Ю.Цепляева, директор Центра макроэкономических исследований Сбербанка, 2014 год: «Очень жалко людей, которые покупают доллар за 35 рублей, потому что вероятность, что они потеряют свои деньги, большая вероятность». Через непродолжительное время: доллар по 60+ рублей.

М. Орешкин, глава Минэкономразвития, 2018 год: «Пришло время продавать доллары и покупать рубли». Через непродолжительное время: доллар по 70+ рублей.

Г. Греф, глава Сбербанка, 2020 год: «Сейчас сбережения лучше хранить в рублях, так как это достаточно стабильная валют». Через непродолжительный период времени: «рубль признан одной из самых волатильных валют мира».

С. Собянин, мэр Москвы, буквально на днях: не хотелось бы ужесточать карантин и, например, вводить войска. Через непродолжительный период времени: ...

О переносе даты окончания Второй мировой.

Вспоминается декабрьское интервью с научным руководителем Института всеобщей истории РАН, академиком Александром Чубарьяном, в котором обсуждались вопросы фальсификации и политизации истории, неблагодарная Польша и миф о разделении вины за начало войны. Главная мысль Чубарьяна: «деполитизировать историю, постараться, чтобы эта наука не служила отдельным политикам, ученые должны доверять друг другу и вести исключительно научный диалог». Мысль хорошая, правильная, только вот проблема: какие рычаги влияния есть у академиков на «бесстрастие по отношению к истории» в среде чиновников, депутатов, иных властных структур? Можно ли считать политизацию первым шагом к фальсификации и искажению?

Начнем со второго вопроса. Наука, религиозность, этика, экономика и политика отличаются сущностными категориями: для науки имеет значимость истинность или ложность, для религиозности – дихотомия греха и праведности, и т.д. Для политики сущностные категории были определены К. Шмиттом, которые были обозначены как категории друзей и врагов. Вспоминая платоновское государство, политика есть искусство причинять вред врагам и пользу друзьям. Политический враг – это явление из другого мира, иное, буквально Чужой. Получается, что сущностные категории научности не тождественны сущностным категориям политики, что означает только одно: историческое событие, обсуждаемое за рамками научной дискуссии или вне профильных инстанций, есть попытка манипуляции, а, следовательно – первый шаг к фальсификации. Так как изменение даты окончания Второй мировой было продиктовано не требованиями научного сообщества, а именно группой политических деятелей, замена устоявшейся даты была именно шагом к политизации сопряженных с датой исторических процессов.

Значит, этот перенос дат объясняется также по Платону-Шмитту: 3 сентября выгодно друзьям и невыгодно врагам. Кого думские тугодумы обозначили «другом», а кого «врагом» – догадаться не сложно. Фактически, теперь Россия, как страна-победительница, имеет отличные от других стран-победительниц «концы», что в победе над Германией, что в победе над Японией. А это задел на обособление, диспропорцию и умаление вклада определенных участников в общее дело, по сути – вопрос о принадлежности Победы: все победители, может, и равны, но некоторые равнее. Или вот такой мотив: победили тех, и тех, сами, ни в чьей помощи не нуждались, не будем нуждаться и сейчас. К чему такой дискурс приведет - сказать тяжело, может к тому, что "жить станет легче, жизнь станет веселей", а, может, и к тому, что нас скоро попросят выложиться "для победы".

Такой пересмотр подводит нас к ответу на первый вопрос: «какие рычаги влияния есть у академиков на «бесстрастие по отношению к истории» в среде чиновников, депутатов, иных властных структур»? А никаких рычагов официально не имеется: РАН предписано только оказывать экспертную поддержку, единственный способ деполитизировать историю – это вырвать ее из политического контекста, формализовать дискурс и направить его на решение насущных проблем. Такое в принципе невозможно, когда одним из принципов политической системы является паразитирование на аналогиях, Победе и прочей великоскрепной шелухе.

Какие выводы можно сделать? Собака лает, караван идет: Чубарьян может бесконечно говорить о деполитизации науки, а депутаты, кивая, продолжат конструировать образ мнимого успеха в будущем на заслугах былых поколений, только ни один, ни вторые так и не занимаются настоящим.

Марат Баширов: «А за обычного человека никто ничего не напишет: разрозненный и неквалифицированный потребитель всегда беззащитен, поэтому и нет надежды на не конфликтный выход из пандемии в социально - политическом контексте».

Сборник для ответов на все случаи жизни до того, как не подъехала новая методичка: «Ну как же никто: а как же главные представители народа – депутаты, а как же профсоюзы? Если не пишут, значит – проблем нет, вот безработных всего 0,66%, а МСП вообще от радости разорвать может из-за 18 млрд. на кредиты. Возмущаются и требуют поддержки только бузотеры, ковид-дисседенты, шашлычники и мародеры».

Возрастающая неопределенность, по Валлерстайну, превращает любые действия акторов в «игру чистой случайности, в которой есть случайные крупные победители и большинство абсолютно проигравших». Символичным в данной игре становится история с теми горе-инвесторами, которые погорели на фьючерсах. Отличие только в скорости развития событий: чтобы выжить, биржа обязана реагировать моментально, инертные институции и не менее инертные атомизированные массы, чтобы осознать свою смертность, должны дождаться процедуры согласования и последнего рубля в кошельке соответственно.

Птенцы гнезда Собчакова дают добро на создание «цифрового коммунизма». Где-то наверху ехидно смеется Примаков, а Ельцин запивает беленькую слезами. В виду того, что Россия – страна возможностей, а, что самое главное, – страна невозможностей, предполагаем, что произойти может всякое. Только вот система, которая способна самоуправляться, не будет нуждаться в управителях, и, слабо верится, что передача своих полномочий машинному алгоритму будет добровольной, а если система будет еще и самообучающейся, то любой управленец в момент станет уникальным по своей бесполезности персонажем. Поэтому не могут те, кто вчера был коммунистом, а сегодня правый либерал/центрист-консерватор, быть трансгуманистами: слова новые выучить мало, а умению мыслить, как лаять старую собаку по-новому, не научат ни коучи, ни эксперты.

Для органичного осознания себя гражданами, к сожалению, придется пройти свои сорок лет по пустыне, дождаться смерти последнего «поколения рабов» и только потом строить страну свобод руками тех, кто уже в третьем колене привит от красно-белого дискурса.

Пролог коронавирусных проблем, или Кудрин очень давно отыгрывает оптимиста-лицемера.

Из отчета Счетной палаты об исполнении федерального бюджета за 2018 год: «По 2 приоритетным проектам (программам) расходы исполнены ниже 50 % («Развитие экспортного потенциала российской системы образования» (29,8 % показателя сводной росписи с изменениями), «Повышение производительности труда и поддержки занятости» (47,7 %)». Т.е. труд и занятость уже в 2018 году были «неприоритетным приоритетом», а подача аудиторов уже тогда была с двойным дном: провал зафиксировали, но ужас последствий не обозначили, и, вроде все в порядке.

Ухудшающуюся ситуацию на рынке труда после провала федеральной программы продолжили оптимистично не замечать, хотя в отчете о ходе исполнения федерального бюджета за январь – сентябрь 2019 года, уже присутствует чуть более явная, но все же робкая формулировка о последствиях: «В январе – сентябре 2019 года продолжилась тенденция к снижению как численности безработных, так и численности занятых. Снижение численности рабочей силы может стать фактором, ограничивающим экономический рост. Численность занятых в экономике в январе – сентябре 2019 года составила 71,8 млн человек, что меньше соответствующего показателя 2018 года на 0,7 млн человек».

Понимаете, выросшая на 700 тыс. человек безработица не становится, не является причиной, а «МОЖЕТ СТАТЬ фактором». И не просто фактором, а фактором ограничивающим экономический РОСТ. Рост предопределенный, рост неизбежный, прям как наступление коммунизма.

Логика такая: если не кричать о проблеме достаточно громко, а в медиа-поле она не попадает, то этой проблемы вовсе нет. Поэтому посыл о том, что все будет если не хорошо, то не очень плохо - это один из методов работы с повесткой по управлению информационными рисками и т.д.

Иными словами, о том, что труд в России «растет отрицательно» и Кудрину, и его ведомству известно с самого ухода Голиковой. Публичное 10%-е лицемерие главы счетной палаты есть не что иное, как продолжение «политики неакцентирования». Зато четко обозначился новый принцип работы СП: с 2018 года избирательно не замечаем проблемы.

Де-факто эмиссия уже идет, достаточно быстрым темпом, т.к. использование средств ФНБ – это и есть выплескивание слабо обеспеченной массы денег на рынок. Тем не менее, необеспеченная эмиссия – это попытка потушить пожар бензином. Включенный печатный станок не только подстегнет инфляцию, но и обесценит уже имеющиеся рублевые резервы любого фонда, не только ФНБ, но и состояние кошелька каждого держателя рубля. Т.к. рост ВВП органически невозможен, а вместе со спросом упало и предложения, то любая дополнительная эмиссия/раздача денег становится катализатором каскадной реакции: повышение цен, невозможность приобретения товаров из-за растущей безработицы, нагнетание социальной нестабильности и так далее.

Нераздача дополнительных денег, как бы ни хотелось получить свой кусок от пирога, есть не столько свидетельство скупости эмитента/раздающего, сколько боязнь потерять контроль над оборотом средств. В данный момент, как бы парадоксальным ни было совпадение, единого рецепта помощи быть не может, лечение экономики ситуативное, а создание вакцины возможно только после проведения структурного, достаточно подробного и независимого анализа. Иными словами, сейчас не к Кейнсу присматриваться нужно (а у нас большая часть мер именно по его методикам: волонтерство и бесплатный общественный труд, студенты-медики за копейки работающие на месте профессионалов, понижение ЦБ ставки и стимуляция инвестиционной деятельности), а к Эрхарду и подготовке полноценных структурных изменений.

Погода, как один из факторов политического успеха – тема отнюдь не новая. Погода и климатические условия достаточно глубоко укоренились в историческом контексте: легендарная распутица осенью 1941 замедлила наступление Вермахта до морозов ноября, что свело на нет идею молниеносной войны. Есть еще один не менее значимый образ «наших погодных условий» (или погодных условий, которые «за нас») из французской «Le Moniteur universel», где «Генерал Мороз обрил маленького Бони» в 1812-м (также см. 29-ю бюллетень Великой армии).

Только все это про осень-зиму и борьбу с внешним врагом. О весне в отечественном околоисторическом дискурсе есть не то чтобы мало событий, но, каждое, связанный с этим временем года, не отнюдь не является примером высокого креатива управленческих решений: Весна народов 1848-1849 гг. – «Россия столь благословенна Богом, что проживет без науки и искусства», дело «Весна» 1931г. – «везде контра, расстрел – метод борьбы», Пражская весна 1968г. – танки, раздавившие «социализм с человеческим лицом». В виду отсутствия реального опыта работы с собственным населением в критических условиях, крайне нежелательно, если ответственные лица будут опираться на «весенний» исторический опыт. Природа пусть остается одним из факторов «броделевского детерминизма» и объясняет исторические процессы, а не становится почвой для изменений политического ландшафта.

Последнее интервью Кузьминова, по сравнению с его предыдущими высказываниями, мягко говоря, оптимистичное. Немного побыв веб-археологами, нами были найдены мысли того же Кузьминова, только 2015 года публикации, в которых делался прогноз на 2020 год: «На рынке труда к 2020 году будут 43 процента людей с высшим образованием. Еще недавно таких было 25 процентов. Очевидно, что для подобного количества «высокообразованных» людей не хватит соответствующих рабочих мест, на которые они будут претендовать. Уже сегодня 20-30 процентов выпускников вузов занимают должности, где не требуется высшее образование (речь идет о таких позициях, как офис-менеджер, менеджер торгового зала и т.д.). Но к 2020 году ситуация ухудшится: многие выпускники вузов не смогут найти привлекательную для себя работу».

А вот еще фрагмент из РБК: «70% людей в возрасте до 30–35 лет будут иметь высшее образование — а это люди, не готовые работать руками и мириться с жесткой регламентацией своей деятельности». То есть, цифры безработных, обозначаемые Кузьминовым 5 лет назад, уже были двузначными. Не хотим уязвлять человека в непоследовательности, но, все же, как при предыдущих достаточно смелых прогнозах о тотальной неустроенности дрезких-молодых-злых, можно говорить о «скромных» 9,8% в условиях структурного кризиса?

С такой точностью экономического прогноза и вниманием к цифрам после запятой Кузьминову самое место в ректорах, согласны (нет).

В. Путин: «Говорят, что в древней Спарте больных, увечных детей сбрасывали со скалы Тайгет. Правда, сегодня историки, археологи полагают, что это только легенда, миф. Но мы знаем, что общество Спарты действительно было построено на жестких порядках, однако ей это не помогло, и она утратила свою государственность».

Если пассаж с печенегами и половцами был хотя бы притянут к отечественной истории, то спартиатам досталось ни за что. Издыхание суровости, мифологической воинственности и суровости потомков Ликурга, произошло задолго до завоевания Спарты римлянами в 146 г. до н.э., т.е. еще до утраты государственности (и не была связана утрата государственности с суровостью, скорее наоборот). Закат Спарты начался с битвы при Левктрах (371 г. до н.э.), по итогам которой фактически был похоронен цвет спартанской культуры, т.к. были убиты 400 из 700 спартиатов (не стоит путать свободного спартиата и жителя Спарты). К концу же III в. до н.э. накопилась огромная прослойка гипомейонов (буквально – упавшие, опустившиеся), т.е. «этнические спартанцев-воинов», хранители духа и культуры Спарты, но достаточно обедневших, не имеющих права участия в сисситиях и принимать участие в политической жизни. Реальная власть была сосредоточена в руках нескольких сотен богатых гомеев (равных), а число тех, кто мог принимать участие в сесситиях не превышало 1,5-2 тыс. человек, большая часть которых состояла не из «этнических» спартанцев-носителей-традиций, а из илотов и периеков. Иными словами, Спарту развалила концентрация богатств и допущение к управлению тех, кому на государственность было плевать. И ни слова о суровости и жестких порядках.

С другой стороны, если откинуть мысль о том, что Спарта была упомянута случайно, не анонсировал ли президент начало борьбы с теми обогатевшими материально, но духовно нищими деятелями-илотами, которые причастны к управленческим сесситиям?

Паспортная история и бегство через "гражданство" выглядит, как начало большой чистки. Значит, не случайным было упоминание Спарты.

Удивляет, что: 1) допустив явную логическую ошибку (фактом выбора столь неудачного сравнения), президент адресовал месседж достаточно метко, 2) месседж попал в цель, 3) адресат понял послание. Мы не без иронии писали о причинах такого достаточно далекого от российской действительности явления (заката спартиатской модели государственности), но, как оказалось, были правы (в том, что во время обращения было анонсировано начало борьбы с теми обогатевшими материально, но духовно нищими деятелями-илотами, которые причастны к управленческим сесситиям, см. предыдущий пост).

«Не исключают раздачу», все же, не равно «раздадут», а обещать – не значит жениться. Слова Пескова – скорее мера превентивного успокоения с целью показать абстрактному самоизолянту, что он не забыт. В случае с реализацией Фридмановского подхода, как показал опыт, розданные деньги в достаточном количестве будут отложены на черный день, что не позволит ни стимулировать спрос, ни повысить "ценность" дотаций. Поэтому, формула «деньги равно обеспечение сытости» уже не работает в виду стремительного удешевления денежной единицы.

Вэлфер хорош до той поры, пока государство всеобщего благосостояния способно соблюдать баланс право-левых сил (что в условиях вертикальной несамостоятельности просто невозможно). Но, в любом случае произойдет либо "Красный май" и Вэлфейр-стейт будет обвинен в борьбе со следствием, а не с причиной неравенства, либо отрастет слой "жирного иждивенчества", который парализует экономику.

Таким образом, когда на кону выживание в эпоху перманентной неопределенности, необходимы принципиально новые механики. Одной из которых может являться переход к "гарантиям без посредников", т.е. гарантия выживаемости должна быть отвязана от денежного обеспечения/памятных дат.

Факт «личностного системообразования» доказывает априорную кризисность такой «системы». Если быть точным, то пример обозначенного явления характеризует «Вертикаль» уже не как иерархию со строгим авторитарным подчинением, а как авантюрно-криминальную пиарократию, где главный риск дестабилизации системы исходит от выработки имиджевого капитала и неудачного лоббизма.

Подобные скандалы чреваты обнажением управленческой предвзятости, что рисует неприглядную картину кризиса базисных элементов правового государства: верховенство не закона, а частного интереса. Вместо «вертикали с человеческим лицом» получается «вертикаль человеческих лиц». Иными словами, дальнейшие попытки доказать условному электорату близость интересов и понимание глубинной безнадеги статистического обывателя восприниматься всерьез не будут.

Буквально за минуту вся лента вспыхнула от новости о здоровье премьера. Щелчок (хлопок, или какой там эвфемизм) от образовавшегося повода был настолько мощным, что на десять минут телеграм утих. Завтра прогнозируем массовые обсуждения заболеваемости первых лиц, реакции Собянина, популизм и перспективы выхода из самоизоляции, изменения аппаратного веса, и т.д. В связи с чем, мы опять примерили на себя роль веб-археологов.

С приветом из начала 2000-х, о том, как «пресса продолжает заботливо подглядывать в замочную скважину всех медицинских кабинетов» и о том, какие вопросы волновали отечественную журналистику 19 лет назад:

1. Не являются руководители государства такими же гражданами, как простые смертные?

2. Разве не распространяются на них (глав государств) те же законодательные акты о защите медицинской тайны, которые действуют в отношении рядовых граждан государства?

3. Почему любое обращение ньюсмейкеров такого уровня к врачу (о заболевании первых лиц) непременно сопровождается смакованием медицинских подробностей в прессе?

4. Имеет ли общество право знать о здоровье лидеров нации?

Вывод статьи: до тех пор, пока обыватель не научился ставить себя на место руководителя государства, покуда общество в целом не начало понимать всю непристойность любопытства к чужим медицинским проблемам, тема здоровья вождей останется предметом профессионального любопытства папарацци от политической журналистики.

Какой МЫ можем сделать вывод? Пусть за 20 лет "простые смертные" ближе не стали (среди людей до сих пор не ходят), прессе, как и читателям до сих пор интересно узнавать о заболеваемости. Только вот интимные подробности заменились веянием времени: интересен не ход течения болезни (о нем уже неоднократно было написано), а количество и качество контактов. Интересное явление идентичности массовых реакций на различных отрезках исторического развития.

Сознание, направленное в прошлое, будет вести борьбу с призраками минувшего дня, а, значит, – не нацелено победить врагов настоящих. Постоянные (совершенно неумелые) апелляции к «победам прошлого» демонстрируют попытку потешить уязвленное самолюбие от отсутствия триумфа в настоящем. Последнее активизирует защитный механизм полного элиминирования «исторического сегодня» – сама конструкция президентского посыла отправлена как бы из того периода, в котором еще есть время «разработать/разобраться».

Контраст ожидания между первым и последним обращением гаранта охарактеризован заметным снижением ажиотажа к персоналии президента, даже разочарованием в вопросах дееспособности. Иллюзия гражданской сопричастности (как власти к социуму, так и социума к общему делу) разбивается о тотальную неготовность, фактически поднимая вопрос «а чем же вы были заняты раньше, когда вами же было анонсировано отсутствие времени на раскачку?»

Обнуленная действительность, новое время «постоянного анонса» и противоречий: нет понимания, но есть меры; нет уверенности, но есть поручение «разобрать вопрос»; нет времени на раскачку, но есть упущенное время.

Если девятиклассников могут аттестовать без ОГЭ, то привет возросшей нагрузке и авралам в среднем профессиональном образовании, связанный с наплывом тех, кто уверен, что не сдаст ЕГЭ через два года. Не переоценивая значимость ОГЭ, стоит сказать, что истерию он вызывает не меньшую, чем "билет в жизнь/будущее" ака ЕГЭ.

Возможность поступать на равных условиях, которую преследует сама идея введения ГИА/ОГЭ/ЕГЭ, де-факто отменяется, а сегрегация по условиям обучения и получения знаний - усиливается. По сути, оценка по фактической успеваемости - это шаг к "дефедерализации" и "местечковости". Подобные изменения не могут не сказаться на личностных, познавательных, коммуникативных и (самое главное) платежеспособных показателях поступающего в этом году контингента.

К слову, уже очень давно каждый уважающий себя эксперт в области образования успел проехаться по высшему образованию и ненужности дипломов ВУЗов, теперь на подходе (в перспективе 3-5 лет) публичное разочарование от "бездарей с дипломом из СПО" и от того, что нигде толком не учат. А там недалеко и до новой реформы, оптимизаций, объединения. Как бы к трудовым школам Крупской не вернуться.

Стремление «удревлять» конфликт между «народом» и «элитой» в любой из ретроспективных проекций – это множить сущее без необходимости. Попытка найти первопричину зачастую подменяется поиском детерминант, ряд которых можно протянуть буквально от Адама до Саддама. Манипуляция историческими явлениями и процессами позволяет не только «удревлять» истоки, но и смещать смыслы: соборности, как явлению пост-вечевого уклада, не дали сформироваться совсем не Алексей с Петром, Софьей и Иваном, а сбитый московитами (чей призыв так усердно ждал новгородский посад) Вечевой колокол в 1478 году. Посудите сами: один тип социального устройства, уничтоживший другой тип за неповиновение и вольность, по своей природе не мог позволить появиться второй Новгородской вечевой республики. Значит ли это, что проблема существует не триста лет, а гораздо больше, а на соборность издревле кто-то наступает? Отнюдь нет.

Конфликт «глубинного» народа-евразийца и «поверхностного» элитария-европейца XVII и далее веков, пусть и является детерминантой конфликта в современном обществе, все же, не является процессом ни идентичным, ни даже похожим, ни, тем более, – началом противостояния. Причин несколько: первая – «глубинный» народ XVII века отколоться от элиты успевал, как в начале «бунташного века» (что есть бунт чумной/хлебный/медный/соляной, если не очерчивание границ дозволенного и маркировка участников по признку «глубинности»?), так и задолго до этого – к примеру, в момент фактического оформления условий податности сословий Судебником 1497 года (когда водораздел элита-народ был очевиднее, чем в современных реалиях).

Второе: разные периоды исторического развития – разные аксиологические, понятийные, нравственные и иные ориентировки, что означает следующее: «народ XVII века» (исчисляемый «душами», исключительно мужскими) и глубинный народ сегодня (все, «кто не имеет миллиона») – понятия качественно и количественно отличающиеся (где «народ XVII века» – это, преимущественно молодежь, а современный «глубинный народ» – время зрелых матриархов).

Третье: само понятие народ, приправленное эзотерическим эпитетом «глубинный», по своей природе не может являться монолитным, т.к. состоит из своих субгрупп, которые нередко являются мировоззренческими антиподами (казаки-либертарии, навальнисты-неонашисты, автомобилисты-мотоциклисты, законопослушные-блатные, и прочее). Последнее означает то, что попросту невозможно оперировать настолько обширным понятиям, не задевая интересы одной из «глубинных» групп, не говоря о том, что широта не позволяет говорить о конкретике. Как итог: понятие «глубинного» народа, требующее постоянных уточнений и оговорок, превращается в дискурсивного паразита, вредного для поиска смыслов. Если, все же, пытаться как-то ограничить рамками понятие «глубинности», то отталкиваться стоит от «наследственности» (не биологической, хотя и это важно): как смысловой, мировоззренческой, так и материальной (в т.ч. и финансовой). То, что реплицируется на протяжении нескольких малых поколений и есть та «глубинность». Тем не менее, сам факт присутствия устойчивых логических единиц в наследственной цепи не означает преемственность и обязательную передачу этих единиц следующему поколению. Что в наследственной цепи определяет личную «глубину укоренения» – для большинства ответ индивидуален, но имеет под собой, в большинстве случаев, сугубо финансовую основу.

«Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой»... Помните павших, чтите живущих, растите будущих. С поправкой на то, что любое геройство отныне будет проявляться только в единственно возможное время – непрерывно мирное и бесконечно справедливое.

Без изменения порядка уплаты налогов толку ноль от того, что все взносы обнулились, кроме НДС. Ровно месяц назад Титов заявлял о том, что большая часть предпринимателей готова вернуться к «старой» системе уплаты НДС (система 2006 года, когда НДС уплачивался «по покупке» товара, а не «по отгрузке»), которая имела явное преимущество перед нынешней: НДС не уплачивался предпринимателем до оплаты товара/услуги.

В итоге получается: в период систематической неуплаты контрагент-1 включает в стоимость товара/услуги НДС, в ответ от заказчика/контрагента-2 прилетает «денег нет, но вы держитесь», после чего контрагент-1 до 15 мая обязан оплатить разницу между налогом, который был предъявлен покупателю/контрагенту-2, и налогом, указанным поставщиками контрагента-1. Говоря совсем прямо: как не учитывали риск неуплаты, так и не учитывают. В виду того, что НДС – «самый собираемый и тяжелый» для бизнеса налог, то возвращаемые государством средства незначительны на фоне уже понесенных убытков.

Правительство не столько «обнуляет» инициативу Хинштейна и прикрывается тем, что конкретизировать по признаку «неприличности формы» некорректно, сколько пресекает радикализацию формулировок и отбивается от болезненных флэшбеков «оскорбления и унижения».

В случае наличия оскорбления коллективной нравственности конкретным служащим, ситуация оборачивается большим количеством «оскорбленных» и призывами к «судам чести», что возвращает в публичное поле чудо-закон «о защите чувств верующих». Возобновление всеобщей оскорбленности, в объективе административно-правовой защиты, означает возобновление публичной работы с «теорией девиантности», а девиантов по определению в системе государственного управления быть не может (иначе для чего сезонные медицинские, психиатрические и иные проверки). А если без сарказма, то таким образом могут открыться возможности прямого обвинения конкретных представителей властной вертикали в социальном неблагополучии, что поставит под удар не столько систему госуправления, сколько превратит любое мнение в приговор. Иными словами, в попытке продемонстрировать вероятность возможных изменений, мы говорим о системной невозможности принятия таких предложений (дом, разделивший сам себя, – не устоит).

Шедевры нормотворчества в виде «общественной морали» и «оскорблениях чувств» уникальны тем, что лимит их использования ограничивается только фантазией: несмотря на закрепление нравственности в качестве объекта правовой защиты, содержание этого понятия в нормативных правовых актах не раскрывается. Но кто-то должен их раскрывать? Нужны ли России свои корпуса стражей нравственной революции или полиция нравов?