Помните я вам писал, что AI технологии приведут к тому, что злоумышленники будут использовать это в своих целях?

Недавно появилась новость, что несколько хакеров использовали большие языковые модели и создали готовые инструменты для совершения преступлений. Я не буду писать их названия, чтобы лишний раз не давать им рекламу.

На нескольких андеграундных форумах злоумышленник с ранее неизвестным именем начал продавать свою программу, позволяющую создавать вредоносный код, составлять фишинговые письма и делать многое другое.

Примечательно то, что сначала злоумышленник продавал программу на форуме, ориентированном на англоязычную аудиторию, а позже опубликовал свое детище на популярном форуме русскоязычных хакеров.

Чуть позже в сети появился другой инструмент. Автор программы утверждает, что этот инструмент помогает создать не обнаруживаемые вредоносные программы, осуществляет поиск утечек и уязвимостей, а также создает фишинговые страницы и обучает взлому.

На одном из форумов автор продемонстрировал видео, где при помощи ИИ создал фишинговую страницу и подготовил SMS сообщение, чтобы убедить жертву перейти по ссылке.

Все это приводит к интересному вызову для правоприменения 273 статьи Уголовного кодекса РФ (Это про создание, использование и распространение вредоносных компьютерных программ)

Будут ли суды классифицировать такие нейросети как вредоносные, будет ли считаться сбор, подготовка и разметка датасета как «создание вредоносной программы»?

Какой вывод мы можем сделать? Инструменты еще далеки от совершенства, но это явный признак того, что генеративный искусственный интеллект становится очень сильным оружием в руках киберпреступников.

К такому оружию нужно быть готовым.

#письма_Сачкова #comeback_sachkov

24.08.23


«Дорогие друзья!

Решил поделиться с вами короткой историей, которая произошла недавно. Лично меня она заставила долго улыбаться и дала веру в то, что жизнь чуть интереснее, чем нам кажется.

Как вы, наверное, знаете, несколько месяцев назад в России появился F.A.C.C.T. (аббревиатура из слов Fight Against Cyber Crime Technologies, читается как «Факт»). Новый бренд, под которым теперь работает и развивается созданная мною компания.
Не стану скрывать – название придумал я (да, прямо в стенах Лефортово), и оно мне нравится, потому что отражает то, чем мы занимаемся. А после случая, о котором собираюсь вам рассказать, – нравится еще больше.

Перед тем, как мне пришла в голову идея F.A.C.C.T.а, мы пошли по классическому сценарию нейминга. И у кого-то из компании появилась идея назвать ее именем созвездия на букву «А» (название, к сожалению, не помню, да и неважно). Важно, что оно (это название) не имело никакого отношения к нашей работе и оттого было забраковано.

Так вот – пару недель назад мне пришло письмо от человека, крайне далекого от работы компании и вообще нашей профессии. Он написал: «..в практически точном соединении с вашим астрологическим солнцем находится ярчайшая звезда созвездия Голубя..», и называется она, на минуточку, «Факт» (Phact). Считается, что это звезда поиска приключений (да-да). Она дает удачу (представляете, этот человек максимально далек от информационной безопасности и какое слово он использует) исследователям и первопроходцам в любом деле. Исследователи - именно так мы называем специалистов, которые изучают преступную активность в сети, исследуют ее и борются с ней. При этом в письме сказано, что эту звезду можно увидеть невооруженным глазом.

Так что вот - коллеги искали связь со звездой – она у нас теперь есть. Если будет интересно и найдете ее, смотря на феноменально красивые августовские звездопады, подмигните от меня Голубю и Факту.

P.S. Есть и другие интересные случайности. Тут уже, наверное, без улыбки, но зато с намеком. В день приговора, сразу после его объявления, началась жесточайшая гроза и дождь, который поставил рекорд за всю историю наблюдения (мне даже присылали фото ушедшего под воду автомобиля возле Храма Христа Спасителя - впечатляет). И мы после суда посчитали: от моего ареста (28.09.2021) до приговора (26.07.2023) прошло ровно 666 дней. Ну….с тем и боремся, в общем.

Всем лучи добра.
Илья Сачков».

Звездные войны

В последнее время всё чаще и чаще начинают появляться новости о том, что под угрозы хакерских атак попадают космические аппараты, в частности орбитальные спутники.

Как мы с вами знаем, некоторые страны инвестируют большие деньги и развивают специализированные прогосударственные хакерские группы. Основные задачи этих групп — это сбор информации и диверсионные действия на различных промышленных объектов.

Спутники в наше время стали выполнять широкий спектр стратегических задач. Общение с многими спутниками с Землей происходят на регулярной основе, что дает возможность злоумышленникам получить доступ к космической станции.

При этом индустрия «будущей человеческой деятельности» использует далеко не будущие технологии. На некоторых космических кораблях все еще можно найти много программного обеспечения на Фортране, разработанный IBM в 1950-х годах. Некоторые вещи не модифицировались десятки лет, многие используют устаревшие операционные систем. В современном мире, для нашей эры кибербезопасности это все катастрофично.

Некоторые страны, такие как США, делают интересный креативный подход к обеспечению безопасности спутников. Так, например, для ежегодной конференции по кибер безопаности DEF CON, компания SpaceX в июне запустила на орбиту необычный спутник. Спутник называется Moonlighter, он выполняет роль своеобразного полигона для соревнований по хакерским атакам.

В этом году задача двухдневного CTF-состязания была взломать спутник, обойти ряд ограничений, сфотографировать любую цель на Земле по выбору команды и загрузить фотографию наземную станцию. Всего в отборочном раунде принимало участие более 700 команд, Первое место, $50 000: mHACKeroni, объединение пяти итальянских исследовательских групп в области кибербезопасности.

Кстати, спутник предварительно подготовили и добавили туда всевозможные меры безопасности, в частности убрали двигательную установку. Ну чтобы кто-то не увлекся и не решил сдвинуть его с орбиты и не попытался столкнуться с другими космическими объектами.

Уверен, что и на конференции Positive Hack Days когда-нибудь будет такое, а то и даже лучше!

В прошлом году в ряде аналитических отчётов проявилось утверждение «эпоха открытого глобального Интернета закончилась» - страны по всему миру теперь осуществляют более высокий контроль над интернетом, локализуя данные, блокируя и модерируя контент, а также запуская кампании «политического влияния». А что это значит в реальности?
 
Очевидно, что многие (абсолютное большинство) политики опоздали лет на 20 в понимании того, что данные являются источником власти (в том числе геополитической) и конкуренции и имеют решающее значение для экономической и национальной безопасности. И также опоздали в понимании того, что киберпреступность представляет ни какую-то, а самую настоящую угрозу национальной безопасности. По большому счёту, что произошло во всем мире за последние 10 лет? Говорить стали больше. Делать, в большей части, бессмысленного и противоречащего инженерной логики больше, затрат во всём мире на безопасность стало многократно больше, нагрузка что регуляторная, что финансовая на бизнес беспощадная, однако, в реальном мире мы живём во время, когда компьютерная преступность максимально сильна и эффективна.
И ни одна даже самая продвинутая страна/корпорация не чувствует себя защищенной. И, конечно, нет никаких предпосылок, чтобы и эта, по большому счёту, парадоксальная ситуация менялась.
 
Большинство тех, кто отвечает за регулирование или не обладают инженерными и другими компетенциями и просто не могут это признать, или явно преследуют какие-то другие интересы. При всём желании государств локализовать и «обезопасить» данные, данные находятся в максимальной доступности за всю историю интернета для тех, у кого есть определённого уровня компетенции. То есть все попытки локализовать данные де-факто делают их ещё более доступными для преступности и для других, скажем, игроков. Получается некая иллюзия для общественности и руководства стран – иллюзия контроля и безопасности, а в реальности для тех, кто хотя бы немного смотрит глубоко, понимает, что ситуация абсолютно противоположная. Поэтому может быть де-юре эпоха открытого глобального интернета и закончилась. На бумаге. В отчётах. В инженерной реальности мы входим в ещё более открытую и жесточайшего эпоху нового глобального интернета.
 
Жёсткого потому, что техническая реальность всё дальше со скоростью света уходит от любых регуляторов и живёт своей жизнью, которая вызывает небывалый уровень небезопасности любого типа, и преступности, а за иллюзорную безопасность, иллюзию контроля будут платить бизнес и налогоплательщики во всех странах мира.
 
Как минимум, я бы не давал даже смотреть на интернет и законы о нём людям без сложного настоящего международного уровня технического образования. Понятно, это лишь штрих. Но с ним желание помыться от очередных инициатив и отчётов из псевдореальности будет меньше.

В преддверии апелляции на мой приговор я решил поделиться моими ощущениями от суда. Свои впечатления я ранее передал родным, близким и команде. Обратная связь на мои письма была такой бурной и оживленной, что я решил тезисно рассказать о прошедших событиях и для канала. Итак…

Суд, неделя 1

Суд у всех (обычно) идет +/- 3 месяца. И все продления следственного изолятора суд как объяснял? «Очень сложное дело!». Потому я 21 месяц был в изоляторе. В общем, мы готовились к 3-м месяцам суда. На предварительном слушании судья говорит: «Не переживайте, комфортный будет график»… Первое заседание 6 июля 2023 года. Я с 6 утра на ногах, приезжаю (не сам, конечно) в суд, а суд такой: «Ой, будем слушать дело каждый день и +/- к 21(!!!) июля закончим, дело-то простое (!!!!!)». То есть 21 месяц оно было сложное, а тут резко стало простым . И далее: «Начинаем сегодня». В общем начали быстро, очевидно специально. Но я подумал, раз такие методы, то дело не очень, ну а мы измайловские что? Мы, измайловские, любим, чтобы в нас побольше кинули всякого тяжелого. У меня появилась боевая улыбка, и мы пошли в бой. Нам не давали ничего сказать: прокурор мог делать все, а мы – ничего.

Первый день суда закончился в 22.00, в камере я был около 23. В этом дне было много сверхнесправедливых моментов, деталей, но я вошел в режим битвы и был спокоен.
И так было на протяжении всего суда.

Суд, неделя 2

Дней до приговора оставалось все меньше. То, что он будет обвинительный – сомнений не было. Не было даже иллюзии процесса. Но я и моя команда адвокатов с улыбкой, достоинством и четким хладнокровным профессионализмом делали все, что должно. Пока прокурор зачитывала «неопровержимые доказательства моей вины», я погружался в свои мысли. Всю гнусность я спокойно пропускал через себя, не реагировал. Я понимал одно – надо сражаться всегда, даже если очень тяжело и противник превосходит силой и использует гнусные методы.

Ну будет 15 лет, ну 18… обидно не будет. Ни дня унынья. Ни дня потерянного. Ни дня без улыбки и без шуток.

За вторую неделю окончательно решил, что книжечку про всю эту историю напишу. Глаголом жечь сердца людей, без злобы, но подробно.

Поддержку близких, команды чувствовал каждый день. На этой неделе были свидетели, в том числе, свидетели защиты. В них я видел сильных духом людей, которые не боялись говорить правду. Это же прекрасно – говорить правду! Маленькие победы! И было забавно видеть, как суд запрещал задавать этим свидетелям вопросы, опровергающие обвинение…

Суд, неделя 3

Третья неделя суда закончилась прениями 21 июля. По набору событий, которые могли войти в юридическую, судебную историю (если о них можно было бы говорить!), она бы точно вошла. Да и войдёт наверняка, но потом :))
Вновь было немало гнусностей. Например, свидетелей защиты, которых мы заявляли, суд отказался вызывать (а зачем? :))) Беда еще в том, что далеко не все смогли бы принять участие в суде с таким «комфортным графиком». Но на этой неделе были, конечно, и победы добра и человеческого духа.

Главным днем было 21 июля. Прения

В этот день прокурор оглашал обвинение и строил логику доказательств. Затем защита это должна была опровергнуть. Все это происходило в определенной юридической конструкции – условно по определенному протоколу.
Не сильно вдаваясь в термины, к этому дню уже было предельно понятно, что у стороны обвинения:
-  нет доказательств, относящихся к предмету доказывания;
-  нет вообще события преступления (и это интересный̆ парадокс и, конечно, он ещё всплывёт хе- хе).

В общем, прокурор читал свою часть, а, я, сидя на своей скамеечке, делал план своего выступления. В конце прокурор говорит – прошу 18 лет. Ну я как писал, так и пишу свой текст. Абсолютно спокойно.

Далее момент, растянутый на час, ради которого стоит жить! Защита представляет свою часть прений. Ох.
Мои адвокаты начали читать нашу речь. 2 года нашей работы. (Хотя, по идее, бремя доказывания на стороне обвинения).
Вот есть метод защиты – уж на сковородке, придираться к мелочам. А тут... Ну, если бы была Нобелевская премия по судам, то она была бы у нас. А я, скажем, внес как расследователь неплохую лепту. Как скромный расследователь-криминалист :)))

Слушайте. Это была бомба! Так как до прений мы, естественно, держали в секрете несостыковки (мягко сказано), места очевидной фабрикации и неочевидной — тоже.

Я сидел в состоянии «смотрения» салюта Победы в детстве. Смотрел на их лица. На прокурора и судей. Вот улыбки пропали. Вот прокурор погрустнел – просто сидит в шоковом состоянии. Они осознали абсурд и чудовищность фабрикации. Эти лица и взгляды! И глаза! Ох, как было круто! А потом суд взял перерыв)))

Это было ошеломительно, это была победа! Все факты прокурора были раздавлены нашим уничтожительно-развернутым документом, где все по полочкам. Всё стоило этого дня. Этих взглядов. И при этом мы очевидно понимали, что будет дальше.

Я выступал последним в тот день. Я мог сказать многое и заранее долго представлял этот момент, но, когда в июле начался суд, что-то у него просить мне не хотелось совсем. В итоге на последнем слове я резюмировал нашу позицию и был краток.

Все. Суд удалился в совещательную комнату. До 26 июля. Пять дней. Очевидно, что будет приговор. Но очевидно, что мы победили. Потрясающий момент. Было круто. Просто огонь. Это было так красиво.

К концу всех этих событий у меня был только один вопрос – как они с этим вообще напишут приговор?))

26 июля. Приговор

Утром собрался. В 12 за мной приехали. Когда меня подвели к стакану, где обыскивают перед (и после) отправкой из СИЗО – конвой проводил инструктаж: «там будет стоять оператор, вы его (меня) заломайте и проведите мимо камеры». Хе-хе, выделили целого оператора, чтобы заснять, как меня заломанного, и, по их плану, грустного выводят. Ну я не знаю, кто у них там за креатив отвечает, но лучше ничего не делать, чем делать так. В итоге конвой заломал мне руки и улыбающегося меня провёл мимо камеры.

Едем в суд. Я улыбаюсь. Меня снимают. Я хочу купить эту запись .
У суда вижу автобусы с ТВ-тарелками. Какая-то движуха. Заезжаем. Стакан ожидания. Просто и спокойно. Далее наверх. Допустили адвокатов. Говорят, ажиотаж в суде, под 100 человек пришло, а может и больше…. На секунду открываются двери, я вижу друзей, в том числе, которых не видел два года.

Сияю от радости. Запускают. Пресса. Много. Запускают гостей. Я в шоке от того, кто пришел — никогда не забуду – огромное спасибо. Счастлив. При этом понимаю, что запустили не всех. Но я видел. И знал, что все за стеной и рядом. Судья. Судьи-женщины даже не посмотрели на меня.

Я, помня 21 июля, нахожусь в состоянии победы вне логики и цифр.

И вот, выходят судьи. Начинается оглашение… 14! Ну ха! А мы с адвокатами знаем, что значит 14, да с нашей активной защитой. 14 — много, но опять победа. Первая инстанция — почти минимум. Это называется внутренняя правда. Никаких чувств, кроме радости и благодарности пришедшим. Парадокс. Но искренне так.

В общем, суд для меня прошел вот так. Перед апелляцией у меня такой же боевой настрой. А там еще и кассация впереди, так что #делаем!

В плане спокойного аналитического и интуитивного обобщения материала, нахождение в СИЗО является плюсом. Хочу поделиться своими размышлениями о том, что тезис «человек внедряет искусственный интеллект», является ошибочным. А вот некая сила запускает себя в сознание человека – это точно. И это совсем не конспирология. Подробнее об этом в моей колонке

Думаю, что многие прочитали мой пост в канале о том, как шел суд по моим впечатлениям. Если нет — смотрите выше.

А вот мой адвокат — Владимир Слащёв (познакомились мы, по интересной случайности, еще в детском лагере «Полюс» в 2006 году, где были вожатыми), написал в научный журнал статью о том, как «справедливо» проходят процессы по закрытым делам, как у меня, с юридической точки зрения.

Рекомендую прочитать и мой пост еще раз, а потом статью адвоката, тогда у вас сложится вполне точное представление, каково это — судиться в таких закрытых делах.

Уголовные дела с государственной тайной: неразрешенные процессуальные препятствия

В этой статье:
• Какие способы используют следователи на начальных этапах расследования и в процедурах судебного контроля, чтобы показать обоснованность подозрения лица в преступлении, но не представлять доказательства суду
с целью не нарушить запрет на разглашение гостайны
• Почему «закрытие» процесса не помогает соблюсти право обвиняемого на защиту

Актуальная геополитическая обстановка активизировала практику по уголовным делам о преступлениях против конституционного строя и безопасности государства, предметом которых являются сведения, составляющие государственную тайну. Из-за специфики уголовных дел, где предметом выступают сведения, составляющие государственную тайну, изучить практику по этим делам проблематично. Не доступны для анализа и обобщения практики промежуточные и итоговые судебные решения по подобным уголовным делам, что, безусловно, негативно сказывается наединообразии судебной практики. Вместе с тем опыт автора, как в расследовании уголовных дел, так и в защите лиц по уголовным делам, предметом которых являются сведения, составляющие государственную тайну, дает возможность показать существующие проблемы и процессуальные препятствия, с которыми сталкиваются защитники, следователи и судьи при рассмотрении таких уголовных дел. Читать далее

Я тут прочел про вакансии и ажиотаж вокруг сборщиков дронов. Говорят, что в Иннополисе есть позиция аж за 450 тыс. руб. в месяц.

Что ж. Угадайте, а где можно собирать дроны и даже придумывать новые сильно дешевле? Тут есть и профессора, и инженеры. Один минус — форма некрасивая, не получится эстетичных фотографий.

А если без шуток (а я и не шутил), то, конечно, грустно, что огромный потенциал умных, но запертых людей не используется.

Ещё в далёком 2014 году я публиковал результаты своего исследования, о том, что замечена определённая инфотехническая кампания против работающих в крупных городах россиян. И задачей её было уменьшить рабочую эффективность людей в их рабочее время. Ударяя тонко (и не тонко), эти действия провоцировали пользователя на определённые (бутиково подстроенные под портрет пользователя) эмоциональные реакции и, в конечном счёте, попросту уменьшали количество и качество рабочего времени. Что, естественно, очень пошагово и «красиво» бьёт по экономике конкретной компании, а затем и страны (очень наивно с этим спорить и даже не пытайтесь). И что касается конкретного человека, то опять же глупо думать, что уменьшение реального и эффективного рабочего времени не скажется на его благосостоянии (я выношу за скобки людей несолидарных со своей компанией и делающих с радостью все что угодно, чтобы не работать по-настоящему, ибо они и так подарок для уничтожения экономики). А кроме этого, естественно, это удар по психике и здоровью. Ибо контент будет бить по любым, даже самым, казалось бы, личным темам, которые могут вызвать гнев, страх, агрессию, апатию и другие эмоции, расходующие время и энергию и опустошающие человека. Собственно, это важная часть информационных войн.

За 9 лет, естественно, произошёл огромный, технический и научный прогресс в информационных войнах. Воздействие никуда не делось. Оно стало тоньше, красивее. Умнее и массирование. Есть кампании, которые точно войдут в историю (называется «все в полном порядке» – я о ней напишу в следующих постах).

Оставлю за скобками профессиональные способы противодействия инфовойнам, хотя сказать есть много чего. Но не публично, чтобы была польза.

Хочу упомянуть и о личной гигиене, ибо каждый подключённый к сети и к потоку новостей становится и целью, и пушечным мясом, и товаром (когда не понимаешь, что в интернете товар – это ты, пользователь интернета). Как вращающаяся лягушка человек не замечает, что теряет важные когнитивные навыки, умения думать, мыслить (подробнее об этом советую прочитать статью Сергея Иванова – антропологическая альтернатива).

Однако, добавить к ней я хотел лишь то, что всё это происходит не случайно, а под контролем и с конкретной геополитической и экономической целями. А так, подписываюсь под каждым словом. А кроме навыков бессмысленного увеличивает экранное время, получает сразу или накопительный удар по психике или, естественно, работает хуже и становится не способен на творческие важные задачи. Хитрые «настройки» позволяют отправить человека в информационное путешествие, когда он сам не поймёт, что и зачем читает, смотрит, однако, бессознательно нужный эффект будет достигнут – нервозность, потраченное время и энергия.

Что может делать «современной» человек, чтобы не становиться товаром/пешкой в информационных войнах? Об этом следующих постах…

P.S. На тему битвы «срочного с важным» тоже рекомендую пост Сергея Иванова – Битва срочного с важным, ибо это техника удара по творческому потенциалу стран и компаний одна из очень эффективных в информационных войнах.

Пост про вчерашний суд я напишу чуть попозже, у нас тут банный день в четверг, хочется сначала помыться и отмыться, а потом уже описать.

В общем, я приехал после суда и решил почитать свежую (относительно) прессу и вот что увидел: новость в Коммерсанте от 21 октября о том, что вице-премьер Андрей Белоусов призвал создать систему поддержки будущих «единорогов» и отметил, что «необходимы метрика, механизм идентификации, адекватная правовая среда и бесшовная система поддержки». Инициатива появления в России «единорогов» – отличная (без доли иронии), но могут быть вопросы к реализации. Это не примеры вопреки, а, наоборот, на подумать в рамках разработки механизмов, как не допустить подобного, и нужны ли вообще государственные механизмы поддержки бизнесов, у которых капитализация более 1 млрд долларов.

Пример 1 (опять же из Коммерсанта).
В декабре 2022 года Россия возглавила группу стран, из которых уехали родившиеся в них создатели «единорогов». По данным экспертов Высшей школы экономики, Россию безвозвратно покинули 38 таких предпринимателей. Цифра неприятная.

Пример 2 (уже мой личный).
1) к 2021 году моя компания получает высшие технологические мировые признания;
2) затем Администрация Президента РФ добавляет меня в список «русских Илонов Масков»;
3) далее с оценкой в 300 млн долларов мы готовимся к выходу на биржу...

А потом, видимо, срабатывает то, что и называется «механизмом идентификации и адекватной правовой средой» с печальным финалом, который вы все прекрасно знаете.

Если честно, то я развёрнуто и на полном серьезе готов помочь всем интересующимся темой поддержки «единорогов» советом о том, что не так с нашими «единорогами». Совет можно получить по адресу г. Москва, Лефортовский Вал, д. 5 а/я 201, ФКУ СИЗО-2.

P.S. Еще из этой новости узнал, что вышел Закон о малых технологических компаниях. Если вдруг кто пришлет письмом по тому же адресу – с интересом ознакомлюсь.

Совсем недавно я писал пост про инфовойны. Правда, я писал об их стратегических целях, рассчитанных на долгие годы, которые по урону, конечно, фундаментально опаснее для всей нации. Но естественно, что тактические операции вроде той, что мы видели сейчас в Дагестане, фоново всегда готовятся и их количество и острота будут только нарастать. Они не происходят на ровном месте и информация о том, какие точки информационного контакта могут быть более болезненными, давно и пластами собираются специальными алгоритмами. И также в этих пластах создаются определённые «фитили» или в моей терминологии «щупальца», которые в нужный момент, когда скоринг принятия решений покажет нужную цифру, делают «умно организованные операции» распространения. Причём далеко не всегда в этих операциях участвует много людей.

Много есть, что рассказать, но, к сожалению, всё не для текущей ситуации, когда эта информация усовершенствует тактику злоумышленников. Хорошая новость заключается в том, что аналогичным подходом эти же проблемные точки могут выявляться для предотвращения. Также достаточно хитро можно выявлять и фрагменты «щупальцев» в информационных пластах: заранее делать как прививки, так и хитро же направлять ресурсы злоумышленника по ложному следу. Побеждает умнейший человек с умнейшим алгоритмом.

Важно помнить, что в такой ситуации абсолютно неважно, за счёт чего население, бизнес, органы власти входят в конфликты, в беспорядке тратят энергию, дестабилизируют свою работу. Вне зависимости от веры и взглядов задача алгоритмов выбить вас из колеи.

Повторюсь: тема не важна, важна любая ситуация, которая увеличивает нервное напряжение и конфликты, в том числе перерастающие в физические акции. По любому вопросу может быть найдена точка, из-за которой все вспыхнет. А если будет несколько вспышек и готовящихся новых «фитилей» - «щупалец» одновременно, то, думаю, понятно, как это повлияет на каждого из нас.

Проактивная инновационная работа в этом направлении может вестись с теми, кто сейчас отвечает за охрану общественного порядка и обеспечение общественной безопасности внутри нашей страны, то есть Росгвардией, которой, если прибавить нужные алгоритмы, станет еще более эффективной в своих задачах.

Кроме предотвращения ситуации, подобной дагестанской, аналогичным способом можно предотвращать или размывать эффект от подобных атак на российский бизнес, который также является объектом хитрых атак, как и его сотрудники и потребители.

К сожалению, тема проактивного реагирования — мой самый больной инженерный вопрос. В России большинство систем, которые мы создавали, построены на выявлении атак и подготовке к ним на ранней стадии.

И так получилось, что к сведениям о подготовке атак, в том числе информационных, большинство органов государственной власти либо не воспринимают вообще, либо с подозрением, либо критически.

Парадоксально, но большинству проще иметь с болью проблему, когда она уже произошла, а не стараться купировать ее и на этом научится купировать подобную проблему в будущем, когда она будет еще в стадии зачатка, но ее «щупальца» будут проглядываться в темноте.

Это много сотен практических случаев и, конечно, важно кроме умных алгоритмов менять сам менталитет проактивного обнаружения проблем и работы с ним, в том числе на психологическом уровне ответственных.

Сейчас есть все предпосылки для внедрения таких алгоритмов и для полезных изменений.

Давайте расскажу, как происходила апелляция.

Для начала могу заверить: если бы процесс был открытым, то у этого дела не было бы даже шанса быть утвержденным прокуратурой. В любой момент при проверке может быть дано поручение истребовать тома уголовного дела, чтобы посмотреть «доказательства обвинения», текст судебных прений, нашу апелляционную жалобу и понять очень простую вещь: нами железобетонно доказана не просто моя невиновность, а то, что преступление, в котором меня обвинили, никогда не совершалось в действительности.

Причем, нами это доказано железобетонно и всесторонне. И очень просто. Также просто, как и вся история о моей непричастности, которая легко и объективно проверяема. И эти вещи настолько фундаментальны, что даже не юристу будет понятно, как происходили события.

От чего, конечно, вдвойне непросто смотреть на процесс суда, который за закрытыми дверями происходил в какой-то своей абсолютно несправедливой форме.

К апелляционному суду мы изложили свою позицию на 30 листах (не воды, а очень сутевой юридической конкретики). Все в жалобе было наглядно, понятно, системно.

К 30 листам к суду мы подготовили еще секретные дополнения на 10 листах, отразив там абсурд и ложь в «свидетельских показаниях против меня» и удивительные эксперименты с вещественными доказательствами перед июльским судом, следы которых ну, просто невозможно спрятать (говорю вам как признанный криминалист по цифровым следам).

По закону прокуратура в апелляционном суде должна была опровергнуть каждый наш довод из жалобы, а на деле вышло (спойлер), что прокурор сказал «с жалобами не согласен». Мои адвокаты, кстати, намекнули на это прокурору в суде, что мы хотели бы увидеть и услышать опровержение, как того требует, как сейчас помню, «правовая позиция Конституционного суда», но (еще один спойлер) мы его так и не услышали, а увидели один лист А4 с печатным текстом о том, что жалобы не обоснованы, приговор Сачкову законный. И все.

И вот 23 октября. Я приезжаю в суд к 14 часам и сразу понимаю по одной маленькой простой детали, что все, что дальше будет происходить в суде — иллюзия: сотрудник конвоя спрашивает у секретаря: «Мы надолго?» (я стою в аквариуме, но все слышу). И секретарь сотруднику конвоя уже собирается ответить (а по идее она и знать не могла), но увидев меня, осекается и говорит: «Посмотрим». В этот момент лично для меня уже стало все понятно.

Ну а когда начался суд, и прокурор на наше огромное количество железобетонных аргументов и алиби просто не ответила, то это подтвердило мои догадки.

Когда суд удалился в совещательную комнату, единственным светлым моментом этого суда была возможность «пообщаться» взглядами с родными и близкими, которых запустили на оглашение (огромное спасибо всем, кто пришел меня поддержать и всем, кто это делал удаленно).

Сейчас по новым законам суд не оглашает полный текст решения, а лишь вводную и резолютивную часть. Суд находился в совещательной комнате 30-40 минут. За это время физически бы не успели написать полное решение.

И вот звучит команда «Всем встать!», выходят судьи. У одного в руках папка, он ее открывает и начинает читать вводную часть, а затем, внимание, начинает долго перелистывать страницы, чтобы зачитать резолютивную часть в самом конце документа.

Таким образом в руках у судьи уже было готовое решение по данному суду, еще до самого суда.

Я улыбался и был благодарен людям, которые пришли меня поддержать. Но такой уровень безразличия и формализма, такой уровень черной несправедливости в суде, заставил меня на обратном пути задуматься: ну не могут же происходящие подобные системные нарушения стратегически привести к чему-то хорошему.

И я тут говорю не за себя, а, как бы это высокомерно не звучало, говорю за страну.

Поймите, я тут живу и варюсь в этом давно. Все прекрасно понимаю. Но тут даже иллюзии права уже нет. И о каких тогда единорогах вообще вести речь?

Уважаемые члены Правительства, Государственной думы, ну посетите вы заседания судов, ответьте на вопрос: «Как то, что вы увидите и услышите, совпадает с национальным приоритетом справедливости?». Наш Президент неоднократно же говорил и говорит о том, что именно справедливость — наша особая черта. Свобода и справедливость — именно так и говорит Президент.

При этом, слава Богу, чем темнее и несправедливее становится, тем больше света и добра, геройства и чести я вижу от самых разных и порой даже неожиданных соотечественников.

Ваша вера и поддержка сверхмного для меня значит. Я не подведу и верну с мультипликатором весь свет и добро, направленные в меня. И вне зависимости от обстоятельств я продолжу работать на инженерное благо России, как я и планировал еще в школе. И никакие изоляторы и тюрьмы мне в этом не помешают.

И вопрос просто вслух: Мне очень интересно, кому все-таки нужно тратить так много ресурсов, в том числе административных, в такой сложный для России период на меня, многими делами и долгие годы показывающего любовь к своей Родине при условии, что вы меня так и не сломали? Я не знаю, что вы за человек (внутри), но вы поступаете несправедливо и нехорошо.

Приговор вот-вот вступит в законную силу, но это еще далеко не конец. Готовимся к кассации и впереди письмо Президенту, которое я еще не отправил.

Всем лучи добра!

Альберту Эйнштейну часто приписывают фразу «Если вы не можете объяснить что-то шестилетнему ребёнку, то на самом деле вы этого не понимаете». Сделать проверку источников из СИЗО сложновато, но, предположим, что мы сейчас скорее соглашаемся со смыслом фразы, нежели ставим под сомнение ее авторство.

С учетом того, что я с искренней гордостью называю себя бауманцем (и красный диплом имеется), не могу объяснить ни детям, ни взрослым, почему главный технический университет России носит имя ветеринара (согласно полученному диплому) Баумана а не, например, академика Сергея Павловича Королёва или Андрея Николаевича Туполева?

Понятно абсолютно, что это вопрос устоявшегося бренда и привычки. Но с точки зрения логики и справедливости (всем прочим ВУЗам отчего-то повезло больше), неужели Бауман — это тот самый образ русской инженерной школы? Или это все же не добившийся особых успехов революционер, получивший известность исключительно за свою бесславную смерть в буквальном смысле за углом Императорского московского технического училища (прежнее название Бауманки)?

Представляете дети такие: «Ой, хочу быть, как Бауман!». С точки зрения смысла и символизма что-то в этом не так, согласитесь. И не то, чтобы я предлагаю Бауманку переименовать.

Просто стало интересно, кого бы выбрали россияне в качестве инженера царской или советской школы, кто ассоциируется с российским инженерным чудом?
Мой вопрос очень прост: как объяснить ребенку, почему Бауман? В советское время, объяснение, наверное, понятное — «императорский» назвать нельзя, инженеров-современников при жизни так чествовать — не принято. Но, тем не менее, что мешало просто оставить его Московским техническим университетом?

В общем, как бы вы объяснили это ребенку?

Пишу сейчас пост про математику, а пока такой к вам вопрос.

Учитывая, что без математики построение технологического суверенитета невозможно, угадайте, скольким школам России не хватает учителей математики (согласно опросу директоров школ в регионах РФ).

Правильный ответ разберём в скором времени в отдельном посте.