На выгрузке…

В этот раз победил самый внимательный!
Сегодня все три морские существа - настоящие!
Итак, по порядку:

№1:
🐡 Chaunacops (морская жаба) - морская лучепёрая рыба.
Она обитает на больших глубинах, имеет бархатистую кожу, присоски под грудными плавниками
Почему она такая «волосатая»?
На самом деле, это сенсорные папиллы,
которые помогают улавливать мельчайшие колебания воды, чувствовать движение добычи или хищников, заменяют зрение.

№2:
Hydrolagus colliei (пятнистая химера, или spotted ratfish) - древняя родственница акул и скатов.
Отличается мягкой кожей без чешуи и длинным нитевидным хвостом. Одна из немногих, кто хранит облик «древнейших рыб» на планете.

№3: Coryphaenoides sp. c сифонофорами и ракообразными (макрурус и Ко)
А вот тут самое интересное!
Это макрурус (бородавчатка), глубоководная рыба, на которой «катаются» сифонофоры или ракообразные пассажиры. Глубоководная жертва автостопа.

Пусть горизонт будет чист…

Носатый такой… скат

По одним данным потребление рыбной продукции на душу населения уменьшается, по другим исследованиям, что есть рост…
А как у вас?
Когда последний раз готовили рыбу?
А какую?
Пишите в комментариях

Однажды на подъеме трала…

Учитывая, что промысел ведут в северных водах, не сложно представить холод воды.
После захода волн на левом борту долго не видно моряков.

Актиния закрывающаяся

Красивый закат. Причалы. Тромсё, Норвегия

Необычные оранжевые вкрапления у этой трески.
Очень редко, но и такие экземпляры попадаются.
С чем связано… история умалчивает.
Есть мнения?

Травма на производстве или граница в опасности.

Поздняя осень у северных берегов Сахалина. Погода хмурится, дует холодный ветер. Густая свинцовая морось окутала со всех сторон нашу болтающуюся на волнах шхуну. Шёл четвёртый месяц добычи глубоководного ангулятуса. Шла очередная выборка крабового порядка. В этот ненастный серый день, уставшие от монотонного труда мужчины несли свой пай молча. Их лица не выражали никаких эмоций. Стоя по процессам каждый был погружён в свои невесёлые мысли. Матросы принимали и стоговали ловушки, специалисты возились в цеху с крабами, капитан у штурвала держал судно на порядке, а мастер добычи этот самый порядок выбирал, управляя рычагами подъёмного механизма под названием – ушида.

Всеобщую апатию прервала шальная волна, внезапно ударившая в правый борт. Не успев увернуться от наката или схватиться за что-нибудь трал мастера Алексеевича отбросило к транспортёру и шваркнуло об переборку так, что по инерции падения его левая нога очутилась между хребтиной порядка и вращающейся ребордой. Через секунду его фартук фуфайку, а за ними и туловище начало наматывать на ушиду. Всё происходило так быстро, что окружающие среагировали лишь после истошного вопля несчастного. Ближайший матрос, стоявший на "ружье", стремглав бросился к рычагу подъёмного устройства, но, споткнувшись о верёвку, рухнул перед на палубу. Кроме растяпы рядом не было никого кто бы смог моментально остановить механизм, на котором уже, словно поросёнок на вертеле, вертелся Алексеич. Ещё мгновенье – и он бы наверняка захрюкал, если бы не своевременное вмешательство капитана, который таки нащупал на мостике аварийную кнопку остановки гидравлики. Будь эта кнопка неисправной, "майора" зашкурило бы окончательно.

Все разом набросились на ушиду и визжавшего на ней мастера добычи. Оторвать его тело от лебёдки сходу не вышло, поэтому матросы подоставали ножи и принялись кромсать одежду бедолаги, верёвку и бог знает что ещё. Не будь рядом подоспевшего механика, который вновь запустил гидравлику и отмотал трального назад. Вне всяких сомнений, наш шокированный Алексеич получил серьёзную травму. Но, как оказалось, характер полученных повреждений не нарушил его двигательных функций, и как только его освободили, он тотчас ломанулся в сторону жилых помещений, чем вызвал удивление собравшейся у ушиды публики. Полагая, что старый сдурел со страху, старший помощник капитана отправился за ним на перехват, а мы продолжили добирать порядок.

Поведение потерпевшего объяснилось после. Оказывается, травма всё же была. Полученная ниже ватерлинии. Диагноз – защемление деликатных органов, осматривать которые на людях Алексеич постеснялся, боясь того, что органы отпали совсем. Зато, убедившись, что согласно штатному расписанию его капитан и команда на месте, на радостях в курилке он принялся демонстрировать нам их необыкновенный цвет и размеры. Как говорится, шок-контент! К моему сожалению, тогда я не успел зажмурить глаза, и с большой неохотой сейчас вспоминаю тот эпизод, который, впрочем, не ограничился эксгибиционистскими замашками старого рыбака.

Со слов Алексеича, в начале его причиндалы шли на поправку, но по истечении нескольких дней гематома внезапно начала прогрессировать. С каждым часом половой аппарат трал-мастера увеличивался в размерах. Возможно, представители экстремального интима и позавидовали бы такому росту, но здравый смысл подсказывал, что если не принять срочные меры, то наш специалист не только утратит данный природой функционал, но и вполне вероятно лишится своих инструментов. А ведь мужчине всего шестьдесят три. Как бы там ни было, нам срочно нужен дохтур. Ну или хотя бы ветеринар.

До ближайшего населённого пункта – пять часов ходу. Развели пары и полный вперёд – спасать смысл бытия старшего товарища. По прибытии на рейд мы тут же столкнулись с трудностями. Во-первых, у нашего судна была закрыта граница. В связи с этим местные пограничники упёрлись в какую-то бюрократическую процедуру, смысл которой мне непонятен до сих пор. Во-вторых, в населённом пункте не было ни одного плавсредства, которое смогло бы забрать больного с рейда...

Оставался вариант с нашей дежурной шлюпкой. Не дожидаясь разрешения от стражей границы, мы расчехлили дежурку, наспех провели её ТО, заправили бак и... не нашлось ни одного охотника скакать семь миль по зыбе до берега.

«Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы... Кто хочет поработать? А?!»

– Я!..

Вызвался добровольцем. Меня поддержал друг Лёха – моторист. Не то чтобы я в совершенстве владел навыками управления маломерными судами, но рутинная жизнь на шхуне настолько опостылела, что мне хотелось каких-нибудь приключений. И мы их получили сполна.

Встревоженный Алексеич не доверял двум добрым молодцам, нёсшимся по захлёстывающим шлюпку холодным волнам. Всю дорогу старый причитал, просил сбавить ход, охал и ахал на ухабах. Войдя в небольшую бухту, мы сразу определили, куда майнать больного. На причале вместо кареты скорой помощи нас уже ждали служивые с собакой на УАЗике и с автоматами.

«Ах этот свет прожекторов...!»

Причалив к пирсу, погранцы строго объявили, что больного забирают, а нам с Лёхой настоятельно рекомендовали скорее убраться туда, откуда приплыли. Мы бы и рады, но Алексей, отвечавший за техническую часть резинового судна, принялся регулировать положение мотора и вдруг случайно обронил в воду стопорный штифт, фиксирующий наклон мотора относительно борта лодки. Потеря маленькой железяки обернулась целой проблемой. Без этого самого штифта было невозможно закрепить Kawasakу как следует, и даже слабая подача топлива задирала мотор, словно юбку красотки на ветру.

Тем временем больного увезли, но оставили часового с собакой. Молодого сержанта примерно нашего с Алексеем возраста. Глядя на его АКС, я вежливо поинтересовался, не может ли уважаемый воин, оказавшимся в затруднительном положении рыбакам, одолжить шомпол от своего автомата. На просьбу дозорный ответил каким-то бурчанием и отвернулся. Не найдя ничего подходящего в лодке, Лёха полез на пирс в поисках альтернативной железки для мотора. Увидев это, сержант буквально подскочил к срезу причала, а его собака разразилась злобным лаем на моего друга.

– Уйми пса солдат.
– Вам запрещён выход на берег, уезжайте!

Перекрикивая лай пса, я начал объяснять дозорному ситуацию в деталях. Двигатель неисправен, а выходить в открытое, затянутое туманом море на вёслах – значит обречь себя на вечный дрейф. Подобный тому, который не так давно пережил любитель морских прогулок господин Пичугин. Кажется, собака поняла, о чём я толкую и перестала лаять. Но судя по выражению лица её хозяина становилось очевидным, что перед нами стоял овен в форме, воспитанный в лучших традициях нашей великой армии, где здравый смысл напрочь разбивался о стену служебного идиотизма, процветавшего в образцово-показательных частях с их кантиками, бирками, намазанными гуталином катками и прочей хернёй, за которую дрючили солдат в довоенное время (щас не знаю).

Моторист Лёха, уроженец Хабаровского края, подхватил мою тираду и продолжил доводить её смысл служивому на родном комсомольском наречии, с чувством! Пограничник тем временем напрягался, его лицо становилось бурым, рука хаотично перемещалась от ремня автомата к рации и обратно, тело заметно потряхивало. Собака опять занялась лаем. Сейчас что-то да будет... подумал я. И правда. У бойца начался приступ турбулентности. Выпучив глаза, он отпустил собачий поводец и одновременно начал горланить в рацию и на нас.

– Уезжайте! Тащ прапорщик, приезжайте! Вы нарушаете государственную границу! Тащ, здесь...! Нет, да...!

Ну прямо два парагвайских разведчика прорывают сахалинский периметр. Пока не подоспело подкрепление или Лёха не принялся действовать решительнее, я схватил вёсла и погрёб от греха подальше на другую сторону бухты, где ранее приметил остатки старого деревянного причала. Там мы нашли и отковыряли от бревна ржавай гвоздь. Предусмотрительно обвязали его шнурком и вставили в заветное отверстие. На том берегу уже виднелся знакомый уазик и какая-то суета. А наша Kawasakа тем временем несла нас прочь на спасительном гвозде к родному пароходу и товарищам.

P.S.
О дальнейшей судьбе мастера добычи нам стало известно через пару недель, когда его приватное место прооперировали в больнице Южно-Сахалинска. Со слов Алексеевича, «аппарат Гольджи» удалось спасти благодаря своевременной помощи докторов, но ещё бы чуть-чуть... Также, помимо заработанных на промысле деньжат, без лишних тяжб работодатель выплатил трал-мастеру 8.000$ премии за то, что его сотрудник, не жалея живота своего, рискуя честью и достоинством, до конца боролся за освоение квоты.😉

Дневник Моряка 🛟

Рак-отшельник и соседи его, балянусы

Море и Небо
-
Две Прекрасные Стихии