Константин Морозов перевел статью известного биоэтика Кристофера Толлефсена, в которой он анализирует роль Бога в теории «нового» естественного права. Согласно Толлефсену, хотя знание о естественных правах независимо от знаний о существовании Бога, постулирование этих прав онтологически и мотивационно зависит от существования Бога.

Левое либертарианство как институциональный режим

Специально для недавно вышедшего сборника The Routledge Companion to Libertarianism, в рамках раздела о либертарианских институциональных режимах, живой классик политической философии Гиллель Штайнер представляет набросок того, как выглядело бы общество, организованное по леволибертарианским принципам. В первую очередь, Штайнера интересует то, какими правами обладают люди и какие ограничения эти права налагают на институты государственной власти.

Содержание и характер естественных прав строго ограничивают государство от вмешательств в частную жизнь или экономическую деятельность людей. В то же время это требует некоторого перераспределения богатства, чтобы компенсировать историческую несправедливость и нарушения естественного права на равную долю природных ресурсов.

Либертарианство и государство всеобщего благосостояния

Один из соредакторов сборника The Routledge Companion to Libertarianism Мэтт Зволински особенно известен своими исследованиями в области либертарианского отношения к перераспределению доходов и государству всеобщего благосостояния. В своём эссе для этого сборника Зволински снова обращается к этой теме, дополняя свои прошлые публикации новыми соображениями.

Зволински анализирует, по каким причинам либертарианцы в целом склонны скептично или даже негативно оценивать государственное социальное обеспечение. Как доказывает Мэтт, эти причины куда сложнее, чем может показаться по широко растиражированным аргументам Ротбарда и Нозика. Кроме того, Зволински обращается и к альтернативной позиции, которая примиряет либертарианство и государственную помощь бедным, показывая на каких основаниях умеренные и строгие либертарианцы могли бы поддержать принудительное перераспределение.

Безусловный базовый доход — это регулярная денежная выплата от государства в размере, приблизительно равном прожиточному минимуму, в пользу каждого гражданина. В отличие от классических социальных пособий, круг получателей не ограничен лишь определёнными группами «нуждающихся» или «заслуживших». Одними из частых возражений против базового дохода являются различные версии «аргумента лентяя». Общий смысл таких доводов в указании на несправедливость возможности добровольной безработицы, которая фактически просто оплачивается работающим населением. В своей статье Константин Морозов подробно разбирает такие возражения, объясняя, почему безусловный базовый доход — это путь к подлинно свободному обществу.

Локкеанский аргумент за базовый доход

Исторически многие либертарианцы поддерживали гарантию базового дохода из прагматических соображений, поскольку она является наилучшим компромиссом либертарианских принципов и государства всеобщего благосостояния. Дэниэль Мозли выдвигает более смелое утверждение: базовый доход — это не просто политический компромисс, а неотъемлемая часть либертарианской идеальной теории.

Чтобы обосновать этот тезис, Мозли обращается к философскому наследию Джона Локка, одного из наиболее влиятельных классических либеральных мыслителей. Теория естественных прав Локка, как доказывает Мозли, может предоставить убедительный теоретический фундамент политики базового дохода.

Термин «либерализм» сегодня вызывает множество ожесточенных споров о том, что же именно он означает. Сам же вопрос о сущности либерализма имеет два полюса: политический и философский. Поскольку выбор политических ярлыков — вопрос всецело прагматический, то последовательную и ясную концепцию либерализма, если где-то и стоит искать, то только в философском осмыслении. Но и в академических обсуждениях возникает немало сбивающих с толку дискуссий, вроде того, должно ли либеральное государство быть нейтральным по отношению к образу жизни граждан или же его задача в том, чтобы реализовывать универсальный идеал справедливого общества?

В своей статье Константин Морозов рассказывает о либерализме как философской концепции и предлагает модификацию известного определения Джона Ролза, чтобы оно включало в себя широкий спектр позиций от laissez-faire капитализма до либерального социализма.

В эссе "Хайек, республиканская свобода и безусловный базовый доход" Мэтт Зволински обсуждает идею свободы в трактовке Фридриха Хайека. В отличие от многих либертарианцев, понимающих свободу в первую очередь с точки зрения невмешательства или уважения прав собственности, Хайек придерживался республиканистской теории, согласно которой свобода это "возможность действовать в соответствии с собственными решениями и планами, в отличие от положения человека, неизменно подчиненного воле другого". Зволински пишет о том, почему рыночная конкуренция может служить одним из наиболее эффективных гарантов республиканской свободы, в каких случаях конкуренции может быть недостаточно и почему именно БОД может успешно компенсировать недостатки рынка.

#Зволински #Хайек #БОД #ББД

Просто ссылка на перевод статьи Аласдера Макинтайра об этике добродетелей, одной из главных исследовательских программ в современной моральной философии.

Два либертарианских аргумента в пользу базового дохода

В своём эссе Брайан Пауэлл бросает вызов утверждению, что либертарианцы не могут поддержать базовый доход. Он предлагает два аргумента, первый из которых опирается на леволибертарианские предпосылки об эгалитарных притязаниях на владение природными ресурсами.

Второй аргумент, рассматриваемый Пауэллом, опирается на концепцию «реальной свободы для всех» Филиппа Ван Парийса. Согласно ему, если либертарианцы всерьёз привержены свободе, то они должны продвигать не только негативную свободу (самопринадлежность), но и материальные ресурсы для пользования своей самопринадлежностью.

Легко ли написать философский текст? Вероятно, чуть легче, чем в конце концов прочитать его. Из-за этого философию вне академии часто норовят упростить и перевести на язык «простых слов». Однако, такой подход никогда не казался нам особо полезным, как и обратная крайность пустого усложнения. И дело здесь в простом факте – без культуры чтения не бывает и культуры письма. Поскольку все самые интересные и серьёзные прозрения философии в конце концов сохраняются в текстах, то философы как никто другие заинтересованы в подготовленной аудитории.

За эти годы, как нам видится, проекту удалось создать определенную культуру философского чтения и письма, а поэтому сегодня мы с радостью анонсируем ещё один способ стать к ней причастным:

https://insolarance.com/

Уже сейчас на сайте доступны все наши статьи и некоторые удобные функции, вроде профилей авторов. Как и полагается, со временем и того, и того станет только больше. Большое спасибо всем тем, кто читает наши статьи, ведь благодаря вам мы становимся лучше.

Зачем мне быть моральным? Таков один из наиболее значимых вопросов этики. Сталкиваясь с ситуациями выбора, можно руководствоваться множеством конкурирующих практических соображений. Почему человек должен всегда выбирать моральные предписания, особенно если они противоречат его собственным субъективным интересам? В своей статье Константин Морозов рассказывает о контрактаризме — теории морального обоснования, которая связывает причины поступать морально с рациональными интересами агента.

Контрактные агенты и права животных

Пара человек после текста о контрактаризме предлагали примерно такое решение проблемы прав животных: поскольку есть контрактные агенты, заинтересованные в их благополучии, они будут настаивать на включении прав животных в общественный договор. Поэтому способность выступать в роли контрактного агента не нужна для того, чтобы иметь права, пока кто-то готов выступать от имени правообладателя в разработке условий социального контракта.

Представим, например, две группы контрактных агентов: травоедов и живоглотов. Травоеды очень сочувственно относятся к животным, придерживаются веганской диеты. Живоглоты относятся к животным как имуществу и активно употребляют их мясо в пищу. Могут ли травоеды заставить живоглотов соблюдать хоть какие-то моральные ограничения, основанные на социальном контракте?

Травоеды могут сказать, что включение прав животных в общественный договор является их условием участия, а потому живоглоты, чтобы не потерять преимуществ договора с травоедами, должны уступить им. Правдоподобие этого сценария зависит от того, каково соотношение сил между двумя фракциями. Только если травоеды доминируют, они могут навязать живоглотам свои условия.

Однако даже если травоеды доминируют, последовательный контрактарист едва ли одобрил бы такой договор. Дело в том, что навязывание такого рода условий не проходит тест оговорки Готье. Благополучие травоедов включает в себя моральное удовлетворение от спасения животных, тогда как благополучие живоглотов включает в себя удовольствие от охоты и вкуса мяса. Оговорка Готье требует, чтобы ни одна фракция не увеличивала своё благополучие за счёт снижения чужого. И здесь именно травоеды извлекают выгоду из ухудшения положения живоглотов. Это подрывает рациональные основания последних согласиться с самой идеей общественного договора.

Инклюзивный и неэксплуатационный социальный контракт не может оправдать наделение животных такими правами, соблюдения которых можно было бы принудительно требовать. Это не запрещает тем, кто сочувствует животным, помогать им в частном порядке, но не даёт им права требовать, чтобы другие поступали также. Поэтому чья-то готовность быть омбудсменом братьев наших меньших не решает проблему контрактного обоснования прав животных.

Контрактаризм — это одна из главных этических теорий нашего времени, согласно которой силу моральным предписаниям дают рациональные основания. Такие основания проверяются на прочность концепцией общественного договора. То есть обоснованные моральные нормы — те, что предпочел бы каждый человек, желающий выйти из хаоса состояния войны всех против всех. Несмотря на связь с теорией общественного договора, корни контрактаризма находятся в античной философии Эпикура.

Константин Морозов перевел статью Джона Трэшера, в которой подробно рассказывается об эпикурейском контрактаризме, а также показывается, как эта теория может примирить индивидуальное удовольствие с требованиями общественной справедливости.

https://insolarance.com/epicurean_contractarianism/

Либертарианство и госинвестиции

Ничего удивительного, что вчерашний пост Карла про патенты вызвал гору возмущений среди вульгарных либертарианцев на тему недопустимости госинвестиций. Но, как ни странно, позиция Карла отнюдь не что-то радикально новое и нестандартное для либертарианства. В рамках проработанной либертарианской теории давно уже предложены аргументы в пользу того, почему госинвестиции в ту или иную сферу могут быть оправданы.

Во-первых, подавляющее большинство академических либертарианцев (о политических активистах речи не идёт) не какие-нибудь безумные анкапы или даже нозиковские минархисты. Основная масса сколько-либо респектабельных либертарианских академиков — классические либералы примерно в том же духе, что и Лорен Ломаски или Джеральд Гаус. И эта часть либертарианских теоретиков всегда признавала, что борьба с фиаско рынка — это уместная и легитимная задача для государственной политики. А от более «левых» эгалитарных либералов их отличают лишь нюансы того, как именно они видят оптимальный способ государственной борьбы с фиаско рынка. Так или иначе, ничего принципиально антилибертарианского в госинвестициях в рамках этой логики нет. Это в любом случае скорее практический вопрос, чем строго принципиальный.

Во-вторых, более радикальное либертарианство по типу ротбардовского или нозиковского рассматривает справедливость как вопрос всецело исторический. И довольно тривиально, что мы никогда не жили в мире, где естественные права уважаются так, как того требует либертарианство. Как писал замечательный либертарианский философ Крис Скьябарра, этот факт требует от адекватных либертарианцев смотреть на государственную политику диалектически. Быть может, во сферическом анкапе в вакууме уважение к естественным правам несовместимо с госинвестициями. Но мы не живём во сферическом анкапе в вакууме, мы живём в мире, где текущее распределение экономического бремени и преимуществ имеет длительную родословную насилия, грабежа, мошенничества и эксплуатации. В таких условиях, что верно и подмечает Карл, иногда может быть уместным инвестировать государственные деньги в определённые проекты. Например, как писал Ekklesiagora, госинвестиции в зелёную энергетику и зелёное производство могут быть допустимым способом ректификации от «нечистоплотных» компаний, исторически извлекавших выгоду из систематического нарушения естественных прав людей, в пользу их конкурентов и тех людей, которые непосредственно пострадали от такого рода политики.

Короче говоря, у последовательных либертарианцев нет никаких проблем с госинвестициями самими по себе. И хорошо, что это утверждение постепенно перестаёт звучать как странное или провокационное.

Либерализм без зиги

Я нахожу очень полезным включать в понятие «либерализм» максимально большое количество позиций, не сужая рамки теории до одной или нескольких близких друг другу позиций. Это иногда называют «либерализмом большого шатра» (англ. big tent liberalism). Но даже у такого плюрализма должны быть свои пределы. Даже из «большого шатра» периодически надо выгонять всяких балагуров, которые портят всем праздник. И в либерализме примером таких балагуров являются либеральные националисты.

Чтобы быть честным: либеральные националисты — это не только всякие странные личности, которые хотят «как в Европе, но без ч-слова». Ещё это вполне академические и респектабельные философы, вроде Дэвида Миллера, Майкла Уолцера или Яэль Тамир. Довольно забавно, что по экономическим вопросам академические либерал-националисты при этом очень левые — вряд ли рядовые национал-либералы будут довольны такой репрезентацией в академии. Так или иначе, желающим поддерживать стремление к big tent liberalism'у даже умные и респектабельные националисты не друзья.

Когда-нибудь у меня дойдут руки написать об этом много и подробно, но если очерчивать вкратце: даже самые умеренные и миролюбивые формы национализма вступают в конфликт со всеми основными формами либерализма. Если мы принимаем традиционную трактовку либерального нейтралитета, то любой национализм нарушает нейтралитет, отдавая произвольное предпочтение гражданам перед негражданами. Если мы опираемся на перфекционистские предпосылки, как у неоаристотелианского либерализма, то любой национализм противоречит природе человека, так как иррационально придаёт неоправданно большой нормативный вес искусственно сконструированным сущностям.

Либеральный республиканизм претендует на разрешение этого противоречия между либерализмом и национализмом. Но эту претензию едва ли получится оправдать, поскольку отличие республиканизма либерального от нелиберального в числе прочего как раз проходит по линии инклюзивности. Либерал-республиканец хочет видеть каждого участником своего политического сообщества, а не выстраивает максимальное количество рамок и барьеров на пути присоединения к этому сообществу.

На практике либерал-националист может, однако, выступать против произвольного предпочтения гражданам перед негражданами и различных барьеров присоединения к политическому сообществу. Но тогда это уже едва ли можно будет назвать национализмом. Вряд ли таких защитников свободной миграции захотят впускать в свой большой шатёр уже сами националисты, и непонятно, с какой целью им пытаться протащить этот ярлык в соседнюю палатку обычных либералов.

С Автором данной статьи и поста, я лично согласен, однако хотел бы сделать оговорку, все же лучше различать национал-либералов и либеральных националистов, особенно важно для русской аудитории, где особо не слышали о втором. Если первые развивались в Европе, как националистические движения, но с идеями свободы, то вторые ребята это чисто академическая среда, которая пытается в гражданский национализм с плюрализмом и левачеством, так что все же стоит разделить эти движения.

Человеческие личности обладают, как заметил Роберт П. Джордж, «богоподобной» силой свободного выбора, способностью выбирать между полностью обдуманными вариантами без чего-либо, кроме самого выбирания, достаточного для того, чтобы именно этот вариант был выбран агентом. Эта «богоподобная» сила свободного выбора, которая не может существовать без сопровождения силой разума, является, как утверждали Джордж и другие, источником нашего достоинства или совершенства и, таким образом, радикально отличает нас от всех известных нечеловеческих животных. Но теоретики нового естественного права отстаивают ещё одно утверждение, что эта сила или набор сил сущностны для природы человеческих существ как таковых и что для обладания этой способностью, по крайней мере в радикальной или корневой форме, достаточно, чтобы кто-то был человеческим существом.

Если это верно, то человеческим достоинством в равной степени обладают все люди, независимо от возраста, стадии развития, инвалидности или нравственного состояния. Достоинство человеческого существа не может быть утрачено из-за совершения им или ею ужасающих поступков или из-за его или её когнитивной недееспособности или инвалидности, и достоинство человеческого существа сохраняется на протяжении всей его или её незрелости на стадии развития. Так, например, нерождённое человеческое существо, даже на его одноклеточной зиготической стадии, является человеческой личностью с полным человеческим достоинством, при условии, что, как утверждает современная эмбриология, это одноклеточное существо действительно является человеческим существом.

Это достоинство является основанием для обладания правами человека. Человеческие блага должны защищаться и продвигаться, а не намеренно повреждаться, в личности всех существ, совершенствуемых этими благами, и существа подпадают под действие этого совершенства именно в той мере, в какой они обладают достоинством человеческой личности. «Человеческое» в понятии «человеческая личность» сущностно, потому что блага — это человеческие блага; «личность» сущностна, потому что, обладая особым совершенством свободного и рационального существа — опять же, по крайней мере, в корневой способности, — все человеческие существа радикально равны по статусу и, таким образом, по справедливости наделены правом, чтобы благо в их лице уважали, продвигали, а не намерено повреждали.

Из статьи «Бог, теория нового естественного права и права человека».

Авторству Джона Локка принадлежат два исходных постулата классического либерализма, а впоследствии и современного либертарианства: право самопринадлежности и право присвоения. Оба этих принципа, будучи тесным образом связанными с вопросом справедливого распределения благ, лежат в основе либеральной этики и экономики. Хоть идеи Локка и задают узнаваемую исследовательскую оптику, но интерпретируются совершенно по-разному.

В своей статье Константин Морозов проясняет тонкости вопроса о первоначальном присвоении, рассказывая об исторической теории справедливости Нозика и различных интерпретациях оговорки Локка.

https://insolarance.com/original-appropriation/

Ужасный CGI не скрыть за широкими штанами

Меня часто спрашивают, почему мои речи против студии MAPPA такие резкие. А ещё: когда я начну писать здесь про аниме. Позавчера вышел первый эпизод «Человека-Бензопилы», которого мы ждали всем селом, так что есть идеальный повод ответить на оба вопроса разом. У меня ещё свежа память о том, как MAPPA экранизировали ещё одну мою любимую мангу Dorohedoro и как это закончилось вырвиглазной CGI-ной катастрофой. Поэтому и насчёт адаптации Chainsaw Man я занизил ожидания до минимума. Как оказалось, не зря, ведь эпизодом я остался доволен.

Из самого приятного: у сериала потрясающие задники и музыкальное сопровождение. Над последним работал проявивший себя в работе над Devilman Crybaby Кенске Усио. Опенинг тоже неожиданно замечателен (над ним работал не Усио, а Кэнси Ёнэдзу). Больше всего, однако, порадовала Томори Кусуноки, сэйю Макимы. Радует, что лучшая девочка получила достойное воплощение на экране, какого не досталось девочкам из Dorohedoro, без негатива к их сэйю.

Но хватит приятностей, пора обратить внимание и на слона в комнате. CGI в аниме студии MAPPA всё ещё самый убогий. Чуда, обещанного в 2021, не случилось и выглядит графика в «Бензопиле» так же дёшево и картонно, как в Dorohedoro. Но терпеть её стало сильно легче. Во-первых, потому что там, где графики нет, традишка смотрится великолепно, как в лучших эпизодах Jujutsu Kaisen. Вообще мистично-урбанистичный вайб осеннего Токио из JJK в CSM чувствуется очень отчётливо, да оно и не мудрено — режиссёр Рю Накаяма в JJK отвечал за экшн. Во-вторых, собственно, постановка просто стала лучше. Сцена на складе может и не на уровне Ufotable, но экшн Dorohedoro на её фоне смотрится как поделка школьников, открывших для себя Source Filmmaker.

Короче говоря, выглядит «Человек-Бензопила» круто, но не откровение под стать оригинальной манге. Видно, что все задействованные в процессе люди выполняют свою работу с любовью, но денег на хороший продакшн в Японии как не водилось, так и не водится. Как бы не хотелось, вряд ли CSM потеснит Cyberpunk Edgerunners в качестве лучшего тайла осени года. Но если весь сезон выйдет хотя бы на уровне первого эпизода и от него не придётся плеваться, как от Dorohedoro или AoT, это уже будет маленькая победа для MAPPA.