MOS_MONITORING

А вот еще вам Валентин Юмашев про роль Лужкова в событиях 1998-1999 годов.

Черномырдин прошел бы Думу, даже левую, потому что он умел с ними договариваться, в том числе и с коммунистами, недаром столько лет он проводил бюджеты через левый парламент. Ельцин бы не выдвигал Виктора Степановича, если бы он не был уверен, что Черномырдин Думу пройдет. Но тут произошел совершенно неожиданный для Ельцина и Черномырдина поворот — в игру вступил мэр Москвы Лужков. Если с коммунистами Черномырдин мог бы справиться, то с этим неожиданно возникшим тандемом — коммунисты плюс Лужков — уже нет.

Только что пришло известие о смерти Юрия Михайловича. Ушел из жизни еще один яркий политический тяжеловес 90-х годов, с огромными президентскими амбициями. Президентом он не стал, за что был очень сильно обижен на Ельцина.

Расскажу, как дальше развивались события. Сразу после провала на втором голосовании мы с Борисом Николаевичем подробно обсуждали ситуацию. Он был поражен вероломством Юрия Михайловича, тот же всегда демонстрировал свою лояльность и преданность Черномырдину, везде говорил, что премьер у нас замечательный, а вот молодые реформаторы — предатели народных интересов. Я попросил время, чтобы мы в администрации президента проанализировали ситуацию и, как только будем готовы, доложили ему какую-то консолидированную позицию нашей команды. И дальше, дня три у нас пошли крайне нервные, эмоциональные совещания по поводу того, что делать. У нас было три варианта: продолжить отстаивать Черномырдина, вместо Черномырдина внести в Думу кандидатуру Лужкова на третье голосование или найти новую кандидатуру, которую Дума поддержит. По Конституции, у Ельцина была всего неделя на окончательное решение. Во всех этих анализах важным моментом было то, что будущий премьер становился главным кандидатом от партии власти на президентских выборах 2000 года. Поэтому за две недели до этого Ельцин, объявляя о Черномырдине, сказал, что видит его будущим президентом.

Во время этих горячих споров на консолидированное решение мы не вышли. Каждый остался со своим мнением и со своими аргументами. Серьезная часть моих коллег поддержала идею выдвижения Лужкова. Я был категорически против. С позиции премьера в 2000 году он с вероятностью 99,9% был бы избран президентом. Что, я считал, было бы чрезвычайно вредным для страны. Единственный из тех, кто был за ваш вариант — выдвинуть Черномырдина в третий раз и пойти на роспуск Думы, — это Александр Волошин. Правда, у Александра Стальевича была другая логика, не такая, как у вас. Он считал, что депутаты не пойдут на роспуск Думы, для каждого из них это место слишком ценно. Поэтому уступят президенту во время третьего голосования и Черномырдин станет премьером. Я и большинство моих коллег с такой оценкой не соглашались. Мы были уверены, что после августовского кризиса они с радостью прокатят Черномырдина, чтобы в следующей Думе получить уже подавляющее большинство. Кстати, социологические опросы, которые мы заказывали в тот момент, это подтверждали. И, контролируя Думу, они могли уже все свои мечты реализовать — и импичмент президенту, и левое правительство, и полную остановку всех реформ. Это был слишком высокий риск. Я по-прежнему считаю, Черномырдина нельзя было вносить на голосование в Думу третий раз.

Я поехал к Ельцину в Горки-9, подробно пересказал наши споры и аргументы. Борис Николаевич попросил, чтобы к нему в Горки приехали те, кто отстаивал Лужкова. Ему не нравился этот вариант, поэтому он захотел сам выслушать их аргументы, может быть, есть что-то, что он упускает. Мы поехали к Борису Николаевичу и дальше мои коллеги по очереди объясняли, почему каждый из них считает, что Лужков — пусть и не идеальный вариант, но в данном раскладе, наиболее приемлемый. Выслушав всех, он еще позадавал какие-то свои вопросы, получил ответы, потом всех отпустил.

1 view07:16