"Я возненавидел богатство, так как полюбил людей, так как я вижу и чувствую всеми струнами своей души, что сегодня... люди поклоняются золотому тельцу, который превратил человеческие души в скотские и изгнал из сердец людей любовь..."
(Из письма сестре Альдоне 8 октября 1901 года)

"...Вечерами нас немилосердно гоняли с московских вокзалов, на ночь мы устремлялись в город, где в трепетном ожидании тепла забирались в грязные котлы из-под асфальта, и вот именно тогда, суровой зимой 1919 года, состоялась моя встреча с чекистами. Это произошло на бывшей Никольской улице.

Сотрудники ВЧК — их было несколько человек — шли с Большой Лубянки, в сторону Кремля и, проходя по Никольской улице, заглядывали в асфальтовые котлы. Неподалеку от Красной площади чекисты «выгребли» хилых, замызганных, перепуганных ребят, среди которых был и я.

...По-разному воспринял эту встречу каждый из тех, кто был со мной, но у всех было одинаковое ощущение испуга: никто не знал, как обернется для нас неожиданное препровождение на Лубянку. Именно туда нас повели сотрудники ВЧК. Расстояние от «места происшествия» до здания ВЧК очень небольшое, и, не успев опомниться, мы очутились в каком-то кабинете. Здесь стали знакомиться с каждым в отдельности. Рассказал о себе и я. Узнав, что я бежал из детского дома в Самаре, один из тех, кто нас привел, спросил:
— Хочешь обратно или в другой дом?

Этот вопрос был мне задан человеком, который по возрасту был старше других и, судя по всему, был главным. Я не стал долго раздумывать. Посмотрев прямо в лицо спрашивавшего меня человека, без обиняков, сразу ответил, что хочу поехать обратно в Самару. Вся обстановка, беседа с нами в ЧК, взгляд этого человека, его приветливые глаза, его улыбка — все вселяло доверие.

— А учиться? — тихим голосом спросил наш собеседник и посмотрел в нашу сторону, как бы стараясь запомнить не только лицо, но и вид каждого. Я и другие молчали. И до того ли нам было. Нас накормили, приодели. Хорошо помню свою обратную поездку в Самару: поездка была "официальной", и никто не мог обидеть беспризорника в дороге".
(из воспоминаний Н.П.Дубинина о встрече с Ф.Дзержинским. Спасенный чекистами в 1919 году Николай Дубинин стал впоследствии выдающимся советским и российским ученым-генетиком, академиком АН СССР)

Власть толпы и паралич государства. Так начиналась "демократия" в России. Момент сноса памятника Ф.Э.Дзержинскому на Лубянской площади 23 августа 1991 года.

Владимир Соловьев Сергею Станкевичу "Верните памятник Дзержинскому на место!"

С.Станкевич до 1991 года обучал молодых коммунистов искусству пропаганды. Во время августовского путча переобулся в прыжке и стал автором инициативы о сносе памятника Дзержинскому в Моссовете. Он же руководил его демонтажем. Впоследствии неоднократно обвинялся во взяточничестве и коррупции, эмигрировал в США. Уголовное дело о взятке было прекращено в связи с отказом Госдумы снять со Станкевича депутатскую неприкосновенность. Кроме КПСС Станкевич состоял еще в нескольких партиях, в том числе в "СПС".

За время работы Дзержинского на посту руководителя наркомата "Путей сообщения" (1921-1924 гг) было восстановлено 10 тысяч километров железных дорог и 2 тысячи мостов, отремонтировано 200 паровозов. По его инициативе была создана "Вооруженная охрана путей сообщения", что позволило полностью искоренить ранее систематические грабежи железнодорожных складов и поездов.

"Где есть любовь, там нет страдания, которое могло бы сломить человека. Настоящее несчастье — это эгоизм. Если любить только себя, то с приходом тяжелых жизненных испытаний человек проклинает свою судьбу и переживает страшные муки. А где есть любовь и забота о других, там нет отчаяния…"
(Ф.Э.Дзержинский)

Улюлюкающая и свистящая толпа на Лубянской площади... Снимают статую Железного Феликса. Памятник человеку, спасшему 7 млн беспризорников. Толпа радуется. Но очень быстро наступает похмелье... Посмотрите это короткое страшное видео из 90-х годов (18+). И вспомните слова Феликса Дзержинского:

"Огромная задача стоит перед вами: воспитать и сформировать души ваших детей. Будьте зорки! Ибо вина или заслуга детей в огромной степени ложится на голову и совесть родителей".

От нашей инициативы уже страшно подгорело у страстного поклонника югославского диктатора Иосипа Тито и адвоката по делу "Нового величия" Максима Пашкова. Кстати, это он старательно распространял в СМИ ложь о том, что экстремистская организация была организована "провокатором ФСБ". Однако в суде это было опровергнуто.

Непонятна такая бурная реакция на Дзержинского со стороны разжиревшего на защите экстремистов адвоката. Железный Феликс никогда никоим образом, ни словами, ни делами не задевал представителей сексуальных меньшинств.

Либеральная ложь о Феликсе Дзержинском от Егора Жукова.

Для справки: Дзержинский умер в 1926 году. Раскулачивание проводилось с 1928 по 1934 год.

Любимая либералами история, которая постоянно всплывает в дискуссиях о Феликсе Дзержинском, это слова самого председателя ВЧК о том, что в юности он мечтал иметь шапку-невидимку для того, чтобы безнаказанно убивать москалей. Говорил ли такое Феликс Эдмундович?

Да, говорил. Однако люди, цитирующие эти слова, никогда не приводят контекст. И вот почему. Первоисточником являются воспоминания литовского революционера Винцаса Мицкявичуса-Капсукаса, который сопровождал Дзержинского в служебной командировке в 1922 году. И тот делился с ним воспоминаниями о детстве. В частности, рассказывал, что до 16 лет он воспитывался в ядовитой атмосфере польского национализма и русофобии. И даже какое-то время мечтал о той самой шапке-невидимке.

Эти слова сказаны Дзержинским с самоиронией и характеризовали не его взгляды, а атмосферу, в которой он воспитывался и из которой смог вырваться. Попросите любого цитирующего фразу Дзержинского о шапке-невидимке привести контекст высказывания. В ответ будет нечленораздельное мычание.

Как Гулливер меж лилипутов,
Кляня свою величину,
Систему карличью запутав,
Лежу, рукой не шевельну.
Как им страшна моя весёлость.
Невинный, я кругом во зле!
Я — Гулливер! Мой каждый волос
Прибит ничтожеством к земле.
(И.Сельвинский)

Ни у кого сегодня не вызывает сомнения, что памятник Дзержинскому был демонтирован вне правовой процедуры, юридически это был настоящий акт вандализма.

Процедура перемещения памятника искусства государственного значения регламентировалась в то время Законом РСФСР от 1978 года – от 15 декабря 1978 года "Об охране и использовании памятников истории и культуры", статья 41 которого гласила: "Снос, перемещение, изменение недвижимых памятников истории и культуры запрещаются. Исключение из этого правила может допускаться лишь с особого в каждом отдельном случае разрешения Совета Министров СССР – в отношении памятников общесоюзного значения, Совета Министров РСФСР – в отношении памятников республиканского и местного значения".

Все отлично осознавали незаконность и преступность этого сноса. Никто из руководителей города не хотел быть привлеченным к ответственности. Именно поэтому, когда посыпались сотни обращений граждан и депутатов в прокуратуру, задним числом, спустя два месяца, было принято решение Президиума Моссовета от 24 октября 1991 г. №191 "О сохранении, переносе в запасники и размещении в специальной экспозиции мемориальных сооружений политико-идеологической тематики советского периода", которым этот снос попытались отчасти узаконить. Никакого правового значения этот документ не имеет.

Об осознании властями своей ответственности говорит и последующая многолетняя свистопляска с изменением охранного статуса памятника: его перевели из категории федеральных памятников в местные, затем – в региональные, где он пребывает сейчас.

В 1998 году Государственная Дума приняла постановление, в котором призвала мэрию Москвы восстановить памятник на Лубянке.
(Н.Губенко)

Николай Губенко - советский и российский актер театра и кино, режиссер, сценарист, основатель и художественный руководитель театра "Содружество актеров Таганки". Народный артист РСФСР. Последний министр культуры СССР (1989-1991).

Менее чем через год с момента своего создания, в сентябре 1918 года, в Москве ВЧК арестовала американского "бизнесмена" Ксенофонта Каламантиано. Внутри его трости были обнаружены шпионский шифр и сведения, позволившие вскрыть американскую шпионскую сеть в России.

Историк Борис Юлин о Дзержинском

1920 год. Дзержинский запрещает использование расстрела в качестве высшей меры наказания. Для любителей рассказывать сказки о кровожадности Железного Феликса.

"Тот, кто станет жестоким и чье сердце останется бесчувственным по отношению к заключенным, должен уйти отсюда. Здесь, как ни в каком другом месте, нужно быть добрым и благородным".
(Из обращения Ф.Э.Дзержинского к сотрудникам ВЧК)