По поводу недавней попытки переворота в Иордании надо сказать, что такие попытки были и раньше. И одной из главных причин того, что хашимитская династия смогла удержаться на иорданском престоле является опора на 125-ти тысячную черкесскую диаспору в стране. Потомки мухаджиров (вынужденных переселенцев) с Кавказа все время существования королевства занимают непропорционально высокое представительство в структурах армии и спецслужб.

Мухаджиры долгие десятилетия были руководителями Управление общественной безопасности Иордании, возглавляли ВВС страны, Управление общей разведки и тд и тп. Нынешний глава главного разведывательного управление Иордании (GID) - генерал Ахмад Хусни Хатуки так же является представителем черкесской общины Иордании.

Этот удачный симбиоз хашимитской династии и черкесов начался еще в 1921 году, когда кавказские мухаджиры стали личными телохранителями первого иорданского короля Абдалла I ибн Хусейна. Возможно, этому союзу способствовало и то, что бабушка первого короля по отцовской линии (супруга Шарифа Али ибн Мухаммада) была черкешенка Безм-и Джихан.

На фото представители личной черкесской гвардии Иорданского короля у дворца Басман.

С начала этого года заметил, как в России потихоньку стали пиарить представителей так называемого Императорского дома России. А именно Георгия Михайловича Романова (он же Гогенцоллерн-Романов) правнука по материнской линии Великого Князя Кирилла Владимировича Романова, двоюродного брата царя Николая II.
Старт этому процессу дало январское интервью Георгия Михайловича с невестой на первом канале Ксении Собчак, с анонсом его свадьбы в конце этого года. Как сообщили свадьба, пройдет в Санкт-Петербурге. Венчаться молодые будут в Исаакиевском соборе, а гулять во Владимирском дворце, который принадлежал прапрадеду жениха Великому князю Владимиру Александровичу Романову.

Самое интересное во всем этом это то, как похожи революционные и постреволюционные процессы и явления в России и во Франции. И там и здесь сейчас на титулы короля и соответственно императора претендуют потомки тех, кто первыми выступили против своего суверена и правителя.
Во Франции это потомки Луи Филиппа, герцога Орлеанского известного как Филипп Эгалите, который примкнул к революционерам и в Конвенте голосовал за казнь своего родственника и короля Людовика XVI.
В России это потомки Великого князя Кирилла Владимировича, который во время февральской революции перешел на сторону Государственной думы и вверенной ему воинской частью активно помогал революции.

Принц Антониу Гастан Орлеан и Браганса - внук императора Бразилии Педру II вспоминал, что в средней школе Cristo Rei, принадлежавшей Паллотинским Отцам в городе Жакарезинью (штат Парана), где он учился, работал немецкий священник, который был чрезвычайно суров и непреклонен в вопросах дисциплины. Он немедленно наказывал любого ученика за плохое поведение или неподчинение.

Однажды принц Антонио, еще учившийся в начальной школе, допустил небольшой дисциплинарный проступок на игровой площадке и понял, что префект дисциплины видел это. Он ждал заслуженного наказания, но, к его великому удивлению, оно не последовало. Священник сделал вид, что ничего не видел.

Перемена закончилась, занятия возобновились, но наказания по-прежнему не последовало. Однако к концу дня священник вызвал принца Антонио в кабинет директора. Наедине он сказал маленькому принцу: «Я видел, что вы плохо себя ведете, но делал вид, что ничего не замечаю. И знаете почему? Потому что вы принц, а принц, должен подавать пример другим. Я не хотел наказывать вас на глазах у других, чтобы у них не было плохого примера, публичного наказания неприглядно себя ведущего принца. Именно потому, что вы принц, ваш долг - вести себя лучше остальных, так же как и выше тяжесть вашей вины».
В заключении он сказал: «Вы не были наказаны перед другими, но будете наказаны сейчас. И поскольку вы принц, ваше наказание будет удвоено».

Как впоследствии говорил сам принц Антониу, он никогда не забывал этот урок от священника, который повлиял на всю его жизнь.

Слева современная карта Израиля и Палестины. Справа карта Иерусалимского королевства и его вассалов. Интересно, что история европейского реального колониализма началась с Палестины и на этой же земле находиться последний ее оплот.

«За убийство князя в древнем народном обычае не полагалось даже меры наказания, ибо положение князя в народном понятии было так высоко поставлено, что
не могло быть мысли о совершении этого преступления».
Даже во время ожесточенных междоусобных войн, которые нередко случались в Кабарде, по князю мог стрелять лишь князь, а кровь князя могла быть искуплена только кровью.
Против этого порядка, ставшего нормой для кабардинцев, не раз издавал прокламации генерал Ермолов, приказывая «забыть глупое обыкновение не стрелять в князей, когда он стреляет».

Е. Д. Налоева "Кабарда в первой половине XVIII века"

"Твердость характера человека выражается в одном слове «терпение». Терпение обозначает умение управлять чувствами: радостью, гневом, печалью, беспокойством, огорчением, страхом и трусостью. Умение управлять чувствами в свою очередь проистекает из терпения. Не предающийся страстям терпелив. Я, хотя и не терпелив, не забываю о необходимости терпения. Моим потомкам, как и мне… необходимо соблюдать терпение."
Токугава Иэясу, первый сёгун династии Токугава.

"Лорд Герберт Чербери, английский посол при дворе Людовика XIII, сам будучи известным дуэлянтом, оставил немало интересных свидетельств тому, какой Ошславой и почетом пользовалось бретерство во французских аристократических кругах. Он писал: «Все было готово к началу бала, все стояли на своих местах.  Вошел некий господин, и я отчетливо помню, как среди фрейлин и дам пронесся шепот: «Это мсье Балаги». Разговорившись с соседями, я узнал, что это один из храбрейших людей на свете, поскольку он уложил восьмерых или даже девятерых в одной схватке».

Попалась эта цитата и подумалось: а ведь ещё относительно недавно, читая какого-нибудь "Героя нашего времени", или про графа де Ля Фера, повесившего жену на дереве за позорное прошлое, барышни воспринимали всё ещё вполне стихийно, то есть в согласии со своей гендерной и половой ролью. Неужели все уже успели покаяться в симпатиях к этим сексистам и абьюзерам? 

Литература Нового времени, при всех к ней претензиях, ещё полна импульсов, пусть и явленных в образах лишних людей проблемных эпох, но всё же сопряжённых с пониманием, что витальность, мужество и насилие имеют определённую тесную связь. Что можно признавать и соблюдать обуздывающие их законы, но нельзя отрицать основу адамической природы (коей ужаснулись по неведению ангелы, когда им было приказано поклониться Адаму, мир ему). 

Однако отчего так вышло, что понятная женская склонность к потенциальным и реальным головорезам столь быстро обросла странными искупительными мотивами и потонула в куче идеологического хлама? 

Дело в том, что в приведенной выше картине уже присутствует определённый момент симуляции, игры в угадываемое "что должно быть". Культурный контент, потребляемый в европейском пространстве последние пару сотен лет, отмечен поэтапной деградацией взгляда на идеал мужества. Если средневековая дама возносит молитвы, дабы Господь споспешествовал её рыцарю в праведных ратных делах, то в более поздних нарративах она уже требует подвигов и трупов в свою честь. Тонкий подвох, заключённый в последней ситуации, развенчивается в стихотворении Шиллера "Перчатка". Там рыцарь Франциска I, совершив публично затребованный дамой подвиг (достать перчатку из ямы со львами), некуртуазно бросает ее ей со словами, что в гробу он видал благосклонность, оплаченную такой ценой. Тут ясно проступает оборотняя сторона подобных "красивых нравов", за которыми кроется глупость и пошлость женщин, жаждущих внимания и поклонения больше, нежели ценящих то, что само по себе ценно, а также потакающих им в этом мужчин. 

Так образы, бесконечно развинчиваясь по спирали и превращаясь в копии копий и подобия подобий, в итоге опускаются до самых мещанских, самых низких, и дурят головы настолько, что сегодня женщина нуждается в куче курсов и мануалов, дабы избегнуть какого-то очевидного ничтожества. И трагикомичность ситуации заключается в том, что ничего более приличного современная культура, как и часто предпочтения самой женщины, ей обеспечить в близкой досягаемости не в состоянии. 

Ян Даллас ака Абдуль-Кадыр ас-Суфи (1930-2021). Да смилуется над ним Аллах и да простит его грехи. Воистину, мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы вернёмся.

Что бы перейти к цезарианству Соединенным Штатам сначала нужно пройти сулланский этап. И мне думается что поражение в Афганистане это одно из тех событий, что приведет к власти местного Луция Корнелия Суллу. Качели между партией оптиматов и партией популяров должны сильнее раскачаться.
На фото Lucius Cornelius Sulla (Felix).

"Князья и Уздени, одетые в панцири, с ближними людьми составляют отборную конницу наездников, прочие разделяются на простую конницу, и смотря по обстоятельствам, на пехоту, в коей служат крестьяне, отправляя звание стрелков при случае защиты тесных проходов. Нападение делают кучами и врассыпную, но всегда с осторожностию против артиллерии. После первого выстрела, пущенного в меру, бросаются в сабли, преследуют, отступают и, подобно Парфянам, заманивают неприятеля в засады чрез притворное бегство. Опыты доказали, что бегущий Черкес не есть разбитый неприятель и что никакая легкая, ни тяжелая конница не может держаться против конницы Черкесской. Князья подают собой пример неустрашимости, находясь всегда там, где предстоит опасность, и вменяя себе в бесчестие, есть ли бы случилось простому воину или Узденю превзойти своего Князя храбрыми подвигами."

"Новейшие известия о Кавказе." 2 ч. 2 гл.
Броневский Семен Михайлович. (1763-1830)

"В Британском музее сохранилось множество курьёзных документов, доказывающих, с каким ужасом и непониманием относились англичане и лоулендеры к "дикой тарабарщине" горцев. Пожалуй, даже если бы племя зулусов спустилось с холмов, это не вызвало бы большего переполоха.

Одна из рукописей представляет собой письмо дочери некоего мистера Хьюита из Карлайла. Девушка рассказывает о своей встрече с незнакомым горцем. Они с матерью были одни дома, когда "это чудовище" вломилось в их комнату да ещё с обнажённым мечём в руках. Женщины завизжали во весь голос. Горец заговорил с ними успокаивающим тоном, но они, естественно, не поняли ни слова. Тогда незваный гость - дабы доказать, что не собирается причинить им вреда - вложил меч обратно в ножны, достал из-за чулка кинжал и водрузил его на стол рядом с пистолетом. Однако все эти манипуляции лишь ухудшили ситуацию. То, что с точки зрения горца выглядело демонстрацией миролюбивых намерений, женщины приняли за подготовку к убийству и раскричались пуще прежнего. Горец, с присущим ему юмором, решил хоть как-то разрядить обстановку. Он пустился в пляс, время от времени подбадривая себя весёлыми выкриками "ху-уч"! Зрелище это привело бедных женщин в совершеннейший ужас: они решили, что горец исполняет ритуальный военный танец! "В руках этот дьявол держал оружие, и по всему было видать: настал наш смертный час!" - писала мисс Хьюит. Её чудовищная грамматика свидетельствует, что с английским языком девушка была не в лучших отношениях, чем с гэльским! однако, оставив в стороне грамматику, пожалеем бедного горца: ведь он ничего подобного и в мыслях не держал. Отчаявшись объясняться с глупыми курицами, он плюнул и вышел вон.
История эта - забавная на первый взгляд - является удручающей по сути, ибо подобное восприятие горцев (не только ошибочное, но и несправедливое) царило по всей стране."

Генри В. Мортон "Шотландия. Путешествия по Британии"

Нижеприведенное письмо с лживыми по делу и трусливыми о себе ремарками автора не может не вызывать симпатий к князю Дадешкелиани. Дело даже не в колониальном дискурсе этой истории, а вообще о разнице между двумя мирами - старофеодальном и бюрократически-модерновом.

Из письма полковника Услара к генерал-майору Карлгофу, от 29 октября 1857 года.

"В кабинет, куда вошел Дадишкелиани были только князь и Изюмский; дверь затворилась. В зале находились ожидая выхода князя Савиничь, Ардишвили, и линейного батальона капитан Микеладзе. Изюмский непостижимым образом остался жив и через него известны подробности разговора. Князь, ходя взад и вперед по кабинету, объявил очень ласково Дадишкелиани, что он ему предлагает ехать в Тифлис и выехать в тот же день. Дадишкелиани возразил, что у него нет денег на дорогу и что он не может собраться скоро к выезду. Князь Гагарин, продолжая ходить по комнате, очень кротко сказал ему, что деньги ему будут выданы, что на другой день он сам собирается ехать в Мингрелию и потому лошадей не будет. Кротость – самое опасное обращение с диким зверем, каков Дадишкелиани. Вдруг выхватил он кинжал и нанес три раны князю, который с криком скрылся за ковром, повещенным поперек всего кабинета, и оттуда выбежал через буфет на маленькую боковую лестницу. В ту самую минуту, как Дадишкелиани выхватывал кинжал свой, в кабинет вошел Ильин, когда князь скрылся за ковер, Дадишкелиани обратился на Ильина, что спасло от смерти Изюмскаго; вслед за Ильиным Дадишкелиани бросился в зал, где Ардишвили выхватил шашку, но мгновенно пронзен был кинжалом. Савинич и Микеладзе успели выскочить во двор, Ильин в беспамятстве кинулся в гостиную, но оттуда дверь в спальню была заперта, и Дадишкелиани разрубил голову Ильину у этой двери; куски черепа найдены были на ковре гостиной…

...Дадишкелиани не чувствует ни малейшего раскаяния; он повторяет при допросах затверженный рассказ о своих Сванетских правах; он жалуется, что ему не дают довольно есть, что не приносят из гостиницы Гривнака бифштекса, который он особенно любит. Прошу в. пр. верить, что ни иронии, ни преувеличения нет в этом письме моем. До того ли мне теперь? Я пишу письмо это возвратясь с похорон князя Гагарина; семь дней уже, как я - или у одра умирающего, или хороню жертвы Дадишкелиани…

...Если только мне позволено говорить о самом себе, то скажу, что твердость моя не устояла против случившагося несчастия, это был громовой удар при ясном небе. Утром, в этот роковой день, я был у князя Гагарина, который был очень весел; и я вышел от него за бумагами, которых не успели еще дописать; через час, возвратясь, нашел уже его смертельно раненным; у лестницы валялись страшно изувеченные тела, в доме на полу, на мебели были лужи крови, раскиданы осколки черепа… Эта картина дагерротипировалась в воображении моем, которое с тех пор в страдательном положении. Я присутствовал при агонии князя, который в бреду говорил без умолку и постоянно о здешних делах, о пароходстве, об Абхазии, примешивая к ним безпрестанно какое-то фантастическое существо, которое называл он Панихидзе…
Несмотря на все усилия рассудка, я не могу освободиться от этих тяжелых впечатлений; перемена места и в особенности перемена впечатлений для меня будут неоцененным благодеянием. "

Существует теория, что Европа времен средних веков уникальным образом смогла выйти за рамки халдуновской теории элит в силу случая и географического положения, что обеспечило ее поступательное развитие и в итоге привело к глобальному лидерству. В этой теории Европа средневековья представляется аналогом города или цивилизации противостоящей бедуинам и успешно избежавшей их вторжений. Однако если внимательно присмотреться, то оказывается что Европа времен средневековья как раз таки это земля классических бедуинов. 10 тысяч каменных шатров заполонивших Европу и десятки тысяч живущих в них ощетинившихся железом всадников тому подтверждение. В паре бедуин-город, роль города тогда играли Византия и государства Исламского мира в то время как Европа и Великая степь играли роль бедуинов, что мы видим в крестовых походах на Ближний восток, Византию и испанской реконкисте.