмечтали славянофилы и Достоевский. Он писал: "Нет, ты не знаешь, как они нас ненавидят. Нет, не та цивилизация, не Европа мы для них, не европейцы, мешаем мы им, пахнем нехорошо... Нет, они идею предчувствуют, будущую, самостоятельную русскую, и хоть она у нас ещё не родилась, а только чревата ею земля ужасно и в страшных муках готовится родить её, но мы только не верим и смеёмся. Ну, а они предчувствуют. Они больше предчувствуют, чем мы сами...» (Ф.М. Достоевский, Записная тетрадь 1880 - 1881).
У Достоевского были сложные love/hate отношения с Европой, что никак не помешала ему стать самым популярным на Западе русским писателем и войти в пантеон европейской (а какой же ещё?) культуры.
И Запад, кстати, ждал (а некоторые и сейчас ждут) этой Русской Идеи. Но не со страхом вовсе, а с надеждой, что даст им, самими собой утомленным, нечто новое и истинное. Но нет.
Родила земля в страшных муках только большевизм. И он потом обрёл имперский базис, и опять провозгласил избранность единственной в мире пролетарской и атеистической державы.
Казалось, что в 90-х всё с избранническим комплексом и кончится. Ведь стало ясно, что ждать Русскую идею никак уже не приходится, после учиненного большевиками духовно-интеллектуального погрома. Нынешних ведь её "искателей" сравнивать с теми, из позапрошлого века, к кому они апеллируют, вообще невозможно. Это, подлинно - до мышей дошли. Но нет. Пока корень в земле он будет давать новые, пусть всё более уродливые, но не исключено, что мощные побеги.
Есть в Ленине Керженский дух,
Игуменский окрик в декретах,
Как будто истоки разрух
Он ищет в "Поморских ответах".
(...)
Есть в Смольном потемки трущоб
И привкус хвои с костяникой,
Там нищий колодовый гроб
С останками Руси великой.
И да, всё это было... Именно это... На самом деле корень русской проблемы не в Расколе XVII века, нет, Русь стала жертвой церковного раскола между Римом и Константинополем ещё 1054 года, как никакая другая страна. Дело в том, что дальнейшая цепь событий - взятие крестоносцами Константинополя, включение Руси в состав Орды создавало здесь самоощущение избранного царства, которое одно только на Земле хранит истинную веру.
Между тем, раскол между католичеством и православием был вполне преодолим. И он был преодолён на Ферраро-Флорентийском соборе - 1438–1445. Но взятие Константинополя османами в 1453 не дало единству укрепиться, поскольку султан, конечно, не был в этом заинтересован.
На Руси решения собора сходу отвергли, потому что они лишали наших предков ощущения избранности. А потом они ещё и истолковали падение Царьграда, как кару за отступничество. И эта трактовка в РПЦ жива и по сей день. Хотя история то показала обратное. Османы захватили все, кроме Руси, православные страны, но не смогли одолеть католический мир. Дальше Венгрии, при всей своей мощи не продвинулись.
И Русский Раскол стал следствием этой горделивой и ложной убеждённости в собственной единственно-истинности. При этом истинность полностью сводилась к особенностям обряда. Отказ от которых - покушение на избранность. То есть, важно понять, не империя породила комплекс избранности. А строго наоборот. Те, кто боролись со старообрядчеством, просто понимали избранность иначе - не в изоляционистском, а в экспансионистском ключе. Но корень один.
В 19 веке вырастить из этого корня Русскую идею возмечтали славянофилы и Достоевский. Он писал: "Нет, ты не знаешь, как они нас ненавидят. Нет, не та цивилизация, не Европа мы для них, не европейцы, мешаем мы им, пахнем нехорошо... Нет, они идею предчувствуют, будущую, самостоятельную русскую, и хоть она у нас ещё не родилась, а только чревата ею земля ужасно и в страшных муках готовится родить её, но мы только не верим и смеёмся. Ну, а они предчувствуют. Они больше предчувствуют, чем мы сами...» (Ф.М. Достоевский, Записная тетрадь 1880 - 1881).
У Достоевского были сложные love/hate отношения с Европой, что никак не помешала ему стать самым популярным на Западе русским писателем и войти в пантеон европейской (а какой же ещё?) культуры.
И Запад, кстати, ждал (а некоторые и сейчас ждут) этой Русской Идеи. Но не со страхом вовсе, а с надеждой, что даст им, самими собой утомленным, нечто новое и истинное. Но нет.
Родила земля в страшных муках только большевизм. И он потом обрёл имперский базис, и опять провозгласил избранность единственной в мире пролетарской и атеистической державы.
Казалось, что в 90-х всё с избранническим комплексом и кончится. Ведь стало ясно, что ждать Русскую идею никак уже не приходится, после учиненного большевиками духовно-интеллектуального погрома. Нынешних ведь её "искателей" сравнивать с теми, из позапрошлого века, к кому они апеллируют, вообще невозможно. Это, подлинно - до мышей дошли. Но нет. Пока корень в земле он будет давать новые, пусть всё более уродливые, но не исключено, что мощные побеги.
Христос говорит нам, что пришёл показать нам выход из катастрофической ситуации, в которой мы находимся и причин которой не осознаем. Мы можем не принять этот выход и погибнуть. Но не Он создал эту ситуацию. Её создали мы сами, как человечество, как потомки Адама...
"И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир. Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день. Ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить. И Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная"
"И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир. Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день. Ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить. И Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная"
Показательная ситуация. Близкому моему человеку в одном известном московском храме РПЦ священник в ходе беседы сообщил, что "католики и мусульмане еретики". И спастись они, знамо дело не могут. Нелепо, конечно, само такое объединение. Но я, по понятным причинам сообщу кое-что о том как характеризуют католики православных.
Из Католического катехизиса:
"Тех, кто сегодня рождается в общинах, происшедших от таких разделений, и кто «живет верою во Христа, нельзя обвинять в грехе разделения, и Католическая Церковь объемлет их братским уважением и любовью. (...) Оправданные верою, полученной при Крещении, объединенные с Христом, они по праву носят имя христиан, и сыны Католической Церкви справедливо признают их братьями в Господе.
Более того, вне зримых пределов Католической Церкви существуют «многие элементы освящения и истины»: «написанное слово Божие, жизнь благодати, вера, надежда и любовь, другие внутренние дары Духа Святого, а также и другие видимые проявления». Дух Христов использует эти Церкви и церковные общины как средства спасения, сила которых исходит из полноты благодати и истины, врученных Христом Католической Церкви. Все эти блага исходят от Христа и ведут к Нему, сами по себе призывая к «кафолическому (т.е. вселенскому) единству".
Интересно получается, правда? Для католиков православные братья, а для православных католики еретики. Я вам больше скажу, католики даже допускают православных причащаться у себя, если к примеру, у них нет поблизости православного храма, и, конечно, никакого отречения или наоборот присоединения, при этом не требуют. И это не "либерализм" отдельных священников, но позиция Церкви.
А у православных мало того, что подобное для католиков невозможно, так ещё и собрата за такое однозначно осудят. При этом, патриархи Папу называют братом, а большинство священства и мирян почитают главой еретиков. Это лицемерие или что?
Спору об исхождении Духа Святого уже тысяча лет. И многие православные богословы честно говорят, что это не тот догмат, который препятствует спасению. А уж на квасном хлебе или опресноках служить Литургию, это и вовсе спор, который совершенно в тупик современного человека поставит. Зато любой и две тысячи лет назад и сегодня легко поймёт простой критерий, который дал сам Иисус: "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою".
И ещё важное апостол Иоанн добавляет: "Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?"
А распознавать, кто от Бога, а кто нет, он тоже предлагал совсем просто, без всяких богословских ухищрений: "Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире".
Из Католического катехизиса:
"Тех, кто сегодня рождается в общинах, происшедших от таких разделений, и кто «живет верою во Христа, нельзя обвинять в грехе разделения, и Католическая Церковь объемлет их братским уважением и любовью. (...) Оправданные верою, полученной при Крещении, объединенные с Христом, они по праву носят имя христиан, и сыны Католической Церкви справедливо признают их братьями в Господе.
Более того, вне зримых пределов Католической Церкви существуют «многие элементы освящения и истины»: «написанное слово Божие, жизнь благодати, вера, надежда и любовь, другие внутренние дары Духа Святого, а также и другие видимые проявления». Дух Христов использует эти Церкви и церковные общины как средства спасения, сила которых исходит из полноты благодати и истины, врученных Христом Католической Церкви. Все эти блага исходят от Христа и ведут к Нему, сами по себе призывая к «кафолическому (т.е. вселенскому) единству".
Интересно получается, правда? Для католиков православные братья, а для православных католики еретики. Я вам больше скажу, католики даже допускают православных причащаться у себя, если к примеру, у них нет поблизости православного храма, и, конечно, никакого отречения или наоборот присоединения, при этом не требуют. И это не "либерализм" отдельных священников, но позиция Церкви.
А у православных мало того, что подобное для католиков невозможно, так ещё и собрата за такое однозначно осудят. При этом, патриархи Папу называют братом, а большинство священства и мирян почитают главой еретиков. Это лицемерие или что?
Спору об исхождении Духа Святого уже тысяча лет. И многие православные богословы честно говорят, что это не тот догмат, который препятствует спасению. А уж на квасном хлебе или опресноках служить Литургию, это и вовсе спор, который совершенно в тупик современного человека поставит. Зато любой и две тысячи лет назад и сегодня легко поймёт простой критерий, который дал сам Иисус: "По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою".
И ещё важное апостол Иоанн добавляет: "Кто говорит: "я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?"
А распознавать, кто от Бога, а кто нет, он тоже предлагал совсем просто, без всяких богословских ухищрений: "Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире".
Почему востребован традиционализм по вывеской христианства? И почему большинству не нужен Христос? Потому что людям нужна простая и чёткая система координат, в которой чётко определены оппозиции - "свой - чужой". Традиционализм это в полной мере обеспечивает. А Христос говорит, что от такого способа мышления надо вообще отказаться. Чему же удивляться?
Ровно год назад я присоединился к Католической церкви. Не "перешёл" и не "отрёкся" от православия, как это представляется либо невежественными, либо злонамеренными людьми.
Поэт-символист Вячеслав Иванов, который присоединился в 1926-м, очень верно сказал, что после этого "стал дышать двумя лёгкими". Позднее папа Иоанн Павел II также использовал эту формулу, говоря, что "христианину нужно два лёгких - восточное и западное".
Я могу сказать, что не просто обрёл два лёгких, но наконец, обрёл дом. Никогда, принадлежа к РПЦ, не чувствовал такой потребности участвовать в Литургии, как сейчас. Кроме того, наконец, обрёл и свободу от тех обременений христианской совести, которые отнюдь не вчера и даже не два года назад были для меня связаны с принадлежностью к МП.
При этом, я никоим образом не ставлю под сомнение, что братья, остающиеся в РПЦ, для которых по разным причинам, то, что было невозможно для меня, приемлемо, могут идти христианским путём. Но в то же время, я прекрасно понимаю, что русский человек, становясь католиком делает не только духовный выбор. Если кто-то переходит в ислам, он, тем самым просто вовсе выходит из традиционной русской проблематики. А русский католик как раз не выходит, но утверждает своим выбором, что большинство вопросов в этой проблематике, просто изначально сформулированы неверно.
Поэт-символист Вячеслав Иванов, который присоединился в 1926-м, очень верно сказал, что после этого "стал дышать двумя лёгкими". Позднее папа Иоанн Павел II также использовал эту формулу, говоря, что "христианину нужно два лёгких - восточное и западное".
Я могу сказать, что не просто обрёл два лёгких, но наконец, обрёл дом. Никогда, принадлежа к РПЦ, не чувствовал такой потребности участвовать в Литургии, как сейчас. Кроме того, наконец, обрёл и свободу от тех обременений христианской совести, которые отнюдь не вчера и даже не два года назад были для меня связаны с принадлежностью к МП.
При этом, я никоим образом не ставлю под сомнение, что братья, остающиеся в РПЦ, для которых по разным причинам, то, что было невозможно для меня, приемлемо, могут идти христианским путём. Но в то же время, я прекрасно понимаю, что русский человек, становясь католиком делает не только духовный выбор. Если кто-то переходит в ислам, он, тем самым просто вовсе выходит из традиционной русской проблематики. А русский католик как раз не выходит, но утверждает своим выбором, что большинство вопросов в этой проблематике, просто изначально сформулированы неверно.
«Мы - христиане, а не шизофреники»
«Всеобщий призыв к святости» - для многих православных это звучит шокирующе. В этом, пожалуй, могут увидеть гордыню и скажут, что смиряться надо, а не возноситься. И тут важнейшая проблема – неверное понимание святости. Она не безгрешность, не совершенство, а посвящение себя, своей жизни Богу и освящение на этом пути.
А идея о том, что есть святые старцы, которые уже сейчас, практически совершенны, и есть миллионы просто каяющихся грешников, «покаяние» которых не ведет ни к каким изменениям, а проявляется просто как «смиренная» констатация своей греховности – это вообще, не христианство, а манихейство.
Но именно Всеобщий призыв к святости сейчас лежит в основе католической духовной жизни. И огромную роль в признании его таковым сыграл основатель «Опус Деи» святой Хосемария Эскрива, который умел очень просто объяснить, что этот призыв означает: «Или мы научимся находить Бога в повседневной жизни, или вообще Его не найдем». Именно так. Ведь можно десятилетиями ходить в храм и вообще не меняться. И считать, что можно, допустимо быть «смиренным» неисправимым грешником.
Но святой Хосемария говорил: «Стремись к освящению души. - Это я говорю и для тебя. Неужели ты думаешь, что к святости призваны одни священники и монахи? Ко всем относятся слова Господа: Будьте совершенны, как Отец Мой совершен».
И говорил он это самым простым, самым мирским людям. «Студентам и рабочим, которые собирались со мной в тридцатых годах, я говорил, что им надо овеществить свою духовную жизнь. Я хотел, чтобы они избежали соблазна двойной жизни, распространенного и тогда, и теперь: по одну сторону - жизнь внутренняя, связь с Богом, по другую, совсем отдельно - профессиональная, социальная, семейная, где толпятся и кишат мелкие земные дела. Нет, дети мои! Мы так жить не можем! Мы -христиане, а не шизофреники. Жизнь - одна, ее мы и должны освятить, наполнить Богом и плоть, и дух. Невидимого Бога мы открываем в самых видимых, материальных вещах».
Тут важно отметить, что в тридцатых годах, в республиканской Испании за такие слова запросто расстреливали, по примеру советских товарищей. И тот, кто говорил об этом открыто студентам и рабочим, рисковал особенно.
В общем, мои друзья из «Опус Деи» создали канал, где ежедневно выкладывают всегда актуальные мысли святого Хосемарии. Рекомендую:
https://yangx.top/escrivaworks/35
«Всеобщий призыв к святости» - для многих православных это звучит шокирующе. В этом, пожалуй, могут увидеть гордыню и скажут, что смиряться надо, а не возноситься. И тут важнейшая проблема – неверное понимание святости. Она не безгрешность, не совершенство, а посвящение себя, своей жизни Богу и освящение на этом пути.
А идея о том, что есть святые старцы, которые уже сейчас, практически совершенны, и есть миллионы просто каяющихся грешников, «покаяние» которых не ведет ни к каким изменениям, а проявляется просто как «смиренная» констатация своей греховности – это вообще, не христианство, а манихейство.
Но именно Всеобщий призыв к святости сейчас лежит в основе католической духовной жизни. И огромную роль в признании его таковым сыграл основатель «Опус Деи» святой Хосемария Эскрива, который умел очень просто объяснить, что этот призыв означает: «Или мы научимся находить Бога в повседневной жизни, или вообще Его не найдем». Именно так. Ведь можно десятилетиями ходить в храм и вообще не меняться. И считать, что можно, допустимо быть «смиренным» неисправимым грешником.
Но святой Хосемария говорил: «Стремись к освящению души. - Это я говорю и для тебя. Неужели ты думаешь, что к святости призваны одни священники и монахи? Ко всем относятся слова Господа: Будьте совершенны, как Отец Мой совершен».
И говорил он это самым простым, самым мирским людям. «Студентам и рабочим, которые собирались со мной в тридцатых годах, я говорил, что им надо овеществить свою духовную жизнь. Я хотел, чтобы они избежали соблазна двойной жизни, распространенного и тогда, и теперь: по одну сторону - жизнь внутренняя, связь с Богом, по другую, совсем отдельно - профессиональная, социальная, семейная, где толпятся и кишат мелкие земные дела. Нет, дети мои! Мы так жить не можем! Мы -христиане, а не шизофреники. Жизнь - одна, ее мы и должны освятить, наполнить Богом и плоть, и дух. Невидимого Бога мы открываем в самых видимых, материальных вещах».
Тут важно отметить, что в тридцатых годах, в республиканской Испании за такие слова запросто расстреливали, по примеру советских товарищей. И тот, кто говорил об этом открыто студентам и рабочим, рисковал особенно.
В общем, мои друзья из «Опус Деи» создали канал, где ежедневно выкладывают всегда актуальные мысли святого Хосемарии. Рекомендую:
https://yangx.top/escrivaworks/35
Telegram
Хосемария
Всякая деятельность - обладает ли она особой человеческой значимостью или нет - должна стать для тебя средством служить Господу и людям: это и есть истинная мера ее значимости.
Кузница, п. 684
Кузница, п. 684
Погибнет то, что отражается в зеркале, но не тот, кто видит отражение. Смертельно опасно быть только отражением. Ведь зеркало точно будет разбито. Я - это не отражение. Отражение - это не Я. "Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет её", - говорит Иисус.
А поперёк отражения может быть написано: " я русский", "я настоящий мужик", или " я хороший, интеллигентный, человек". Вообще, без разницы. Всё равно останутся только осколки. Тот, кто наблюдает уйдёт. А тот, кто отождествил себя с отражением, разобьётся.
Это ещё один (помимо встречи с небытием) важнейший опыт. Даже передовые психотерапевты заговорили о "Я наблюдающем". Но кто-то давно уже обнаружил, что это и есть его подлинное Я. Совершенно спонтанно. А кто-то принимает за "я" узел социальных условностей, эмоциональных реакций и бессмысленных фантазий. Это "я" никак не может "наследовать жизнь вечную", поскольку всё соткано из сугубо временных элементов.
Тело - это не темница души. Они оба - орудия Я наблюдающего. А в воскресении они обретут новое вечное единство. Во Христе.
А поперёк отражения может быть написано: " я русский", "я настоящий мужик", или " я хороший, интеллигентный, человек". Вообще, без разницы. Всё равно останутся только осколки. Тот, кто наблюдает уйдёт. А тот, кто отождествил себя с отражением, разобьётся.
Это ещё один (помимо встречи с небытием) важнейший опыт. Даже передовые психотерапевты заговорили о "Я наблюдающем". Но кто-то давно уже обнаружил, что это и есть его подлинное Я. Совершенно спонтанно. А кто-то принимает за "я" узел социальных условностей, эмоциональных реакций и бессмысленных фантазий. Это "я" никак не может "наследовать жизнь вечную", поскольку всё соткано из сугубо временных элементов.
Тело - это не темница души. Они оба - орудия Я наблюдающего. А в воскресении они обретут новое вечное единство. Во Христе.
Разговор о небытии и реакции на его угрозу в этом канале одна из базовых тем. И ниже будет серия постов, вызванных выявленной загадочностью в её восприятии.
Иногда, чтобы добиться эффекта, нужно сформулировать свою мысль в предельно провокативной форме. И самое интересное, начинается тогда, и если этот эффект оказывается неожиданным и становится вызовом для тебя самого. Провокация была такой: «Посетила тут мысль: а что бы я делал, как бы жил, если бы мне неоспоримо доказали/показали, что Бога нет, вечности нет, моё Я исчезнет? И меня пробило, что одно из двух тогда - или валялся бы в безысходной депрессии и деградации или, как предлагал Бретон - простейший сюрреалистический акт - выйти на улицу и наугад стрелять из двух револьверов по толпе. Говорят, у меня уникальный экзистенциальный опыт, и соответственно, я не должен его экстраполировать на всех. Но это я прекрасно понимаю. Непонимаю, почему он уникальный. Как большинство живёт себе без Бога, смысла и вечности и совершенно не парится...» Эта мысль была недавно в этом канале высказана. И вскоре в ответ был получен очень точный вопрос.
Это та сфера, где именно вопросы могут стать ответами. Он исходил от человека, который понимает, в теории, когда говоришь об Ужасе небытия, как исходном пункте экзистирования, но сам его не испытывал и не испытывает. Хотя, при этом, никак не относится к тем, кто «живет, не парясь». А поэтому вызов, по сути, адресован был всем, кто свидетельствовал и свидетельствует о подобном опыте, как о личном. Констатируя, что большинство его не имеют, вопрошалось: «Но тогда что из ваших слов понимают люди, и почему находят их важными для себя? Не все же изучают их только по прагматическим соображениям или какой-то интеллектуальной моде, неужели ни у кого не возникает сопереживания? Но при этом, такого опыта у них нет.Что же они ищут, и что находят в чужих словах? Может это мы, напротив, не умеем хорошо передать свои слова? Не умеем объяснить людям ни их, ни себя? Может, люди слушают-слушают, всё пытаются нас понять - и не могут? А может, стоит постараться суммировать истории таких людей? Посмотреть на их условия? Может, там есть какая-то закономерность».
Но, дело в том, что мне ситуация видится совсем иначе. Для меня мой опыт и мне подобных кажется абсолютно естественным и не нуждающимся в неких специфических обстоятельствах. Потому что мне совершенно непонятно, как самосознающее существо может не ужасать перспектива аннигиляции. Как раз отсутствие такого опыта, а не его наличие вызывает интерес и недоумение.На что последовало резонное: «Но мы же видим на практике, что всё ровно наоборот обстоит (как будто). Значит всё-таки, это - что-то особенное в мире. И требует каких-то особенных условий. Даже если дело так, и это всем остальным что-то мешает пониманию реальности - то всё равно, это «что-то», кажется, проще обнаружить,если начать наблюдение с вас…»
И правда, почему не начать с себя? Чего, собственно,стесняться, если, вдруг это может кому-то что-то помочь раскрыть?
Ко мне Ужас небытия пришел очень рано. В шесть-семь лет, где-то так. Без предупреждения и без каких-либо внешних поводов. По крайне мере,таких, которые могли бы именно так его сфокусировать.
Однажды на пороге сна, возможно, задумавшись о судьбе какого-нибудь погибшего киноперсонажа (не помню), я вдруг задался вопросом: «А я, что же, тоже умру?» И конечно, ребенок зовет маму в любой тревожной ситуации - наверняка она успокоит. Как это бывает всегда, наверняка и этой угрозы можно как-то избежать. Но это был не тот случай. И конечно мама стала, как только и могла атеистическая мама успокаивать плачущего ребенка: мол, это случится еще очень нескоро, ты еще столько всего увидишь, и в стольких местах побываешь.И это-то было самым страшным – то, что самый близкий человек не только не может избавить тебя от ужаса, но и не понимает даже о чем речь…
👇👇👇👇
Иногда, чтобы добиться эффекта, нужно сформулировать свою мысль в предельно провокативной форме. И самое интересное, начинается тогда, и если этот эффект оказывается неожиданным и становится вызовом для тебя самого. Провокация была такой: «Посетила тут мысль: а что бы я делал, как бы жил, если бы мне неоспоримо доказали/показали, что Бога нет, вечности нет, моё Я исчезнет? И меня пробило, что одно из двух тогда - или валялся бы в безысходной депрессии и деградации или, как предлагал Бретон - простейший сюрреалистический акт - выйти на улицу и наугад стрелять из двух револьверов по толпе. Говорят, у меня уникальный экзистенциальный опыт, и соответственно, я не должен его экстраполировать на всех. Но это я прекрасно понимаю. Непонимаю, почему он уникальный. Как большинство живёт себе без Бога, смысла и вечности и совершенно не парится...» Эта мысль была недавно в этом канале высказана. И вскоре в ответ был получен очень точный вопрос.
Это та сфера, где именно вопросы могут стать ответами. Он исходил от человека, который понимает, в теории, когда говоришь об Ужасе небытия, как исходном пункте экзистирования, но сам его не испытывал и не испытывает. Хотя, при этом, никак не относится к тем, кто «живет, не парясь». А поэтому вызов, по сути, адресован был всем, кто свидетельствовал и свидетельствует о подобном опыте, как о личном. Констатируя, что большинство его не имеют, вопрошалось: «Но тогда что из ваших слов понимают люди, и почему находят их важными для себя? Не все же изучают их только по прагматическим соображениям или какой-то интеллектуальной моде, неужели ни у кого не возникает сопереживания? Но при этом, такого опыта у них нет.Что же они ищут, и что находят в чужих словах? Может это мы, напротив, не умеем хорошо передать свои слова? Не умеем объяснить людям ни их, ни себя? Может, люди слушают-слушают, всё пытаются нас понять - и не могут? А может, стоит постараться суммировать истории таких людей? Посмотреть на их условия? Может, там есть какая-то закономерность».
Но, дело в том, что мне ситуация видится совсем иначе. Для меня мой опыт и мне подобных кажется абсолютно естественным и не нуждающимся в неких специфических обстоятельствах. Потому что мне совершенно непонятно, как самосознающее существо может не ужасать перспектива аннигиляции. Как раз отсутствие такого опыта, а не его наличие вызывает интерес и недоумение.На что последовало резонное: «Но мы же видим на практике, что всё ровно наоборот обстоит (как будто). Значит всё-таки, это - что-то особенное в мире. И требует каких-то особенных условий. Даже если дело так, и это всем остальным что-то мешает пониманию реальности - то всё равно, это «что-то», кажется, проще обнаружить,если начать наблюдение с вас…»
И правда, почему не начать с себя? Чего, собственно,стесняться, если, вдруг это может кому-то что-то помочь раскрыть?
Ко мне Ужас небытия пришел очень рано. В шесть-семь лет, где-то так. Без предупреждения и без каких-либо внешних поводов. По крайне мере,таких, которые могли бы именно так его сфокусировать.
Однажды на пороге сна, возможно, задумавшись о судьбе какого-нибудь погибшего киноперсонажа (не помню), я вдруг задался вопросом: «А я, что же, тоже умру?» И конечно, ребенок зовет маму в любой тревожной ситуации - наверняка она успокоит. Как это бывает всегда, наверняка и этой угрозы можно как-то избежать. Но это был не тот случай. И конечно мама стала, как только и могла атеистическая мама успокаивать плачущего ребенка: мол, это случится еще очень нескоро, ты еще столько всего увидишь, и в стольких местах побываешь.И это-то было самым страшным – то, что самый близкий человек не только не может избавить тебя от ужаса, но и не понимает даже о чем речь…
👇👇👇👇
Продолжение
Ужас небытия здесь и сейчас, а не где-то и когда-то. В отношении него время и пространство абсолютно бессильны. Проживи хоть миллион лет, пересеки вдоль и поперёк галактику, но если в финале всё равно небытие, то нет принципиальной разницы исчезнуть прямо сейчас или через миллион лет. Кто-то скажет, да нет, интересно же побороздить галактику. Нет, интересно только тому, кто не пережил небытие. Ужас осознания исчезновения себя как самосознающего субъекта абсолютно леденящий и невыносимый. Я помню его сквозь всё своё детство. И разумеется, с годами понял, что у многих этого опыта нет. Почему - это самая большая тайна.
Вы можете усомниться, что все это - эмоции и выводы детского сознания.Но это истинно так. Более того, не понятно, почему такое не происходит со всеми ста процентами детей. В чем тут дело? Конечно, речь о детях, родившихся в атеистических семьях. Ужас небытия может быть по-настоящему тотален только, если у маленького человека нет даже идеи Бога и бессмертия.
Смотрите, ведь это логически необъяснимо. Что есть человек? Это, помимо того, что двуногое прямоходящее, прежде всего самосознающее существо. То есть, каждый человек – это Я. И, в связи с этим непонятно, как человек может не ужасаться перспективе исчезновения?Улавливаете? Человек есть самосознание, это, если хотите, его видовой признак. И если исчезновение самосознания его не особо тревожит, то,где же тут хотя бы инстинкт самосохранения самосознания?
А между тем, нередко приходится слышать, что человека гораздо больше волнует утрата близких, а насчет исчезновения самого себя, он не очень озабочен. Морально это похвально. Но необъяснимо именно с точки зрения того же самого инстинкта самосохранения, который распространяется на тело, но отключен по отношению к душе. У кого-то. А у кого-то он вызывает эмоцию, которую, по мнению, например протестантского богослова и философа Пауля Тиллиха, вообще невозможно вынести сколько-нибудь продолжительное время.Он пишет: «Тревогу порождает не мысль о том, что все имеет преходящий характер, и даже не переживание смерти близких, а воздействие всего этого на постоянное, но скрытое осознание неизбежности нашей смерти.Тревога – это конечность, переживаемая человеком как его собственная конечность...Это тревога небытия, осознание собственной конечности как конечности».
Не знаю, почему столкновение с небытием Тиллих называет «тревогой».Определение этого, именно, как Ужас, которое у него по ходу вырывается, и которое дает этому опыту Хайдеггер, по крайней мере, в русском языке гораздо точнее передает суть. И Хайдеггер добавляет важных красок. «Ужасом приоткрывается Ничто. В ужасе «земля уходит из-под ног».Точнее: ужас уводит у нас землю из-под ног, потому что заставляет ускользать сущее в целом. Отсюда и мы сами — вот эти существующие люди— с общим провалом сущего тоже ускользаем сами от себя. Жутко делается поэтому в принципе не «тебе» и «мне», а «человеку». Только наше чистое присутствие в потрясении этого провала, когда ему уже не на что опереться, все еще тут», - свидетельствует Хайдеггер.
Ужас при осознании человеком угрозы небытия, угрозы стирания его Я - это важнейшее ощущение. Оно не сопоставимо ни с чем - это паническая мега-атака, случающаяся, как правило в ночи, когда человек открывает глаза во тьму и внезапно осознаёт: я смертен. Именно я. И по ту сторону даже не тьма, а просто, щелкнет выключатель, который выключит меня.И Тиллих прав – погружение в мысль о неотвратимой перспективе исчезновения твоего Я, практически невыносима. Это, собственно, и не опишешь тем, кто такого опыта не имел. И снова вопрос: как такое возможно, что кто-то имел, а кто-то нет?
Продолжение следует
Ужас небытия здесь и сейчас, а не где-то и когда-то. В отношении него время и пространство абсолютно бессильны. Проживи хоть миллион лет, пересеки вдоль и поперёк галактику, но если в финале всё равно небытие, то нет принципиальной разницы исчезнуть прямо сейчас или через миллион лет. Кто-то скажет, да нет, интересно же побороздить галактику. Нет, интересно только тому, кто не пережил небытие. Ужас осознания исчезновения себя как самосознающего субъекта абсолютно леденящий и невыносимый. Я помню его сквозь всё своё детство. И разумеется, с годами понял, что у многих этого опыта нет. Почему - это самая большая тайна.
Вы можете усомниться, что все это - эмоции и выводы детского сознания.Но это истинно так. Более того, не понятно, почему такое не происходит со всеми ста процентами детей. В чем тут дело? Конечно, речь о детях, родившихся в атеистических семьях. Ужас небытия может быть по-настоящему тотален только, если у маленького человека нет даже идеи Бога и бессмертия.
Смотрите, ведь это логически необъяснимо. Что есть человек? Это, помимо того, что двуногое прямоходящее, прежде всего самосознающее существо. То есть, каждый человек – это Я. И, в связи с этим непонятно, как человек может не ужасаться перспективе исчезновения?Улавливаете? Человек есть самосознание, это, если хотите, его видовой признак. И если исчезновение самосознания его не особо тревожит, то,где же тут хотя бы инстинкт самосохранения самосознания?
А между тем, нередко приходится слышать, что человека гораздо больше волнует утрата близких, а насчет исчезновения самого себя, он не очень озабочен. Морально это похвально. Но необъяснимо именно с точки зрения того же самого инстинкта самосохранения, который распространяется на тело, но отключен по отношению к душе. У кого-то. А у кого-то он вызывает эмоцию, которую, по мнению, например протестантского богослова и философа Пауля Тиллиха, вообще невозможно вынести сколько-нибудь продолжительное время.Он пишет: «Тревогу порождает не мысль о том, что все имеет преходящий характер, и даже не переживание смерти близких, а воздействие всего этого на постоянное, но скрытое осознание неизбежности нашей смерти.Тревога – это конечность, переживаемая человеком как его собственная конечность...Это тревога небытия, осознание собственной конечности как конечности».
Не знаю, почему столкновение с небытием Тиллих называет «тревогой».Определение этого, именно, как Ужас, которое у него по ходу вырывается, и которое дает этому опыту Хайдеггер, по крайней мере, в русском языке гораздо точнее передает суть. И Хайдеггер добавляет важных красок. «Ужасом приоткрывается Ничто. В ужасе «земля уходит из-под ног».Точнее: ужас уводит у нас землю из-под ног, потому что заставляет ускользать сущее в целом. Отсюда и мы сами — вот эти существующие люди— с общим провалом сущего тоже ускользаем сами от себя. Жутко делается поэтому в принципе не «тебе» и «мне», а «человеку». Только наше чистое присутствие в потрясении этого провала, когда ему уже не на что опереться, все еще тут», - свидетельствует Хайдеггер.
Ужас при осознании человеком угрозы небытия, угрозы стирания его Я - это важнейшее ощущение. Оно не сопоставимо ни с чем - это паническая мега-атака, случающаяся, как правило в ночи, когда человек открывает глаза во тьму и внезапно осознаёт: я смертен. Именно я. И по ту сторону даже не тьма, а просто, щелкнет выключатель, который выключит меня.И Тиллих прав – погружение в мысль о неотвратимой перспективе исчезновения твоего Я, практически невыносима. Это, собственно, и не опишешь тем, кто такого опыта не имел. И снова вопрос: как такое возможно, что кто-то имел, а кто-то нет?
Продолжение следует
Forwarded from Хосемария
Ты станешь святым, если у тебя будут любовь и милосердие, если ты научишься делать то, что радует других и не оскорбляет Бога - даже если тебе это и трудно.
Кузница, п. 556
Кузница, п. 556
У Толстого есть великая повесть "Смерть Ивана Ильича". Её герой только, когда понимает, что смерть неотвратима, осознаёт, что сам смертен. И это гениальное по своей точности описание.
«Меня не будет, так что же будет? Ничего не будет. Так где же я буду,когда меня не будет? Неужели смерть? Нет, не хочу». Он вскочил, хотел зажечь свечку, пошарил дрожащими руками, уронил свечу с подсвечником на пол и опять повалился назад, на подушку. «Зачем? Все равно, —говорил он себе, открытыми глазами глядя в темноту. — Смерть, Да,смерть. И они никто не знают, и не хотят знать, и не жалеют. Они играют. (Он слышал дальние, из-за двери, раскат голоса и ритурнели.)Им все равно, а они также умрут. Дурачье. Мне раньше, а им после; и им то же будет. А они радуются. Скоты!» Злоба душила его. И ему стало мучительно, невыносимо тяжело. Не может же быть, чтоб все всегда были обречены на этот ужасный страх. Он поднялся. В глубине души Иван Ильич знал, что он умирает, но он не только не привык к этому, но просто не понимал, никак не мог понять этого.Тот пример силлогизма, которому он учился в логике Кизеветера: Кай —человек, люди смертны, потому Кай смертен, казался ему во всю его жизнь правильным только по отношению к Каю, но никак не к нему. То был Кай-человек, вообще человек, и это было совершенно справедливо; но он был не Кай и не вообще человек, а он всегда был совсем, совсем особенное от всех других существо; он был Ваня с мама, папа, с Митей и Володей, с игрушками, кучером, с няней, потом с Катенькой, со всеми радостями, горестями, восторгами детства, юности, молодости".
Часто последующие мучения Ивана Ильича пытаются как-то объяснить тем, что он прожил "напрасную" жизнь чиновника, погрязшего в мелких и эгоистических делишках.
Но если жизнь заканчивается небытием, то не напрасной жизни не бывает. Любая жизнь напрасна. Любая равноценна - и бомжа, и гения. Вернее, любая не имеет никакой цены. Потому что нет той инстанции, которая может назначить цену. Если всё человечество однажды так или иначе, вместе с планетой ли, с галактикой ли, но исчезнет, то напрасно абсолютно всё.
Впрочем, в самом конце Толстой приводит своего героя к осознанию абсолютной ценности любви и к свету.
«Меня не будет, так что же будет? Ничего не будет. Так где же я буду,когда меня не будет? Неужели смерть? Нет, не хочу». Он вскочил, хотел зажечь свечку, пошарил дрожащими руками, уронил свечу с подсвечником на пол и опять повалился назад, на подушку. «Зачем? Все равно, —говорил он себе, открытыми глазами глядя в темноту. — Смерть, Да,смерть. И они никто не знают, и не хотят знать, и не жалеют. Они играют. (Он слышал дальние, из-за двери, раскат голоса и ритурнели.)Им все равно, а они также умрут. Дурачье. Мне раньше, а им после; и им то же будет. А они радуются. Скоты!» Злоба душила его. И ему стало мучительно, невыносимо тяжело. Не может же быть, чтоб все всегда были обречены на этот ужасный страх. Он поднялся. В глубине души Иван Ильич знал, что он умирает, но он не только не привык к этому, но просто не понимал, никак не мог понять этого.Тот пример силлогизма, которому он учился в логике Кизеветера: Кай —человек, люди смертны, потому Кай смертен, казался ему во всю его жизнь правильным только по отношению к Каю, но никак не к нему. То был Кай-человек, вообще человек, и это было совершенно справедливо; но он был не Кай и не вообще человек, а он всегда был совсем, совсем особенное от всех других существо; он был Ваня с мама, папа, с Митей и Володей, с игрушками, кучером, с няней, потом с Катенькой, со всеми радостями, горестями, восторгами детства, юности, молодости".
Часто последующие мучения Ивана Ильича пытаются как-то объяснить тем, что он прожил "напрасную" жизнь чиновника, погрязшего в мелких и эгоистических делишках.
Но если жизнь заканчивается небытием, то не напрасной жизни не бывает. Любая жизнь напрасна. Любая равноценна - и бомжа, и гения. Вернее, любая не имеет никакой цены. Потому что нет той инстанции, которая может назначить цену. Если всё человечество однажды так или иначе, вместе с планетой ли, с галактикой ли, но исчезнет, то напрасно абсолютно всё.
Впрочем, в самом конце Толстой приводит своего героя к осознанию абсолютной ценности любви и к свету.
А вот, если вы сталкиваетесь с фактичностью личной смерти в самые ранние свои годы, одним из следствий станет то, что вас не будет интересовать карьера. Только возможность реализовать призвание. И по мере течения лет у вас не будет страха чего-то не успеть. Если вы вверяете себя Господу, без какой-либо личной заинтересованности, вы знаете, что успеете ровно то, что должны.
Праздник Вознесения Господня, навечерие которого сегодня празднуют католики, о том, что те, кто принял Христа, уже имеют "зарезервированные" места на небе. И мы потенциально уже там... То есть, наши "электронные образы" пока что)
Павел говорит: "Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мёртвых по преступлениям, оживотворил со Христом, —благодатью вы спасены, — и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе".
На самом деле, это совершенно удивительный праздник - Иисус привносит человеческое непосредственно в Божественное. Именно это залог спасения - человек, как человек Уже включён Иисусом в Божественную жизнь.
Павел говорит: "Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мёртвых по преступлениям, оживотворил со Христом, —благодатью вы спасены, — и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе".
На самом деле, это совершенно удивительный праздник - Иисус привносит человеческое непосредственно в Божественное. Именно это залог спасения - человек, как человек Уже включён Иисусом в Божественную жизнь.
Не о том, что надо притворяться и нечто имитировать эта мысль святого Хосемарии. Она о том, что если ты идешь и ведешь ко Христу, ты просто не можешь быть таким. А если ты такой, значит, не к Нему идешь и ведешь
https://yangx.top/escrivaworks/41
https://yangx.top/escrivaworks/41
Telegram
Хосемария
Кислое лицо… резкие движения… нелепые повадки… сварливый вид… И ты надеешься, что другие пойдут за тобой ко Христу?
Путь, п. 677
Путь, п. 677