В Корее обьявлен окончательный план перехода к "Жизни с COVID-19".

О том, что изменится, мы сообщали ранее.
Что добавлено.
В столичном регионе можно собираться до 10, а за его пределами до 12 человек, независимо от того, вакцинированы они или нет. Однако в кафе и ресторанах, где надо снимать маски, невакцинированным нельзя собираться больше 4 человек.

На "пропуск вакцинации" в учреждения высокого риска распространения коронавируса (в том числе, ночные клубы, караоке и т.д.) даётся льготный период 1-2 недели, чтобы заведения смогли адаптироваться к новым правилам.

Для вакцинированных и людей, имеющих справку об отрицательном результате теста на COVID-19, разрешено посещение мероприятий (например свадьбы) до 500 человек.

Ношение масок остаётся обязательным, как и раньше.

В случае увеличения количества новых ежедневных случаев инфицирования COVID-19 до 5000, либо, когда "ковидные" больницы станут загружены более, чем на 80%, действие плана перехода к "Жизни с COVID-19" может быть приостановлено.

Два представителя Южной Кореи попали в списки претендентов на звание лучшего игрока мира, подготовленные Международной федерацией футбольной истории и статистики (IFFHS). В «мужском разряде» им стал нападающий английского «Тоттенхэм Хотспур» Сон Хын Мин (всего 32 кандидата), в «женском» - футболистка «Челси» Чжи Со Юн (38).

http://world.kbs.co.kr/service/news_view.htm?lang=e&Seq_Code=165208

#Новости #Корея #Спорт #Футбол #IFFHS #ЛучшийИгрок #Награда #Список

​​Неотправленное письмо Ли Ен-Шена жене: «Забудь скорее обо мне и выйди скорее замуж за другого…»

В  мае я познакомился с составительнице многотомного сборника «Корейцы – жертвы политических репрессий в СССР» Светланой Николаевной Ку-Дегай и побывал у нее в гостях. Мы обсуждали, как я бы мог найти потомком восточно-сибирских корейцев, репрессированных в 1937-38 годах под руководством моего двоюродного прадеда. Мне бы хотелось обнародовать материалы как можно большего количества дел, и самый верный способ получить к ним доступ – найти родственников репрессированных корейцев.

Вчера вечером Светлана Николаевна прислала мне ссылку на опубликованное ей письмо расстрелянного в 1927 году 33-летнего корейца Ли Ен-Шена его жене Лизе. Письмо было написано в Бутырской тюрьме ОГПУ в день вынесения Ен-Шену смертного приговора. Вряд ли Светлана Николаевна видела мой ролик, записанный на днях у Бутырской тюрьмы, где в 1930-31 гг. сидел мой прапрадед. Такое вот неслучайное совпадение.

Хочу поделиться здесь этим письмом, которое так и не было отправлено адресату. Светлана Николаевна нашла его в следственном деле Ен-Шена. На письме гриф следователя «Пока не посылать…». Может быть теперь, спустя почти 95 лет, это письмо увидят потомки Ли Ен-Шена – смелого и гордого человека, любящего мужа и отца.

Милая жена Лиза

После моего неожиданного исчезновения вы наверно очень тревожились. Но я не имел возможность переписываться. Здорова ли ты и как растут наши дети. И как живет семья? Прекрасно вижу, что вы страдаете в материальном отношении, сидя в тюрьме, не могу помочь.

После ареста 5-6 дней находился в ГПУ во Владивостоке. Потом через Хабаровск меня перевели в Москву. Здесь я находился с 29 марта по 8 июня в отдельной камере ОГПУ. Подвергался строгому допросу (подробности не могу писать). С 8 июня я нахожусь в Бутырке в центральной тюрьме бывшего жандармского управления. В Бутырке я имел возможность переписываться с тобой, но не было у меня ни бумаги, ни карандаша. Сегодня я нашел в уборной эти бумаги и от караула достал карандаш.

Будь здорова! …я прошу, что ты должна сохранять свое здоровье для наших детей. Но ты скажи нашим детям, когда вырастут, что их отец не был японским шпионом и от японцев ни копейки не получал.

В Харбине я получил от твоего отца 840 рублей и от О-ден 200 рублей. Об этом хорошо знают Ко-чан-ир и Ли-тай-ен. Спросите у них!! 2 июня состоялся последний допрос, …меня будут передавать в Военный трибунал, так как я не признаюсь в своих преступлениях. Факт то, что через 2-3 недели моего тела не будет в мире. Я-то забуду о мире, но ты как будешь страдать с малолетними детьми! Забудь скорее обо мне и выйди скорее замуж за другого. Это единственный выход. Люби наших детей. Передай мое слово матери, Вите и Паше.

<…>

Как последнее завещание скажу Ын-бен: Я умру не как японский шпион. Я умру не случайно: фракционеры-оппозиционеры… систематически подготавливали провокации. Японский консул разоблачал, что я не их шпион. Но я не знаю, почему меня казнят как японского шпиона?! Из-за смерти одного Ли-Ен-Шена фракционная борьба не прекратится. Я, умирая, проклинаю и оскалю зубы о поступке Ким-дян. Передай маме и моим друзьям мой последний привет.

Жаль, что 33-летний молодой человек подвергается насильственной казни под клеймом японского шпиона. Но ничего не поделаешь! Работал 4-5 лет с партучреждении. Заболел. Просил помощи от парторганов. Слушать даже не хотели. С больным сердцем и разбитым телом поехал к родным в Харбин. Скрываясь от японской и китайской полиции жил, как вор. В Сов. территории арестовали как японского шпиона. Почему мир так пристрастен!

Лиза! Хочу в последний раз видеть тебя и детей. Но нет возможности, только, обращаясь к Востоку, плачу как ребёнок.

Прощай. Будь спокойна. Детей !!!

Сохрани это письмо и покажи детям, когда они вырастут.

18 июля. Москва. Бутырка, 
бывший твой муж Ли-Ен-Шен