Все обсуждают несостоявшийся сегодня (в который раз) развод войск, но нас больше волнует другой вопрос: почему практически никто (кроме @dadzibao) не уделяет внимание тому факту, что подобное разведение уже происходило три года назад - и как видим все вернулось на круги своя, даже усугубилось? Куда смотрела ОБСЕ и международная общественность?

Вот цитата из украинских СМИ от 2016-го года: "9 октября Главное управление разведки Минобороны (ГУР МО) констатировало, что силы противоборствующих сторон в районе Золотого и Петровского отведены". Отсюда вопрос - не окажется ли нынешний развод очередным "разводом"?

Новость о срыве разведения войск никого не удивляет – симуляция Киевом мирных переговоров давно набила оскомину. А для тех, кто живет на линии огня в серых зонах – этот фарс стал кошмаром наяву. Разруха, ранения, смерти близких… Нельзя за всей этой шумихой забывать, что это не сводки – а судьбы людей, русских людей… Вот небольшой отрывок из монолога жителя фронтовой улицы Брусилова поселка Зайцево Арсения (для односельчан - «дядя Сеня»):

«У наших перемирие, а они по чуть, по чуть – и, в конечном итоге, вот они уже там, в посадке, той, что за моим огородом, – Сеня показывает рукой в сторону позиций ВСУ, – а мы тут, на Брусилова. Подошли аж сюда. До «перемирий» этих они за полтора километра были, потом 700 метров, теперь вот 400 осталось. К Ирке в огород уже залазили. 

Такие тут у нас «Минские перемирия»… Наши в 2015-м в одностороннем порядке отвели тяжелое вооружение. Отвели – а они завели. Возле Бахмутки карьеры: там глину и песок брали – вот они там свои пушки и поставили и с этого одного места веером по всей округе: Бах-бах! Бах-бах! Бах-бах! Обложили. То по городу, по Горловке, то по Гольме, то по шахте 4/5 – всё через нас. И с одного места – безнаказанно!

И вот с тех пор пошла вся эта херня. Ну хоть с чего-нибудь, ну хоть плюнь в ту сторону – ну разве ж можно так воевать?!

Так что… Зашли они (ВСУ) сюда без единого выстрела, и нас утюжат – мы молчим. Один-единственный раз, в 17-м году – хорошо дали, да. И после этого уже наши молчат…. А тогда 23-го по нам так лупили, суки! С шести утра до полвосьмого – полтора часа. Били так, пацаны, шо пи***ц... А как тут без матов объяснишь?! Иринина внучка четырехлетняя и та материться начала, пока они тут жили, по ихнему дому «бэха» шарахнула, Ирка ее своим тело накрыла, встают, значит, как поутихло, а малая лопочет: “Пиздесь, укропы не убили – так баба чуть не задавила”, вот – улыбнулся Сеня, и выпил каких-то таблеток. – На "допинге" я...

Со всего, что у них было шарахнули: и зенитки, и минометы, и бэхи, и Д-30 – ну, всё! Летело тут – пи***ц, пацаны… Потом 24-го наши промолчали, а 25-го – вот как начали, от майорской дороги. Пииииууу! О, молодцы! Ты знаешь – аж на душе радостней, когда отвечают. А когда наших бьют, а они молчат – кошки на душе дерут. За что?! Ну, мы же поверили, поднялись!.. Я, конечно, понимаю… Да, нам хочется – быстро… Но сколько можно??! За это время уже Европу освободили в Великую Отечественную! А мы какой год: вот, наши хаты бьют, палят, людей убивают. Сколько еще надо спалить хат, сколько еще надо убить людей, чтобы эта херня закончилась?!

Наших пацанов жучат: по два раза на неделю начальство приезжает БК проверять, чтобы не стреляли. А эти внаглую лезут, лупят со всего – а наши молчат. Ждут. Ждут пока или мина пришибет, или снайпер… И-вы-вы-в… Вы… я вообще н-н-ачал з-з-заикаться, нахрен... И вот с тех пор херачат нас. Каждый день, каждый день! Единственное, в январе дня четыре было тихо, не знаю, чего. Может, менялись, а может, забухали, кто их знает. Но тихо было. А так… каждый день. Бабку мою ранили, меня ранили…»

Этот монолог мы записали год назад. За это время уже второй дом Сени сожгли окончательно, и он был вынужден уехать, а соседка Ирина Меньшакова – погибла, подорвавшись на растяжке рядом с домом.

В дополнение к предыдущей заметке: у мирных жителей прифронтовых зон с другой стороны - тоже приличных слов не осталось, настолько все устали от бесконечной войны... И даже несмотря на риск быть обиненными в "сепаратизме" - они откровенно говорят на камеру о беспределе украинских военных, ошалевших от безнаказанности ( "они прекрасно знают, что с той стороны к ним ничего не прилетит" ).

https://yangx.top/zradaperemoga/7243

Рубрика "о чем говорят на передовой". Несколько характерных фраз и диалогов:

Боец играет в стрелялку на телефоне.
Спрашиваю: Тебе что - войны мало?
- Тпрю! Да если бы это война была! У меня вон в телефоне и то войны больше. Там хоть стрелять можно...

- Если раньше 14-15-м по башке получал за то, что не стреляешь - то сейчас за то, что стреляешь!! Есть бы мне сказали, что нужно будет отчитываться за каждый патрон - поштучно, в жизни бы не поверил!

⁃ Сидим, стрелять не дают. Надо хоть когда-то стрелять...
⁃ Надо победить когда-то! А то пятый год эта херня идет, задолбала уже... Сидел бы дома уже спокойно с семьей...

⁃ Здесь (на фронте) все просто: там - враг, тут и здесь (по сторонам) - союзники. А на гражданке, в мирном городе - вокруг непонятно кто, не знаешь, чего можно ожидать.... И вот больше всего переживаешь и волнуешься - не когда идешь на передок, что с тобой здесь что-то случится, а за семью - как же они там одни, все ли в порядке, ничего ли не приключилось?

​​Первый раз встретил «Мотора» в Славянска возле Штаба. Что-то сильно выделяло его среди всех остальных бойцов, которые мелькали тогда перед глазами в течении трёх дней, пока я сидел у КПП в ожидании аккредитации... Экипировка, манера вождения "джихадмобиля", за рулем которого он буквально вылетал на улицу за блоки... Его лихость, улыбка, взгляд... Или то как он материл Боцмана по рации - не знаю даже... Разведчик, командир - тогда подумал я...

Благодаря Арсену я оказался на передовой в Семеновке и увидел, как ведёт себя настоящий Воин в бою... Большинство того материала, что я снял - появились на свет благодаря ему. Он редкий из военных, кто тонко понимал специфику работы информационного поля. А когда меня ранило в Донецком аэропорту – именно «Мотор» лично и «Гога» (Евгений Гадлия) вывезли меня оттуда в госпиталь.

Даже потом, после знакомства, я всё пытался понять - кто же он на самом деле: безбашенный работяга, бывший морпех или какой-то спец из ГРУ - уж очень он был продвинутый в самых разных областях военного дела. Впрочем, я уже давно определился с ответом на этот вопрос. Вы и сами можете его найти, посмотрев хронику тех лет:

"Его батальон": https://youtu.be/-R4RKuk8HaU
"Это Спарта, Братан!" https://youtu.be/yjp01CE-8f0

Ответственность за подавляющее большинство жертв в Донбассе несёт Киев – об этом говорит последний доклад Управления Верховного комиссара ООН по правам человека. За май-август 2019 года в зоне конфликта пострадали 56 мирных жителей (5 погибших, остальные ранены). Из них 46 – на территории ЛДНР. Соотношение числа жертв (46 к 10) даёт однозначный ответ на вопрос "кто же нарушает перемирие?"

Цитата: "...УВКПЧ задокументировало 68 жертв среди гражданского населения (35 мужчин, 24 женщины, 3 мальчиков и 6 девочек), что на 51,1% больше, чем в предыдущем отчетном периоде. 56 из них были вызваны боевыми действиями. Из этого числа, 33 жертвы были зафиксированы на территории, контролируемой самопровозглашенной «ДНР», 13 – на территории [...] «ЛНР», и все эти жертвы могли быть вызваны действиями Правительства Украины. 9 жертв было зафиксировано на территории, контролируемой Правительством Украины, 1 – на «ничейной земле», и все эти жертвы могли быть вызваны действиями вооруженных групп «ДНР»."

​​«Жизнью это не назовешь. К этому нельзя привыкнуть»

Вчера мы опубликовали цитату из доклада УВКЧП ООН о жертвах войны. А вот, как этот непрекращающийся ужас описывает в одном из разговоров с нами глава фронтового поселка Зайцево Ирина Дикун:

«Мы здесь не живем. Мы здесь выживаем! Вот как можно жить, когда боишься выйти на улицу, лишний раз ребенка не отпустишь, потому что на детскую площадку три раза попало?! Как ребенка отпустишь? Нет. Ребенок только знает свой двор, всё. Если раньше можно было выйти – столько людей увидеть, в городе столько не увидишь, наверное. А сейчас – пустые улицы. Люди не выходят, не сидят на лавочках – не беседуют, не обсуждают новости. Каждый сидит в своем доме. Быстренько выбежали на огород, поработали – и убежали. Сколько у меня раненых – просто на огороде люди работали.

Видеть, когда мать двоих детей лежит вот так вот на земле… и невозможно её забрать, потому что какие-то скоты стреляют по тебе… Не может скорая приехать, забрать – она сама лично три раза набирала скорую. И человека похоронили, двое детей остались сиротами. А как девочка спасала свою семью? И осколок в голову. И таких случаев у нас… очень много. Или когда сидим по подвалам ночью. К этому нельзя привыкнуть.

…Я же говорю – жизнью это не назовешь. Да, вы видите – мы стараемся, мы хотим, чтобы люди чувствовали, что жизнь продолжается. Война идет – мы все равно ремонтируем дороги, мы красим-белим, мы занимаемся благоустройством, как можем. Восстанавливаем электроснабжение и все остальное. Сколько раз электрики попадали под обстрел, когда на столбах этих висели. Когда проложили кабель – у нас же сколько было посеченных проводов – они полезли и, когда начался обстрел, они не слезли. Они доделали свою работу и уехали. Постоянно пытаемся восстанавливать, конечно, мы понимаем, что сейчас те же стекла, тот же шифер… Вы же видите – мы стёкла не ставим, потому что бесполезно ставить. Сколько стёкол уже было поставлено… У нас все в пленках. И у всех людей так же. Так и зимуем же в пленках. Вешаем одеяло, чтобы тепло не уходило…

…Здесь, в основном, население, 80% – это старики. 20% – это молодежь. Молодежь, конечно, как начались военные действия, кто мог – куда-то уехали к родственникам. С детворой. У нас если раньше детей было большое количество, то сейчас – 200 детей числится. А ночует – только 80. На ночь детей пытаются вывозить в Никитовку, в Горловку. Сейчас детского смеха не услышишь. Наших детей спрашиваешь: «Что вам сделать, чтобы вам было хорошо?». Один ответ у всех: «Чтобы война закончилась». Они уже знают, каким калибром стреляют. Они знают, когда танк стреляет, когда БТР стреляет, когда работает тяжелое оружие. (плачет) Или пулемет это работает, или еще что-нибудь. Они по осколкам определяют, что это. Разве это детство? Они от каждого звука дергаются. Стукнула дверь – дергается ребенок.

…Да, приятно, конечно, дети радуются, когда какие-то подарки, какое-то внимание… Даже маленькой игрушке они радуются. Но все, кто к нам ни приезжал – все видят, что наши дети не такие, как другие дети. Они улыбаются, они смеются… Но в глазах… в глазах – печаль. (плачет)

…Люди у нас живут с надежды. Если бы у нас не было надежды, мы бы здесь уже не жили. Мы каждый день надеемся, что – завтра закончится. Завтра должно закончится. Вот же перемирие подписали… Каждый день мы надеемся, что – вот-вот. Всё же должно наладиться. Всегда есть начало и есть конец. А здесь конца и не видно.

Я надеюсь, что мой поселок будет процветать. Я надеюсь, что снова начнут засеиваться поля… У нас был очень красивый поселок. До такой степени, что к нам люди ехали отдыхать. У нас очень красивые пруды, родниковые, чистая вода… Красивые леса. У нас здесь держали хозяйство, и всё... Сейчас этого ничего нет. В наших полях идет война, окопы прорыты со стороны Украины, чтобы к нашим ближе встать. Вот так они там… роются, ближе и ближе. Я надеюсь, что все будет хорошо. Мы живем этой надеждой. Что будет здесь еще и детей много, и все будет хорошо. Будем еще вспоминать это, как страшный сон».

​​Хтоническая матрешка перемирий

Бесконечные «перемирия» внутри «перемирий» – как хтоническая матрешка – уже стали притчей во языцех у мирных жителей прифронтовых городов и поселков. После последнего «бессрочного перемирия» в ЛДНР (с 12 августа по 21 октября) получили ранения 19 человек – и кажущиеся подвижки (отраженные в графике доклада УВКПЧ ООН) обусловлены не столько деэскалацией, сколько депопуляцией серых зон: кого не убило и не ранило – вынужденно уезжают, потеряв последнюю надежду на мир.

С каждым таким перемирием позиции ВСУ и нацбатов оказываются все ближе к селам и поселкам на линии разделения: Васильевка, Верхнеторецкое, Доломитное, Еленовка, Ясное, Коминтерново и другие, а некоторые уже заняли полностью или частично: Жованка, т.н. «Чигири», Шумы, Майское, Южное, Гладосово, Металлист, Золотое, Рассадки, Новоалександровка, Катериновка.

Постепенно украинские военные заняли всю серую зону, выходя на выгодные в тактическом плане позиции, а иногда – на первый взгляд – и невыгодные. ВСУ и нацбаты идут на сближение по всей линии разделения и подходят к республиканским позициям вплотную. Где было 400 метров – теперь 80, где 1500 – 350, а то и ближе. Иногда подходят (точнее подкапываются) и потом закрепляются (ведь открывать огонь по ним нельзя – перемирие!), ставят на точку крупнокалиберный пулемет и начинают «разматывать», добавив к стрелковому вооружению миномет, ПТУР или СПГ. Тупо жгут блиндажи и ДЗОТы, закидывая зажигательными минами…

Рано или поздно ДЗОТы и блиндажи сгорают, а построить новые зачастую не дают – и таким образом выдавливают солдат – как на той же "Дерзкой", которая держалась в полуокружении три года... Иногда издеваются: ждут, пока наши милиционеры народные отстроятся полностью, и снова выжигают, а потом всё по новой...

И, к слову, поскольку у нас «мирная республика» – все заботы по добыче материалов для восстановления позиций лежат на командирах подразделений, а те же мешки для строительства укреплений в Донецке стоят в два раза дороже, чем в Ростове. Но это уже другая история.

Конечно, справедливости ради, стоит упомянуть, что и Народная Милиция периодически наносит ответный урон противнику – в ход идут и снайперские группы, и расчеты с ПТУРами. Только в отличие от ВСУ – уничтожение позиций зарвавшегося противника не совмещается с продвижением.

Может показаться, что в стратегическом плане всё стабильно – линия боевого соприкосновения более-менее стоит. Но по факту на месте нейтралки, где в 15-16-м году свободно ходила разведка ЛДНР, и там, где гибли и теряли ноги бойцы, где оборонительные рубежи народная милиция могла занять превентивно – теперь огневые точки противника. В то же время – из-за этого позиции НМ стали еще более труднодоступны: подходы к ним стали все чаще простреливаться. Да и в моральном плане для бойцов, по которым противник ведет огонь каждый день, продвигаясь все ближе, а у них приказ молчать – действует угнетающе. А еще хуже – когда солдаты просто гибнут на простреливаемых подходах к позициям. Каждый месяц я узнаю о гибели двух-трех бойцов и командиров, с которыми был знаком лично или снимал. Так что в сухом остатке имеем: ВСУ упрочили свои позиции, а положение солдат республик усугубилось.

Возвращаясь к мирным жителям – в результате ряд поселков оказались между молотом и наковальней. Поэтому многие населенные пункты, втянутые в безумие «междумирья», постигает судьба обезлюдевших Желобка и Широкино.

​​"Немцы нас тренируют" или Словарь ополченческого сленга: продолжение

(начало – здесь)
Стоит отметить, что порой военный жаргон может разительно отличаться между различными батальонами – а иногда, наоборот, во многом сходится даже с лексикой, используемой противником.

Аргумент, Сюрприз – мина 82мм с переходником для РПГ-7 (ручной гранатомет)
Пряник – снаряд
Пакет гвоздей – ракеты БМ РСЗО «Град» (cамоходная реактивная система залпового огня калибра 122 мм)
Стакан – самодельный гранатомет для ручной гранаты, прикручиваемый к стволу автомата Калашникова
Петя / Петруха – ПТРД (противотанковое однозарядное ружьё образца 1941 года системы Дегтярёва)
Маслята / маслины / желуди – патроны 
Семечки – гильзы
Улитка – короб боепитания с гранатами ВОГ к автоматическому гранатомету 
Аборт – изъятие мины из ствола после осечки

Немцы – украинские военные
Небратья (реже – братья) – ВСУ 
Пятисотый, опятисотиться – трус, оставивший позицию, дезертир, иногда – симулянт или самострел (по аналогии с кодировкой: 200-й – погибший, 300-й – раненный)
Футболист – подорвавшийся на противопехотной мине
(Боевые) чайки – солдаты, которые первыми урывают только прибывшее продовольствие
Вонючий ветер – гранатометчик

Бэтмен, Птичка – беспилотник
Дать джазу – поддержать огнём из тяжелого вооружения
Дискотека – обстрел
Тренировать, нас тренируют – обстреливать, нас обстреливают (как правило артиллерией)
Подарок – артиллерийский выстрел
Штыки – прилеты снарядов
Насыпать – обстреливать артиллерией

Трупная вытяжка, курва-мясо – куринная тушенка
Балабосы – десерт, конфеты
Калмык – крепкий чай на молоке (вместо воды)

Не мороси – тише, не болтай лишнего
Стоять на ушном – внимательно слушать, прислушиваться к звукам, стоя на вахте

Девка – Д-30 (советская буксируемая 122-мм гаубица), иногда "Нона" (120-мм дивизионно-полковая авиадесантная самоходная артиллерийско-миномётная установка)
Бардак – БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина)
Копейка – БМП-1 (советская гусеничная боевая машина пехоты)
Двойка – БМП-2
Восьминожка – БТР (бронированная транспортно-боевая машина)
Мотолыга – МТ-ЛБ (многоцелевой транспортёр-тягач лёгкий бронированный)
Неваляха – "Нива"
Коробочка – любая бронетехника
Таблетка – медицинская машина УАЗ-452 ("буханка")
Зина – ЗУ-23 (зенитная установка калибра 23 мм)

Фугас – бутылка выпивки
Бунгало – блиндаж для размещения личного состава
Комок – камуфляжный комплект одежды
Мультик – камуфляж типа "мультикам"

Конечно, и этот список далеко не полный. Можете дополнить его своими замечаниями в чате канала (кнопка «обсудить»)

Батальону "Спарта" – 5 лет

Отдельному гвардейскому разведывательному батальону "Спарта" им. героя республики Арсена Павлова исполнилось 5 лет. Тяжело принять мысль, что без "Мотора" его детище – "Спарта" – воюет уже дольше, чем с ним. На первых кадрах этого клипа, снятых в начале мая 2014-го возле Семеновки – будущие основатели "Спарты": "Моторола", "Воха", "Боцман", "Кирпич" и в синей футболке нынешний начальник штаба Артем Жога, отец "Вохи". Голос за кадром – принадлежит "Мотору": это было мое первое знакомство с ним. Тогда мне сначала не разрешили снимать, но он дал добро, разместил и накормил, объяснил, как вести себя под огнём, чтобы выжить. Так началась история моих съемок боевого пути "Мотора" и "Спарты", которая до сих пор держит высокую планку по дисциплине и боевой эффективности, поставленную её основателем. Уверен, Арсен бы гордился ребятами. Работайте, братья!

Смотрите: youtu.be/tRQH4QaTEMY