Какая-то особенная тишина нашла на его душу, — тишина, похожая на усталость и на грусть. Он недавно переселился за город после долгой и трудной работы, отнимавшей у него по нескольку часов в день. Бездействие, нега и чистота воздуха, сознание достигнутой цели, прихотливый и небрежный разговор с приятелем, внезапно вызванный образ милого существа — все эти разнородные и в то же время почему-то сходные впечатления слились в нем в одно общее чувство, которое и успокаивало его, и волновало, и обессиливало…
__________________
И.С. Тургенев «Накануне»

Два малознакомых господина, встретившись на Невском, внезапно оскалят друг перед другом зубы, приторно съёжат глаза, нос и щёки и тотчас же, миновав друг друга, принимают прежнее, равнодушное или угрюмое, большею частию геморроидальное, выражение.
__________________
И.С. Тургенев «Накануне»

Русскому стыдно не знать по-болгарски. Русский должен знать все славянские наречия. Хотите, я вам принесу болгарские книги? Вы увидите, как это легко. Какие у нас песни! не хуже сербских. Да вот постойте, я вам переведу одну из них. В ней говорится про… Да вы знаете ли хоть немножко нашу историю?

— Нет, я ничего не знаю, — ответила Елена.

— Постойте, я вам принесу книжку. Вы из неё хоть главные факты узнаете. Так слушайте же песню… Впрочем, я вам лучше принесу написанный перевод. Я уверен, вы полюбите нас: вы всех притеснённых любите. Если бы вы знали, какой наш край благодатный! А между тем его топчут, его терзают, — подхватил он с невольным движением руки, и лицо его потемнело, — у нас всё отняли, всё: наши церкви, наши права, наши земли; как стадо гоняют нас поганые турки, нас режут…
__________________
И.С. Тургенев «Накануне»

— Вы красноречивы, как Пифагор, — заметил Шубин, — но знаете ли, что бы я вам присоветовал?
— Что?
— Когда Августина Христиановна возвратится… вы понимаете меня?
— Ну да; что же?
— Когда вы её увидите… Вы следите за развитием моей мысли?
— Ну да, да.
— Попробуйте её побить: что из этого выйдет?
__________________
И.С. Тургенев «Накануне»

Реакция на фамилию Солженицын — это тест на нормального человека. Александра Исаевича можно не любить как писателя, считать его слабым писателем, можно негативно относиться к его общественной деятельности — это нормально, ведь каждый имеет право на личное мнение. Но если человек пишет, что Солженицын плохой, потому что «призывал сбросить атомную бомбу на СССР», или «Солженицын врал в своих книгах про 60 миллионов репрессированных», то это безнадежный больной. Больной безнадежен уже в силу того, что, оперируя откровенными кгбэшными фейками, давно разоблаченными и не имеющими никаких подтверждений, не способен даже осознать в чем тут проблема. Больного совсем не научили думать. Это настоящая смердяковщина, полное умственное затмение.

(с) Дмитрий БОБРОВ

Хитрый Ведель, весь век проживший при дворе, сразу оценил положение. Он отлично знал короля Фридриха. Король был взбалмошен и упрям, как его покойный отец. Ведель знал, что если Фридрих задумал идти вперёд, то никакие доводы и убеждения, никакая сила не собьют его с намеченного пути.

— Вперёд! Уничтожить, истребить этих варваров! — театрально поднимая вверх руку, сказал Ведель.

Король Фридрих вскочил с места, шагнул к старому генералу и обнял его — уколол своей небритой щекой дряблую щёку Веделя. Так Фридрих целовался со всеми — даже со своей женой: губы король Фридрих оставлял для хорошеньких женщин.
__________________
Л.И. Раковский «Генералиссимус Суворов»

Суворову не понравилось, что среди казаков он заметил пьяных. Он подозвал есаула Сенюткина и спросил у него:

— Что это, Захар Пахомович, у тебя сегодня казачки навеселе?

— Есть грех, ваше превосходительство, — выпили малость ради Иванова дня, —смущённо почесал затылок есаул.

— Иванов-то в святцах, помилуй Бог, шестьдесят один в году! — сказал, иронически поглядывая на есаула, Суворов.
__________________
Л.И. Раковский «Генералиссимус Суворов»

Народ выразил своё презрение к ней самым грубым образом. На Исаакиевской площади какой-то мужик показывал за деньги суку, которую он звал мадам Шевалье. Главное искусство этой суки состояло в том, что, когда её спрашивали: как делает мадам Шевалье? она тотчас ложилась на спину… Нельзя себе вообразить, сколько народу приходило на это зрелище: даже порядочные люди проталкивались сквозь толпу, чтобы насладиться удовольствием спросить у собаки: «как делает мадам Шевалье?»
__________________
А.Ф.Ф. фон Коцебу «Записки»

Известная степень оригинальности, конечно, идёт к женщине и делает её заманчивой в глазах мужчин, хотя это слишком скользкий путь, на котором нетрудно дойти до смешного.
___________
Д.Н.Мамин-Сибиряк «Приваловские миллионы»

Везде стояла старинная мебель красного дерева с бронзовыми инкрустациями, дорогие вазы из сибирской яшмы, мрамора, малахита, плохие картины в тяжёлых золочёных рамах, — словом, на каждом шагу можно было чувствовать подавляющее влияние самой безумной роскоши. Привалов испытывал вдвойне неприятное и тяжелое чувство: раз — за тех людей, которые из кожи лезли, чтобы нагромоздить это ни к чему не пригодное и жалкое по своему безвкусию подобие дворца, а затем его давила мысль, что именно он является наследником этой ни к чему не годной ветоши. В его душе пробуждалось смутное сожаление к тем близким ему по крови людям, которые погибли под непосильным бременем этой безумной роскоши. Ведь среди них встречались недюжинные натуры, светлые головы, железная энергия — и куда всё это пошло? Чтобы нагромоздить этот хлам в нескольких комнатах... Привалов напрасно искал глазами хотя одного живого места, где можно было бы отдохнуть от всей этой колоссальной расписанной и раззолочённой бессмыслицы, которая разлагалась под давлением собственной тяжести, — напрасные усилия. В этих роскошных палатах не было такого угла, в котором притаилось бы хоть одно тёплое детское воспоминание, на какое имеет право последний нищий...
___________
Цыганское барокко утомляло и полтора века назад.

Д.Н.Мамин-Сибиряк «Приваловские миллионы»

— Ах, как это чувствительно и... смешно. Верёвкин справедливо говорит про вас, что вы влюбляетесь по сезонам: весной — шатенки, зимой — брюнетки, осенью — рыжие, а так как я имею несчастье принадлежать к белокурым, то вы дарите меня своим сочувствием летом.
___________
Д.Н.Мамин-Сибиряк «Приваловские миллионы»

— Я ничего не требую от тебя... Понимаешь — ничего! — говорила она Привалову. — Любишь — хорошо, разлюбишь — не буду плакать... Впрочем, часто у меня является желание задушить тебя, чтобы ты не доставался другой женщине. Иногда мне хочется, чтобы ты обманывал меня, даже бил... Мне мало твоих ласк и поцелуев, понимаешь? Ведь русскую бабу нужно бить, чтобы она была вполне счастлива!..
___________
Д.Н.Мамин-Сибиряк «Приваловские миллионы»

— Скажите, пожалуйста, за что ненавидит меня эта дама? — спрашивала Зося доктора Сараева, указывая на Хину. — Она просто как-то шипит, когда увидит меня... У неё делается такое страшное лицо, что я не шутя начинаю бояться её. А между тем я решительно ничего ей не сделала.

Доктор только пожал плечами, потому что, в самом деле, какой философ разрешит все тайны дамских симпатий и антипатий? Объяснять Зосе, что Заплатина преследует Зосю за её богатство и красоту, доктор не решался, предоставляя Зосе своим умом доходить до корня вещей.
___________
Д.Н.Мамин-Сибиряк «Приваловские миллионы»

Но Эльза деморализует меня. Немецкая кровь. Меланхолические песни. Сходя по лестнице сегодня утром, с запахом кофе в ноздрях, я уже напевал: «Es wär so schön gewesen». Это к завтраку-то! И потом этот молодой человек наверху со своим Бахом. Эльза говорит: «Ему нужна женщина». Эльзе тоже кое-что нужно. Я это чувствую. Я не сказал Борису, но сегодня утром, пока он чистил зубы, она рассказывала мне про Берлин и тамошних женщин, которые очень аппетитны сзади, а повернутся — и пожалуйте, сифилис!
______
Г.Миллер «Тропик рака»

Я иногда спрашиваю себя, что так привлекает ко мне людей с вывихнутыми мозгами, неврастеников, невротиков и в особенности евреев? Вероятно, в здоровом нееврее есть что-то такое, что возбуждает еврея, как вид кислого ржаного хлеба.
____
Г.Миллер «Тропик рака»

Почти месяц Коллинз жил в Гавре, спуская деньги, заработанные на контрабанде. Его вкусы очень просты: еда, вино, женщины и книги. И ванная в номере! Это обязательно.
___
Г. Миллер «Тропик рака»

Тут раздался громкий, среди тишины, голос кабана Плечевого:

— Чонкин, а ты почему же не хрюкал?
Чонкин вскинул голову на Плечевого, о чём это он?
— Ты не хрюкал, Чонкин, — стоял на своем Плечевой.
— Да, он не хрюкал, — солидно, словно желая только установить истину, подтвердил сосед Чонкина.
— Не хрюкал! Не хрюкал! — на весь зал пропищала молоденькая свинка, соседка с бантиком возле ушей.

Чонкин, ища спасения, глянул в сторону Нюры, которая одна среди всех сохранила в себе что-то человеческое.
Нюра смущенно опустила глаза и тихо сказала:
— Да, Ваня, по-моему ты не хрюкал.
— Интересно, — весело поблескивая глазами, сказал жених Борька. — Все хрюкают, а он нет. Может тебе не нравится хрюкать?

У Чонкина пересохло во рту.
— Да я это…
— Что «это»?
— Не знаю, — промямлил, потупившись, Чонкин.
— Он не знает, — весело пискнула молоденькая свинка.
— Да, он не знает, — с горечью подтвердил боров в украинской рубашке.
— Не понимаю, — развел лапами Борька. – Хрюкать — это же так приятно. Это такое для каждого удовольствие. Хрюкни, пожалуйста.
— Хрюкни, хрюкни, — зашептала молоденькая свинка, подталкивая Чонкина локтем.
— Ваня, — сказала ласково Нюра. — Хрюкни, ну что тебе стоит? Я раньше тоже не умела, а теперь научилась, и ничего. Скажи «хрю-хрю», и всё.
— На что вам всем это нужно? — застонал Чонкина. — Ну на что? Я же вам ничего не говорю, хрюкайте, если нравится, только я-то при чем? Я же всё-таки не свинья, а человек.
_____________________
В.Н. Войнович «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»

По словам Ерофеева, в 1972 году он написал роман «Дмитрий Шостакович», который у него украли в электричке, вместе с авоськой, где лежали две бутылки бормотухи.

Нигде время так не бежит, как в России.
___
И.С. Тургенев «Отцы и дети»

Каждый человек на ниточке висит, бездна ежеминутно под ним развернуться может, а он ещё сам придумывает себе всякие неприятности, портит свою жизнь.
___
И.С. Тургенев «Отцы и дети»