Я рад тому, что мои деды не дожили
До этого позорного момента
Когда за мир их порванные жилы
Вдруг стали пропаганды инструментом

Думал, что песня, на которую я отвечал вот этим, устарела. Но нет, детей всё ещё заставляют её петь.

Под гнётом требований пахнет пиздецом
Размер и рифма — вот поэта инструменты.
А тут: "Материал распространён лицом,
Что исполняет ино-функции агента"

Война. Как много в этом слове
Для сердца руzzкого слилось
А, впрочем, есть ли это сердце?
Иль в вате места не нашлось?

Да, остров этот обитаем
И башни пашут день и ночь
Остатки совести сжигая
Честь ZOVом изгоняя прочь

Но как системе ни старайся
Всех в массу превратить нельзя
Найдутся те, кто не поддался
И их, пусть редкие, друзья

Москаль, хохол — ведь это просто маски
К тому же те, что надеваем нам не мы.
Бросайте слушать башен злые сказки —
Екат и Лисичанск против войны.

Туда-сюда мотался словно маятник
Чтоб сделать всем добро, из шкуры лез
Я ждал, что люди мне воздвигнут памятник
А люди только сколотили крест

Дамоклов меч два-восемь-два уже не в моде
Чувств оскорбления закончена уж роль
И депутаты с мыслью о народе
Ввели четвёртый пункт статьи два-восемь-ноль

— Алло, полиция? Прошу вас, помогите!
В квартиру ко мне ломится маньяк!
— Когда убьют, тогда и приходите,
До этого мы не поможем вам никак.
— Он кошелёк достал, окинул взглядом
И после этого воскликнул громко "Бля!"
— Вас понял, отправляю два наряда:
Ведь налицо дискредитация рубля!

В стране с законом, что уже давно не дышло,
А просто кнут в руках конкретных лиц,
Ирония, показанная выше
Не перешла реальности границ

Идёт перемена, и в классе
Задира и авторитет
Зажал в угол умника Васю
Чтоб деньги забрать на обед

И дело-то вовсе не в деньгах:
Ну что на копейки те взять?
Лоха не тряхнёшь коль за день ты
Лохом завтра сам можешь стать

В плечо сзади тычет внезапно
Девичий острый кулак
Хоть снизу вверх смотрит, но прямо
И страха ни капли в глазах

Рост — метр с кепкою, кроха
Тростиночка: дунь, улетит.
Сказала: "Ты делаешь плохо.
Довольно уже, прекрати!"

И как-то уже нет азарта
Устраивать мелкий разбой
Пошёл хулиган, сел за парту
Лицом как томат наливной

Эх, если б в кремле эта кроха
Могла бы сказать невзначай:
"Дядь Вова, ты делаешь плохо.
Довольно уже, прекращай"

Но учат всю жизнь нас иначе:
Чтоб жить тебе в целом без бед
Не слушай себя, неудачник,
А слушайся авторитет.

Из телевизора сапог военных топот
И рожи жирные вещают о народе
Как жаль, что головы людей совсем не жопы
Из жопы всё-таки говно всегда уходит

Я насрал себе в штаны
В этом нет моей вины
Это про́клятое НАТО
В несдержаньи виновато

Я долго думал, как мне с ватой поступать
То так, то эдак к ней я примерялся
Она ведь мягкая, её нельзя сломать
И вытащить не мог, как ни пытался

Но текст снабдив азотной кислотой
Я вату сделал вдруг оружьем грозным
Теперь ведь с серостью и пропагандой в бой
Не вата шла, а НИТРОЦЕЛЛЮЛОЗА

У россиянина нет цели
Есть у него пускай кривой, но всё же путь
Жизнь поменять мы не сумели
Но календарь смогли перевернуть.

С новым годом

Мне говорят, что нынче праздник чести
Что праздник мужества и всякого такого
О нём Газманов и Шаман слагают песни
Но мне гораздо ближе текст Талькова

Мы не живём в стране, где этот праздник
Нельзя такое жизнью называть
Как можно говорить без неприязни
О тех, кто может только убивать?

Защитник истинный не воин, а строитель
Тот, кто умеет что-то создавать
Вы ксенофобию свою из душ сотрите
Тогда и будет повод с чем-то поздравлять.

Славянскофэнтезийное.

Все подъезды в стране нам какая-то нечисть зассала
Мы устроили против неё нашу спецоперацию
Домовых, леших, мавок в округе не стало
Но с ссаниной в подъездах всё та ж ситуация

Немного Киплинга в переводе Л. Блуменфельда.

Три вещи в дрожь приводят нас,
Четвёртой — не снести.
В великой Kниге сам Агур
Их список поместил.

Все четверо — проклятье нам,
Но всё же в списке том
Агур поставил раньше всех
Раба, что стал царём.

Коль шлюха выйдет замуж, то
Родит, и грех забыт.
Дурак нажрётся и заснёт,
Пока он спит — молчит.

Служанка стала госпожой,
Так не ходи к ней в дом!
Но нет спасенья от раба,
Который стал царём!

Он в созиданьи бестолков,
А в разрушеньи скор,
Он глух к рассудку — криком он
Выигрывает спор.

Для власти власть ему нужна,
И силой дух поправ,
Он славит мудрецом того,
Кто лжёт ему: «Ты прав!»

Он был рабом и он привык,
Что коль беда пришла,
Всегда хозяин отвечал
За все его дела.

Когда ж он глупостью теперь
В прах превратил страну,
Он снова ищет на кого
Свалить свою вину.

Он обещает так легко,
Но всё забыть готов.
Он всех боится — и друзей,
И близких, и врагов.

Когда не надо — он упрям,
Когда не надо — слаб,
О раб, который стал царём,
Всё раб, всё тот же раб.

Чтоб в одиночку не страдать от вечно воющих тревог
Укронацисты беспилотники в Москву послали
Наивные, им было невдомёк:
Оповещение ГО в Москве давно украли

Товарищ, не забывай об одном
При яркости всей агитпропа:
Под самым красивым павлиньим хвостом
Сокрыта куриная жопа

Никто не может будущего знать
Я тоже не пророк, сие бесспорно
Но с точностью могу я предсказать
Что вырастут продажи у попкорна

Через реки, горы и долины
Сквозь пургу, огонь и чёрный дым
Мы вели машины, объезжая мины
Чтоб приехать в санаторий в Крым

Посреди торговых залов
Замираем мы порой
Громко спорит амигдала
С префронтальною корой
Логикой кора лютует:
Лемма, аргумент, софизм...
Но
"Reason why shut up and do it"
Получает организм

Мы в двадцать пятую "Луну" ИИ вкрутили
Но достижением не стоит обольщаться
Ведь суициднуться она теперь решила
В Россию лишь бы никогда не возвращаться