This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Привет, новый день ✋🏻☀️
11 ноября родился писатель Курт Воннегут
«Мой дядя Алекс Воннегут… научил меня очень простой, но действительно важной вещи. Он говорил, что мы почему-то не замечаем, когда случается что-то хорошее. А ведь хорошее стоит того, чтобы на него обратили внимание. Он говорил не о каких-то великих свершениях, а о самых простых, повседневных вещах: когда пьешь лимонад в жаркий полдень в тенечке, или вдруг чувствуешь запах свежего хлеба из булочной, или сидишь ловишь рыбу, и тебя не волнует, поймаешь ты что-нибудь или нет, или слышишь, как где-то соседнем доме кто-то по-настоящему классно играет на пианино. Дядя Алекс втолковывал мне, что в моменты таких прозрений обязательно надо сказать вслух и с чувством: «Как же здорово, правда?»
Из книги «Времетрясение»
«— Когда и где вы чувствовали себя особенно счастливым?
— Лет десять назад мой финский издатель привез меня в одну маленькую гостиницу — там неподалеку район вечной мерзлоты. Прогуливаясь, мы нашли заледеневшую спелую чернику. Она оттаивала во рту. И было такое чувство, словно КОМУ-ТО ГДЕ-ТО ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ НАМ НРАВИЛОСЬ ТУТ, НА ЗЕМЛЕ…»
Из интервью газете «Guardian Weekly», 1991 год
«Мой дядя Алекс Воннегут… научил меня очень простой, но действительно важной вещи. Он говорил, что мы почему-то не замечаем, когда случается что-то хорошее. А ведь хорошее стоит того, чтобы на него обратили внимание. Он говорил не о каких-то великих свершениях, а о самых простых, повседневных вещах: когда пьешь лимонад в жаркий полдень в тенечке, или вдруг чувствуешь запах свежего хлеба из булочной, или сидишь ловишь рыбу, и тебя не волнует, поймаешь ты что-нибудь или нет, или слышишь, как где-то соседнем доме кто-то по-настоящему классно играет на пианино. Дядя Алекс втолковывал мне, что в моменты таких прозрений обязательно надо сказать вслух и с чувством: «Как же здорово, правда?»
Из книги «Времетрясение»
«— Когда и где вы чувствовали себя особенно счастливым?
— Лет десять назад мой финский издатель привез меня в одну маленькую гостиницу — там неподалеку район вечной мерзлоты. Прогуливаясь, мы нашли заледеневшую спелую чернику. Она оттаивала во рту. И было такое чувство, словно КОМУ-ТО ГДЕ-ТО ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ НАМ НРАВИЛОСЬ ТУТ, НА ЗЕМЛЕ…»
Из интервью газете «Guardian Weekly», 1991 год
Александр Дюма был настоящим масскультом своего времени.
Именно с него (а также Бальзака) журнальный слоган: "Продолжение следует" стал применяться также и к романам.
Подобные романы с продолжением (они назывались романы-фельетоны) выходили по главам, заканчиваясь, что называется, — на самом интересном месте.
Только представьте: это мы сейчас знаем, что Констанция убита, миледи отрубили голову, другие вроде живы-здоровы, а для тогдашних читателей Атос наводит пистолет на бывшую жену и... ждите следующей серии!
Кстати, поскольку Дюма в газете платили построчно, он изобрел Гримо - слугу Атоса, который изъяснялся исключительно односложно.
Ибо строчка, на которой стояло одно слово «да» или «нет», оплачивалась точно так же, как и полная строка текста.
Впрочем, к моменту написания «Двадцать лет спустя» издатели решили все же платить Дюма пословно, и, надо заметить, слуга Гримо сразу стал гораздо более разговорчивым.
Именно с него (а также Бальзака) журнальный слоган: "Продолжение следует" стал применяться также и к романам.
Подобные романы с продолжением (они назывались романы-фельетоны) выходили по главам, заканчиваясь, что называется, — на самом интересном месте.
Только представьте: это мы сейчас знаем, что Констанция убита, миледи отрубили голову, другие вроде живы-здоровы, а для тогдашних читателей Атос наводит пистолет на бывшую жену и... ждите следующей серии!
Кстати, поскольку Дюма в газете платили построчно, он изобрел Гримо - слугу Атоса, который изъяснялся исключительно односложно.
Ибо строчка, на которой стояло одно слово «да» или «нет», оплачивалась точно так же, как и полная строка текста.
Впрочем, к моменту написания «Двадцать лет спустя» издатели решили все же платить Дюма пословно, и, надо заметить, слуга Гримо сразу стал гораздо более разговорчивым.