OperaFestStories
Чем радует зрителей фестиваль Экс-ан-Прованса в 2024 году?
В списке событий - традиционный Моцарт («Милосердие Тита»), любимое барокко и авангард. Впервые увидит свет запрещенный церковной цензурой в 17 веке «Самсон» Рамо. Публика ждет и постановку интенданта фестиваля Пьера Оди «Возвращение Улисса на родину» Монтеверди. Активный интерес вызывает комбинация сочинений Глюка – «Ифигения в Авлиде» и «Ифигения в Тавриде». Этот вполне логичный диптих в прочтении Чернякова можно увидеть за один вечер. Из хитовых - «Мадам Баттерфляй» Пуччини, однако история героини здесь трактуется как слепое и упрямое стремление к ритуальному самоубийству. Заслуженная «режиссерка» Экса Кэти Митчелл предлагает пересмотреть свою постановку 2016 года - «Пеллеаса и Мелизанду» Дебюсси - как ярую феминистскую деконструкцию. Любопытными представляются и диковинные новинки – спектакль Барри Коски «Песни и фрагменты» с музыкой Питера Максвелла Дейвиса и Дьердя Куртага по песням безумного короля Георга III и прозе Кафки, а также камерная опера Уильяма Кентриджа «The Great Yes, The Great No». В ней рассказывается о мистическом морском путешествии известных художников и писателей, спасавшихся от войны и фашизма в 1941 году.
А вот от «Сицилийской Вечери» Верди в концертном исполнении художественному руководителю Пьеру Оди пришлось отказаться. Пышное празднование 75-летнего юбилея в 2023-м вызвало вопросы у Министерства Культуры. Затеянный правительством аудит выявил перерасход бюджета в несколько миллионов. Так что интенданту пришлось пересмотреть планы.
Однако, внушительный список концертов, популярных в Эксе не меньше, чем театральные постановки, не пострадал. Публика сможет насладиться игрой Молодежного Средиземноморского оркестра, исполняющего сочинения выпускников Музыкальной Академии Прованса и более известных авторов – Бернштайна, Берлиоза и Дворжака. Парижский Оркестр во главе с харизматичным молодым Клаусом Мякеля порадует симфониями Моцарта, Малера и Шонеберга. Анонсированы и два концерта вокальной музыки. Сопрано Сондра Ровановски выступит с камерными сочинениями Генделя, Перселла, Джордано. Знаменитая латвийская меццо-сопрано Элина Гаранча осчастливит публику исполнением романсов родных ей композиторов 20 века – Язепса Медынша, Альфреда Калнинша и Язепса Витолса, и, конечно, Сергея Рахманинова.
Пожелаем исполнителям удачи! А зрителям – самых приятных впечатлений.
#OperaFestStories
Чем радует зрителей фестиваль Экс-ан-Прованса в 2024 году?
В списке событий - традиционный Моцарт («Милосердие Тита»), любимое барокко и авангард. Впервые увидит свет запрещенный церковной цензурой в 17 веке «Самсон» Рамо. Публика ждет и постановку интенданта фестиваля Пьера Оди «Возвращение Улисса на родину» Монтеверди. Активный интерес вызывает комбинация сочинений Глюка – «Ифигения в Авлиде» и «Ифигения в Тавриде». Этот вполне логичный диптих в прочтении Чернякова можно увидеть за один вечер. Из хитовых - «Мадам Баттерфляй» Пуччини, однако история героини здесь трактуется как слепое и упрямое стремление к ритуальному самоубийству. Заслуженная «режиссерка» Экса Кэти Митчелл предлагает пересмотреть свою постановку 2016 года - «Пеллеаса и Мелизанду» Дебюсси - как ярую феминистскую деконструкцию. Любопытными представляются и диковинные новинки – спектакль Барри Коски «Песни и фрагменты» с музыкой Питера Максвелла Дейвиса и Дьердя Куртага по песням безумного короля Георга III и прозе Кафки, а также камерная опера Уильяма Кентриджа «The Great Yes, The Great No». В ней рассказывается о мистическом морском путешествии известных художников и писателей, спасавшихся от войны и фашизма в 1941 году.
А вот от «Сицилийской Вечери» Верди в концертном исполнении художественному руководителю Пьеру Оди пришлось отказаться. Пышное празднование 75-летнего юбилея в 2023-м вызвало вопросы у Министерства Культуры. Затеянный правительством аудит выявил перерасход бюджета в несколько миллионов. Так что интенданту пришлось пересмотреть планы.
Однако, внушительный список концертов, популярных в Эксе не меньше, чем театральные постановки, не пострадал. Публика сможет насладиться игрой Молодежного Средиземноморского оркестра, исполняющего сочинения выпускников Музыкальной Академии Прованса и более известных авторов – Бернштайна, Берлиоза и Дворжака. Парижский Оркестр во главе с харизматичным молодым Клаусом Мякеля порадует симфониями Моцарта, Малера и Шонеберга. Анонсированы и два концерта вокальной музыки. Сопрано Сондра Ровановски выступит с камерными сочинениями Генделя, Перселла, Джордано. Знаменитая латвийская меццо-сопрано Элина Гаранча осчастливит публику исполнением романсов родных ей композиторов 20 века – Язепса Медынша, Альфреда Калнинша и Язепса Витолса, и, конечно, Сергея Рахманинова.
Пожелаем исполнителям удачи! А зрителям – самых приятных впечатлений.
#OperaFestStories
OperaFestStories
Мировая премьера восстановленной из небытия оперы Рамо «Самсон» прошла на той самой площадке, с которой начинался фестиваль 76 лет назад - во дворе архиепископской резиденции под открытым небом. Музыкальный руководитель и дирижер Рафаэль Пишон и режиссер Клаус Гут смогли не только воссоздать утраченный из-за церковного запрета клавир произведения, но и сделать историю о библейском герое понятной и близкой зрителю сегодня.
#OperaFestStories
Мировая премьера восстановленной из небытия оперы Рамо «Самсон» прошла на той самой площадке, с которой начинался фестиваль 76 лет назад - во дворе архиепископской резиденции под открытым небом. Музыкальный руководитель и дирижер Рафаэль Пишон и режиссер Клаус Гут смогли не только воссоздать утраченный из-за церковного запрета клавир произведения, но и сделать историю о библейском герое понятной и близкой зрителю сегодня.
#OperaFestStories
OperaMyStories
Постановщики проделали колоссальную работу. «Самсона» собирали по кускам. Фрагменты запрещенной оперы Рамо использовал в своих «Касторе и Полуксе», «Галантных Индиях», «Принцессе Наваррской», «Зороастре» и «Празднованиях Гебы». Благо, что Вольтер - автор литературной основы оперы о легендарном супергерое – дал подсказку. Из его воспоминаний и переписки с друзьями стало понятно, какие фрагменты утраченного ныне клавира где искать. Но от прежнего либретто в Эксе отказались. Авторы реконструкции решили опереться на первоисточник – Библейский текст «Книги Судей Израилевых». Однако сохранили «дух» Вольтера - его стремление в творчестве быть понятным современникам. Он и Рамо заставлял изобретать новый музыкальный язык, уходить от искусственных традиционных оперных приемов, навязанных развлекающим публику Люлли. Считал правильным добавить действию динамизма и подлинной драмы в духе Корнеля и Расина.
Именно драматизм становится главным в опере. Самсон избран Богом для некой особой миссии и обязан следовать определенным правилам. Но выбирает иной путь, который ведет его от осознания исключительного превосходства над обычными людьми до полного разочарования в себе и своей сверхсиле. Он хочет отказаться от того, что ему предначертано свыше. Страдает от одиночества и так оголтело и отчаянно сражается за свою любовь, что выпускает на волю мучавших его демонов. Пытается найти в своих поступках здравый смысл, которого нет и не может быть в его жизни. Дар, посланный свыше, приводит к саморазрушению. И зрители наблюдают деградацию главного героя. Она представлена буквально - символическим падением Самсона в бездну, предваряющим финальную сцену его гибели. Медленно по всей высоте сцены он летит вниз и отчаянно машет руками в такт неспешной, красивой и грустной музыке.
Для этой драматически напряженной эпической истории авторы создали удивительное музыкальное полотно. Гут и Пишон находят такие способы сценического воплощения действия и манеру исполнения в оркестре, что опера смотрится весьма органично и цельно. История представлена как калейдоскоп воспоминаний матери Самсона. Мелодии исполняются через логически оправданную паузу – очень точную, осмысленную, выразительную. Вырисовывающийся ритмический рисунок поддерживается весьма интересной сценографией с тщательно выверенными жестами и позами артистов. И великолепно отыгрывается солистами, хором и мимансом, часто через замедленное движение и стоп-кадры мизансцен. Эта пластическая игра, несомненно, дань привычному для оперы 18 века танцу. Найдены очень удачные приемы – в духе традиций эстетики барокко и актуальные сейчас.
Любопытно, как создатели спектакля обошлись с категорией времени. Чтобы уйти от условности действия, разыгрываемого в предлагаемом сценическом пространстве, и все же сделать его максимально достоверным, временные пласты здесь собраны воедино. Они сталкиваются, наслаиваются один на другой, расходятся. История оживает в наши дни – в разрушенном доме с бомжами и инженерной инспекцией. И становится не абстрактной легендой прошлого, а убедительным рассказом о самопознании реального жившего человека.
В последнем представлении «Самсона» на фестивале ошеломил оркестр. Идеальное и несколько экзотическое звучание подлинных старинных инструментов изумляло. Полифония голосов хора со всеми барочными украшениями была впечатляюще точной и драматически убедительной. Что касается вокального воплощения персонажей, часть которых постановщики выдумали, поразили исполнительницы женских партий - Тимны (Леа Дессандр) и Далилы (Жаклин Стакер). Хорош был и Элон - молодой тенор Лоуренс Килсби. А пение Самсона (Джаретт Отт) и лидера филистимлян (Науэль Ди Пьерро) оставляло желать лучшего: давились нижними нотами и иногда расходились с оркестром. Но было так интересно следовать перипетиям истории, и наблюдать невероятные мизансцены, что эти недочеты не мешали воспринимать картину в целом. Постановка удалась на славу. С января 2025 года «Самсон» Рамо в афише Парижского Опера Комик.
#OperaMyStories
Постановщики проделали колоссальную работу. «Самсона» собирали по кускам. Фрагменты запрещенной оперы Рамо использовал в своих «Касторе и Полуксе», «Галантных Индиях», «Принцессе Наваррской», «Зороастре» и «Празднованиях Гебы». Благо, что Вольтер - автор литературной основы оперы о легендарном супергерое – дал подсказку. Из его воспоминаний и переписки с друзьями стало понятно, какие фрагменты утраченного ныне клавира где искать. Но от прежнего либретто в Эксе отказались. Авторы реконструкции решили опереться на первоисточник – Библейский текст «Книги Судей Израилевых». Однако сохранили «дух» Вольтера - его стремление в творчестве быть понятным современникам. Он и Рамо заставлял изобретать новый музыкальный язык, уходить от искусственных традиционных оперных приемов, навязанных развлекающим публику Люлли. Считал правильным добавить действию динамизма и подлинной драмы в духе Корнеля и Расина.
Именно драматизм становится главным в опере. Самсон избран Богом для некой особой миссии и обязан следовать определенным правилам. Но выбирает иной путь, который ведет его от осознания исключительного превосходства над обычными людьми до полного разочарования в себе и своей сверхсиле. Он хочет отказаться от того, что ему предначертано свыше. Страдает от одиночества и так оголтело и отчаянно сражается за свою любовь, что выпускает на волю мучавших его демонов. Пытается найти в своих поступках здравый смысл, которого нет и не может быть в его жизни. Дар, посланный свыше, приводит к саморазрушению. И зрители наблюдают деградацию главного героя. Она представлена буквально - символическим падением Самсона в бездну, предваряющим финальную сцену его гибели. Медленно по всей высоте сцены он летит вниз и отчаянно машет руками в такт неспешной, красивой и грустной музыке.
Для этой драматически напряженной эпической истории авторы создали удивительное музыкальное полотно. Гут и Пишон находят такие способы сценического воплощения действия и манеру исполнения в оркестре, что опера смотрится весьма органично и цельно. История представлена как калейдоскоп воспоминаний матери Самсона. Мелодии исполняются через логически оправданную паузу – очень точную, осмысленную, выразительную. Вырисовывающийся ритмический рисунок поддерживается весьма интересной сценографией с тщательно выверенными жестами и позами артистов. И великолепно отыгрывается солистами, хором и мимансом, часто через замедленное движение и стоп-кадры мизансцен. Эта пластическая игра, несомненно, дань привычному для оперы 18 века танцу. Найдены очень удачные приемы – в духе традиций эстетики барокко и актуальные сейчас.
Любопытно, как создатели спектакля обошлись с категорией времени. Чтобы уйти от условности действия, разыгрываемого в предлагаемом сценическом пространстве, и все же сделать его максимально достоверным, временные пласты здесь собраны воедино. Они сталкиваются, наслаиваются один на другой, расходятся. История оживает в наши дни – в разрушенном доме с бомжами и инженерной инспекцией. И становится не абстрактной легендой прошлого, а убедительным рассказом о самопознании реального жившего человека.
В последнем представлении «Самсона» на фестивале ошеломил оркестр. Идеальное и несколько экзотическое звучание подлинных старинных инструментов изумляло. Полифония голосов хора со всеми барочными украшениями была впечатляюще точной и драматически убедительной. Что касается вокального воплощения персонажей, часть которых постановщики выдумали, поразили исполнительницы женских партий - Тимны (Леа Дессандр) и Далилы (Жаклин Стакер). Хорош был и Элон - молодой тенор Лоуренс Килсби. А пение Самсона (Джаретт Отт) и лидера филистимлян (Науэль Ди Пьерро) оставляло желать лучшего: давились нижними нотами и иногда расходились с оркестром. Но было так интересно следовать перипетиям истории, и наблюдать невероятные мизансцены, что эти недочеты не мешали воспринимать картину в целом. Постановка удалась на славу. С января 2025 года «Самсон» Рамо в афише Парижского Опера Комик.
#OperaMyStories
OperaFestStories
Идея поставить «Ифигению в Авлиде» и «Ифигению в Тавриде» Глюка возникла у Дмитрия Чернякова около 7 лет назад. Во время встречи с только что назначенным руководителем фестиваля Пьером Оди обсудил возможность поставить 2 оперы как один спектакль. Сочинения не похожи по стилистике, между событиями в них проходит 15 лет, композитор написал их с перерывом в 5 лет, да и либреттисты у них разные. Но Черняков настаивает: только подряд и за один вечер! Ведь их объединяет судьба одного персонажа и именно так можно проследить и понять судьбу Ифигении. Где же, как не в Экс-ан Провансе мог представиться такой счастливый случай!
#OperaFestStories
Идея поставить «Ифигению в Авлиде» и «Ифигению в Тавриде» Глюка возникла у Дмитрия Чернякова около 7 лет назад. Во время встречи с только что назначенным руководителем фестиваля Пьером Оди обсудил возможность поставить 2 оперы как один спектакль. Сочинения не похожи по стилистике, между событиями в них проходит 15 лет, композитор написал их с перерывом в 5 лет, да и либреттисты у них разные. Но Черняков настаивает: только подряд и за один вечер! Ведь их объединяет судьба одного персонажа и именно так можно проследить и понять судьбу Ифигении. Где же, как не в Экс-ан Провансе мог представиться такой счастливый случай!
#OperaFestStories
OperaMyStories
Сценография спектакля Чернякова в Эксе идеально соответствует идеям Глюка. Создавая новый стиль в опере 18 века, композитор стремился к простоте и достоверности, отказывался от барочной декоративности и искусственности. Старался сконцентрироваться на воплощении текста и передать состояние человека в наиболее трагические моменты его жизни. И его музыка наполняется подлинным драматизмом и производит очень сильное эмоциональное воздействие.
В этой стилистике и действует режиссер. Никаких излишеств в оформлении спектакля. Выстраивает условно-схематические декорации во всю сцену и подбирает изумительное световое оформление. Его автор - Глеб Фильштинский - управляет вниманием зрителя от комнаты к комнате, от мизансцены к мизансцене и содержательно комментирует происходящее. Каркас дома – символ проклятой семьи Атрея – живой с теплым, умиротворяющим светом в Авлиде и мертвый, с холодными люминесцентными лампами в потусторонней Тавриде. И никакой мифологической подоплеки. История разворачивается в современных реалиях. Черняков ставит вопросы, логичные для нормального человека сегодня: почему отец должен принести в жертву любимую дочь? Кто ему дал право и во имя чего? И почему Ифигения, которой перерезали горло в Авлиде, становится палачом в Тавриде?
Историю первой оперы режиссер населяет вполне узнаваемыми психотипами: властный богач Агамемнон, его истеричная жена-домохозяйка Клитемнестра, их инфантильная управляемая дочь Ифигения, ее жених - нарциссичный, заносчивый мажор Ахилл. За вязкими монологами и диалогами зацикленных на своем эмоциональном состоянии родственников Ифигении следует кульбит в стиле искрометного и ироничного Чернякова. Прибывший на свадьбу Ахилл надевает на голову венец индейского вождя из перьев, начинает швырять гостам в лицо лепестки цветов, заставляет всех повторять за ним танцы и позирует для дежурных свадебных фото. Внезапно все узнают, что вместо церемонии бракосочетания Агамемнон должен убить горячо любимую дочь Ифигению - ради благополучия семьи. И после недолгих колебаний и слез она соглашается. Воля отца исполнена тут же, в присутствии гостей. И над ее трупом – те же лепестки, танцы и праздничная фотосессия с гостями.
Ифигении, претерпевшей все до конца, удалось освободиться – выйти за пределы странного дома. Но попасть в еще более причудливый мир агрессивных бездомных сумасшедших, где она обречена приносить в жертву всех заезжих чужаков. И вечно грустить о потерянном навсегда прошлом. Все близкие давно умерли или убиты. Ее жертва ничего не решила - лишь развязала жестокое кровопролитие в Трое. Она узнает об этом от младшего брата Ореста, ставшего пленником Тавриды. Но на этот раз Ифигения выходит за рамки жестокого мира и навязываемой ей воли, чтобы спасти брата от неминуемой гибели. И разорвать чудовищный круг нелепых смертей, в котором жертвы становятся палачами, а призывавшие к насилию – жертвами.
Уникальный опыт для зрителей - пережить всю историю Ифигении за один вечер - стал настоящим вызовом для тех, кто отвечал за музыкальную составляющую опер. С честью выдержала марафон дирижер спектакля Эммануэль Хаим. Управлять оркестром эстетически и психологически несхожих опер очень непросто. Героический подвиг совершила и сопрано Корин Винтерз, воплотившая тесситурно очень разные партии. Она нашла светлые оттенки голоса для трогательной юной Ифигении в Авлиде и густые, драматичные краски для суровой и непреклонной жрицы в Тавриде. Певице хватило не только диапазона и выносливости, но и мощи актерской игры. Партнеры по сцене вполне ей соответствовали и продемонстрировали прекрасное вокальное и артистическое исполнение. Хочется отметить виртуозность легко бравшего невероятно высокие ноты тенора Аласдера Кента (Ахилл), меццо-сопрано Вероник Генс (Клитемнестра) с красивым темным грудным голосом, прекрасно певшего, несмотря на болезнь, баритона Рассела Брауна (Агамемнон), баритона Флорина Семпи (Орест) и драмтенора Станисласа де Барбейрак (Пилад). Собственно, все без исключения солисты выступили весьма достойно, как и требуется для постановки великих произведений.
#OperaMyStories
Сценография спектакля Чернякова в Эксе идеально соответствует идеям Глюка. Создавая новый стиль в опере 18 века, композитор стремился к простоте и достоверности, отказывался от барочной декоративности и искусственности. Старался сконцентрироваться на воплощении текста и передать состояние человека в наиболее трагические моменты его жизни. И его музыка наполняется подлинным драматизмом и производит очень сильное эмоциональное воздействие.
В этой стилистике и действует режиссер. Никаких излишеств в оформлении спектакля. Выстраивает условно-схематические декорации во всю сцену и подбирает изумительное световое оформление. Его автор - Глеб Фильштинский - управляет вниманием зрителя от комнаты к комнате, от мизансцены к мизансцене и содержательно комментирует происходящее. Каркас дома – символ проклятой семьи Атрея – живой с теплым, умиротворяющим светом в Авлиде и мертвый, с холодными люминесцентными лампами в потусторонней Тавриде. И никакой мифологической подоплеки. История разворачивается в современных реалиях. Черняков ставит вопросы, логичные для нормального человека сегодня: почему отец должен принести в жертву любимую дочь? Кто ему дал право и во имя чего? И почему Ифигения, которой перерезали горло в Авлиде, становится палачом в Тавриде?
Историю первой оперы режиссер населяет вполне узнаваемыми психотипами: властный богач Агамемнон, его истеричная жена-домохозяйка Клитемнестра, их инфантильная управляемая дочь Ифигения, ее жених - нарциссичный, заносчивый мажор Ахилл. За вязкими монологами и диалогами зацикленных на своем эмоциональном состоянии родственников Ифигении следует кульбит в стиле искрометного и ироничного Чернякова. Прибывший на свадьбу Ахилл надевает на голову венец индейского вождя из перьев, начинает швырять гостам в лицо лепестки цветов, заставляет всех повторять за ним танцы и позирует для дежурных свадебных фото. Внезапно все узнают, что вместо церемонии бракосочетания Агамемнон должен убить горячо любимую дочь Ифигению - ради благополучия семьи. И после недолгих колебаний и слез она соглашается. Воля отца исполнена тут же, в присутствии гостей. И над ее трупом – те же лепестки, танцы и праздничная фотосессия с гостями.
Ифигении, претерпевшей все до конца, удалось освободиться – выйти за пределы странного дома. Но попасть в еще более причудливый мир агрессивных бездомных сумасшедших, где она обречена приносить в жертву всех заезжих чужаков. И вечно грустить о потерянном навсегда прошлом. Все близкие давно умерли или убиты. Ее жертва ничего не решила - лишь развязала жестокое кровопролитие в Трое. Она узнает об этом от младшего брата Ореста, ставшего пленником Тавриды. Но на этот раз Ифигения выходит за рамки жестокого мира и навязываемой ей воли, чтобы спасти брата от неминуемой гибели. И разорвать чудовищный круг нелепых смертей, в котором жертвы становятся палачами, а призывавшие к насилию – жертвами.
Уникальный опыт для зрителей - пережить всю историю Ифигении за один вечер - стал настоящим вызовом для тех, кто отвечал за музыкальную составляющую опер. С честью выдержала марафон дирижер спектакля Эммануэль Хаим. Управлять оркестром эстетически и психологически несхожих опер очень непросто. Героический подвиг совершила и сопрано Корин Винтерз, воплотившая тесситурно очень разные партии. Она нашла светлые оттенки голоса для трогательной юной Ифигении в Авлиде и густые, драматичные краски для суровой и непреклонной жрицы в Тавриде. Певице хватило не только диапазона и выносливости, но и мощи актерской игры. Партнеры по сцене вполне ей соответствовали и продемонстрировали прекрасное вокальное и артистическое исполнение. Хочется отметить виртуозность легко бравшего невероятно высокие ноты тенора Аласдера Кента (Ахилл), меццо-сопрано Вероник Генс (Клитемнестра) с красивым темным грудным голосом, прекрасно певшего, несмотря на болезнь, баритона Рассела Брауна (Агамемнон), баритона Флорина Семпи (Орест) и драмтенора Станисласа де Барбейрак (Пилад). Собственно, все без исключения солисты выступили весьма достойно, как и требуется для постановки великих произведений.
#OperaMyStories