Те, кто считают, что КПРФ встала на рельсы реальной оппозиции, пусть сравнят две формулировки: реальную «коммунисты призвали голосовать против поправок» и нереальную, но оппозиционную и «истинно коммунистическую» «ни один честный рабочий, ни один сознательный солдат не примет участия в этой демонстрации врагов народа». Сама суть согласия на участие в голосовании – это признание правил игры, т.к., при наличии потенциала реальных потерь политических и иных активов, борьба за выживание выглядела бы иначе, да и в лозунгах можно было бы развернуть уже залежавшиеся под слоем пыли «бойкот», «встанем стеной», «социалистическое отечество в опасности» и т.д.

Прикрытый фасадом несогласия компромисс говорит о том, что критическая масса голосующих не мобилизована, а в виду того, что статус момента подается, как «голосование исторического масштаба», то и накал «борьбы» должен иметь высокий градус соревновательности, сравнимый с историческим событием. Плюс, можно манипулировать голосами, как и перекидывать результаты* только тогда, когда они есть, поэтому привлечь внимание к поправкам пробуют квази-оппозиционным выпадом лже-коммунистов. Нынешним же коммунистам из КПРФ не хватит ни сил, ни возможностей противостоять административному и бюрократическому ресурсу, что объясняет бессмысленность и самоубийственность реального противостояния, зато у них хватит фантазии, чтобы пытаться позиционировать свой «демарш», как прелюдию к разгону нового «Учредительного собрания».

Что касается Платошкина, то он стал сакральной жертвой, принесенной по необходимости достичь большего медийного эффекта. Не исключено, что Платошкин, являясь фигурой публичной, мог перетягивать одеяло на себя, тем самым формируя новый, более живой мозговой центр партии стариков (в т.ч. вовлекая в движение молодых), а вкупе с неиллюзорным шансом фракционного деления партии (вопреки признанной КПРФ резолюции X съезд РКП(б) о запрете фракционности и надлежащем соблюдении партийной дисциплины), выбор жертвы был предопределен. Но, может, это все домыслы.

* Как и произошло по почти подтвердившимся слухам о результатах голосования на выборах президента в 1996 г.

Классика отечественной драматургии.

Норникель: Мы не не виноваты, это все климат. Подождите-ка, а что это? Экспертиза? А давайте-ка мы эту экспертизу на личном самолете покатаем?

Роспотребнадзор: Покатайте, а мы еще фото с удачным ракурсом сделаем, мол работаем, а еще подпись хорошую придумаем.

Общественность: но у вас разлив, экологи оценивают ущерб...

Три зеленых богатыря: чекинятся в гостинице.

Норникель: какие наркотики экологи, какой ущерб (фото экологов с сомнительной социальной ответственностью, на которых хватило денег)?

Общественность: вы же по уши обосрались не думаете, что покупка позитива в медиа реально снизит ущерб?

Потанин, отыгрывая провинившегося школьника: мы больше не будем... И даже рубля не возьмем из бюджета!

Норникель: А если мы скажем, что резервуар уволился еще неделю назад дал течь, т.к. находился на ремонте, то и виновных будет найти проще (кто не согласится за энную сумму посидеть?), и имидж будущего "эко-мессии" (Радионовой) не подпортим, и заверим всех, что экологию восстановим, а техно-юрист Алешин пусть там сам копается (воды же много утекло, попробуй докажи).

Жители других регионов, подготовив лом, бензин, чью-то матерь и плакаты "Я/Мы Норильск", направляясь к контейнеру с соляркой местного значения: А нам экологию восстановите, если что?

Народ: Возмущается, но безмолвствует.

Трагикомедия, которую охотно пишут единица, но искренне отыгрывает вся страна, и это не только о Норильске.

В копилку полезности телеграма, как площадки опосредованного консенсуса и органично-заочного диалога: сближение векторов изначально разнонаправленных позиций доказывает, что в спорах (и дискуссиях) рождается хоть какая-то, но истина. Неслучайное (на наш взгляд) нахождение общих точек соприкосновения с позицией достаточно бескомпромиссных (за что и уважаемых) коллег из Движения Сорок Сороков, было мощным подспорьем для более детального изучения правой стороны отечественного политического ландшафта.

Коллеги описали интересную схему того, как воронежские единороссы смогли «обмануть» систему электронного голосования. Мы понимаем, что безрисковых операций априори не существует, но предоставлять базу покупателей недвижимости – это не совсем уровень регионального праймериз, т.к. выуживать данные потенциально платежеспособной аудитории – это риск столкнуться с мотивированным и «не безденежным гражданином». Другое дело – МФО, агрегирующие потенциально безработную аудиторию (число которой в ВО выросло до 30 тыс. человек), которая также имеет на порядок меньше мотивации участвовать в политической жизни в виду органичности причин оформления микрокредита и иных приоритетов: протянуть до зарплаты/лучших времен, не отсвечивая.

Тем не менее, поиск базы данных – это мелочь, по сравнению с технологической дырой, наличие которой допущено, по нашему мнению, умышленно. Как уже было отмечено: схематоз «побил на отдельных округах мобилизационные показатели районных управ и создал определенные риски для управляемости голосованием», но если это воспринимать, как демонстрацию альтернативы мобилизации и запасной план на случай провала районных управ, то ЕР своей цели добилась, доказав, что может не только контролировать голосование, но и, при нужде, саботировать его.

К слову, подобная схема незаконного присвоения голосов – брат-близнец одного из методов работы социальной инженерии с целью присвоения денежных средств, а, убрав из цепи нужду в базе данных, но, оставив горку купленных оптом сим-карт (не обязательно на какой-нибудь гидре), при должной сноровке и наличии знаний об особенностях модерирования соцсетей, можно получить неплохую ферму «живых» ботов.

Если говорить о целях, о том, стоит ли хотя бы «мизерная задача привести в чувство избирательную систему страны», то нужно понимать, отошла ли администрация от категорий «контроля и управляемости процессом». А понять поможет наличие закупленного позитива о праймериз, медийное прикрытие технической дыры (не столько позитивом, сколько умалчиванием и блоками) и нулевая реакция Турчака на цифры. Иными словами, сейчас все говорит о том, что задачи приведения избирательной системы в чувства попросту нет, а единственные думы местных администраций можно свести к заботам о цене на оптовую россыпь сим-карт, работе систем сип-телефонии и наличии актуальных баз «полумертвых» душ голосующих.

С цифрами спорить бесполезно, но авторская интерпретация перспектив развития США, мягко говоря, не имеет того «шокового» фундамента и «Картеровского наследия», чтобы в Америке был запущен проект рейганомики 2.0.

Начнем с того, что Рейган добился победы в гонке за президентское кресло, выступая под лозунгами снятия «государства с шеи народа», тем самым продуцируя сворачивание «государства всеобщего благосостояния». Сегодня же в США имеется устойчивый тренд роста патернализма и социального вспомоществования ($2 трлн. которые пошли в карманы граждан – не велфер ли это?), а учащающиеся акты насилия и рост агрессии в рамках децентрализованного государства имеют больше шансов прекратиться при чрезвычайной перестройке управленческой модели, временно стоящей на рельсах централизации (на что намекает Трамп, упрекая губернаторов-демократов в медлительности и неэффективности борьбы с беспорядками). Т.е. США Трампа ближе к кризису Америки «Великого общества» 1960-х гг.: расовая сегрегация оторвала Юг от Севера, бунты в гетто Нью-Йорка и Лос-Анджелеса 1964 г., залитая деньгами экономика (стоит оговорить один момент: «ближе» – не значит «равно»), но между США-1960 и США-1980 как минимум 20 лет развития! Говоря о «выброшенных 20 годах», стоит понимать, что не приближает Америку 2020 к неоконсервативному повороту 1980-х гг. и отсутствие или наличие определенных символически значимых детерминант 1960-1970-х гг., определивших эпоху: Вьетнам (военная сфера), «нефтяной шок», отличие которого от современного «сланцевого кризиса» принципиально (энергетика), отсутствие «кислотной революции», «детей цветов», антивоенного лобби (социальная сфера), наличие уже работающей ямайской валютной системы (финансовая сфера).

Сравнивать отношения США-КНР (инвестора и держателя мировой фабрики дешевой (уже нет) рабочей силы), и США-СССР (идеологически разных, но не уступающих друг другу равных игроков) не очень корректно по причине различия статуса «партнеров». «Быстро восстанавливающиеся потребительские ожидания США» – не показатель возвращения рейганомики, т.к. имеется не только риск товарного дефицита, который съест потребительские ожидания, но и «выхлоп» на уровне психологии, который может сохранить тенденцию «потребления впрок», т.е. закупки продовольственных товаров с запасом (учитывая и без того культ полуоптового потребления, производство просто не сможет удовлетворить панический запрос), а нашествие «мирных демонстрантов» только подтверждают вероятность сохранения психологического эффекта «ожидания пустых полок».

Апелляция к совпадениям и достижении Россией пика, «как и СССР» не соответствует логике внешнеполитической активности, т.к. Сирия так и не стала Афганистаном ни в моральном, ни в стратегическом плане, а сама суть внешних инициатив отвечает запросу на «возвращения имени» (в тот момент, когда Союзу ничего возвращать не требовалось).

Иными словами, попытка представить тождество Америки-2024 и Америки-1980 (как и РФ-2020 и СССР-1980) – это игра на совпадениях, но аналогии приобретают свою бессмысленность в виду обозначенных нюансов развития, а наличие кажущегося сходства фактуры развенчивается природой уникальности детерминант.

Публикуемая НЕЗЫГАРЕМ социология (1, 2, 3) хороша наличием внутреннего диалога, который бы не состоялся без противоречий. Имеются сформированные группы людей (20%) уже испытывающих риск травматизации и, одновременно с этим, Т. Нестик в тексте исследования отмечает: «сам карантин обладает сильнейшим травматическим потенциалом, о чем говорят и наиболее актуальные исследования в Китае, США, Италии и России. Они показывают, что уже сейчас в связи с пандемией в психологической помощи нуждаются от 35 до 80% населения». Дополняют картину «20% с потенциальным травмированием» граждане из числа 48% + 12% + 8% опрошенных, испытывающих подавленность или чувство безысходности. Т.е. то ли еще будет: накопленный стресс просто заесть не получится.

Также интересно наличие в одном ряду 50%, утверждающих, что их семье не на что будет жить, 14% уверенных, что государство поможет (читай 76% уверенных, что поможет что угодно, но не государство), и 49% (!) ответивших, что Федеральная власть способна ускорить выход из кризиса. При абсолютном отсутствии эмпатии к гражданам (о которой высказался М. Виноградов)! Т.е. у половины респондентов «чувство необходимости государственного плеча» не вызывает диссонанса с отсутствием «чувства народных ожиданий» со стороны государства.

Тем не менее, чуть менее половины (44%) вообще не связывает «роль государства» и «ускорение выхода из кризиса», что передает привет апологетам тотальной «покорности россиян», т.к. именно эта категория граждан сама создаст себе подобие государства на внутреннем фронтире (уходя в нал, бартер, неформальную экономику, но не взаимодействуя с государством, кроме как по принципу «забрать свое»), что, в свою очередь подтверждает вывод исследования: «учитывая глобальные риски и возможность второй волны пандемии, общество может понять важность низовой кооперации и необходимость путей оперативного обеспечения взаимопомощи». И эти 44% прирастают числом из тех 76% уверенных, что поможет кто/что угодно, но не государство.

Теория праймов очень хорошо описывает механизмы формирования повестки дня, а, на примере опубликованного исследования, один из главных «спрятанных» выводов, заключается в том, что граждане «из числа этих 44+75%» убеждены не столько в собственных силах, сколько в бесполезности государства, ведь для успешной «низовой кооперации» не нужны сертификаты, ЕГРЮЛ, статистика, марши согласных и состоявшиеся кворумы. И это пострашнее закрытой статистики готовности протестовать, т.к. протестующие находятся в диалоге с попыткой «не жить так, как живут», а «низовая кооперация» уже выходит из диалога в виду осознания его бесполезности.

С момента, когда Радионова прилетала в Красноярск из-за режима «Черного неба» (о котором многие россияне узнали из-за обращения местных жителей сначала к Шнурову, а потом и к Дудю), Усс и причастные придерживались тактики, о которой уже написали коллеги. Тогда почти с порога вину за копоть возложили чуть ли не на местных жителей (к слову эту тему почти сразу поддержали некоторые журналисты), которые вынуждены в отопительный сезон пользоваться углем. По уверенному молчанию Усса тогда же стало понятно, что проблема газификации – это именно проблема, но не для Усса, а для местных жителей и их кошельков. Как тогда еще не догадались над каждой трубой в частном секторе повесить датчики ПДК вредных веществ – большая загадка.

Вылетавшие заранее «тайные мини-лаборатории» Радионовой предоставили результаты, которые обсуждались на закрытой встрече с представителями предприятий, злостные нарушители были оштрафованы на 10 тыс. рублей (!), Радионова «рассмотрела город под лупой», запостила фотографию... а воз и ныне там. В итоге, что в ситуации с Норильском, что в ситуации с «Черным небом», десантирование Радионовой произошло только после медийного шума, за которым стояла такая же непробиваемая непричастность Усса. И, да, с президентом спорить, это же вам не с гражданами «права качать».

Символизм отключения «электронного голосования» способен очаровать своей своевременностью, как способен успокоить врач, поздно обнаруживший признаки заболевания. В нашем случае, врач – это стихийная случайность, которая скальпелем отделила социальное от биологического: привыкшие не напрягать голос гоминиды (речь не только о депутатах) в момент оказались в условиях отсутствующего выравнивания (голосов в том числе), где значимость высказывания определяет физическая сила (речь не только о спортивных взмахах руками).

Тем не менее, отсечка, которая являлась настоящим прологом всей «российской демократии» – это отнюдь не отключение пультов/экранов, а признание, что «парламент – не место для дискуссий». Произошедшее сегодня – это скорее красивая метафора с двойным дном, где один смысл вертится вокруг значения «парламент без голоса», а второй смысл указывает на то, что такой парламент не нужен, в значении «у вас есть возможность выбрать другой» (это не агитация идти голосовать). И, все же, как бы ни была глубокомысленна метафора, стоит понимать апокрифичность символизма: ад на земле люди создают сами, в вечном ожидании конца света (речь не о депутатах и не об обесточенных микрофонах).

Низкий уровень лоялизма, в понимании именно лояльности, как благожелательно-нейтрального отношения, – не показатель разрушаемости правящей системы, т.к. лояльность может формироваться на иной почве. Речь о том, что лояльность, как и рейтинг, можно увеличить в процессе возникновения равного диалога, консенсуса. Проблема такого диалога в том, что найти удовлетворяющее количество «равных» подчас невозможно, т.к. нахождение кандидатур внутри фрагментированного социума будет натыкаться на позиционное сопротивление, а выработка консенсуса превратится в базарный торг. Не случайно, речь идет не о каком-то туманном демократическом процессе, а именно о коалиционном принятии решений, т.е., прибегая к формулировке известного государственного деятеля, «в поиске попутчиков» и без оглядки на весь мир, нужно найти элемент единства. В этих разговорах проглядывается тонкое изменение позиционирования плебисцита, «который идет в пику формальностям игнорирующей социальную конъюнктуру демократии, а выбор 1 июля – соборный, по духу и с учетом национальных особенностей», но это всего лишь предположение.

Иными словами, тот образ будущего, о котором идет речь – это, в первую очередь, определение тем и причинности конгломерата участников «разговора о будущем», иначе строить будущее каждый будет сам, по отдельности, и в том виде, который понятен только самому строителю, о чем как раз намекает социология.

Формат «нового образа будущего» давно известен, став почти легендарным по причине своей неосуществимости: благосостояние для всех (и речь не о велфере или коммунизме). Чтобы построить «конгломерат всех», необходима не формальная работа, а работа по воспитанию «чувства гражданственности», отличного от патриотизма, т.к. первая очередь сегодняшних случайных решений косит не «отцов», а ныне живущих граждан. Методом такого перевоспитания не может быть свод правил, законов, отделения полиции нравов, и т.д., но может быть личный пример и реальная вовлеченность в жизнь граждан, которые могут наблюдать политиков не только на портретах. Но, главное, на наш взгляд, это не успокоение перед неизвестностью будущего, т.к. это бесполезно, а успокоение будет работать до первого потрясения. Главное – продемонстрировать, что будущее будет ровно таким, какое есть настоящее, и именно с ним, настоящим, необходимо работать. На концептуальном уровне такое предложение бы звучало, как убить русское авось.

Не хотели писать по поводу происшествия, принесшего горе в семью Сергея Захарова, но тут уже вершина лицемерия и тошнотворной некрофилии начала виднеться. Новость на крови, казалось бы, время соболезнования и возможности помочь далёкому ближнему, но нет, налетели.

Собчак мастерски влезла и на имени погибшего проехалась по своим же коллегам «с прекрасными лицами», отчитывая за то что не так/не тех ненавидят, после, аки «я не такая как они» отправила «лучи добра» убийце, по своей воле севшего за руль и отправила свой кровавый привет «лицемерному обществу» (да, нам с вами).

Мы продолжаем считать, что свобода мнения каждого человека – это путь к достижению общественного согласия, т.к. в спорах рождается не только истина, но и практические рекомендации по улучшению собственного ментального здоровья (в процессе выбора собеседника). Но случай с Собчак, у которой руки замараны не только крабовым мясом, возводит произнесенное «вы, лицемеры» в какую трансцендентную плоскость уровеня пост-мета-лицемерия. Тем не менее, Собчак – это даже не первая ласточка, а тощий гриф, прилетевший на уже поклеванное. РЕН-ТВ смог разместить новость, в которой авторы умудрились перебрать все «административное» белье покойного: и прав лишали, и штрафы выписывали, смотрите, мол, «се – Человек». Знаете, что особенно смакуют трупоеды из РЕН-ТВ? Историю с привлечением за нахождение в нетрезвом виде в 2006 г. Мерзкая комичность, т.к. раз обнаруженный раз в нетрезвом виде мертв, а ни разу за последнее десятилетие не наблюдаемый трезвым – живет.

Суровость наказания не вернет отца детям, мужа – жене, как ни одно возмещение не подкупит горя, но вошедшие в практику, особенно в последнее время, попытки умолчать и откреститься от содеянного – не это ли вызов и стресс-тест по теме реальных перемен для восстановления единства, создания нужного государству конгломерата и начала строительства нового образа будущего уже сейчас? Не становится ли кровавым трендом та застойность, из которой так не торопятся выбираться уважаемые люди, за чем следует закономерная реакция: один миллиардер откупается от разлива, а другой грозится горой денег прикрыть возлияние?

Приносим свои соболезнования семье Захаровых, будьте сильными, жизнь всегда побеждает.

Размышления о цифровом концлагере и цифровых выборах на фоне того, что они не соответствуют принципам справедливого и правового государства, напомнили об одном явлении, которое до поры было системообразующим каркасом международных отношений. Речь идет о таком явлении, как отказ от части суверенитета в пользу коллективной безопасности (читай – защиты). Связывает процесс наднациональной институализации и цифровых выборов одна общая идея: попытка создать беспристрастного арбитра, максимально исключив страновой/человеческий фактор. Тенденция пожертвования части гражданских избирательных прав не столько задумка талантливого системного архитектора-манипулятора, сколько органический процесс, т.к. цифровое голосование, в идеальном и широком понимании, – это отказ от прямого контакта не столько с «кабинкой», сколько с теми, «кто их расставляет».

Не могут быть упрощенные процедуры голосования? А чем же являлись «голоса из заграницы», если не номинально, то реально ставшими «электронными» и виртуальными голосами еще до того, как е-голосование стало мейнстримом? Самодискредитация системы – согласны, но не из-за выборов, если быть точнее – не из-за этих, а из-за подпитываемого «ореола безвыборности», с которым бороться невозможно, кроме как работой с реальным, а не статистическим доверием. Но чтобы доверие было реальным, нужно же взаимодествовать с реальными людьми, которых косный канцелярит велит обесчеловечивать тонким эвфемизмом «электорат», дабы совесть не мучила за вогнанную порцию свинцовых обещаний. Не людям же, электорату. Что мешало ЦИКу защитить голоса посредством вовлечения технических новинок, или участвовать в разработках идеального и неподдельного идентификатора? Вопрос риторический, но «техноборчество» никогда не открывало космических перспектив. Легитимность – это условная и очень податливая материя, которая переходит из рук в руки, не всегда чистые, поэтому, не всегда потеря легитимности – это плохо. Делигимизировать систему может только система, а выборы, как ее самая уязвимая часть, всегда находится под ударом. И если эта же система наивно полагает, что ее не ударят в самое слабое место, вместо того, чтобы сделать нападение невозможным, то зачем такая система непогрешимой наивности вообще нужна? А оранжевые революции на родине красного октября скорее поменяют цвета, чем произойдут при участии внешнего вмешательства.

С другой стороны, мы разделяем скепсис и поддерживаем определенную часть недоверия к такому наспех собранному новшеству. Аналогия с «голосами из заграницы» вызывает ассоциации, что электронный голос – это голос как бы граждан, проживающих на территории... но не в границах собственного государства. Рассуждения о стабильности просим не воспринимать, как призыв, но стоит рассмотреть это, как предварительный и неоригинальный диагноз. Закончим тем, что прогресс не всегда безболезненно заставляет двигаться шарниры заржавевших системных конструкций, а пытаться отсрочить органически развивающееся начинание – это попытка отсрочить неизбежное.

П.с. вспомнились слова одного умного человека: «книги о призраках пишутся не для призраков». Дерзнем их дополнить на свой манер: «избирательная система создается не для избирателей, как парламент не создается для дискуссий».

И Песков как бы прав, не потому, что не договорил какую страну считает «нашей», а потому, что политические устремления и фактическое обладание политической властью – это такие же разные вещи, как намерение и действие. Потанин не имел намерений, он (еще) имеет власть (что проиллюстрировал более, чем широко Норильский инцидент).

Чудеса эвфемизмов и канцеляритов. Вместо «резервуар не соответствовал ТБ» оказывается всего лишь «резервуар не в полной мере соответствует требованиям промышленной безопасности». Из разряда «умер, но утром пошел на работу»?

«Виновные» найдены, отлично, но слабо верится вот во что: инженеры вряд ли поклонники клуба самоубийц, чтобы подписывать акты приемки и введения в эксплуатацию оборудования с заранее известным дефектом, тем более, что все три сразу не могли не знать о таком. Новость о личных вознаграждениях топ-менеджмента дополняет ряд сомнений по поводу выявленных должностных нарушениях Смирнова, Степанова и Кузнецова, что это было именно умышленные нарушения, а не допущенные не под давлением, к примеру. А если введение в эксплуатацию было с ведома этих лиц, то это не иначе, как преступный сговор, наличие которого не могло не затронуть работников на местах, что должен доказать опрос свидетелей, т.к. детали нет-нет, да у нескольких и сойдутся, а особенно ценным будут сведения от вахтовиков, ранее работавших на объектах, но... Что-то не наблюдается яркого появления в сети таких материалов. Если наличие сговора будет доказано, то сколько таких потенциальных «цепочек договоренностей» по стране – ни одного следствия не хватит, а проблема превратится уже не столько в экологическую, сколько в глобально энергетическую.

У Потанина нет «доводов морали» не потому что его совесть оказалась на дне водоемов вместе с разлившимися нефтепродуктами, а потому, что бизнес есть бизнес, в деловом расчете не место этике и философии. Сам намек на отказ от выплаты дивидендов, при условии, что ранее были подтверждены выплаты, выглядит абсурдно и сомнительно с точки зрения оправдания неисполнения обязательств (очень утрированно, но не получить процент с депозита или купоны по облигациям из-за мотивации «здание банка/ЦБ/минфина сгорело», в этом году ничего не будет, извините). Как некогда человеколюбивые людоеды рекомендовали гражданам иметь финансовые подушки безопасности, так пусть и эти же порождения залоговых аукционов отвечают по обязательствам своими сбережениями.

Возвращаясь к тому, что морали в таких предложениях априори быть не может никакой: нежелание выплачивать дивиденды партнерам – это своего рода намек лично от одного из дирижеров приватизации: «и с вами, господа РусАЛ, Крисипан, такое тоже может случиться (и не факт, что не в скором времени), поэтому, выразите солидарность» (иначе кто знает, на что способен доведенный до отчаяния архитектор российский залоговых аукционов). Экзотический фрейм в повестке, но кто сказал, что он однозначно невозможен?

Мастерство интриги в традициях обнуления: строчка «но это - не главная новость» заставила вернуться в начало после прочтения, т.к. финал действительно перекрыл введение.

Дата повторной изоляции не случайна, что прямо следует из логики обозначенных сроков выборов в Думу. Утверждение формата голосования произойдет значительно раньше самих выборов, что логично вызовет очередную волну недовольства, но, в данном случае, толпу не придется делить строем конных дубинок и рассекать на «квадраты самоизоляции» стенами щитов. Режим несамоизоляции элиминирует любое недовольство, а любой вышедший из онлайна будет найден, заклеймен и возвращен в позу наслаждения сериалами. Если предположения верны, то исход проекта «Собянин – премьер» вступит в решающую фазу в момент начала новой изоляции, а это значит, что нынешняя артподготовка прессы собянинскими «уговорами» говорит о переключении имиджевой модели с «Собянин строгий начальник» на «Собянин – человек (!) понимающий». Такие изменения порождают ожидание изменений в областях от: тактики в изоляционной политике и понимания принципов формирования семейного бюджета (вне зависимости от количества детей) до большей гуманности в гуманитарных вопросах. Анонс мягкой изоляции?

Слова Пескова о том, что «в стране нет олигархов» на самом деле означают то, что пресс-секретарь вытянул счастливый билет, т.к. готовился к выступлению по «Государству» Платона, а тут ему попался ровно тот вопрос, который был выучен. Сами посудите: не может быть олигархической российская демократия, т.к. наш уклад (демократия по Платону) опьянен свободой, пребывающей в излишке, а власть занимают бедняки (у нас так тренч от Китон сам на швабру нанизался).

Добавляя градус конспирологии, стоит вспомнить, что некогда упомянутая президентом Спарта – это неслучайно, т.к. именно со Спарты Платон списывал идеальное государство философов-аристократов и воинов-стражей. А в исторической ретроспективе, в каком-то смысле, мы сами строили «Спарту без олигархов»: не может быть олигархов в стране достойных и мудрых мужей-служителей, т.к. для граждан все общее и собственность, и жены, и стол (аристократия по Платону). Тем не менее, как бы не подмывало язвить над высказыванием пресс-секретаря, Роман Алехин, все же проявил самообладание и между пластами иронии «неолигархического государства» и «неолигархами-миллиардерами» донес важную мысль: если хотите победить врага – запретите его имя, законодательно. Ведь именно так наказали Герострата. Но симптоматично другое: забывается не то, что законодательно требуется не помнить, а то, чему присвоили главу или раздел. Ведь многим вещам в главном законе даны имена, но возвращаются ли они из забвения?

О дне (которое не дно) России .

Во время съезда народных депутатов РСФСР на публичном обсуждении, посвященном принятию декларации о суверенитете, было сказано достаточно много, и многое из сказанного оказалось пророческим. Например, мнение одного из народных депутатов от Карачаево-Черкесской автономной области, У. Е. Темирова: «Если мы, народные депутаты России, позволим вести себя высокомерно по отношению к центральному правительству... [речь о самом факте принятия декларации о суверенитете] то такой подход может возобладать и в автономных образованиях самой РСФСР по отношению как к нашему Российскому республиканскому правительству, так и друг к другу».

Мистическим такое высказывание кажется читателю именно сегодня, для современников же процесс был понятен (не очевиден, но именно понятен) и стал данностью, причем достаточно прогнозируемой: пламенный привет уже передала Прибалтика, а в сентябре 1989 г. и Азербайджанская ССР, сформулировав в своем конституционном законе «фабулу свободы», которая станет краеугольным камнем «парада суверенитетов», где значились слова про «недра, богатства и т.д.». Примерно так же звучала 5 статья декларации о суверенитете РСФСР, где было закреплено «исключительное право народа на владение, пользование и распоряжение национальным богатством России».

Т.е. логика «выхода» предельно проста: объявить себя независимым до того, как будет предложен пересмотр территории/богатств/прав на недра и т.д. Мы не пытаемся встать на чью-то сторону, но промедление в процессе растаскивания богатств имеет риск остаться ни с чем. И, если наделять смыслом суверенитет, то не по принципу «независимости от кого-то», а по принципу «независимость для чего-то». Для пояснения позиции прибегнем к широкой метафоре. Семья народов на поверку оказалась вовсе не семьей, а сожительствующим конгломератом сограждан, находящимся в стенах старой коммуналки. Поэтому «независимость» сковороды по утрам определяется не тем, от какого конкретно соседа она независима, а тем, для кого в ней приготовлена еда и кто умеет пользоваться газовой плитой. Пока те, кто не умеют пользоваться ни сковородкой, ни плитой, будут оккупировать кухню – сыт никто не будет, поэтому принятие декларации о суверенитете было оправдано, как оправдан упреждающий и ранний подъем ради похода к плите в квартире совместного проживания. Только вместо готовки были выкручены газовые вентили, а жильцы, почуяв запах газа, повыпрыгивали из окон, успев захватить то, что лежало поблизости.

Веселым праздником такое «расселение союзной квартиры» так ни для кого и не стало, но праздники бывают и невеселые. Поэтому нынешний праздник есть не что иное, как напоминание правил эксплуатации: не готовить никаких блюд и мер без учета реального мнения «граждан-жильцов», иметь корректный «газоанализатор атмосферы настроений» и корректный «прогноз условий народно-климатических изменений».

P.S. Развал СССР до сих пор остается очень тяжелой темой, поэтому вопросы «а ты за кого/что» мы не задаем никому, как и не раскрываем своей позиции, т.к. у подобных вопросов та же природа, что и у попыток узнать у фронтовиков Великой отечественной «нужно ли воевать».

Ответим вопрошающим, хоть и не англоманы. R-rex, правящий король, дань латинскому (некогда общеевропейскому) титулованию (как вариант).

UPD. Суть та же, что и у regent, regina, но наше предположение корнями уходит чуть дальше.

В. Иноземцев репрезентует резкую и достаточно правдоподобную событийную канву, но сама картина происходящего, на наш взгляд не является драматичной и столь тусклой. Так как дьявол кроется в мелочах, стоит заметить, что уважаемый эксперт пренебрег некоторыми деталями ради общего фона, поэтому в первой части нашего разбора мы рассмотрим частную сторону проблемы голосовательного обнуления, а во второй перейдем к более общим категориям.


Часть 1. Конкретика против общих положений.

Первое: «ни в одной из Конституций стран Европы и Америк нет «подпорки», отсылающей к другому (тем более отличному по границам и природе) государству». 6 статья конституции США (принята в 1787 г.) прямо отсылает к другому, некогда де-факто независимому государству, а именно к Конфедеративным Штатам Америки: «Все долги и обязательства, существовавшие до принятия настоящей Конституции, сохраняют для Соединенных Штатов после принятия настоящей Конституции такую же законную силу, что и при Конфедерации». Слово «конфедерации» здесь ключевое. Т.е. уже в одной из Америк имеется конституционное «пасхальное яйцо» преемственности предыдущих форм государственности (но, важнее всего именно признание именно обязательств де-факто отдельного государства, ставшего, благодаря конституции де-юре субъектом права). Отсылка к СССР является не столько функциональной нормой, сколько атрибутивной, что обусловлено высокой значимостью статуса «примирителя поколений». Ничего нового и функционально страшного данная поправка не привносит.

Второе: «Ни один Основной Закон не постулирует приоритет национального права». Уже упомянутая конституция США фактически имеет более высокий статус, чем международный договор, что обусловлено следующей особенности: международный договор, ратифицированный Сенатом, изначально равен федеральному закону (который, в свою очередь имеет большую силу законов штатов), но принцип «lex posterior derogat lex priori» (последующий закон отменяет предшествующий) фактически позволяет принять последующий после международного договора федеральный закон, который изменит норму. Обозначенные особенности также были закреплены Верховным судом США в 1957 г. после «дела Коверт» (Миссис Коверт убила своего мужа на авиабазе в Англии, за что была осуждена военным судом без присяжных в соответствии с международными договоренностями с Англией «status-of-forces», что нарушало права миссис Коверт согласно пятой и шестой поправкам, поэтому «дело Коверт» было передано из ведения военного суда, работающего по международному соглашению, было передано Верховному суду США с присяжными).

Если пример США не показателен, то есть практика из Великобритании, которая говорит прямо: закон, принятый парламентом, также согласно принципу «lex posterior derogat lex priori», имеет приоритет над международным договором (при учете, что у Великобритании нет конституции в прямом понимании этого слова, но имеется свод некодифицированных законов, значение которых имеет статус, равный «конституционному»). Особенность британского «конституционного преобладания» выражена в деле о двойном налогообложении 1987 г. (дело «Padmore vs IRC», в котором британские резиденты, являющиеся членами иностранных партнерств, больше не могли получать выгоду от договоров об избегании двойного налогообложения). Извиняемся за избитость, но, и в этот раз все «согласно мировой практике». И никто не называет ни США, ни Великобританию «бессмысленными» с точки зрения заключения догворов . Только государственные интересы и just business, никакого высокопарного «изгои».

В. Иноземцев репрезентует резкую и достаточно правдоподобную событийную канву, но сама картина происходящего, на наш взгляд не является драматичной и столь тусклой. Так как дьявол кроется в мелочах, стоит заметить, что уважаемый эксперт пренебрег некоторыми деталями ради общего фона, поэтому в первой части нашего разбора мы рассмотрели частную сторону проблемы голосовательного обнуления, а в данной части мы перейдем к более общим категориям.


Часть 2. Общее против общего.

Отказ от обладания вторым гражданством продиктован скорее не «страхом предательства», а попыткой обойти общественное обсуждение о «национальных элитах», что продиктовано стремлением успокоить потенциальное брожения в неэлитных умах. Все обозначенное подкреплено особым профессионально деформированным восприятием мира через призму «угроз», где предательство и возмущение – это явления одного порядка. Данная норма также является атрибутивной, т.к. ни сути, ни фактуры не изменяет: дети высшего менеджмента страны уже давно натурализованы на местах, а отцы, если потребуется, могут воспользоваться «правом воссоединения с семьей».

«Деструктурируя российскую государственность, нынешняя политическая элита ставит свою судьбу в зависимость не от закона, которому она вместе с народом должна бы подчиняться, а исключительно от изменчивого настроения масс». А нынешняя политическая элита вообще когда-нибудь мыслила категориями массы, или ассоциировала себя с «гражданами, зависящих от закона»? Наедине с безнадежностью и неизвестностью, как мы уже писали, граждане бывают чаще, чем дома, поэтому в Кремле понимают это, но, более того, пользуются этим: им, гражданам, идти некуда, съедят то, что дадут (деньги съедены изоляцией, недовольство побеждается прививкой паталогического страха перед народными скоплениями и т.д.).

Говоря о «шансе на спасение ситуации и формализованном голосовании» правильно отмечено, что голосование могло бы быть формализовано, но от этого оно бы не приобрело отличий от театрализованной постановки: Кремль прекрасно понимает это, поэтому не кормит толпу формальностью (сил нет, или действительно безнадежность поселилась в высоких кабинетах – сложно сказать).

В начале этой публикации мы сказали, что сама картина происходящего, на наш взгляд не является драматичной и столь тусклой, но не потому что все совсем не так плохо, а потому, что эта картина вообще не представляет никакой художественной и смысловой ценности, она не является картиной, потому что «безнадежная действительность» стала творцом оживающего петроглифа. А что касается того, что «с этим выбором миллионам россиян придётся жить в государстве, которое само обнулило свою легитимность», то страшна не нелегетимность будущего, а серость настоящего.

НЕЗЫГАРЬ тезисно очертил скелет системы пост-обнуления, что последовательно отмечено другими участниками обсуждения. Тем не менее, воспринимать эти тезисы, как анонс коллегиального управления нельзя по нескольким причинам. Одна из значимых причин находится в имиджево-легитимном поле: коллегиальное управление подразумевает наличие возлагаемой персональной ответственности за совместно принимаемые решения, что может войти в противоречие с должностными инструкциями/целями/планами или природой занимаемой должности и места в «совете».

Вопрос коллегиальности достаточно болезненный, т.к. исторко-управленческий опыт совместного занятия должностей не очень репрезентативен. Значимым ударом по коллегиальности стала традиция совмещения высшей государственной должности и должности «полит-навигатора/кормчего» еще со времен Л.И. Брежнева, находящегося во главе ЦК КПСС и Верховного совета СССР, а чем это обернулось – догадаться не трудно: шутка про Страну Самых Старых Руководителей была придумана не просто так, а необновляющийся застой-состав держащихся друг за друга стариков (в этом плане очень коллегиальных) вовсе поставил крест на сменяемости. Однако, обозначенное заболачивание политического ландшафта было возможно при условии наличия авторитета, сегодня же персональная ответственность за коллегиальные решения ляжет мертвым грузом на уже обвалившиеся рейтинги доверия, поэтому, если сейчас не сумели создать рейтинговый запас, то перекрывать непопулярные меры коллектива управленцев личными имидж-очками будет попросту невозможно.

Уход от института сверхсильного президента – это не равно «балансировка» полномочий по остальным ветвям, потому что связка управленческих решений эффективна только в условиях определенного соответствия статуса (уровень полномочий которого так же значим, как и сакральность, не говоря уже о неформальном функционале), и не факт, что такая связка сможет правильно применяться кем-то на иной должности (в данном случае показательно возвращение в дискурс подчинение СК прокуратуре, т.к. в кризисый момент скорость реакции может стоить не только рейтинга, но и стабильности системы как таковой, и это не говоря об ограниченности ресурсной базы). Выведение президента «из системы», как пишут коллеги, пусть и находится в фарватере поправок (т.к. проработка фактологии безопасности бывшего президента не случайны, и внесены для полной перестраховки), но однозначно невозможно. «Выход за рамки», который, как обсуждалось ранее, вероятен только вперед ногами.

Демократизация – это не всегда путь к демократии, т.к. различный уровень развития как регионально-территориальных доминант, так и культурно-этнических массивов, при запуске одного и того же процесса по всей стране, может дать различные результаты не только в соседних регионах, но и на соседних улицах, и, при отсутствии уникальных полномочий, «равнобедренный управленческий треугольник» попросту спровоцирует нестабильность системного равновесия (из-за чего будет педалироваться и без того набившая оскомину чрезвычайщина). Иными словами, ни к «демократиям», ни к равным и коллегиальным органам протаптывать дорогу, в условиях ограниченного и кризисного ресурса, никто не будет.