После того, как вирус отступит, уплывут не все лебеди.
Чтобы они не прижились, надо менять принципы социально-экономической политики. Несколько слов о выборе приоритетов в новых условиях – в колонке директора Исследовательского центра ИПМ для портала TUT.BY.

Здоровья вам, уважаемые подписчики!

Отсрочка чего?
Появилась новость о некоторых мерах поддержки бизнеса. Речь идет:
⁃ Для арендаторов - об отсрочке арендных платежей до 30 сентября 2020 г. с рассрочкой до 31.12.2020;
⁃ Для арендодателей - об аналогичных отсрочке и рассрочке по уплате налогов на недвижимость и на землю.
Нормы коснутся только недвижимости, которая находится в госсобственности, и только отдельных видов деятельности.

Почему это плохие меры?
Во-первых, что произойдет после 30.09 и 31.12.2020? Закончится спад и арендаторы «отобьют» потери? Будет принят новый указ? Или разработчики рассчитывают, что инфляция к тому моменту обесценит платежи настолько, что они станут посильными для всех? Исходя из того, что на повышение базовой арендной величины налагается мораторий до 30.09.2020, разработчики, видимо, рассчитывают именно на (1) скорый конец кризиса и (2) серьезное ускорение инфляции. Отличный план! Нацбанк восхищен замыслом, пенсионеры тоже - как показывает жизнь, именно они первые страдают от инфляции.
Во-вторых, нам снова предлагают список «особо пострадавших» отраслей. Наверняка он исчерпывающий и учел тех, к кому не «прилетело» в марте, но вот-вот «накроет». А вдруг не учел? Снова новый указ? МАРТ радуется - равные условия в действии.
В-третьих, налог на землю и недвижимость - это серьезное бремя для многих частных производственных предприятий. В новой реальности им будет чрезвычайно сложно конкурировать с таким бременем постоянных издержек - скольких из «живых» компаний «убьет» это бремя? Почему им ничего? Или нам просто пока не обо всём сказали?

В качестве конструктива две простые идеи:
1. Дать скидку к налогам на недвижимость и землю для всех (можно убрать повышающие коэффициенты или даже ввести понижающие). Если это вгонит в дефициты местные бюджеты, то увеличить трансферты из центрального бюджета (при условии, что расходы местных бюджетов будут оптимизированы).
2. Дать государственным арендодателям свободу в установлении ставок аренды. Наверняка существуют возможности пресекать возможные злоупотребления в этой сфере, а рынок уже стал таким, что потерять арендатора намного легче, чем найти

Это только по озвученным мерам. Наверняка в комплексном плане все намного полнее и лучше. Но, пожалуйста, осторожнее с экономикой. К ней нельзя подключить аппарат ИВЛ.

Сегодня запущен новый сайт с актуальными данными о развитии социально-экономической ситуации в Беларуси во время пандемии COVID-19 – http://covideconomy.by/.
Сайт – это проект Центра экономических исследований BEROC при участии Бизнес-школы ИПМ, Исследовательского центра ИПМ и SATIO. На сайте публикуется оперативная информация на основе данных опросов, мониторинга некоторых потребительских цен, публикаций в медиа о проблемах бизнеса и успешных решениях, основных решений органов государственного управления и другая информация, собранная из открытых источников. Публикуемые данные и информация ни в коей мере не призваны заменить официальные статистические данные, а лишь дополнить их в период крайне высокой неопределенности, когда принятие решений требует максимальной полноты информации.
Предложения по развитию сайта можно направлять по электронной почте [email protected].

Первый шок от обесценения белорусского рубля и ажиотажного спроса на некоторые товары прошел, и рост цен начал замедляться.
По данным сайта «Ковидономика», на 20 апреля стоимость продуктовой корзины семьи из четырех человек, используемой при расчете бюджета прожиточного минимума, составила 129,29 рублей – это на 0,54% больше, чем неделю назад, 13 апреля. Семидневный темп прироста цен существенно снизился – с 7 по 13 апреля корзина подорожала на 3,79%, а за две недели с начала наблюдений цены продуктов питания, входящих в корзину, уже выросли на 4,87%.

Белстат опубликует данные об апрельской инфляции 10 мая, в том числе с разбивкой на отдельные товары и услуги. Сайт «Ковидономика» ежедневно отслеживает цены на продукты питания, входящие в продуктовую корзину семьи из четырех человек, используемую при расчете бюджета прожиточного минимума. Эти данные не заменяют ИПЦ, но позволяют ориентироваться в текущей динамики цен, причем такой, какой ее видит наиболее уязвимая часть населения.

Наши партнеры из BEROC вместе с SATIO презентовали результаты II волны опроса населения (1011 городских жителей в возрасте от 18 до 64 лет, 17-22 апреля 2020 г.).
Опрос показал увеличение рисков безработицы: 6.7% респондентов указали, что потеряли работу за последние две недели, и только 1.6% – что нашли работу. По данным опроса, наибольший риск потери работы был у низкооплачиваемых (люди с доходом ниже 500 руб./мес.) и неквалифицированных работников – 15 и 14% соответственно. Чаще других говорили о том, что потеряли работу, жители г. Минска и люди в возрасте 55–64 лет (по 11% от каждой группы).

Эти результаты говорят о сохранении негативных тенденций на рынке труда, впервые зарегистрированных Выборочным обследованием по занятости (LFS, проводит Белстат) за 1 кв. 2020 г. Согласно этим данным, численность занятых по сравнению с 1 кв. 2019 г. снизилась на 107.5 тыс. человек, или на 2.2% г/г. Уровень занятости (отношение числа занятых к населению 15–74 лет) уменьшился на 1.4 процентного пункта, особенно среди женщин (-1.8 проц. пункта) и городских жителей (-1.7 проц. пункта). Самой уязвимой к риску потери работы оказалась молодежь: уровень занятости в возрастных группах 20–24, 25–29 и 30–34 года уменьшился на 2.9, 1.4 и 1.3 проц. пункта соответственно. По уровню образования самыми уязвимыми оказались работники со средним специальным образованием (падение уровня занятости на 3.6 процентного пункта), люди с высшим (-1.5) и средним общим (-1.3) образованием. Публикуется слишком мало данных LFS, чтобы судить о том, работники какие секторов пострадали больше всего, но, судя по этому профилю, это оказались занятые в частном секторе в сфере услуг, на которую пришелся основной «удар» последствий COVID-19.

Снижение числа занятых не вылилось в рост безработицы (по сравнению с 1 кв. 2019 г. она уменьшилась на 0.5 проц. пункта до 4.1% от экономически активного населения), но по возрастным группам ситуация сильно различается. Выросла молодежная безработица: в группе 15–19 лет ее уровень подскочил сразу на 5.2 проц. пункта и составил рекордные 21.2%, в группе 20–24 лет – на 1.1 проц. пункта до 9.9% (выше среднего). Уменьшилась безработица в основном за счет возрастных групп 60–74 года (-1.7 проц. пункта), а также 55–59 и 45–49 лет (по -1.3 проц. пункта). Только в группе 55–59 лет можно однозначно сказать, что снижение безработицы произошло за счет увеличения занятости, в то время как в двух других группах это, судя по всему, связано со снижением экономической активности, когда в силу каких-то причин люди перестали искать работу.

Даже из этих данных уже видно, что нынешний кризис не пройдет незаметно для белорусского рынка труда. Во втором квартале нагрузка усилится, и ключевую роль в том, насколько жесткой окажется ситуация для самых уязвимых работников, будет играть реакция правительства. Повышения пособия по безработице (без выделения «второквартальщиков» в отдельную категорию) является очевидной первоочередной мерой, а введение вычета по взносам в ФСЗН (скажем, взносы могли бы уплачиваться с части зарплаты, превышающей минимальную заработную плату) и софинансирование зарплат (вопрос в условиях) помогли бы бизнесу избежать массовых сокращений и предотвратить эрозию рабочей силы в условиях кризиса.

Александр Чубрик, Исследовательский центр ИПМ

В последнее время в тренды входит формат «цифра дня», а в привычку – жалобы на отсутствие оперативной информации.
Между этими феноменами есть связь: новая цифра появляется ежедневно – оперативность налицо! А в это же время собранные за немалые деньги и с соблюдением сложной и выверенной методологии официальные данные пылятся без дела. Чтобы искоренить эту несправедливость, мы предлагаем вниманию наших читателей новый формат – «график месяца, таблица недели». Примерно раз в неделю Исследовательский центр ИПМ будет давать краткий обзор выбранной темы с таблицами и графиками, в которых можно запастись «цифрами дня» на месяцы вперед! Сегодняшние таблица и графики – о ситуации в транспорте за первые три месяца 2020 г. Не очень оперативно – но ведь и идея вызрела не сразу)

Если же вам хочется еще информации по этой теме, то наш партнерский сайт «Ковидономика Беларуси» публикует информацию о транспортной активности, мобильности и самоизоляции. Как и у любой оперативной информации, у нее есть ограничения: например, транспортная активность оценивается на основе облачных приложений конкретного производителя, устанавливаемых транспортными компаниями для мониторинга и контроля движения их транспортных средств (то есть это совсем не репрезентативная группа компаний, ориентированных на инновационные решения). И все же такие данные делают картину мира полнее.

Будьте здоровы!

Беларусь – нефтяная экономика. Тезис о нашей зависимости от нефтепереработки кажется настолько бесспорным, что проблемы этой отрасли выглядят едва ли не национальной трагедией. Действительно, нефтепереработка в прошлом году занимала почти 18% в объеме выпуска обрабатывающей промышленности – очень высокая концентрация для такой промышленно развитой страны как наша.

Но картина меняется, если мы посмотрим на добавленную стоимость в этой отрасли: в 2018 г. (самые последние из опубликованных данных) она занимала всего 3.2% в добавленной стоимости обрабатывающей промышленности и 0.8% в валовой добавленной стоимости в целом по экономике. Воистину, цифра дня – особенно в сравнении с IT-сектором (вид деятельности «Компьютерное программирование, консультационные и другие сопутствующие услуги», который в 2018 г. давал 3.9% от валовой добавленной стоимости в целом по экономике (в 2019 г. – еще больше, примерно 4.8% по нашим оценкам).

И если раньше можно было возразить, что, мол, «нефтянка» дает бюджету очень большие доходы от экспортных пошлин, то в новой реальности этот аргумент уже неактуален. Сможет ли нефтепереработка остаться отраслью-«кормилицей» или хотя бы не пополнить ряды тех, кто висит на шее эффективной части экономики, покажут ближайшие пару лет.

Наши партнеры из BEROC разместили на сайте «Ковидономика Беларуси» важное обновление – результаты свежего (13–27 апреля) опроса малого и среднего бизнеса.
К сожалению, опрос нельзя в считать в должной мере репрезентативным – но это, по крайней мере, случайная выборка из микро-, малых и средних предприятий (подробнее – здесь). Эти данные особенно интересны в контексте результатов опроса МСП Исследовательского центра ИПМ, проведенного в январе-феврале текущего года – как раз в тот момент, когда «Бонапарт переходил границу». Почти половина малых и средних предприятий, опрошенных в первые месяцы года, планировала расширять бизнес, а «сворачиваться» думали меньше 3% опрошенных компаний. Реальность оказалась совсем иной: 12% опрошенных в исследовании BEROC компаний отметили падение выручки на 80–100% (!). Выручка упала более чем на 20% почти у половины опрошенных компаний, а от 1 до 20% – еще у 18% бизнесов. Даже с учетом высокой ошибки выборки это бесконечно далеко от той благостной картины, которая рисовалась в секторе МСП в начале 2020-го.

Еще одни знаковые данные, тоже опубликованные вчера Национальным банком – результаты мониторинга предприятий реального сектора. Совсем недавно мы писали, что исследование Нацбанка регистрирует существенное ухудшение ситуации в транспортном секторе – но это был март, а свежие, апрельские данные говорят о том, что ухудшение не обошло стороной ни один из обследуемых секторов. Производство упало даже в строительстве, а транспорт и вовсе ушел в глубокий минус – баланс ответов («стало лучше» минус «стало хуже») по сравнению с апрелем 2019 г. снизился на 49.4 процентного пункта. Объем заказов, особенно на внешних рынках, рухнул не только в транспорте, но и в промышленности, и серьезно снизился в торговле и строительстве.

Падение спроса и производства побуждают частный бизнес искать пути оптимизации издержек, в том числе издержек на рабочую силу: по данным BEROC, за последний месяц опрошенные компании прибегали к снижению зарплат (24% ответов), отпуска «за свой счет» (22%), перевод на неполное рабочее время с пропорциональным уменьшением зарплаты (15%) и увольнения (17% ответов). Чаще других сокращали работников компании из отраслей, пострадавших первыми – транспорта, общепита, образования и развлечений (подробнее см. здесь). Но за ними последуют и промышленность, и строительство – и правительству уже сейчас надо принимать меры, которые помогут максимально смягчить тот шок, который ожидает белорусский рынок труда в ближайшие месяцы.

Александр Чубрик, Исследовательский центр ИПМ

Пока мир гадает о том, какие демографические последствия будет иметь самоизоляция, в Беларуси продолжается снижение рождаемости (-6.2% г/г в 1 кв. 2020 г.), сокращается численность населения (-19.6 тыс. человек с 1 апреля 2019 г.) и растет число разводов (+5% г/г в 1 кв. 2020 г.).

Мы решили написать об этом сейчас, чтоб потом не было соблазна списать все проблемы – и демографические в том числе – на covid-19. Уже в 2019 г. суммарный коэффициент рождаемости – тот самый, который для простого воспроизводства населения должен равняться 2.1 ребенка на одну женщину, – упал до 1.388 – это выше, чем в провальных 2002–2004 гг., но хуже, чем в первой половине кризисных 1990-х. Мы не спорим о смертности, а смотрим на рождаемость – на ее поддержку тратятся немалые ресурсы, а она падает уже пятый год подряд. Непростая ситуация в госфинансах и банковском секторе – достаточный повод, чтобы задуматься об оптимизации этих расходов и выстраивании более эффективной с точки зрения влияния на рождаемость системы поддержки семей с детьми.
Новый «график недели» – на сайте Исследовательского центра ИПМ.

На сайте «Ковидономика» опубликованы результаты свежего опроса населения о влиянии кризиса на доходы и занятость.
Это уже третья волна социологического исследования, которое наши партнеры из BEROC делают совместно с SATIO.

Падение доходов остается на прежнем уровне: 48.5% населения ощутили снижение своих доходов за последний месяц (по сравнению с 45% в марте и 52% в апреле). Белорусы все чаще сталкиваются с сокращением рабочего времени (25% в мае против 17% в апреле) и отпускам за свой счет (20% в мае против 16% в апреле). Динамика на рынке труда также остается негативной. 5.2% опрошенных столкнулись с потерей работы за последние две недели, и только 1.7% нашли работу. Наиболее высокий риск потери занятости у жителей малых городов, а также людей с профессионально-техническим образованием.

Похожая ситуация складывалась и в прошлый кризис 2015-2016 гг., когда наиболее пострадавшими группами населения были жители сельской местности и малых городов, где рынок труда наиболее узок, а уровень оплаты труда - низок, занятые на рабочих специальностях, а также люди, занятые частично или неформально. Вследствие этого масштабы падения доходов у социально уязвимых групп населения были выше среднего. Повторение данной ситуации в 2020 г. предполагает дополнительные вызовы для системы социальной защиты населения Беларуси.

Некоторые итоги апреля (все данные – апрель 2020 г. к апрелю 2019 г. (не нарастающим итогом), оценка Исследовательского центра ИПМ на основе данных Белстата):
Темп прироста ВВП: −4.8% г/г (март +0.9% г/г)
Темп прироста промпроизводства: −7% г/г (март −1.5% г/г)
Темп прироста грузооборота транспорта: −6% г/г (март −10.5% г/г)
Темп прироста пассажирооборота транспорта: −50.5% г/г (!) (март −18% г/г)

Белорусы в этот кризис показали, что способны к поразительной солидарности и самоорганизации.
Это большой урок для государства — и общество, и бизнес уже вполне «зрелые», им нельзя не доверять, нельзя относиться свысока. «Разгрести» последствия ковида в одиночку, без опоры на общество не сможет ни одно государство мира. Крохоборством и глухотой к предложению сотрудничества и просьбам о помощи можно создать много проблем на пустом месте, а готовностью к диалогу и поддержкой в трудную минуту — получить благодарных и готовых к созиданию граждан своей страны. Время кнута закончилось, пора вместе напечь пряников. Или хотя бы замесить тесто.

О чем трубят ангелы — в колонке директора Исследовательского центра ИПМ для портала TUT.BY.

Апрельские данные о росте ВВП и статистика торговли услугами в очередной раз показали роль сектора ИКТ в экономике Беларуси. Ни в 1 кв. 2020 г., ни даже в марте экспорт услуг не снизился - услуги ИКТ «вытянули» общий показатель, а их доля в экспорте услуг, по нашим оценкам, уже превысила 28%. В апреле «чудо» продолжилось: сектор «информация и связь» вырос более чем на 17% г/г («чистый» месяц).

Вклад сектора «информация и связь» в прирост ВВП уже несколько лет составляет около 0.5 проц. пункта (в апреле, по нашим оценкам, он достиг рекордных 1.4 проц. пункта), а его доля в добавленной стоимости уже в 2018 г. превысила долю пищевой промышленности. Но динамизм белорусского сектора ИКТ последние годы целиком определяется Парком высоких технологий. Причем нынешние темпы роста - это не «врожденная» характеристика ПВТ, а, скорее, особенность периода «ПВТ 2.0», который начался со второй половины 2017 г. после смены руководства Парка (Янчевский сменил Цепкало) и концепции его развития. ПВТ версии 1.0 был клубом «для своих», ПВТ 2.0 открылся для новых компаний и в итоге стал стратегически важным драйвером развития экономики Беларуси.

Такая роль Парка делает его уязвимым к политическим рискам. Теперь уже не только нефтегазовые вопросы и ограничение доступа нашей «пищевки» на российский рынок, но и «слом» правил игры, лежащих в основе взрывного роста белорусского IT, может серьезно повлиять на экономический суверенитет Беларуси. Нынешняя электоральная кампания ставит вопросы, кому может быть выгодно «раскулачивание ПВТ» и заставляет задуматься о том, как такие «группы интересов» могут использовать чьи-то личные слабости и амбиции, чтобы добиться своих целей.

Сегодня с 15.00 до 16.00 Всемирный банк организует онлайн-трансляцию презентации своего Экономического обзора для Беларуси (предыдущий выпуск см. здесь).

Темы:
⁃ Последствия внешних шоков для экономики Беларуси
⁃ Глубина спада и скорость восстановления экономики
⁃ Опыт реагирования на последствия пандемии в странах мира и возможности его применения в Беларуси

Спикеры:
⁃ Алекс Кремер – глава Представительства Всемирного банка в Беларуси
⁃ Кирилл Гайдук и Марина Сидоренко – экономисты Всемирного банка по Беларуси
⁃ Техмина С. Хан - старший экономист Всемирного банка по Беларуси и Украине в области макрофискального управления, инвестиций и торговли.

Сегодня наши друзья и партнеры из BEROC и Цэнтра новых ідэй проводят онлайн-дискуссию «Что могут и что должны делать центральные банки» с участием нашего земляка Дмитрия Сологуба (зампред Нацбанка Украины) и Дмитрия Крука (старший научный сотрудник BEROC).

Дискуссия особенно актуальна на фоне фееричных идей о переводе счетов госпредприятий из банков с российским капиталом в госбанки и «поддержке реального сектора за счет банковского сектора» через вхождение банков в капитал предприятий. Почему «раскулачивание» банков способно «положить» всю экономику и дестабилизировать социально-политическую ситуацию, адекватным людям объяснять не надо, а вот послушать разговор одного из лучших макроэкономистов Беларуси с заместителем председателя центробанка страны, которая сталкивается с вызовами, похожими на наши, точно стоит.

Заблуждения о решающей роли госпредприятий в экономике Беларуси - одни из самых стойких.
Если речь заходит о рынке труда, госпредприятия оказываются ключевыми нанимателями. Если о средней зарплате - то проводниками административных решений органов власти о повышении зарплат. Имидж «ангела-хранителя» работников играет на руку противникам приватизации и сторонникам поддержки нежизнеспособных госпредприятий: аргументы вроде «частник людей выбросит на улицу» или «закрыть предприятие - это ж людей увольнять надо!» до сих пор живее всех живых. Но наш новый «график недели» показывает, что такой взгляд на госпредприятия безнадежно устарел.

Во-первых, за последние семь лет «чемпионом» по скорости «выбрасывания людей на улицу» были государственные коммерческие предприятия. Быстрее всех избавлялись от «избыточной» занятости предприятия республиканской собственности, сокращая число занятых в среднем по 5% в год (похоже на критерий массовых сокращений, не правда ли?) Согласитесь, для коммерческого предприятия нелепо выглядит сам термин «избыточная занятость»: если бизнес развивается, то он будет нанимать людей. И частники нанимали (+1,5% в среднем за год), потому что развивались. В итоге доля предприятий республиканской собственности в общей численности занятых в экономике упала за 7 лет с 9,2 до 6,8%. «Частники» в 2019 нанимали уже 44,7% - на 6,9 проц. пункта больше, чем в 2012 г. Они и «подобрали» «избыточных» работников госсектора.

Во-вторых, аналогичную картину мы увидим и с динамикой реальной зарплаты. Мало того, что в частном секторе темпы ее роста были почти вдвое выше, чем на госпредприятиях, так частный сектор при этом еще и занятость наращивал. Зарплата на госпредприятиях росла за счет того, что тот же фонд оплаты труда делили на всё меньшее число работников, а в частном секторе - за счет роста производительности труда. Учитывая тесную связь между зарплатой и производительностью в долгосрочном периоде, можно сказать, что за последние 7 лет производительность частных компаний росла почти вдвое (!) быстрее, чем государственных коммерческих предприятий. Есть еще связанные с рынком труда аргументы ПРОТИВ реформы сектора госпредприятий?

Александр Чубрик, Исследовательский центр ИПМ

Судя по майским темпам роста, Беларусь в 2020 году могла бы стать одной из самых медленнопадающих стран мира (в мае мы упали на 3,3% по отношению к маю 2019 года, а в апреле — на 4,1% к апрелю 2019 года, то есть спад немного замедлился).
И это — без шуток — было бы потрясающим достижением.

Об экономике и доверии — в колонке директора Исследовательского центра ИПМ Александра Чубрика для портала TUT.BY.

25 июня в 12:00 наши коллеги из BEROC и Цэнтра новых ідэй проводят онлайн-дискуссию «Как управлять государственным долгом и суверенным рейтингом» с участием Андрей Белковца, заместителя министра финансов Беларуси, и Максима Рыбникова, ассоциированного директора Standard & Poor’s.

Предыдущая дискуссия не оставила сомнений в том, что в таких странах как Беларусь увеличение кредитной эмиссии центробанка не только не является панацеей от «коронокризиса», но и может его усугубить. Поэтому значительная часть нагрузки по поддержке экономики ложится на бюджеты. Мало какая страна в такой ситуации может обойтись без заимствований. Но в условиях пандемии национальные валюты стран с развивающимся рынком ослабли, стоимость заимствований выросла, начался отток капитала. На этом фоне хорошей новостью выглядит недавнее размещение Беларусью евробондов на сумму 1.25 млрд долларов – но даже такое размещение не компенсирует выпадающих валютных доходов бюджета. Какая у Беларуси стратегия управления государственным долгом? Какие факторы – стоимость, срок заимствований, уровень долга к ВВП – играют основную роль? За счёт чего Беларусь может улучшить свой кредитный рейтинг? Когда мы сможем размещать заимствования в национальной валюте? Возможность получить ответы на эти и другие вопросы от заместителя министра финансов и представителя одного из ведущих рейтинговых агентств, на наш взгляд, является веским поводом, чтобы найти время в череде зумов, трансляций и вебинаров именно для этой трансляции.

Словам 2020 г. можна загадзя называць “няпэўнасць”.
Каранцін здымаюць, а другая хваля “кароны” насоўваецца - няпэўнасць. Падзенне эканомікі Беларусі, здаецца, запавольваецца, а міжнародныя арганізацыі прагназуюць глыбокі спад у сусветнай эканоміцы - зноў няпэўнасць. У такім няпэўным свеце можна напэўна выдаткаваць некалькі хвілін і пачытаць тэкст Аляксандра Чубрыка з цыклу артыкулаў партала TUT.BY, прысвечаных светлай памяці Юрыя Зісера.

Почему государственные коммерческие предприятия в Беларуси стали едва ли не синонимом неэффективности и «нуждаемости» в поддержке?
Мы уже писали о том, что за последние годы они уступили свою роль «нанимателя последней инстанции» частному сектору, а сейчас подготовили материал о том, как сократилась их доля в экспорте, промышленном производстве и даже инвестициях. Кто-то ищет причины в «закредитованности» (как будто она упала на госпредприятия с неба), кто-то – в низкой мотивации менеджмента (тяжело быть мотивированным, когда в любой момент может оказаться, что ты купил/продал не то, не у того/не тому и не по той цене), кто-то – в отсутствии компетенций у менеджмента и персонала (даже нормальное владение иностранным языком воспринимается как редкий дар), кому-то кажется, что мешают посредники. И действительно, к работе посредников могут возникать вопросы. Но не тех, которые взимают адекватную плату за услуги (да, услуги тоже стоят денег!), а, скорее, таких посредников, которые фактически монополизировали сферу экспортных поставок ключевых предприятий Беларуси. Без прозрачности финансовых потоков этих компаний невозможно делать достоверные выводы не только о том, насколько эффективно они работают, но и о причинах финансовых сложностей их клиентов – гордости белорусской промышленности.

Снова и снова белорусская экономика упирается в необходимость реформирования сектора государственных коммерческих предприятий – и это отнюдь не о приватизации, а о прозрачности финансов (МСФО), праве на риск при контроле собственника, а не контролирующих органов (корпоративное управление), мотивации менеджмента, квалификации менеджмента и персонала, доступе к длинным деньгам, «толерантным» к риску (фондовый рынок) и других мерах, которые выходят далеко за рамки привычных экспертному уху «реструктуризации» и «приватизации». Без этих действий дуализм нашей экономики еще долго будет бросать нас из кризиса в кризис.