Кризис идей, как об этом пишет Д. Дризе, лишь вершина айсберга. Проблема не в том, что богатые богатеют, и не в том, что «налогов справедливого уравнивания» мало, а в том, что прирост благосостояния находится на уровне погрешности и размазывается по кошелькам пестрого конгломерата из принципа «ровно до получки». В российской ментальности, какой бы уровень абстракции данного понятия не выбирался, восприятие факта уплаты налогов находится на уровне неопознанного и малопонятного явления. «Чувство налогоплательщика» атрофировано отказом осознания процесса оплаты и элиминированием непосредственного взаимодействия, отчего создается иллюзия непричастности: самому ничего высчитывать не требуется, платит все равно работодатель, а значит деньги «не твои». Пока держится такая иллюзия, массой «неосознанных налогоплательщиков» значительно проще манипулировать, а прикрываться неадекватностью (не только начальников) на местах (не только рабочих) уже давно стало трендом.

Мы уже писали о том, что никого привлекать никуда не нужно, принцип «манка и силков» не должен применяться на собственных гражданах во избежание выработки «рефлекса отвращения», а также потому, что гражданин пусть и зверь, но, все же, разумный. Прослеживаемость выгоды от инициатив уже на уровне подсознания настораживает и говорит об опасности быть втянутым не в свою игру.

Также считаем ложным априорность утверждения о том, что система «всегда находится в равновесии», и дело не в неубывающей энтропии или апориях Зенона, а в том, что внешнее равновесие всегда относительно, как направление волн или ветра, т.к. можно условно определить вектор движения потока, но этот вектор никогда не будет таким же, как вектор направления движения отдельно взятой волны (если такое вообще определимо), молекулы, индивидуума. Говоря об общей угрозе, стоит понимать, что общей она становится тогда, когда об ужасе последствий узнают из статей, озвученных намерений и средств массовой информации, и неиллюзорен шанс того, что «общность» угрозы может быть экстраполяцией страхов малой группы на весь социум в целом. Поэтому, на наш взгляд, проблема не столько в отсутствии идей, сколько в том, что отсутствие идей у одних приписывается всем (что и подтверждает уважаемый коллега).

Извините, не удержались. Это же и есть тот цифровой прорыв, о котором все говорят, да? Высокоуровневая постирония на новость о появлении С.В. Кириенко в телеграме.

Символизм событийной канвы. Синяя изоляция спецсвязи и каналы защищенного обмена информации стали не актуальны на фоне потенциала самоизоляции и возможностей телеграм-каналов.

Реваншизм, которым веет от инициативы Левина, видится попыткой забивания ретроспективно-упреждающего клина в тело гражданского недовольства, с посылом «верности традициям»: признаем вчерашнее свершение успешным сегодня, чтобы завтра оправдать применение «исторически проверенного» решения. Аллюзии на процессы начала XX в. в условиях нарастающего гражданского напряжения, мягко говоря, не в интересах реформаторов и их имиджа. Сомнительным кажется выбор персоналии, т.к. военно-полевые суды, введение которых являлось личной инициативой Столыпина, запомнились гражданам в образе «столыпинских галстуков», а новые методы работы правоохранительных органов на уровне восприятия и фактуры отличались от методов революционной борьбы только официальным статусом. Также неудачность выбора лекала имиджевого строительства обусловлена спорностью итогов реформ, которые не решали государственных проблем на причинном уровне, а отсылка к современной программе освоения Сибири заманивает граждан в ту же ловушку, что и сто лет назад: гектары без инфраструктуры и коллективного освоения ни один льготный кредит на спецтехнику не обживет.

Цифровой пролетариат – это пролетариат, который работает благодаря цифре, или который «оцифровали»? В первом случае получается крайне не репрезентативный демографический показатель, во втором случае принудительная и всеобъемлющая цифровизация рискует стать надзорным «мишустинским галстуком» на шее новых дигитал-виртуалов. И в одном, и во втором случае, цифровой пролетариат будет иметь крайне ограниченный ареал обитания и завязку на региональные центры, поэтому изменение акцента с крупной группы «люди» на меньшую и специфическую группу «пролетариат» может говорить о начале процесса раздачи привилегий: стричь все стадо «одним процентом» нельзя, поэтому сначала завлекут самых платежеспособных манком повышенных льгот, после чего возьмут недостачу от основной массы, когда пойдут обороты. Суть, при изменении нефти на пролетариев, как была безлико пользовательской, так и остается. Коллеги хорошо сыронизировали про цифровые булыжники и т.д., но стоит помнить: процессу разбора мостовых предшествовали рабские условия труда и «империалистическая война», чего по природе в цифровом пространстве быть не может, и максимум чем все ограничится, так это гневными комментариями, авторы которых уже на цифровом карандаше и под лупой Бастрыкина, что исключает попытку перетекания массового возмущения в оффлайн (читай как и влияния посмертно оцифрованных виртуалов на реальные процессы).

Не уходя далеко от темы образов премьера и проблематики «тяжеловесности» статуса Мишустина. А коллег, пусть и понимаем, но поддержать не можем. Страна не раз была на грани раскола, и не раз гражданам лжепророчествовали о развалах. Если в безденежные 90-е, когда обесценилась не только земля, но и человеческая жизнь, удалось сохранить видимое единство, то сейчас, в момент постнефтяного выхлопа, когда жирные коты наелись, поддержка единства становится единственной (простите за повторения) возможностью сохранить собственный статус и причастность к миске, без которой они, сытые и имеющие блага, уже не смогут.

Предвкушаем ответный разбор от коллег, но сам факт обратной связи от В. Иноземцева – это уже достаточно приятная новость. Внесем коррективы на замечания, которые были непосредственно адресованы нам. В публикации мы не указывали мельчайшие особенности и дела Коверт, и двойного налогообложения, и факта наличия «конфедерации» конституции США. Цель приведенных примеров – демонстрация деталей, которые интерпретируются современными исследователями, как частное, но уже фактическое проявление преобладания национального права над международным. По делу Коверт: особенность не в том, что осудил военный суд, а в том, что военный суд руководствовался (на основании чего и существовал) положениями МЕЖДУНАРОДНОГО договора о базировании который де-факто и де-юре противоречил национальному законодательству в части права на суд присяжных. Войска США не могли находиться на территории другого государства без договоренностей, а статус и распространение военной юрисдикции на супругов военнослужащих, находящихся в непосредственной близости к месту службы, был тождественен статусу военного, т.к. определялся фактом разрешения на проживание и фактическим нахождением в расположении (в ином случае, доступ к государственной тайне, без обозначения статуса или договора с гражданином создавал бы препятствия на возможность контактов и ненужную волокиту для военной администрации). По двойному налогообложению, согласимся, но суть заключается в том, что национальный суд апеллировал к международному договору, изменяя своим решением его условия, и давность лет не столько важна, сколько сама процедура пересмотра ранее заключенного договора. По поводу преемственности Конфедерации – вопрос уходит от правовой оценки к принципу «запоминаются победители» и большей философии, по которой можно не считать Афинскую демократию и Спартанскую тимократию полноценными государственными образованиями, в виду того, что это переходные формы, ведущие к будущему государству Македонского.

Тем не менее, с конечным мнением В. Иноземцева мы согласны, а ранее написанный пост, помимо прочего, преследовал иллюстративную цель: ничего нового не происходит. Ранее мы писали о том, что если волна (гражданского мнения/неучастия) дальше будет продолжать по инерции забрасывать камни «пакетами», не видя начала строительства волнорезов, фактура которых наметилась в будущих изменениях, то скоро камни «обнимут» электоральное море, превратив последнее в спокойное и послушное болото.

Хорошее замечание Д. Дризе о медийной тишине, сопровождавшей выступление И. Краснова. Обозначенное явление можно считать иллюстрацией частного проявления теории праймов в процессе установления повестки дня: магистральная тема увлекла за собой поток обсуждения вопросов, утаив на виду процессы давно наметившегося «силового разворота».

Попытка «взять все» выглядит комично и самоиронично: все контролировать не получалось даже у такого суперведомства, как КГБ, хотя оно было близко к тому (благодаря совместной и дублирующей работе «полиции смыслов» на уровне партии), поэтому мифологический контроль уровня Штази на базе имеющегося ресурсного и полномочного потенциала (который достаточно велик) возможен только при утопичных сценариях развития российской государственности. Комичность заключается в том, что анонс планов глобального контроля тождественен поговорке «хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах». Самоирония заключается в том, что «идеальная прокуратура» итак должна контролировать все значимые процессы вне зависимости от спорности и наличия заявления, т.к. формальность порождает формальность: «вы официально не заявили, мы официально не посмотрели». Поэтому оценивать заявления И. Краснова стоит, как публичную рефлексию, переросшую в наполеоновские планы (без негативной коннотации).

Реальным процессом отыгрыша позиций гражданского доверия для силовых структур может стать вполне реализуемый сценарий «сам себе силовик» (в том смысле, что в «процессы восстановления справедливости» будут привлекать гражданские элементы по личной инициативе с определенным стимулом), в котором возрастает значимость обращения неравнодушных граждан или факта гражданского контроля. Речь идет не о том, что какие-то ведомства могут поделиться «монополией на насилие» (т.к. негласно это уже давно произошло, примеров самоуправства околоказачьих и иных организаций много), и даже не о том, что в корне будут пересмотрены процессы установления контроля, а о том, что нынешний момент тотального недовольства является хорошим стартом для процесса легитимизации умеренного макрейкерства, которое позволит непосредственно управлять этим недовольством (на что мы обращали внимание еще месяц назад).

При смене имиджевой модели заинтересованности в наведении порядка с «порядок мы наведем сами» на «порядок мы наведем сами, не без гражданского участия» появляется возможность заработать симпатию как либерального активного меньшинства, так и консервативно пассивного большинства. Таким образом, переосмысление понятия «силы» и изменение статуса отсутствующей неотвратимости наказания являются хорошей базой для культивации лояльной аудитории. Отличный шанс для преобразования «силового бренда» с возможностью отказа от идеологемы «топорный, но эффективный».

Очень кстати коллеги вспомнили Салтыкова-Щедрина. Как бы только вместо водки наш «Прокоп, вместе с своей персоной, весь Залупск Европе» не показал. И ведь «покажет; знаю (-ем), что он повезет за границу (личный) Залупск и в своем платье (отдельным чартером), и в покрое своего затылка и брюха, и в тех речах, которыми он будет за табльдотами щеголять; знаю (-ем) все это — и все-таки» стремимся «залупские запахи обонять, залупскому невнятному бормотанью внимать». А те, кто не внемлет сокровенному бормотанью, будет сослан в чудные места Залупска, чтобы через силу учиться любить природу головлевской трудовой осени.

Кто помнит, что было ровно год назад? А два? Память нынешних поколений всегда упирается в границы зрелости поколений предшествующих. Без злорадства, хорошо, что те, кого мы называем «потерянным поколением» теряются и хоронит себя на просторах сети. Почему? Потому, что молодость не должна знать, что значит «прожигая руки тушить зажигалку», или «как умереть от истощения», находясь в цеху, полном хлеба. Нет, не потому, что это не нужно знать, а потому, что в момент соприкосновения со «счастьем» необходимости исполнения долга, молодежи больше не будет, в принципе: объективы комиссаров захватят лишь выражения усталых лиц двадцатилетних стариков, проживших «день за десять», от взгляда которых можно на всю оставшуюся жизнь скорбью и глубиной осознания закусить положенные сто, двести и триста грамм.

Повезло же нынешним поколениям... умирать, сразу, за любимым делом: слух не воспримет гул осемененных сталью юнкеров, не будут завывать соседи, ни Андрей, ни Екатерина, не будет нужды за угол выглядывать Зайцем, как не будет необходимости зачерпнуть свежей воды в пустынном курятнике, изгаженным лисом. «От старшего к младшему» передавайте отеческую мудрость: хорошо нынешним поколениям. Не нужно живущим вечной жизнью знать о смерти, как не нужно защищать то, чего нет. До той поры, пока враг не оказался на пороге. До той поры, пока врагами не окажемся мы сами.

Помните жертву, помните алтарь, помните свои имена.

НЕЗЫГАРЬ акцентирует внимание на новом тренде, который пришел на смену «тренду перекидывания ответственности». Порочный круг участившихся пояснений в виду провалов и провалов в виду пояснения вытянул сразу все властные эшелоны на пути постоянных оправданий. Частое напоминание, что кто-то что-то не понял и вхождение метафоричных коллизий в оборот делает властные институты заложниками не только традиционно бюрократического косноязычия, но и неумения вести диалог в виду привычности методов авторитарной педагогики.

В условиях постоянных ремарок по поводу «правильного понимания», когда социальное ожидание ориентировано на четкие и понятные программные ответы, получение статей и редактуры акцентов личного видения (вместо фактуры эволюционного развития ударными темпами) становится непростительно кощунственным поступком по отношению к героям и нашему времени. Времени, которое было выиграно ценой тысяч не вернувшихся с фронта эпидемиологической войны. Если книги о призраках пишутся не для призраков, то пояснения делаются не для смысла и большего понимания. Поэтому, чем больше звучит оправданий, тем устойчивее становится впечатление, что сказанное ставится выше сделанного, т.к. помимо «слов» не осталось ничего, а постоянные пояснения становятся последним рубежом защиты уже давно разоренного города.

Предлагаем назвать данный флешмоб «фронтальный синдром шаловливого большого пальца». Смотря на эти случайные шедевры, можем взять на заметку следующее:

1. Соблюдайте цифровую гигиену, не засоряйте канал слива непроверенной информацией, после напряженного создания инсайда, подотрите канал вброса, чтобы обезопасить инсайдодателя.

2. Чтобы быть ну это четче формулируйте свои эти самые.

Круглоформатное очеловечивание, как метод вызвать игривую улыбку и увеличить цитирование собственного материала? Или это такой условный сигнал начала игры для членов тайного клуба вуайеристов?

Извините, конечно, но все эти условности «партийного деления» по линии демобилизатор-служитель в вопросах аудиторских проверок – это разведение ненужного пафоса.

Если аудит устанавливает нарушение, отчитывается лично президенту и несет ответственность за предоставляемые цифры, то это вот вообще не «атака» на личностном уровне, это превью решения проблемы соответствия а) компетенций – требованиям профессиональной подготовки, б) условий «финансовой гигиены» чистоплотности исполнения должностных обязанностей. Коннотация агрессии здесь неуместна также по причине того, что проверка может быть полной, частичной, с пристрастием и т.д.

Тем не менее, данная проверка полностью укладывается в логику «восстановления рейтингов»: чем больше найдут, тем лучше всем акторам-участникам, что очень кстати на фоне совокупного падения рейтинга доверия власти. Самовычищение также является следствием сокращения кормовой базы, а те, кто способен грамотно разделить оставшиеся ресурсы и становятся пастырями (спойлер: не случайно налоговики, аудиторы и т.д. сейчас у руля). Таже не случайным явлением именно в момент реаккумуляции бюджетных средств становится идеологема «цифрового Столыпина», при этом акцент на цифровизацию смещает вектор драматизма раздутия штата сотрудников на значение «чрезвычайности и временности», тем самым анонсируя не столько цифровые реформы, сколько борьбу с человеческим фактором в вопросе освоения средств.

Последний тезис укладывается в мир-системную логику борьбы с «периферийными развалами», по которой эффективность государственных структур на периферии крайне мала и дорога в виду стремления «периферийной олигархии» сохранить самостоятельность и утекающие в метрополию ресурсы. Цифра в таком случае становится мечом, разрубающим клубок региональных элитных дрязг, и фактором уменьшения местно-царственных амбиций.

Господа, ну, уж если проводить реставрацию культурного слоя, то зачем копать по верхам? Столицу и в Киев можно перенести. Разом проблему с санкциями и прочими принадлежностями (территорий) решить. Есть еще вариант, в традициях «Великой степи» и половецко-печенежской децентрализации (все в рамках тысячелетнего культурного наследия): кочевая столица. Позволит решить проблему развития вообще всех регионов, т.к. через определенный промежуток времени, как на олимпиаду или ЧМ, в каждом регионе ударными темпами будет создаваться инфраструктура для встречи столичного «города-на-колесах» в духе Опрокинутого мира Кристофера Приста (кажется, мы изобрели ставку монгольского хана). И вообще, серьезная проблема загруженности заключается вовсе не в месте дислокации столицы, а в достаточно примитивном двумерном восприятии пространства. С каких пор стало обязательным условие перемещаться линейно на плоскости?

Если чуть (именно чуть) более серьезно. Гетто создается не только на окраинах, и не только неблагополучием, потому никакой центр разгружен не будет ни буквально, ни политически в виду того, что уровень жизни и аппетиты из центра не уедут, а понижение статуса не разовьет прилегающие к московской метрополии территории областной периферии. Поэтому столица должна быть в самом труднодоступном месте, желательно в Заполярье, откуда будет удобнее следить за решением проблемы Норникеля, и куда доберутся только самые способные и упертые граждане, за что можно сразу их наградить пожизненной пропиской. Хороший стимул попасть в «зеленую струю» и занять достойное место в будущей битве за Арктику. Даешь столицу на Новой Земле! Новая конституция – Новая Земля!

15% на доходы свыше 5 млн. рублей в год. Но не на все 5 млн., а только на ту часть, которая превысит порог. Добро пожаловать в мир новых «больших бизнес-семей» и размазывания черно-белого нала на дальней линии родства уровня племянников, троюродных дядьев и т.д. Скинуть НДФЛ «остальным» категориям граждан, тем самым простимулировать покупательскую способность – извините.

Промышленное лобби уверенно укрепляет свои позиции по импортозамещению. Глава Ростеха Сергей Чемезов и зампред Правительства Юрий Борисов единодушно транслируют идею о том, что пора заканчивать кормить зарубежные компании со стола госзакупок, тем более что российские производители в состоянии обеспечить страну конкурентоспособной продукцией. Пока не по всем направлениям, но в ряде отраслей компетенций у нас вполне хватает для того, чтобы удовлетворить нужды внутреннего рынка, и этим надо пользоваться.

Правда для начала нужно преодолеть засилие импорта, который на данный момент доминирует в госзакупках. И тут промышленный блок сходится во мнении о необходимости введения отраслевых квот. Сегодня соответствующие поправки в 223-й и 44-й ФЗ относительно квот приняли в первом чтении в Госдуме.

Как мы видим, действующие сейчас меры тонкой настройки недостаточны. Их просто научились грамотно обходить. Соответственно, старая добрая бескомпромиссная квота пожалуй единственный вменяемый инструмент, который сможет открыть дорогу для росийской продукции на российский же рынок.

И нечего этого стесняться. Протекционистская политика ведется и в США, и в Китае, и в Индии, и даже в ЮАР. А в Японии промышленное лобби добилось того, что доля контрактов, заключенных иностранными компаниями в результате победы на тендерах, не превышает 3%.

Отказаться от перспективной технологии – это, конечно, сильно. Новость недельной актуальности, и не совсем об отказе от развития, а об отказе от сотрудничества с местной полицией. Только IBM заявляло о приостановке разработки в принципе, но это, опять же, на фоне возможностей использования разработок правоохранительными органами. Торг, не более.

Сильно, конечно, говорить о гламурности и продвинутости поМяты. Мягко говоря, Мята Лаундж – ширпотоебная франшиза, которая имеется в каждом спальном районе Москвы. Данный спавн алко-кальянщиков привлекает внимание тем, что «пробочный сбор» минимален. Означает это то, что описанные персонажи не чураются людского и достаточно близки к народу, как и товарищи из мэрии Москвы, заказывающие люто убойное пойло на свои мероприятия. Аналогии можно провести самостоятельно.

Намек на то, что не только Собянин купил завод по производству масок и Берлин в опасности? Очень своевременно, в условиях готовности парада «Победы».

Юрий Борисов несколько дней назад дал большое интервью РБК. Среди прочего заместитель председателя Правительства РФ озвучил позицию по поводу импортозамещения.

Ну озвучил и озвучил, сказал бы один известный блогер с волосами неестественного цвета. А между тем, поправки, вводящие квоты на госзакупки продукции отечественного производства, Дума сегодня приняла в первом чтении. Презентовал документ депутатам, кстати, тот же Юрий Борисов.

Промышленное лобби эффективно работает. А интервью интересное.

Коллеги, обратите внимание на формулировку. Сомнения вызывает не факт победы и не принцип исторического детерминизма, а двусмысленность буквально произнесенного спичрайтерского чуда «нацизм победил советский народ» (на что и обращает внимание С. Белковский). Вроде бы и форма правильная, и формообразование будущего времени в первом лице и единственном числе затруднено (в смысле приоритета «мы-победы» коллективного мы над формообразованием лично-эгоистичной «я-победы»), но интонации способны повернуть смысл на 180 градусов: что считать второстепенным членом предложения, «нацизм» или «советский народ»? Понятно, что имелось в виду, но не в посланиях ли гаранта последнее время многие пытаются найти шифры к подтексту и крупицы идеологем образа будущего? Наличие таких двусмысленностей плотным слоем оседает на дне общественного сознания, нередко приобретая дополнительное символическое значение в будущем, особенно в кризисные времена и моменты потрясений (подобный символизм начала обнуленного царствования, конечно, не Ходынка, но в интерпретационном поле также находится уровне бального мероприятия на крови).

Проблема исторической памяти заключается не в том, что кто-то перепишет учебники или иначе будет трактовать явления и процессы, а в том, что готовые образы и клиповость мышления потворствуют изменению не только восприятия, но и интереса к тому или иному событию. Бороться с этим посредством «обофициаливания» истории – это наступать на грабли «доверия пропаганды», к которой сегодня вырабатывается условный рефлекс неприятия, что подталкивает не к изучению, а к поиску альтернативного мнения. Наличие двусмысленности в речи президента еще больше стимулирует разворот от «официального», т.к. плодит ненужные интерпретации. Решением данной проблемы является, как мы писали ранее, борьба за критическое восприятие мира по принципу «практика-мышление-практика», развеивающее устоявшуюся модель «мнение-мышление-мнение». С другой стороны, с точки зрения управляемости массами, манипулятивность восприимчивой на мнения массы в разы выше, а значит – такое общество в разы более управляемо. В таких условиях «битва за историю» будет одновременно мобилизационным стимулом и оправданием ложной «самостийности», иными словами, вечным двигателем обособления.

А каким образом должен проявляться негатив, чтобы его можно было почувствовать сразу? Криком в окно, маршем, судом? Говорить об отсутствии возмущений рано, шок не прошел. Тем более, «реальному среднему классу» есть что терять, поэтому на баррикады с шашками и стаканчиками они не полезут. Эта не та категория «еще граждан», которая будет возмущаться громко, потому что знает, какой язык поймет любой системный инициатор. Тихо собранные чемоданы, фамильное серебро, переплавленное в заклепки, пуговицы и запонки, и т.д., опыт миграции обеспеченной интеллигенции и профессионалов среднего/высшего звена в истории имеется.

Можно пойти от обратного: кто испытал нескрываемую радость от такого маневра (кто не в счет, вы поняли)? Много ли коммерсантов, которые занимаются благотворительностью системно и безвозмездно, а не на базе статей НК РФ (ст. 219, например)? Учитывая откровение президента о том, что с администрированием сбора имеются проблемы, обременение во время кризиса выглядит несколько странно: если у вас проблема с собираемостью налогов, то зачем их повышать? Поэтому, отсутствие негативной реакции не означает согласие с мерами или отсутствие «белозарплатного» среднего класса, а говорит о том, что молча проще пересчитывать деньги и искать пути компенсации/элиминирования негативных последствий.

Не просто на фоне князей, а великого князя Владимира Святославича (который креститель) и его сыновей. К слову, символично, потому что привычная мантра об отсутствии альтернатив Владимиру Путину (и непременного наступления разрухи в его отсутствие) находит отголоски в началах процесса княжеской смуты XI в. (победителем которой стал почти не имевший шансов на великокняжеский престол Ярослав, который Мудрый).