Марафон Мартина Скорсезе — «Мыс страха» (1991)

Сэм Боуден — преуспевающий юрист средних лет. У него есть семья (жена и дочь), молодая любовница и хорошо оплачиваемая работа. Но однажды в его жизнь врывается призрак из прошлого — рецидивист Макс Кэди, которого когда-то Боуден защищал в суде. Кэди отсидел в тюрьме 14 лет и твердо уверен, что именно из-за недобросовестной работы Боудена, который не включил в дело важный документ, он оказался за решеткой. Теперь бывший заключенный хочет отомстить своему юристу за потерянные за решеткой годы.

«Мыс страха» — ремейк одноименного нуара 1962 года. И чтобы понять, насколько между фильмами смещены акценты и что нового привнес Скорсезе в эту криминальную историю, нужно, конечно, смотреть две картины встык (что я и сделал).

Главное изменение Скорсезе — усложнение характеров персонажей. В оригинальной картине Боуден, сыгранный Грегори Пеком, был практически безупречным героем. Да, он тоже когда-то позволил себе несколько халатную защиту Кэди, но в целом он вел примерную жизнь правозащитника и семьянина. В фильме Скорсезе Боуден уже куда более скользкий и неоднозначный герой в нервном исполнении Ника Нолти. У него есть любовница (в какой-то момент мы узнаем, что не первая), проблемы в семье с женой (измены, ссоры) и дочкой (плохое воспитание). Сами жена и дочь тоже не лишены девиаций — первая всегда находится на грани нервного срыва, вторая — на пике пубертата и легкой войны с родителями, когда хочется делать все, что запрещено.

Макс Кэди в двух фильмах тоже различается. В картине 1962 года его играл великий Роберт Митчем в привычном формате — навязчивого преступника, который преследовал семью главного героя и желал отомстить. У Скорсезе Кэди в исполнении Де Ниро это уже не преступник, а почти мифическое, сложно объяснимое зло, которое, словно ртуть, глубоко проникает и постепенно отравляет жизнь семьи Боуден. Корни природы поведения нового Кэди и его экранного образа, конечно, вдохновлены историями о серийных маньяках, которые стали так популярны в конце 1970-х и все 1980-е. Он в фильме — неуловимый маньяк, который обладает практически потусторонними силами, и от этого вселяет еще больше страха. И в картине Скорсезе «сражение» семьи Боуден с ним больше напоминает бой с необузданной стихией, тогда как в оригинальной картине поимка Кэди больше похожа на спланированную полицейскую операцию (со своими «приколами», конечно).

Оригинальный «Мыс страха» больше похож на классический нуар с небольшой оговоркой — он более смелый. В начале 1960-х цензурный Кодекс Хейса потихоньку сдавал позиции, поэтому криминальные фильмы становились эротичнее и жестче. Да, тут все еще нет обнаженки и литров крови, но сам сюжет построен вокруг секса, изнасилования (в том числе несовершеннолетней) и явно выглядит острее, чем многие нуары 1950-х. Скорсезе 30 лет спустя местами заметно поднимает градус эротичности и дозволенности, но все же не падает в омут с головой. Да, его «Мыс страха» сильнее пугает и возбуждает, но все же придерживается разумных рамок.

После блистательных «Славных парней» «Мыс страха», конечно, выглядит передышкой для гения. Видно, что Скорсезе влюблен в оригинальный фильм насколько, что, например, сохранил музыку Бернарда Херманна, а на эпизодические роли пригласил Грегори Пека и Мартина Болсама, которые были в фильме 1962 года. Да, тут как и в «Нью-йоркских историях» очень нервная, напряженная камера, выверенный темп и ощущение тотальной тесноты в кадре — фирменный штрих раннего Скорсезе. Но все же картине недостает собранности — это и оммаж классике, и попытка эту классику пересобрать, это и нуар, и эротический триллер, и в отдельные минуты даже почти мистический детектив. И за этой причудливой чуть расползающейся картиной, безусловно, очень любопытно наблюдать, но влюбиться в «Мыс страха» у меня все же не получилось.

https://youtu.be/Av4V6Nvl4O0

#Скорсезе1664

Марафон Мартина Скорсезе — «Эпоха невинности» (1993)

Нью-Йорк, 1870-е. Статный и преуспевающий юрист Ньюленд Арчер и красавица из одной из главных городских семей Мэй Велланд собираются сообщить о помолвке. В это же время из Европы в США возвращается кузина Мэй — графиня Эллен Оленская. Она сразу же привлекает внимание всего чопорного нью-йоркского бомонда своими острыми и непривычными взглядами на все вокруг. И чем дальше, тем больше Арчер начинает влюбляться в новую знакомую. И в какой-то момент он оказывается на распутье — продолжать строить предсказуемую жизнь с Мэй или просить все ради Эллен.

«Эпоха невинности» — пожалуй (пока), самый непривычный фильм в карьере Мартина Скорсезе, по которой мы продолжаем медленно двигаться. После жестоких криминальных картин, путешествий по библейским сюжетам, ремейков классики, Скорсезе неожиданно снимает фильм по прозе Эдит Уортон про светское общество Нью-Йорка второй половины 19 века. Этот материал кажется настолько далек от привычных сюжетов и интонаций классического Скорсезе, что не может представлять для него никакой ценности. Но я писал много раз, что одна из главных черт режиссера — умение аккуратно и уважительно относится к искусству других. И поэтому в «Эпохе невинности» Скорсезе как будто играет в прозу Уортон и вообще во всю похожую американскую литературу рубежа веков. И делает это блестяще.

«Эпоха невинности», простите за многолетнее клише, устроена для зрителя как большой роман. В самом начале мы быстро окунаемся в помпезное консервативное нью-йоркское общество 1870-х, разумеется, не слишком разбираясь, что к чему. Знакомимся с его законами, ритуалами и правилами игры. Затем лучше узнаем главных героев — тоже чуть надменных и по-богатому меланхолично плывущих по своим как будто уже подсказанным обществом жизням. Но потом, как и после прочтения допустим 100 страниц любого большого романа, кусочки сюжетной мозаики начинают вставать в правильные пазы. Главная мысль Скорсезе — каким бы педантичным и предсказуемым не было общество целиком, его отдельные элементы (люди) могут проживать совершенно обычные и понятные всем жизни.

В «Эпохе невинности» три основных центра тяжести: Мэй и старое общество, Эллен и условно все «другое», и Арчер, который мечется между двумя мирами. Остаться в рамках первого от него просят все (хотя и не подают вид), а попробовать что-то новое требует сердце. И Скорсезе показывает этот любовный треугольник с неожиданных сторон: путь Арчера, как правильно пишет в своей рецензии Роджер Эберт — это не трагедия человека, который что-то потерял, а трагедия того, кто не понял, как много он получил от многих окружающих его людей. Арчер хочет перемен, но не способен побороть в себе традиции и законы понятного ему общества, Эллен хочет кинутся в объятия главного героя, но боится сломать ему жизнь/совершить очередную личную ошибку, Мэй все понимает и знает, но ведет себя как вели себя девушки из богемы того времени — закрывает на все глаза и ждет от мужчины решения. И если окинуть сюжет «Эпохи невинности» трезвым взглядом, то в нем будет столько же нелогичных, сюрпризных и просто непривычных изгибов, как и в любом классном романе. И главное, что Скорсезе это очень точно и чутко чувствует.

После «Мыса страха» и других картин с беспокойной камерой, «Эпоха» снята совсем не по-скорсезевски вальяжно, мягко, аккуратно. Режиссер очень много внимания уделяет манерам и правилам нью-йоркской богемы, акцентируя глаз зрителя на каждом жесте, движении или ритуале. А тому, как он тут показывает еду, позавидовал бы и Хаяо Миядзаки.

«Эпоха невинности» — совершенно нетипичный фильм Мартина Скорсезе, и в этом его и прелесть, а для ортодоксальных поклонников жесткого творчества мэтра — возможно, и главная проблема. Для меня «Эпоха» стала приятной неожиданностью — это тонкое, очень хитроумно устроенное кино, которое только прикидывается еще одной костюмной мелодрамой. А местный финал, который, кстати, братья Дарденны считают одним из лучших в истории кино, вообще мало, что может сравниться.

https://youtu.be/0uPg36iMlGU

#Скорсезе1664

Марафон Мартина Скорсезе — «Казино» (1995)

Сэм Ротштейн по кличке «Туз» — гений игорного бизнеса. Он начинал в Чикаго с самых низов, но благодаря уникальному умению предсказывать исходы любых соревнований, быстро попал на карандаш мафии. Вскоре Сэм дослужился до своей главной должности в жизни — криминальные боссы сделали его управляющим казино «Танжер» в Лас-Вегасе. За окном — начало 1970-х, золотое время для организованной преступности в городе.

Под руководством Сэма «Танжер» становится золотой коровой для мафии, ежемесячно приносящей миллионы долларов. Такой успех делает главного героя почти неуязвимым. Мафия обеспечивает Сэму охрану и неприкосновенность. Но у Ротштейна есть два слабых места. Первое — его старый друг и рэкетир Ники Санторо, чокнутый бандит без тормозов. Второе — фешенебельная проститутка Джинджер, в которую Сэм бесповоротно влюбляется на всю жизнь. Эти двое начинают, возможно, сами того не сильно ведая, разрушать не только личное пространство Ротштейна, но как следствие — и его игорную империю.

«Казино» Мартина Скорсезе часто называют второй серией его же «Славных парней». У этих картин действительно много общего. Помимо Мартина Скорсезе, это и Роберт Де Ниро с Джо Пеши (которые тут играют примерно в той же тональности, что и в «Славных парнях»), и сценарист Николас Пиледжи, адаптировавший для режиссера две криминальные истории. Почерк Пиледжи, кстати, заметен сразу — как минимум по хлестким цитатам и закадровому голосу, приемам, которые были и в предыдущем фильме. Единственная разница, что в «Казино» закадровых голоса уже два (Сэм и Ники), и каждый из них рассказывает историю со своей стороны. Сначала герои во многом согласны друг с другом, но во второй половине они уже смотрят на события кардинально противоположно.

Но «Казино», конечно, не копирует «Славных парней», а продолжает изучать мафию и её криминальный мир. И если предыдущий гангстерский эпос был о жизни бандитов, то «Казино» — это фильм об их влиянии на окружающий мир. И нет более характерного и яркого города в США, чем Лас-Вегас, в котором эти связи видны, как нигде.

В отличие от весельчака-карьериста Генри из «Славных парней», Сэм в «Казино» — пример скучного перфекциониста, которого губят личные связи. Если в профессии ему нет равных до поры до времени, то в близких человеческих связях он допускает много ошибок. Они приводят к тому, что гибкий и расчетливый ум, а с ним и такой же характер, начинают давать сбои и на работе. Сцена с местным городским председателем, когда Сэм отказывается вернуть на работу его родственника — квинтэссенция фатальных изменений в мышлении и поведении героя. Конечно, умный Скорсезе их в итоге срифмует несколько в лоб вообще с изменениями в городе и постепенному выжиманию из него мафии, но эти параллели настолько очевидны, что игнорировать их он просто не стал. В итоге режиссер иначе выводит кривую главного героя: Генри становится предсказуемо хорошим, а Сэм — только глубже зарывается в себя. В этом тоже большое различие картин и их главных героев.

Вообще, «Славные парни» и «Казино» почти идеально дополняют друг друга. Первый — чуть более романтичен и гангстеры в нем почти рок-звезды. Во втором в адрес мафии уже куда больше сарказма и даже злости. Видно, что это больше кино о сломе эпох и наступлении новых порядков. Перед просмотром «Казино» я к своему удивлению прочитал несколько больших дискуссий на форумах и в соцсетях, какой гангстерский фильм Скорсезе лучше. И если раньше мне «Славные парни» казались безоговорочным фаворитом, то сейчас я удивился, что у «Казино» не меньше поклонников (третья, самая немногочисленная, каста предпочитает «Злые улицы»).

Но как это часто бывает в такой ситуации лучший выбор — смотреть оба фильма в стык. Тогда вы получите удовольствия в несколько раз больше, чем от просмотра каждого из них.

https://www.youtube.com/watch?v=EJXDMwGWhoA

#Скорсезе1664

Марафон Мартина Скорсезе — «Кундун» (1997)

1937 год, небольшая деревушка на границе Китая и Тибета. Регент высокогорного государства после четырехлетних скитаний наконец находит «подходящего» ребенка, который должен будет стать следующим, четырнадцатым по счету Далай-ламой — духовным наставником Тибета.

Двухлетнего мальчика забирают из семьи и перевозят в дворец Потала, зимнюю резиденцию всех Далай-лам, где начинается его духовное и человеческое образование. А на фоне взросления духовного лидера происходят важные мировые события — Вторая мировая, бомбардировка Хиросимы и Нагасаки и главное — возвышение Китая после войны. Чуть позже могущественный сосед готовит нападение на высокогорное государство, чтобы присоединить его к себе. И Далай-ламе, совсем еще неопытному подростку, придется решать, как разрешить конфликт.

«Кундун» как будто выбивается из всей фильмографии Мартина Скорсезе. Это картина снятая предельно далеко от его родной Америки, это картина больших просторов и снятая с некоторой отстраненностью, что, кажется, режиссер никогда себе не позволял ни до, ни после.

На протяжении всего более чем двухчасового фильма не покидает ощущение, что Далай-лама вызывает у Скорсезе и сценаристки Мелиссы Мэтисон («Инопланетянин») не только интерес, но и трепет. Кажется, как будто для них это не просто главный герой фильма, а в определенной степени непостижимая фигура. Человек, который с детства начинает жить по правилам не своим, а своего государства, и который пытается возвыситься над мирскими проблемами, чтобы действительно помогать окружающим.

Скорсезе всегда был режиссером, который четко формулировал образы своих главных героев и по полочкам раскладывал их портрет перед аудиторией. Но его Далай-лама не такой. Это отстраненная, местами холодная, местами медитативная личность, к которой режиссер либо не может, либо не хочет подобрать ключ. Это с одной стороны добавляет центральной фигуре фильма нужной религиозной таинственности и возвышенности, но с другой не идет на пользу фильму. Мы как будто проглатываем не разжеванные Скорсезе куски биографии духовного лидера, в которые нет ни авторских точек, ни запятых. В голове лишь звучит «Так надо, пойдем дальше», поэтому к главному герою даже в патетично-трагичном финале фильма ты не испытываешь почти никаких эмоций. Возможно, в этом и есть задача и цель Скорсезе, но в том же «Последнем искушении Христа» режиссер позволял себе занять осязаемую позицию. Впрочем, возможно, потому что Скорсезе — католик, а не буддист.

За пределами довольно прямолинейной, и честно говоря — не очень интересной, основной линии, в «Кундуне» есть несколько вещей, которые более чем достойны внимания. Во-первых, это невероятная (как всегда) операторская работа Роджера Дикинса. Здесь впервые у Скорсезе не чувствуется его фирменная теснота в картинке. Тибет Дикинс снимает с масштабом, был Далай-ламы — с религиозной метафоричностью и грацией.

Вторая — очень натуральный и фактурный каст. В фильме снимались многие жители Тибета и последователи настоящего Далай-ламы, поэтому, несмотря на английский, весь «актерский» состав выглядит не ряжеными, а настоящими людьми.

В-третьих, иногда Скорсезе все-таки позволяет себе оторваться от собственного восхищения главным героем и обрамить его фигуру разными декорациями, историческими ситуациями и героями. Тут есть фактурный демонический Мао, хроника Хиросимы, дворцы Тибета и многое другое. Их интересно разглядывать вдвойне из-за слабой основной истории.

Но, увы, для меня «Кундун» был и остается не столько провалом, сколько совершенно холодным фильмом (при всей красоте), к которому я не испытываю никаких эмоций. Но уверен, что именно такая стать фильма кого-то влюбит в себя на всю жизнь.

https://youtu.be/NdEKkF0Quqk?si=c6zV30iPKIV-mqkq

#Скорсезе1664

Марафон Мартина Скорсезе — «Воскрешая мертвецов» (1999)

Жизнь парамедика Фрэнка Пирса нарезает круги по одному и тому же маршруту. Днем Пирс пытается выспаться (безрезультатно), а вечером он снова садится в скорую помощь и начинает с разными напарниками колесить по городу. Он очень хочет уволится, но начальств против — людей не хватает и Пирс, который в том числе любит приложиться к спиртному на дежурстве, но всегда выходит на работу, в такой ситуации является практически незаменимым сотрудником.

Алкоголь — вообще единственно лекарство, которое хоть чуть-чуть спасает Пирса от видений. Например, последние месяцы ему снится и мерещится везде молодая девушка, которую он не смог спасти на улице несколько месяцев назад. А на фоне бесконечной усталости и сбитого графика, жизнь Пирса потихоньку начинает превращаться в бесконечное путешествие по одним и тем же «кругам ада».

Но однажды на одном из вызовов главный герой знакомится с Мэри — бывшей наркоманкой, отца которой Пирс героически спасает с того света. Между молодыми людьми завязываются зыбкие отношения, и кажется, что они — последняя возможность для Пирса что-то изменить в своей жизни.

Фильм «Воскрешая мертвецов», несмотря на имена режиссера и главного актера (Николаса Кейджа), сегодня остается одной из самых незаметных работ в богатой карьере Скорсезе. Более того, она является и самой заруганной у режиссера. По Голливуду долго ходила история о том, как несколько кинокритиков ушли с пресс-показа фильма, недовольные увиденным.

Но сегодня «Воскрешая мертвецов» выглядит очень бодро, хоть и во многом продолжает заложенные еще в «Таксисте» мотивы и идеи. Это тоже картина о ночном Нью-Йорке, похожем и здесь, и там не столько на город, сколько на пугающую местность, локацию, где нужно быть всегда начеку. Улицы этого Нью-Йорка переполнены больными, сумасшедшими, наркоманами, алкоголиками — и им всем нужна медицинская помощь. Но если Трэвис Бикль все-таки выходил на свет, пытался социализироваться и даже немного заявить о себе, то Пирс с огромными синяками под глазами, кажется жертвой. Обстоятельств, мегаполиса под покровом ночи, собственного ядовитого образа жизни и всей той скверны, которая вылезает наружу именно в темное время суток. Все это складывается в причудливую страшную гонку наперегонки с жизнью, в которой Пирс больше проигрывает, чем наоборот.

Похожесть «Таксиста» и «Воскрешая мертвецов» не случайна — оба фильма создавал тандем Шредер-Скорсезе. Первый написал сценарий, второй увидел в нем близкие ему ноты (как говорил сам Скорсезе, они со Шредером всегда понимали друг друга с полуслова). Как и в случае с «Таксистом», «Воскрешая мертвецов» — это картина о мессианстве и одновременно о фигуре маленького человека. О роли мегаполиса в нашей жизни, а также — случая. Но если в великой картине 1970-х Шредер и Скорсезе все же не позволяли себе ничего мистического и потустороннего, то в «Воскрешая мертвецов» они перешли и эту грань. В какой-то момент Пирс сначала начинает слышать голоса больных и умерших, а далее — и практически воскрешать их. Таким образом, мы понимаем, что его бесконечная и невыносимая работа — не просто необходимость, у нее есть более важный и в чем-то даже религиозный смысл.

«Воскрешая мертвецов» — это всего 48 часов из жизни парамедика Фрэнка Пирса, но в них умещается столько всего, сколько другие проживают за год. И эта плотная концентрация происходящего на единицу времени с каждой минутой только сильнее разгоняет фильм, делает его более едким и пульсирующим. Конечно, не будь за спиной Скорсезе «Таксиста», «Воскрешая мертвецов» только бы от этого выиграл. Но режиссер так хорошо знает родной город, так тонко чувствует героя и историю, что история Пирса не кажется повторением пройденного. Наоборот, там, где Трэвиса Бикля хотелось побыстрее изолировать от общества, Пирс хочется просто по-человечески обнять и подставить плечо, чтобы измученный парамедик наконец как следует выспался.

https://youtu.be/8TMg9WlKgsU?si=f_W2bRh6dr64Wsnf

#Скорсезе1664

Следующий фильм в нашем скорсезевском марафоне — «Банды Нью-Йорка».

И как недавно заявил сам Скорсезе, во время работы над картиной он был на грани того, чтобы завязать с режиссурой.

Главная проблема — Харви Вайнштейн. Продюсер бесцеремонно влезал в монтаж и попросил Скорсезе сократить «Банды» больше чем на час. После изнурительной работы режиссер решил, что если еще ему придутся так воевать за собственный фильм, то он снимать кино больше не будет.

Но любопытно, что спустя пару лет история повторилась с «Авиатором». Скорсезе поздно узнал о том, что Вайнштейн и на этой картине выступит продюсером, пытался уйти из фильма, но не вышло. До самых финальных недель монтажа все шло хорошо, но потом Вайнштейн снова ворвался в производство. В итоге Скорсезе пришлось заплатить $500 тыс из собственных денег, чтобы закончить производственный процесс.

Ну а финальной точкой для Скорсезе чуть не стали «Отступники», а точнее — руководство Warner Bros., которое сразу захотело превратить фильм во франшизу.

Но Скорсезе, слава богу, остался. Возможно, из-за долгожданного «Оскара», возможно, была другая причина. Но главное, что он до сих пор снимает кино.

https://www.indiewire.com/news/general-news/martin-scorsese-quit-hollywood-after-gangs-of-new-york-1234908481/

Марафон Скорсезе — по хэштегу #Скорсезе1664

Сегодня исполнилось 50 лет «Злым улицам» Мартина Скорсезе:

https://youtu.be/WZ7UwnfQ2nA?si=Femq6aKkIWcSL6M7

Мои мысли про фильм. #Скорсезе1664

Марафон Мартина Скорсезе — «Банды Нью-Йорка» (2002)

Нью-Йорк, 1846 год. На улицы немытого района Пяти улиц выходят две могучие банды — «коренных» жителей Америки и приезжих ирландцев под названием «Мертвые кролики», чтобы решить, кто будет править территорией. В ходе сражения «Мясник Билл» Каттинг, предводитель «коренных», убивает вожака противников священника Валлона, и начинает управлять районом. Все, что связано с «Кроликам», объявляется вне закона. Спустя 17 лет на район возвращается сын священника, чудом спасшийся во время исторической бойни. Он мечтает поквитаться с Каттингом, но для этого ему надо втереться к уважаемому всеми головорезу в доверие.

Совсем недавно Мартин Скорсезе заявил, что период работы над «Бандами Нью-Йорка» был одним из худших в его карьере. Всему виной — продюсер Харви Вайнштейн, который на стадии пост-продакшна сильно влезал в монтаж картины. В итоге из «Банд» был вырезан более часа хронометража, что пошло фильме не на пользу. Несмотря на почтительную длину театральной версии (она идет почти три часа), все равно во время просмотра есть ощущение, что как будто всем (а в первую очередь — Скорсезе) не дали договорить. И как будто сюжет летит к финалу чуть быстрее, чем должен быть, минуя важные остановки.

И это привело к предсказуемому результату: впечатлению, что основной сюжетной конструкции не хватает второго плана, который бы добавил глубины в историю мести Валлона. Видно, что для Скорсезе (возможно, главного летописца Америки в художественном кино) «Банды» — это не просто эффектный фильм про криминальную изнанку Нью-Йорка времен Авраама Линкольна. Для него это еще один сюжет про становление Америки. И он, как прекрасный рассказчик и великий режиссер, не хочет ограничиваться витриной.

Но интересных второстепенных деталей, сюжетных виньеток и просто отступлений от главной линии в «Бандах» мало. Зато, и видимо в этом была задумка Вайнштейна, на экране полно насилия, исторических декораций Нью-Йорка, а также главных героев. И я скажу, пожалуй, преступную вещь — но это единственный фильм с участием Дэниэл Дэй-Льюиса, возможно, величайшего актера в истории, где его слишком много. Где его грубая характерная игра в Мясника Билла местами перерастает в не смешную карикатуру на великого артиста, которого попросили ну очень круто сыграть в кадре.

«Банды Нью-Йорка» не нравились мне 20 лет назад, когда вышли, не нравятся и сейчас. Но пересмотрев картину сегодня, я понял, что она больше напоминает комикс-версию фильмов Скорсезе. Вслушайтесь в музыку, всмотритесь в монтаж, посмотрите как много звезд в кадре и мало всего остального — это действительно фильм Скорсезе, из которого продюсеры просто до посинения хотели выдавить всю «скукоту» арт-кино и превратить его в мировой хит. И это желание, как бы мы не защищали авторское кино, объяснимо: «Банды» стоили около $100 млн — невероятный бюджет для картины Скорсезе, а не для какого-нибудь легкомысленного летнего блокбастера.

Но из-за продюсерских вмешательств «Банды» застряли как будто между двумя мирами: для авторского кино здесь слишком много звезд, клипового монтажа и поверхностной жестокости. Для коммерческого международного хита — нет глубины и объема лучших фильмов Скорсезе, а также сложноватый исторический материал, который и в США-то поймут и прочувствуют далеко не все. К тому же он подается куцыми обрывками между основными сценами и уловить какие-то идеи и мысли Скорсезе и других авторов трудновато.

Но у «Банд» все же есть одно неоспоримое достоинство. Этот фильм по сути открывает современную эру творчества Скорсезе, которая длится до сих пор. Если раньше, при всех почестях и наградах, режиссер находился в амплуа художника, который вечно ищет деньги на следующий фильм, то сотрудничество с Вайнштейном (каким бы оно не было), как будто запустило карьеру режиссеру на новую высоту. Наверное, какие-то проблемы с финансированием остались и до сих пор, но после ударных нулевых отказать в деньгах Скорсезе стало все вокруг в Голливуде как будто намного сложнее.

https://youtu.be/1bjh979vVG0?si=isMu_HcqSWZ7gyzv

#Скорсезе1664

Марафон Мартина Скорсезе — «Хранитель времени» (2011)

Маленький мальчик Хьюго вынужденно живет на парижском вокзале Монпарнас и ухаживает за местными часами. Его отец умер во время пожара в музее и ребенка приютил пьющий дядя, которого Хьюго, впрочем, давно уже не видел. В свободное от работы время главный герой пытается починить автоматон, который не успел оживить его отец. Хьюго кажется, что если он заставит автоматон работать, то внутри будет скрываться послание от погибшего отца. Параллельно с этим Хьюго скрывается от местного полицейского, ворует некоторые запчасти из лавки местного продавца игрушек, а также знакомится с его то ли внучкой, то ли дочкой — девочкой Изабель. И никто из них не догадывается, что этот самый продавец игрушек — великий новатор кинематографа и его первый гений Жорж Мельес.

Мартин Скорсезе всю свою жизнь любит и защищает любимое кино. Он основатель фонда Film Foundation, которое в том числе находит и спасает ретрофильмы, но главное — что он всегда уважительно относится к учителям и многим коллегам. Даже в его пикировке с супергеройским кино можно подметить все что угодно, от надменности до такой менторской теплоты, но точно не злобу. Поэтому совершенно неудивительно, что среди множества документалок про выдающихся людей и кино, в его фильмографии появилась такая картина, как «Хранитель времени». По сути — это любовное письмо в сторону инфантильного немого кино эпохи начала ХХ века и, конечно, Жоржа Мельеса. Скорсезе обожает Мельеса и заслуженно считает его первым (возможно, и последним) волшебником и гением мирового кино. Автора, который первым отошел от созерцательного люмьеровского искусства и стал снимать картины с сюжетом, декорациями и эффектами. То есть придумал первые очертания формы в том числе и современного кинематографа.

Скорсезе мог бы снять документалку про Мельеса, и скорее всего сделал бы это блистательно. Но он решил пойти по другому пути и решил познакомить с гениальным кинематографистов более широкую аудиторию, выбрав для основы своего фильма книгу Брайана Селзника «Изобретение Хьюго Кабре». Таким образом, в «Хранителе времени» режиссер убивает сразу двух зайцев — рассказывает зрителю придуманную историю о добром мальчишке, потерявшим отца, а заодно и знакомит аудиторию с Жоржем Мельесом. И надо сказать честно, что второе занятие Скорсезе нравится значительно больше.

История Хьюго в «Хранители времени» Скорсезе менее интересна, чем линия с Мельесом. И если взглянуть на картину трезвым взглядом, то даже при подробном пересказе её можно утрамбовать в один абзац. Но все-таки без приключений мальчика на вокзале «Хранителя» все же не получилось бы, потому что его линия — это мотор более глубокой сюжетной линии, которая получает свои осязаемые очертания ближе к финалу. Не спасают часть про Хьюго ни впечатляющие декорации, ни практически рождественская (или новогодняя) атмосфера, ни летучая камера Роберта Ричардсона, ни твёрдая рука монтажера Тельмы Скунмейкер.

Но как только на первый план сюжета выходит Жорж Мельес, то картина моментально становится мягче, волшебнее, трогательнее. Мы видим через взгляды практически всех основных персонажей, как сильно Скорсезе влюблен в кинематограф Мельеса, и как сильно он ему обязан. Ведь по сути Хьюго, простите на одномерную метафору, это и есть сам Скорсезе. Мальчик, для которого кино мэтра — новаторское, уникальное, ни с чем не сравнимое — предопределило его судьбу. И в «Хранителе» Скорсезе пытается, объединяя вымысел, историю и собственные ребяческие впечатления, как можно точнее передать свои переживания и эмоции, которые изменили его жизнь

Когда я первый раз смотрел «Хранителя времени», то он мне скорее не понравился. Как фильм с сюжетом про Хьюго он мне не очень нравится и сегодня, и кажется несколько пустоват. Но как только «Хранитель» прекращает притворяться подростковой сказкой про ребенка-сироту и разворачивается в сторону истории кино, этот фильм для меня практически магическим образом оживает и расправляет крылья. Это ли не магия кино.

https://youtu.be/FG9rvNhdOX8?si=1srC-3Z6byMsS_Rr

#Скорсезе1664

Марафон Мартина Скорсезе — «Молчание» (2016)

Япония, середина 17 века. В страну практически нелегально в сопровождении пьяницы-рыбака приплывают два молодых иезуитских священника из Португалии — Себастьян Родригес и Франциско Гарупе. Их главная цель — найти своего наставника, священника Криштована Феррейру, который отправился в страну восходящего солнца за несколько лет до них. Дело в том, что от Феррейры каким-то чудом дошло в Европу письмо, в котором тот рассказывает о гонении на христиан и преследовании его самого в Японии.

После разнузданного «Волка с Уолл-стрит» Мартин Скорсезе в «Молчании» как будто проходит таинство покаяния. Эти два фильма по настроению, атмосфере, даже географии настолько далеки друг от друга, насколько это вообще возможно в рамках фильмографии одного режиссера.

Скорсезе, как мы все знаем, родился в религиозной семье, и эта тема обильно представлена в его творчестве. «Кундун», «Последние искушение Христа», «Молчание» — это только лобовые фильмы о природе религии, Боге и всех сопутствующих вещах в карьере Скорсезе. Но и почти во всех «бытовых» картинах режиссерах Бог и все, что с ним связано, также присутствует.

Но Скорсезе всегда (по крайней мере, в кино) был сомневающимся верующим, и «Молчание», возможно, это главная картина этой черты его характера. Живописное путешествие двух священников по средневековой Японии — это, конечно, еще и путешествие самого Скорсезе по диалогам с Богом. И надо сказать, что режиссер занимает, если не язвительную, то как минимум сомневающуюся позицию. А главный камень преткновения заключен в названии картины. Ведь для многих молчание — это доказательство отсутствия Бога, а для других (тех, кто в молчании находит подтверждение или намеки) — наоборот.

Сомневается постоянно и главный герой, сыгранный Эндрю Гарфилдом. Вообще их дуэт с непривычно оставшимся тут на вторых ролях Адамом Драйвером — почти идеальное кастинговое попадание. Драйвер тут — почти библейского вида человек, радикальный христианин, который не отходит ни на шаг от своих убеждений, что в итоге приведет его к трагедии. Гарфилд же, актер с внешностью гарвардского инфантила-идеалиста, тут — флюидная персона, которая постоянно мечется и проверяет свои сомнения и веру в Бога на прочность. Он, конечно, не похож на португальского священника из Средневековья, зато его внешность идеально подходит для прыткого юноши, слишком верящего в свои идеалы, граничащие с гордыней.

Вообще «Молчание» — мой любимый «религиозный» фильм Скорсезе. В нем чувствуется мысль опытного и даже мудрого человека, который постоянно ведет внутренний диалог с Богом. Как всегда у режиссера, в главном герое угадывается и сам автор, но в «Молчании» мысли и поведение центрального персонажа как будто интереснее всего разбирать и оценивать. Как минимум потому, что Скорсезе в итоге мастерски балансирует между всеми точками зрения, религиями, народами, целыми пластами искусства и бытовыми сюжетами.

Именно из-за своей неоднозначности «Молчание» — это еще и прекрасное зеркало для зрителя. И в зависимости от того, в какой части религиозной карты вы находитесь, ту сторону конфликта вы и займете. И в этой универсальности, наверное, и есть главное достоинство «Молчания» — очень красивого, спокойного и при этом страшноватого фильма, снятого почти целиком под стрекот сверчков и шум волн. Но в отличии от «Кундуна» и «ПИХ», здесь Скорсезе не пытается постичь непостижимое, не занимает акцентированную позицию. Он просто хочет чуть-чуть приоткрыться зрителю, покаятся, вступить с ним в односторонний диалог — и как мне кажется, в этом и есть не только какая-то авторская мудрость, но и менторская теплота повидавшего жизнь человека.

https://youtu.be/cuTjBL28l0U?si=sgCv-msYaKAoqVjP

#Скорсезе1664

Марафон Мартина Скорсезе — «Ирландец» (2019)

Вернувшись с войны ирландец-католик Фрэнк Ширан меняет несколько работ, пока не устраивается водителем в фирму «Фуд Фэйр». Среди персонала компании было много итальянцев, и однажды случай сводит Ширана с одним из боссов пенсильванской мафии сицилийского происхождения Расселом Буфалино, который станет для него наставником на всю оставшуюся жизнь.

При помощи Буфалино Ширан постепенно поднимается по криминальной и профсоюзной лестницам. И тут уже судьба его сводит с одиозным профсоюзным лидером Джимми Хоффой, к которым у главного героя тоже случится долгая и теплая дружба на пару десятилетий.

«Ирландец» Мартина Скорсезе был одним из первых по-настоящему больших фильмов в истории современного стриминга. Netflix при помощи больших денег («Ирландец» стоил по разным оценкам около $200 млн) и больших режиссеров именно тогда начал крестовый поход к премиям, «Оскарам» и, возможно, даже местечку в вечности, поэтому не жалел денег на линейку оригинального контента.

Высокая стоимость «Ирландца» и сомнительный результат по омоложению великих артистов на экране во многом сместил дискурс вокруг картины в техническую плоскость. Действительно, до сих пор не очень понятно, как при таком бюджете, можно было допустить такие визуальные ляпы. Но на самом деле, внешние проблемы «Ирландца» замечаешь примерно первые 15 минут фильма. К ним просто нужно чуть привыкнуть, затем скорсезевское гангстерское кино возьмет вас за шкирку и не отпустит до конца. Более того, ближе к строгому и «похоронному» финалу престарелая стать главных артистов неожиданно начнет играть фильму на пользу и только подчеркнет мрачный и предсмертный посыл фильма. Ведь «Ирландец» — это и элегия, и грустная эпитафия по гангстерскому кино. Жанру, в котором Скорсезе оставил, возможно, самый большой след в своей карьере.

«Ирландец» идет три с половиной часа, и состоит во многом из излюбленных скорсезевских приемов: закадровый голос, рапиды, хлесткий монтаж, десятки персонажей и несколько важных сюжетных линий. Но в отличие от «Славных парней» и, например, «Казино», в «Ирландце» чувствуется куда больший масштаб. «Парни» заглядывали в быт мафии, «Казино» поверхностно пересказывало историю становлению Лас-Вегаса, а здесь Скорсезе уже рифмует биографию Фрэнка Ширана с темной историей целой Америки второй половины ХХ века. На фоне в фильме проплывают все важные события эпохи — от Второй мировой до вторжения США в Кубу, Уотергейта и так далее. А одна из самых мощных сцен в «Ирландце», посвященная убийству Кеннеди, снята почти без слов, но так выразительно, что это высший класс — ультимативный Скорсезе.

В остальном это очень длинное, тягучее, многослойное, но удивительно — совсем не скучное кино. Но это что называется кино большой формы — жанр, который сегодня в аудитории обожает меньшинство. Сегодня смотреть 200-минутный фильм, не разбитый на серии — занятие для многих мучительное и бессмысленное, но не будем никого ругать.

Но для меня «Ирландец», несмотря на странную графику и монументальный хронометраж — один из лучших фильмов Скорсезе. Это масштабный, очень хитроумно устроенная гангстерская картина на любимую скорсезевскую тему — о смене эпох, законов, правил и парадигм. Именно в изломах времени, чередовании вех, в этих монтажных склейках времени, в его деталях и мелочах, всегда Скорсезе черпал свое вдохновении. Именно на этом построены и его лучшие фильмы.

И если подумать, то при современном увлечении нейросетями, «Ирландец» через какое-то время может получить убедительный фейслифтинг назло завистникам и хейтерам. Ведь с ним у этого удивительного фильма почти не останется изъянов.

https://youtu.be/WHXxVmeGQUc?si=obdtrMFYBHU-vAT-

#Скорсезе1664