Президент прав. С юристами без полбанки не разберёшься. У нас есть эти самые юридические полбанки, и мы хотели бы быть полезными.
Не нас одних гложет мысль, как круто все стартанули с поправками к Конституции. Такая спешка не добавляет стройности рассуждениям, но мы мыслим медленными мыслями, и вот к чему пришли немного вкось от общей беговой дорожки и позади всех убежавших.
Поскольку у нас представительная демократия, то базовым условием власти народа является её разделение на две несмешиваемые формы:
(1) непосредственное выражение власти
и
(2) опосредованное, представительское, т.е. через органы государственной власти и местного самоуправления.
Непосредственное и высшее выражение власти народом – это исключительно референдум и свободные выборы. Ничего другого. Это Статья 3 Конституции. Никакого плебисцита Конституция не предусматривает. Более того, есть специальный закон (федеральный, конституционный) относительно всенародного голосования, т.е. волеизъявления народа по вопросам государственного значения. Называется он Закон О референдуме в Российской Федерации. Так вот, этот закон прямо запрещает выносить на народное голосование вопросы, отнесённые к исключительной компетенции высших органов государственной власти (статья 6, часть 5, пункт 10). Как это голосование ни назови: все-народное, обще-народное, обще-российское и т.п. Поправки к Конституции как раз такой вопрос. Процедура их принятия исчерпывающе описана в самой Конституции в Статье 136, и никакого референдума, а тем более плебисцита там нет. В отличие от плебисцита, референдум в Конституции хотя бы существует.
Прагматика такого запрета ясна: чтобы не смешивать фундаментальные формы выражения власти народом (прямую и представительную), а, следовательно, и ответственность. Высшие органы власти можно избрать новые. Народ набрать новый нельзя. Кстати, в любом представительстве голос принципала (суверена) и представителя никогда не учитываются вместе, потому что это один голос, а не больше. Иначе одно голосование обессмысливает другое. Зачем нужен представитель, если сам принципал пришёл? А если голосует представитель, зачем приходить принципалу?
Волшебное, по скорости исполнения, изобретение якобы возможного плебисцита, как заменителя референдума, может сыграть со всеми нами не очень хорошую шутку. И вот какую. Никакие юридические конструкции и изыски, никакие ссылки на чужеземные обычаи, мол, у них всегда плебисциты проходят, и всё нормально – не могут отменить того, что следует из самого названия плебисцита. А именно: в своей начальной идее, в своем существе плебисцит – это опрос плебеев, а также закон, принятый ими для себя в результате такого опроса. В праве есть понятие конклюдентные действия. Юристам пояснять не надо, но кратко – это когда действиями выражается воля и за ней сразу статус. Например, вы платили жкх-расходы за наследную квартиру, значит, согласились вступить в наследство. Всё, вы наследник, если прямо не указали обратное. Ну и т.д.
Теперь наши тихие вопросы. Понимала ли команда юристов, которая вложила в уста Президента слово плебисцит (в обход референдума), в какие семантические тенета и смысловые силки они втягивают главу государства и, самое главное, гражданина этого же государства? Сто лет пройдёт, изменится право, а это останется: гражданин, избранный своим народом главой государства (кстати, императором по функции) предложил со-гражданам (!) плебисцит, имея при этом правомочие, а граждане – право на референдум.
Император, референдум, плебисцит (добавьте поправку о сенаторах), это слова одного хронологического свода. В четвёртом деепричастном обороте преамбулы Конституции Российской Федерации «чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость» мы видим слово Patria, а в нём и свое достоинство в логике империи. Тут либо Patria либо plebs, развилка.
Имея конституционное (Статьи 3 и 84) право на референдум, как со-достойное гражданству, не хочется становиться персонажами плебисцита. Мы граждане. Мы, составляя наш многонациональный народ, не составляем плебса.
Не нас одних гложет мысль, как круто все стартанули с поправками к Конституции. Такая спешка не добавляет стройности рассуждениям, но мы мыслим медленными мыслями, и вот к чему пришли немного вкось от общей беговой дорожки и позади всех убежавших.
Поскольку у нас представительная демократия, то базовым условием власти народа является её разделение на две несмешиваемые формы:
(1) непосредственное выражение власти
и
(2) опосредованное, представительское, т.е. через органы государственной власти и местного самоуправления.
Непосредственное и высшее выражение власти народом – это исключительно референдум и свободные выборы. Ничего другого. Это Статья 3 Конституции. Никакого плебисцита Конституция не предусматривает. Более того, есть специальный закон (федеральный, конституционный) относительно всенародного голосования, т.е. волеизъявления народа по вопросам государственного значения. Называется он Закон О референдуме в Российской Федерации. Так вот, этот закон прямо запрещает выносить на народное голосование вопросы, отнесённые к исключительной компетенции высших органов государственной власти (статья 6, часть 5, пункт 10). Как это голосование ни назови: все-народное, обще-народное, обще-российское и т.п. Поправки к Конституции как раз такой вопрос. Процедура их принятия исчерпывающе описана в самой Конституции в Статье 136, и никакого референдума, а тем более плебисцита там нет. В отличие от плебисцита, референдум в Конституции хотя бы существует.
Прагматика такого запрета ясна: чтобы не смешивать фундаментальные формы выражения власти народом (прямую и представительную), а, следовательно, и ответственность. Высшие органы власти можно избрать новые. Народ набрать новый нельзя. Кстати, в любом представительстве голос принципала (суверена) и представителя никогда не учитываются вместе, потому что это один голос, а не больше. Иначе одно голосование обессмысливает другое. Зачем нужен представитель, если сам принципал пришёл? А если голосует представитель, зачем приходить принципалу?
Волшебное, по скорости исполнения, изобретение якобы возможного плебисцита, как заменителя референдума, может сыграть со всеми нами не очень хорошую шутку. И вот какую. Никакие юридические конструкции и изыски, никакие ссылки на чужеземные обычаи, мол, у них всегда плебисциты проходят, и всё нормально – не могут отменить того, что следует из самого названия плебисцита. А именно: в своей начальной идее, в своем существе плебисцит – это опрос плебеев, а также закон, принятый ими для себя в результате такого опроса. В праве есть понятие конклюдентные действия. Юристам пояснять не надо, но кратко – это когда действиями выражается воля и за ней сразу статус. Например, вы платили жкх-расходы за наследную квартиру, значит, согласились вступить в наследство. Всё, вы наследник, если прямо не указали обратное. Ну и т.д.
Теперь наши тихие вопросы. Понимала ли команда юристов, которая вложила в уста Президента слово плебисцит (в обход референдума), в какие семантические тенета и смысловые силки они втягивают главу государства и, самое главное, гражданина этого же государства? Сто лет пройдёт, изменится право, а это останется: гражданин, избранный своим народом главой государства (кстати, императором по функции) предложил со-гражданам (!) плебисцит, имея при этом правомочие, а граждане – право на референдум.
Император, референдум, плебисцит (добавьте поправку о сенаторах), это слова одного хронологического свода. В четвёртом деепричастном обороте преамбулы Конституции Российской Федерации «чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость» мы видим слово Patria, а в нём и свое достоинство в логике империи. Тут либо Patria либо plebs, развилка.
Имея конституционное (Статьи 3 и 84) право на референдум, как со-достойное гражданству, не хочется становиться персонажами плебисцита. Мы граждане. Мы, составляя наш многонациональный народ, не составляем плебса.
Президент прав, продолжение.
Мы единственный источник власти, и мы носитель суверенитета. Мы – суверен, нам достоин референдум. Мы придём на референдум, если он будет созван в согласии с Конституцией. Поправки же к действующему Основному закону, это исключительная компетенция текущего состава государственных органов власти и их ответственность, а не народа.
Ремарка. Особо оговоримся, лично к ВВП претензий нет. По трём причинам. Во-первых, функционально президент, это не один человек, а очень большой коллектив команд, всякое случается, а Президент интуитивно, но всё-таки оговорился про юристов, что с ними без полбанки не разберёшься, однако он обещал сделать так, как скажут специалисты, хотя он тоже юрист по базовому образованию.
Во-вторых, груз ответственности президента не соизмерим ни с каким другим, а мы тут специально только пользы для. В том числе и предупреждением ошибки, если она нам видится, а мы аргументируем свой взгляд.
В-третьих. Образно, без фамильярности. Ленинградский мальчишка Войны (ныне ВГК ВС!) с портретом отца ежегодно дающий шаг Бессмертному полку своих сограждан, живых и павших, в одном строю, – мы не готовы пренебречь этим самозначимым образом. Тем более, в юбилей Победы (и Ялты, кстати). Именно поэтому, у нас в голове и не укладывается этот «плебисцит». Или мы уже на воду дуем?
Мы единственный источник власти, и мы носитель суверенитета. Мы – суверен, нам достоин референдум. Мы придём на референдум, если он будет созван в согласии с Конституцией. Поправки же к действующему Основному закону, это исключительная компетенция текущего состава государственных органов власти и их ответственность, а не народа.
Ремарка. Особо оговоримся, лично к ВВП претензий нет. По трём причинам. Во-первых, функционально президент, это не один человек, а очень большой коллектив команд, всякое случается, а Президент интуитивно, но всё-таки оговорился про юристов, что с ними без полбанки не разберёшься, однако он обещал сделать так, как скажут специалисты, хотя он тоже юрист по базовому образованию.
Во-вторых, груз ответственности президента не соизмерим ни с каким другим, а мы тут специально только пользы для. В том числе и предупреждением ошибки, если она нам видится, а мы аргументируем свой взгляд.
В-третьих. Образно, без фамильярности. Ленинградский мальчишка Войны (ныне ВГК ВС!) с портретом отца ежегодно дающий шаг Бессмертному полку своих сограждан, живых и павших, в одном строю, – мы не готовы пренебречь этим самозначимым образом. Тем более, в юбилей Победы (и Ялты, кстати). Именно поэтому, у нас в голове и не укладывается этот «плебисцит». Или мы уже на воду дуем?
Здравствуйте! Мы начали свое медленное чтение поправок в Конституцию и сразу зависли над новой статьей 67.1. Вот её часть 1.
1. Российская Федерация является правопреемником Союза ССР на своей территории, а также правопреемником (правопродолжателем) Союза ССР в отношении членства в международных организациях, их органах, участия в международных договорах, а также в отношении предусмотренных международными договорами обязательств и активов Союза ССР за пределами территории Российской Федерации.
Честно говоря, мы в недоумении, поэтому сразу поставим свой тихий вопрос и просим уважаемое неравнодушное сообщество подумать над ответом. А почему в предлагаемой к «общероссийскому голосованию» новой статье про правопреемство России Советскому Союзу из всего массива типов международных документов, в которых фиксируютсях международные отношения (трактаты, меморандумы, коммюнике, ноты, заявления, декларации и т.д.) Российская Федерация признаёт (конституционная юридическая техника здесь беспощадна – признано только то, что указано, если нет оговорок, а их нет) только международные договоры и участие в международных организациях? А где, простите, тут Акты о капитуляции Германии и Японии 1945 года? Они не являются договорами по очевидным причинам, поэтому в объем формулы не входят. Их упоминание просто необходимо если не из чисто юридических, то хотя бы из дальнейших конституционных положений о недопущении умаления подвига защитников Отечества. Никаких оговорок или пояснений своей формулировки новая статья не имеет. Получается, что наши оппоненты по Второй Мировой войне теперь имеют формальное право выдвинуть тезис, что Российская Федерация с марта 2020 года не применяет к себе правопреемство СССР по этим Актам и всему комплексу сопутствующих им документов, исходя из ею принятой новой конституционной нормы. Из формулы статьи логически следует именно это. Кто-нибудь думал над последствиями, или нам одним такое кажется? Но объяснений-то нет нигде. И почему Российская Империя в контексте преемственности не упомянута хотя бы как источник международных актов? Т.е. всё, в марте 2020 мы от этого отказываемся? Ау!
1. Российская Федерация является правопреемником Союза ССР на своей территории, а также правопреемником (правопродолжателем) Союза ССР в отношении членства в международных организациях, их органах, участия в международных договорах, а также в отношении предусмотренных международными договорами обязательств и активов Союза ССР за пределами территории Российской Федерации.
Честно говоря, мы в недоумении, поэтому сразу поставим свой тихий вопрос и просим уважаемое неравнодушное сообщество подумать над ответом. А почему в предлагаемой к «общероссийскому голосованию» новой статье про правопреемство России Советскому Союзу из всего массива типов международных документов, в которых фиксируютсях международные отношения (трактаты, меморандумы, коммюнике, ноты, заявления, декларации и т.д.) Российская Федерация признаёт (конституционная юридическая техника здесь беспощадна – признано только то, что указано, если нет оговорок, а их нет) только международные договоры и участие в международных организациях? А где, простите, тут Акты о капитуляции Германии и Японии 1945 года? Они не являются договорами по очевидным причинам, поэтому в объем формулы не входят. Их упоминание просто необходимо если не из чисто юридических, то хотя бы из дальнейших конституционных положений о недопущении умаления подвига защитников Отечества. Никаких оговорок или пояснений своей формулировки новая статья не имеет. Получается, что наши оппоненты по Второй Мировой войне теперь имеют формальное право выдвинуть тезис, что Российская Федерация с марта 2020 года не применяет к себе правопреемство СССР по этим Актам и всему комплексу сопутствующих им документов, исходя из ею принятой новой конституционной нормы. Из формулы статьи логически следует именно это. Кто-нибудь думал над последствиями, или нам одним такое кажется? Но объяснений-то нет нигде. И почему Российская Империя в контексте преемственности не упомянута хотя бы как источник международных актов? Т.е. всё, в марте 2020 мы от этого отказываемся? Ау!