"Однажды мой брат ехал в автобусе с одной женщиной. Когда проезжали мимо церкви, возле которой поставили вертеп, эта женщина воскликнула: "О Боже! Они тычутся со своей религией повсюду! Подумать только, они впутали ее даже в Рождество!" (Клайв Стейплз Льюис)
Вопрос Веры
Недавно наткнулся на трансляцию советского подросткового фильма «Каникулы Кроша». Фильм лёгкий занятный, не перегруженный советской идеологией, ну и я, параллельно занимаясь делами, освежил его в памяти.
И обратил внимание на один интересный момент. Пересказывать сюжет нет смысла. Кто видел, тот видел, а может и книжку читал.
В двух словах:
Главный герой, старшеклассник, доверчивый немного дураковатый романтик Крош, во время каникул остаётся в городе один. И попадает под тлетворное влияние местного аферюги. Тот обеспеченный человек, богема, с хобби в виде собирательства нэцкэ. С кем-то меняется, кого-то разводит. Для этого он собрал вокруг себя молодь, которую с рассказами о красивой жизни, развратил и стал использовать в качестве курьеров - пойди, сделай, если надо обмани. Кроша сманивают не объясняя сути. Под благовидным предлогом изучения культуры и общего развития.
В итоге Крош и его новый патрон из молоди, парень спортсмен, идут к древней старушке. Такой древней, что дойти до булочной не может. Она потеряла мужа и, чтобы как-то жить, распродаёт его богатую коллекцию нэцкэ. Спортсмен говорит, что базар держать будет он, а Крош постоит и поучится как дела делаются. Он разводит бабку на редкую нэцкэ, про которую бабка слышала когда-то и вроде помнит, что та очень дорогая. Говорит, что цена неподъёмная и предлагает цену в десять раз меньше, но немного больше, чем предлагали ранее его, специально подосланные до этого товарищи. Потом, немного помявшись, говорит, что понимает - нэцкэ дорогая, и пусть бабка лучше снесёт её в комиссионку, там наверняка дадут больше, чем может он. У бабки нет помощников мотаться по городу, денег тоже нет. Она соглашается с его предложением.
Вуаля.
На выходе от старушки Крош, понимая, что поступили мерзко, в бешенстве предъявляет это спортсмену. Тот спокойно слушает и отвечает, дескать - дурак. Мы сделали доброе дело. Ещё пара таких ходок к старушке и она отдаст статуэтку «даром». И хорошо, если им, а не кто-то со стороны подсуетится. Поэтому совсем неплохо, что хоть столько поимела.
Крош затыкается. Ему нечего возразить. Он видит душой, что поступок гадкий. Но объяснить почему сам себе не в состоянии. Нечем крыть. Не видит греха. Поэтому затыкается и дальше продолжает втягиваться в блуд.
Он неплохой честный парень. Но при отсутствии духовного воспитания, веры, простая воровская логика прекрасно справляется со своим делом и калечит душу.
Я к чему.
Этот момент в кино - лишнее и основательное (случайное или нарочитое, не знаю) подтверждение высказывания Бэкона. «Атеизм – это тонкий слой льда, по которому один человек может пройти, а целый народ рухнет в бездну».
Крош скорее всего пройдёт. Но народ, в отсутствие стержня, веры, за который можно ухватиться и вытянуть себя из пучины, непременно сгинет.
Недавно наткнулся на трансляцию советского подросткового фильма «Каникулы Кроша». Фильм лёгкий занятный, не перегруженный советской идеологией, ну и я, параллельно занимаясь делами, освежил его в памяти.
И обратил внимание на один интересный момент. Пересказывать сюжет нет смысла. Кто видел, тот видел, а может и книжку читал.
В двух словах:
Главный герой, старшеклассник, доверчивый немного дураковатый романтик Крош, во время каникул остаётся в городе один. И попадает под тлетворное влияние местного аферюги. Тот обеспеченный человек, богема, с хобби в виде собирательства нэцкэ. С кем-то меняется, кого-то разводит. Для этого он собрал вокруг себя молодь, которую с рассказами о красивой жизни, развратил и стал использовать в качестве курьеров - пойди, сделай, если надо обмани. Кроша сманивают не объясняя сути. Под благовидным предлогом изучения культуры и общего развития.
В итоге Крош и его новый патрон из молоди, парень спортсмен, идут к древней старушке. Такой древней, что дойти до булочной не может. Она потеряла мужа и, чтобы как-то жить, распродаёт его богатую коллекцию нэцкэ. Спортсмен говорит, что базар держать будет он, а Крош постоит и поучится как дела делаются. Он разводит бабку на редкую нэцкэ, про которую бабка слышала когда-то и вроде помнит, что та очень дорогая. Говорит, что цена неподъёмная и предлагает цену в десять раз меньше, но немного больше, чем предлагали ранее его, специально подосланные до этого товарищи. Потом, немного помявшись, говорит, что понимает - нэцкэ дорогая, и пусть бабка лучше снесёт её в комиссионку, там наверняка дадут больше, чем может он. У бабки нет помощников мотаться по городу, денег тоже нет. Она соглашается с его предложением.
Вуаля.
На выходе от старушки Крош, понимая, что поступили мерзко, в бешенстве предъявляет это спортсмену. Тот спокойно слушает и отвечает, дескать - дурак. Мы сделали доброе дело. Ещё пара таких ходок к старушке и она отдаст статуэтку «даром». И хорошо, если им, а не кто-то со стороны подсуетится. Поэтому совсем неплохо, что хоть столько поимела.
Крош затыкается. Ему нечего возразить. Он видит душой, что поступок гадкий. Но объяснить почему сам себе не в состоянии. Нечем крыть. Не видит греха. Поэтому затыкается и дальше продолжает втягиваться в блуд.
Он неплохой честный парень. Но при отсутствии духовного воспитания, веры, простая воровская логика прекрасно справляется со своим делом и калечит душу.
Я к чему.
Этот момент в кино - лишнее и основательное (случайное или нарочитое, не знаю) подтверждение высказывания Бэкона. «Атеизм – это тонкий слой льда, по которому один человек может пройти, а целый народ рухнет в бездну».
Крош скорее всего пройдёт. Но народ, в отсутствие стержня, веры, за который можно ухватиться и вытянуть себя из пучины, непременно сгинет.
Forwarded from Терем-теремок
Религия, в корне отличающаяся от всех прочих. Религия для того времени настолько странная и нелогичная, что сложно объяснить себе все эти странности выдумкой человеческого ума. Напротив. Взять, например, жен-мироносиц. В античном мире сделать женщин первосвидетельницами главного Чуда твоей религии, на котором она вся покоится - ну это слишком. Такое можно объяснить только одним - евангелисты не "сочиняли". Они честно записывали как было.
"Во время этого всеобщего экономического, политического, интеллектуального и морального разложения и выступило христианство. Оно вступило в резкое противоречие со всеми существовавшими до тех пор религиями" (Ф.Энгельс)
"Во время этого всеобщего экономического, политического, интеллектуального и морального разложения и выступило христианство. Оно вступило в резкое противоречие со всеми существовавшими до тех пор религиями" (Ф.Энгельс)
Forwarded from Митрополит Віктор (Коцаба)
Эта картина Николая Ге называется "Совесть. Иуда".
Наверное, это одна из лучших художественных работ, которая передает без слов все то, свидетелями чего мы с вами станем уже через несколько часов.
Иуда стоит лицом к людям, которые уводят Христа. За этой группой идут ученики Господа – Петр, Иоанн и Иаков. А Иуда – в нерешительности, и то идет, то останавливается – он все больше отдаляется от них. Николай Ге писал, что «такой Иуда – в каждом из нас, когда мы остановились и не можем бежать за тем, кто наш Идеал, наша жизнь, смысл нашей жизни», но при этом знаем, что идти должны. «И побежать не может, и бросить не может», – писал Ге.
В то же время, он изобразил предателя Христа так, что не видно его лица. И это сделано не только для того, чтобы поставить Иуду "лицом к лицу" с совершенным им преступлением (как считают искусствоведы), но и для того, чтобы напомнить нам, что на его месте может быть любой человек.
Собственно, игнорируя свою совесть, мы и становимся предателями Учителя.
Наверное, это одна из лучших художественных работ, которая передает без слов все то, свидетелями чего мы с вами станем уже через несколько часов.
Иуда стоит лицом к людям, которые уводят Христа. За этой группой идут ученики Господа – Петр, Иоанн и Иаков. А Иуда – в нерешительности, и то идет, то останавливается – он все больше отдаляется от них. Николай Ге писал, что «такой Иуда – в каждом из нас, когда мы остановились и не можем бежать за тем, кто наш Идеал, наша жизнь, смысл нашей жизни», но при этом знаем, что идти должны. «И побежать не может, и бросить не может», – писал Ге.
В то же время, он изобразил предателя Христа так, что не видно его лица. И это сделано не только для того, чтобы поставить Иуду "лицом к лицу" с совершенным им преступлением (как считают искусствоведы), но и для того, чтобы напомнить нам, что на его месте может быть любой человек.
Собственно, игнорируя свою совесть, мы и становимся предателями Учителя.
Об особенностях пропаганды.
Бывая в разных странах, которые в период СССР занимали недружественную по отношению к нам позицию, часто беседовал с людьми простыми, не имеющими к политике никакого отношения. С людьми разными, на всех уровнях интеллекта и образования, именно в те времена воспитанных и обучавшихся.
Иногда задавал вопрос:
Как вам представлялся тогда (в эпоху холодной войны и ядерной напряжёнки) Союз, что вам рассказывали о нас о русских (русские, совьетс, комми, суть для них тогда - одно и то же), как и на чём формировался страх мирового зла?
Каждый называл примерно те же агитки, которые и нам рассказывали на уроках ОБЖ в советских школах. С вариантами, но примерно одинаково.
Так в числе первых аргументов, на которых они формировали взгляды, у всех всегда звучало одно:
Боялись, что СССР - страна безбожников. У вас же Бога запретили. Где предел, где тормоза у атеиста?
Вот основной аргумент.
И я пишу это не к вопросу о полемике, которая могла бы родиться после такого ответа. Спорить можно до бесконечности. О нравственности и тормозах. Но тогда я спорить не хотел, я интересовался.
И вот ведь что, они живут, как жили. Ничего не изменилось. Их пропаганда работала на человеческом естестве. Парадигма не менялась веками. Их пугало и объединяло то, что и должно пугать человека. Страх перед людьми, Бога не знающими, а не страх перед клятым капиталистом (хрен поймёшь, кто он вообще такой, капиталист энтот). И мы, менее чем за сотню лет активной духовной кастрации человека, путём уничтожения церкви и вдалбливания в головы бесконечных по сути абсолютно чужеродных «изьмов», проигрываем вчистую державу фантикам, сытой жратве и «Монтане».
Бывая в разных странах, которые в период СССР занимали недружественную по отношению к нам позицию, часто беседовал с людьми простыми, не имеющими к политике никакого отношения. С людьми разными, на всех уровнях интеллекта и образования, именно в те времена воспитанных и обучавшихся.
Иногда задавал вопрос:
Как вам представлялся тогда (в эпоху холодной войны и ядерной напряжёнки) Союз, что вам рассказывали о нас о русских (русские, совьетс, комми, суть для них тогда - одно и то же), как и на чём формировался страх мирового зла?
Каждый называл примерно те же агитки, которые и нам рассказывали на уроках ОБЖ в советских школах. С вариантами, но примерно одинаково.
Так в числе первых аргументов, на которых они формировали взгляды, у всех всегда звучало одно:
Боялись, что СССР - страна безбожников. У вас же Бога запретили. Где предел, где тормоза у атеиста?
Вот основной аргумент.
И я пишу это не к вопросу о полемике, которая могла бы родиться после такого ответа. Спорить можно до бесконечности. О нравственности и тормозах. Но тогда я спорить не хотел, я интересовался.
И вот ведь что, они живут, как жили. Ничего не изменилось. Их пропаганда работала на человеческом естестве. Парадигма не менялась веками. Их пугало и объединяло то, что и должно пугать человека. Страх перед людьми, Бога не знающими, а не страх перед клятым капиталистом (хрен поймёшь, кто он вообще такой, капиталист энтот). И мы, менее чем за сотню лет активной духовной кастрации человека, путём уничтожения церкви и вдалбливания в головы бесконечных по сути абсолютно чужеродных «изьмов», проигрываем вчистую державу фантикам, сытой жратве и «Монтане».